Конечно, «Триумф Времени и Бесчувствия» это, скажем так, не классическая проза Сорокина, это сборник из четырех либретто, по каждому из которых существуют оперные постановки, отыгранные с разным успехом и разной реакцией зрителя, но, считаю, что в роли самостоятельных литературных произведений, без музыки и актеров, представленные в сборнике либретто заслуживают особого внимания. Зная способности Сорокина в драматургии, я не сомневался в том, что и либретто должны получится. Я не ошибся. Сорокин в этом сборнике разный — созерцательный и чуткий, экспериментальный и глумливый. Каждое либретто имеет отличный от остальных характер и стиль, но четко выверенный под реалии оперы, что, собственно, и раскрывает Владимира Сорокина как способного драматурга умеющего творить в разных плоскостях, успешно сохраняя особенный колорит своей прозы, при этом преобразуя его в подобающий оперным постановкам вид. В этом разнообразии, в данном случае, есть достоинство сборника. Подробно останавливаться на каждом либретто я не буду, уж лучше сделаю это в отзывах к ним самим. Тут же скажу, что при чтении, в сознании действительно воображается, создаётся образ своей собственной оперной постановки, со своими актерами, в реальной жизни может и вовсе не существующими, со своими декорациями и со своими страстями. И это прекрасно!

Описываемые в либретто действия ощущаются по-настоящему «оперно», общее ощущение от чтения сильно разнится с чувствами от чтения прозы, при этом всё равно, в каждом предложении и строчке, будь оно изысканно-красивым («Триумф Времени и Бесчувствия») или же абсурдно-причудливым («Сны Минотавра») ощущается авторство, слог Сорокина. К слову о том, что некоторые называют «сорокинщиной». Некой «чернухи» в сборнике, как по мне, довольно немного. «Триумф Времени и Бесчувствия» и «Дети Розенталя» совершенно в этом смысле невинны, ну не будем же мы учитывать единожды произнесённое слово «лох» и пару подобных словесных выражений ненормативной речью, как утверждали некоторые, видимо через чур чувствительные критики. Это я про «Дети Розенталя», в Триумфе и такого нет. «Сны Минотавра» несколько более жестоки и сюрреалистичны, видимо поэтому публика и сочла постановку по этому либретто «довольно экспериментальной».

Остался я в восторге от всех либретто, кроме, как раз-таки, только упомянутых «Снов Минотавра», не хватило в них немного «оперности», но все равно удовольствие при прочтении было, и немалое. Рекомендую сборник этот всем тем, кто уже знаком с творчеством Владимира Сорокина, ведь это новое поле его таланта, требующее с ним и ознакомления, и осмысления. Тем же, кто с творчеством Сорокина не знаком или знаком поверхностно, не сказал бы, что рекомендовал «Триумф Времени и Бесчувствия» к немедленному чтению, лучше, по моему мнению, сперва понять его разностороннюю прозу (кстати, в этих либретто можно уловить отсылки к основным работам Сорокина), а потом уже наслаждаться и этими сборником. Забыл добавить, что аннотация указанная на этой странице, не совсем верна. В «Триумфе Времени и Бесчувствия» и речи не идёт ни о каких маньяках, убийствах и прочем. Приятного чтения!

Рассказ выполнен в классическом стиле Сорокина и, пожалуй, как отмечали ниже, может служить своеобразным тестом на понимание автора и я бы даже сказал больше — на способность адекватно воспринимать подобную, как бы «шокирующую» литературу. Кто-то увидит в этой небольшой истории грязный трэш про испражнения и прочее, и сочтет такую литературу недостойной жизни, кто-то же углядит изящный стилистический и смысловой эксперимент, смело выхватывающий эпизод из школьной жизни и преподносящий его, так сказать, под другим углом.

Подробно описывать ситуацию с восприятием творчества Владимира Сорокина не буду, по крайней мере в этом отзыве. Такую масштабную тему следует, как мне кажется, освещать в рецензии на какой-либо его крупный роман. Тут же кратко отмечу, что тексты Владимира Сорокина необычайно образно, прекрасно написаны, конкретно этот же рассказ, словно слепок реальности, живая фотография события, и фотография эта необычайно точная и качественная. Для того, чтобы убедиться в «живости» этого рассказа, нет необходимости быть любителем походов, и без этого люди, окружение и разговоры в «Сергее Андреевиче» потрясающе живы. Как минимум за литераторский талант, произведения Сорокина, я убежден, не могут считаться «мусором», остаётся лишь определиться с отношением и пониманием его экспериментов и игр.

