Движимый страстью к исторической науке вообще и историческому кинематографу в частности, посмотрел на днях художественный фильм "Агора". Кино понравилось. Ибо оно оказалось на удивление интересным, умным, даже в какой-то степени злободневным. Несмотря на то, что повествует о событиях полуторатысячелетней давности. Ещё немножко душещипательным. Ну, тут наверное женской аудитории хотели угодить, не иначе.

В центре повествования — судьба первой в истории женщины-учёного, астронома, математика и философа Гипатии, которая на рубеже IV и V вв. н.э. преподавала в Александрийской школе, где обучала интеллектуальную элиту тогдашнего общества всяким премудростям. Её труды до нас не дошли, да и личная жизнь осталась скрыта под завесой неизвестности. Что позволило режиссёру заполнить картину некоторой долей вымысла. Как будто бы у Гипатии было два ухажёра и как будто бы она предвосхитила открытие Кеплера, сделанное аж в XVII (!) в. Но от этого фильм только выиграл. В конце концов, если мы захотим узнать как всё было на самом деле, мы возьмём соответствующую книгу. А в кино мы идём, чтоб на людей посмотреть, а не на ходячие иллюстрации из учебников истории.

Образ Гипатии удался на славу. Как ни крути, но нечасто снимают кино про сильных женщин, сила которых заключается не в том, как ловко они орудуют мечом или стреляют глазками. Её можно, в принципе, поставить вровень с образом Скарлетт О'Хары из знаменитой экранизации "Унесённых ветром" 1939 г. Та же целеустремлённость, та же бескомпромиссность в отстаивании своих идеалов. Только любовь в её жизни играет куда меньшее значение. "Гипатия, мол, разрывалась в своей любви к двум мужчинам — бывшему рабу Даусу и благородному Оресту, готовым отдать за нее свои жизни", — написано в официальной аннотации к фильму. Хм, вот уж враки! Между никем она не разрывалась. Они любили Её, а Она любила Науку. Такой вот любовный квадрат. Так что лав-линия здесь весьма своеобразна и акценты смещены больше в сторону темы неразделённой любви.

Тем не менее, жизнь Гипатии в фильме служит лишь поводом для раскрытия другой, более глобальной темы. В то время как она рисует на песке круги и ставит эксперименты, пытаясь постичь тайны вселенной, за стенами её дома бушует буря. С фанатичным блеском в глазах люди бегают по улицам и режут друг друга. А вместе с переделом власти в городе меняется и господствующая религия. Всё это дело сопровождается коренной ломкой мировоззрения среди населения и массовым отупением. Поскольку вместе с гибелью старых, отживших свой век религий, гибнет и львиная часть античного наследия — многовековые достижения древнегреческих учёных и философов просто-напросто втаптываются в пыль. Формально, "Агора" — кино о трагической судьбе Гипатии и разорении знаменитой Александрийской библиотеки. Фактически же — о победоносном шествии христианства и о том как под напором молодой, но амбициозной религии рушился старый миропорядок, а Европа погружалась в эпоху Средневековья.

Очень здорово показано, в чём заключалась тогда сила христианства. Храм Сераписа блестит позолотой и роскошью. Его жрецы надменны и горделивы. Посещает его в основном местный высший свет. В общем — эдакий элитный клуб. А христианский храм похож на бомжатник. В буквальном смысле: окна дырявые, стены просят евроремонта, нищие в рубищах постоянно тусуются. Руки протягивают прихожанам, чтобы милостыню подали. И те охотно подают, ибо религия предписывает. Раб Давус находит в нём радушный приём, хоть и зашёл туда впервые просто из любопытства. Именно своей демократичностью и открытостью для всех, включая, рабов, сирых и убогих христианство и снискало себе большую популярность. Низы общества охотно устремлялись в христианские храмы толпами, ибо знали, что там им всегда помогут и примут как своих, невзирая на статус и социальное положение. Сия мысль чуть позже будет продублирована опять-таки на примере Давуса. Будучи рабом Гипатии, он здорово усвоил её лекции о мироустройстве, которые были адресованы сыновьям местной аристократии. Даже смастерил модель движения небесных тел, за что получил от неё похвалу. Но она всё равно продолжала относиться к нему как к вещи, ибо раб есть раб! И во время стихийного восстания христиан, Давус в гневе обрушивает удары своего меча на статую Сераписа, прежде чем повергнуть её. После чего окончательно переходит в христианство. Мотивы его поведения предельно ясны: последователи Сераписа своим его никогда своим не признают, даже толерантная Гипатия, в которую он влюблён, всегда будет видеть в нём всего лишь раба, одушевлённую вещь, пусть и достаточно умную. И только среди христиан он сможет заслужить настоящий почёт и уважение.

