Например, о том, почему рисунки Рюге так уж хороши, мы узнаем во время кульминации, до этого автор ненавязчиво намекает, что в этом мире они как-то помогают и очень важны, и мы принимаем это, отвлекаясь на следующий эпизод. И потом, в том числе, благодаря тому, что нам не выложили на блюдечке информацию, то, что татуировка становится реальным ножом, воспринимается выпукло и ярко. Так же и с другими событиями — автор сначала намекает на них, а потом происходит то, что делает намек живым и выпуклым. Показателен в этом плане также эпизод с поиском хижины, в которой спит Даньи. Показано, что что-то в ней не так, события строятся так, что читатель насторожен, а потом — взрыв текста и органично вплетенный кусок истории мира, очередное правило, позволяющее героине выжить, абсолютно не мешающий простому событию — поискам реальной хижины, без твари, притворяющейся мальчиком. Нам открывают часть истории и быта места через событие, происходящее здесь и сейчас, и это прекрасно. Больше того, это один из абсолютно правильных способов приучить читателя к миру и вызвать интерес. И более того, это не сползает в другую крайность — нет мельтешения, текст не превращается в кажу из воспоминаний: сюжет достаточно четкий, и эти события нанизываются, как на стержень, не тянут одеяло на себя. Их не слишком, их ровно как надо.

Автор уважает читателя, не тыкает ему в лицо пояснениями в стиле «это фентэзи! тут используют магию! тут страшно!» — мы поймем это сами, когда Долли посетует, что «заставила» огонь гореть, а не зажгла его, чтобы сэкономить силы, когда будет сказано о мертвой женщине, передвигающейся при помощи собственных волос, когда Долли войдет не в ту хижину, и так далее.

— например, заклинание Долли, ее ответ великану «Нет, нет здесь никого», когда он спрашивает, кто есть — это абсолютно сумасшедше-прекрасный мир, где не проканает затаиться, где ты не выживешь без навыков, магии, оружия и (особенно важно) следования правилам. Он отличается от нашего, заметно отличается, и поэтому к нему тянет. Это просто прекрасно!

, монстров — само присутствие великана контрастирует с «Детскими» вопросом и ответом, и вплетается в «бытовое» описание и простой язык — начинаешь очень любить именно это

Почему-то слово «свитер» вызвало легкое недоумение, я вижу этот мир без свитеров. Это чистая вкусовщина, если подумать о киберпанке и так далее (а там есть пистолеты и в общем свитер вполне вписывается), то это слово если не органично вплетается в текст, то уж точно не портит его нисколько. Но меня слегка царапает, совсем слегка. Ну вот, к одному несчастному слову, не портящему картину, придралась... :(

1. Жирный плюс ставлю за то, что с самого начала не ясно, где воины света, где воины тьмы. Читатель сам догадывается о том, кто хороший, кто плохой. Если в начале перед нами непонятный мужик и девушка, перекинутая через седло, без авторского отношения, начинаешь особенно детально читать, чтобы понять, это работорговец, похитивший невинную жертву, случайный человек, везущий тело незнакомой девушки после нападения, чтобы вылечить ее или достойно похоронить (типа мимо пройти не смог), или охотник на нечисть с трофеем. Это раскрывается только к середине, когда отношение к героям уже какое-никакое сформировалось — есть и сочувствие к девушке, находящейся на грани жизни и смерти, и настороженность, проявляющаяся по адресу главного героя. И это ложится на них отпечатком и дальше — даже когда уже ясно, кто такая Маэв, ее не начинаешь по-настоящему ненавидеть. Включается интерес к темной героине, и страшно интересно узнать ее историю.

Да, автор нашел очень хороший прием, чтобы показать, что мир не черно-бел, и герои не положительные и отрицательные, а разные.

2. Еще один жирный плюс — «плохой» конец. Все фентэзи обычно заканчивается хоть как-то победой добра, а здесь шикарная безысходность. Такая литература обычно очень на любителя, но здесь безысходность достаточно нежная, хоть и сильная. Изначально Маэв подана больше как жертва (ну как еще воспринять девушку, перекинутую через седло и полумертвую), и ее чудесное спасение — тоже хороший конец для читателя, сопереживающего ей. А приквел с историей Маэв может добавить изюму.

3. Есть некоторая непредсказуемость сюжета. Если сразу ясно, что с конем и псом что-то не так (и даже по ходу пьесы становится понятно, что именно; я как читатель всякого темного, сразу поняла, что конь — темный и достаточно важная фигура, чуть ли не опаснее всех, как ружье, висящее на стене, а пес раньше был таким же, как ГГ, и прикинула, что ГГ не вернется, потому что ведьма заменит им пса. Но финал превзошел мои ожидания), то с главными героями этого совсем не ясно. Смерть ГГ будет неожиданностью, а уж попавшая под раздачу ведьма... Этого я никак не ожидала.

4. Ведьма! Она прекрасна и ее история из 5 предложений — одно из самых атмосферных мест. У таких лирических отступлений бывают две проблемы: они могут быть а) скучными и не дающими сюжету ничего, б) неорганично вписанными и либо просто рвущими текст, либо «тянущими одеяло на себя». Здесь этого нет. Это очень лаконичное, напевное и завораживающее описание внешности ведьмы. Ровно столько, сколько надо, чтобы потом безболезненно вернуться в основной сюжет и не зевать на этих пяти предложениях, а замирать где-то внутри, представляя рыбу, ее зубы и объеденное лицо.

Ощущения и запахи. Они есть и тоже весьма органично прописаны. Детали, вроде татуировки-пера. Хочется окунуться в этот мир: узнав одно правило, хочется узнать и другое.