Я положительно отношусь ко всякого рода постмодернистским экспериментам ради эксперимента (если выполнены хорошо), но ведь важно понимать и то, что «чернуха» и игры с текстом и персонажами, чаще всего являются именно инструментами, за которыми может стоять определенная задача, которая в свою очередь может быть как серьезной, так и не очень. О смыслах, разной степени их очевидности и вариантах изложения этого самого смысла в творчестве Владимира Сорокина можно говорить долго и по-разному (что я считаю несомненным плюсом), но ещё пару слов о конкретно этом рассказе. Стоит сказать, что «Сергей Андреевич» довольно невинен, если сравнивать с другими произведения из того же сборника, и человека знакомого с творчеством Сорокина вряд ли сильно шокирует. Не уходя в спойлеры, считаю, что очевидная идея «Сергея Андреевича», помимо, конечно, деконструкции представленной в рассказе стилистики, заключается в отображении природы благодарности, переходящей в чуть ли не боготворение обычного совершенно человека и невозможности, непонимании того, как это распирающее изнутри чувство благодарности и идолизации выразить. Я думаю, что это довольно известное многим людям чувство, особенно по ранним годам жизни (главный персонаж как раз-таки юн). Такое ощущение появляется как раз тогда, когда только-только чем-то сильно и серьезно (или кажется, что серьезно) увлекся и думаешь: «Вот оно, то, что мне надо, то что я искал». Конечно, при этом, мне думается, мало кто в окружающей нас жизни, начинает повторять действие главного героя этого рассказа. Да и нужно ли оно, такое чувство в столь фанатичной форме вообще, да особенно с таким выражением? Но всё-таки чувство это понятное, и попытка показать его с несколько «трешевой» стороны интересна и поддается разной трактовке. Но все же, конкретно в этом рассказе, считаю, основное — стилистика, её разрушение и, конечно, мастерский язык, погружающий в события, живо отпечатывающий этот рассказ в памяти. Всё вкупе и даёт особенное удовольствие от прочтения рассказа.

Довольно хорошая антология, но не без неприятных контрастов. Надо сказать, что если бы не несколько рассказов, которые я считаю откровенно плохими, то ощущение от прочтения ССК17 были бы значительно лучше. Большая часть рассказов показались мне вполне себе хорошими, хоть некоторые из них имеют не самую большую оценку, и, видимо, считаются читателями довольно средненькими или же просто не вызывающими испуга и трепета. Многие рассказы сборника не пугают и не являются чем-то новаторским, конечно. Но в этой антологии даже такие рассказы заслужили от меня оценку «хорошо (7/10)», так как они стилистически довольно-таки неплохи, создают «тело» антологии, легко читаются, создают требуемый образ и, в конце концов, не настолько объемны, чтобы наскучить. Говоря это, имею в виду такие рассказы как «Человек-крот», «На ведьминой заимке», «Синего Озера хозяйка». Оценку 7/10 получили и некоторые рассказы с довольно неплохой, как по мне, идеей, но несколько недотянувшие стилистикой, сумбурностью отдельных мест сюжета («Красные») или иными проблемами, помешавшими получить от текста большее удовольствие. Такими рассказами являются вышеупомянутый «Красные», «Снежки», «Америка». Но в антологии большое количество действительно отличных рассказов. Сильные стороны у лучших рассказов сборника разные. Некоторые рассказы хороши стилистически и вызывают сопереживание персонажам, пусть персонажа этого мы знаем лишь пару страниц («Лягушка — прожорливое брюшко», «Ветки», «Все остальное до фонаря», «Перегуды»). Иные же особенно интересны сюжетом и его подачей читателю («Дальние родственники», «Субстрат»). Хоть в дальних родственниках идея не нова, но является хорошей вариацией. Субстрат же интересен своей некоторой недосказанностью и образами, персонажами и свободой читательского воображения.