Но Давуса ожидает жестокий облом! Отныне его окружают люди, мягко говоря, немножко недалёкие. И теперь он вынужден каждый день выслушивать от своих братьев по вере всякую невежественную ахинею. Поскольку у вчерашних разрушителей Александрийской библиотеки собственной науки-то пока ещё нет. А делиться своей учёностью бывший раб опасается. Чтобы не дай бог ненароком не прослыть еретиком и не получить камнем по башке! "Давус, ты, у нас умный, — спрашивают они, — поведай нам, земля плоская или круглая?" "Только Бог это знает", — уклончиво отвечает тот. Впрочем, это не спасает его от периодических нагоняев из разряда: "Ты чё, брат, оборзел? Самый умный что ль? Супротив линии партии гнёшь?" В финале фильма этот герой окончательно разочаровывается в новой вере, но совершенно очевидно, что ему теперь до конца жизни придётся скрывать свои знания и убеждения, всячески не высовываться, дабы не разгневать толпу. Нелегко придётся образованному человеку среди агрессивных невежд.

Ещё один яркий персонаж фильма — епископ Кирилл, своим поведением похожий на Гитлера. Каждый его спич — маленький шедевр ораторского искусства. Обращаясь к толпе, он начинает свою речь с невинных и добрых понятий вроде милосердия и благочестия, но потом умудряется свести всё к жизнеутверждающему: "Убейте всех неверных"! Достаточно миролюбивую в своей основе религию Кирилл превратил в страшное оружие. Опираясь на строки из Священного писания, он откровенно манипулирует толпой, и та радостно бежить громить дома тех, кого невзлюбил амбициозный епископ. Вера в его руках служит инструментом для захвата власти в городе. Инструментом, которым он умело пользуется. Любопытно, что после смерти Кирилл был объявлен святым. Позднее историки церкви сами признавали — стиль ведения дел у Кирилла был по духу не совсем евангельский.

Некоторые критики уже успели обвинить "Агору" в антихристианской направленности. Взгляд этот достаточно поверхностный. Инициаторами резни христиан первоначально были последователи культа Сераписа. А уж когда выяснилось, что сторонников Христа в городе раз эдак в десять больше, тогда надменные аристократы и отгребли люлей. В конфликте между иудеями и христианами первое массовое смертоубийство учинили как раз-таки иудеи. Так что все здесь хороши. Мораль фильма лежит совсем в другой плоскости: он направлен против ВСЯКОГО религиозного фанатизма. "Если две величины равны третьей, то они равны и между собой", — учит Гипатия. И в этом заключается его актуальность. Ибо в пространных речах Кирилла несложно услышать завуалированное "Аллах Акбар!" Вот это уже заставляет поёжиться. Что-то общее есть в религиозной разобщённости современных европейцев и жителей Восточной Римской империи. И в обоих случаях мы наблюдаем молодую, но амбициозную религию с некислым запалом фанатизма и не признающую местных моральных устоев. Только полторы тысячи лет назад она называлась "христианство", сегодня в его положении находится ислам.

Игра актёров, шикарные декорации, соответствующие эпохе шмотки — всё это в "Агоре" присутствует и в больших количествах. Немаленький по европейским меркам бюджет в 73 000 000 $ израсходован с толком. Алехандро Аменабар, тот который режиссёр, вообще веников не вяжет. Достаточно пробежаться по его фильмографии, чтобы убедиться, что фильмов рейтингом ниже 7.0 по классификации IMDB он не снимает в принципе.

В общем, рекомендую. Имхо, если бы "Агору" снимали в Голливуде, то наверняка бы всё испохабили, сделав акцент на мордобое и амурных сценах. С историей американцы особо не церемонятся. Тем более с античной. Ну а чё? Не свое — не жалко. Но, к счастью, снималась "Агора" в Испании, а это, всё-таки, совсем другой уровень. Не разбалованный компьютерной графикой европейский кинематограф свято чтит свои традиции, по привычке завлекая на свои постановки зрителей актёрской игрой, наряжая персонажей в аутентичные одежды и стараясь запихнуть в сценарий какую-то проблематику. С другой стороны, фильм мог бы стать очередным скучным костюмированным байопиком, в котором герои бы просто топтались на месте и произносили непонятные пафосные речи. Но "Агора" сумела занять правильное промежуточное положение, которое позволяет ей угодить как массовому зрителю, так и более-менее разбирающемся в перипетиях происходящего на экране, т. е. любителю истории.