Однако настоящими бриллиантами ССК17 являются, для меня, «Только маме не говорим..» и два последних рассказа. «Царский гостинец» вообще довольно нетипичный рассказ, особенно для этой антологии, учитывая характер всех предыдущих рассказов сборника, в нем нет ни одного монстра/маньяка/чего-то сверхъестественного. Монстр тут — толпа, что само по себе несколько необычно для жанра. Вообще, «Царский гостинец» заслуживает отдельного отзыва. Образы персонажей, их мотивация, ощущения... Все передано действительно отлично. Само повествование, хоть и происходит, в сущности, в одном месте (Ходынское поле, забыл сказать, что рассказ исторический), но не перестает быть вполне динамичным. Повествование ведётся одновременно от нескольких лиц, этот прием, в данном случае, идеально передает всю ситуацию трагедии на Ходынском поле, когда столь разные люди оказались перемолоты жерновами людской безжалостной и безликой толпы. Люди растворились в монстре толпы, в этом необузданном хаосе, в котором от них уже почти ничего не зависит... Рассказ прекрасен, заслужил от меня высшей оценки, и, пожалуй, это единственный в антологии рассказ, от которого мне стало действительно жутковато. Историчность же рассказа ещё раз напоминает, что настоящий ужас и смерть тут — в нашем мире. И такой ужас ничем не уступает ужасу сверхъественному, если передать его натурально и качественно. У Елены Щитининой это получилось. Второй же, по-настоящему прекрасный рассказ этой антологии — «Черви». Идея мне бесконечно понравилась! Персонажи органичны в сюжете и антураже рассказа, действие захватывает. Но, что особенно производит на меня впечатление, когда я осмысляю и читаю этот рассказ, это то, что он серьезно возбуждает фантазию и даже желание погрузиться в мир рассказа, где существует иная, сокрытая от незнающих, литература. Кому бы не захотелось прочитать роман Достоевского о нацисте-офицере в концлагере? Это было бы невероятно! Я считаю, что одна из основных целей подобного рода литературы, это возбудить фантазию и чувства, заставить поразиться образам, и в идеале, сподвигнуть уже после прочтения, возвращаться к этим образам, развивать и множить их в своем сознании. То есть добиться того, чтобы читатель хоть на какое-то время стал соавтором произведения. «Черви» Максима Кабира оказывают на меня именно такой эффект. «Только маме не говорим...» оказывает такое же влияние, занятно рассуждать о том, что же будет с персонажами рассаза после описанных событий. Отличный рассказ с вроде бы совершенно обычной завязкой, однако с ее интересной интерпретацией, но уходить в спойлеры не буду. Автор этого рассказа, кстати, тоже Елена Щитинина, ее вклад в мои ощущения от сборника велик (она же написала «Лягушка — прожорливое брюшко», также высоко мною оцененное).

В общем-то, присутствие этих трех рассказов и сподвигло меня поставить ССК17 оценку «очень хорошо». Возможно, было бы и выше, если бы не «Морой» и ещё парочка рассказов утомивших меня своей плоскостью, слабостью и глупостью. Но Морой, это, конечно, нечто. Удачный рассказ, читая предложение за предложением, я все надеялся, когда этот чертов рассказ закончится или хотя бы главного героя растерзает монстр. Мотивация персонажей идиотская и примитивная, язык плоский, невыразительный. Главный персонаж вызывает искреннее отвращение. Причем, отмечу, этот рассказ, не из тех случаев, когда вызываемое персонажами отвращение задумано автором, так сказать является инструментом повествования, служащее свои целям в рамках произведения. Нет, это просто ужасный, нелепый рассказ, что-то на уровне «фанфиков-ужастиков», жанра, если можно так сказать, от которого меня либо бросает в дрожь и зубы скрипят от возмущения, что такое вообще существует, либо же я просто-напросто не ощущаю ничего. Есть ещё «Крапива» и «Арктическая История» о которых особенно рассказывать даже и не хочется. Крапива являет собой неудачную попытку создать сюрреалистический хоррор. Получилось всё-таки плохо, рассказ очень тяжело читать, я был разочарован, так как всё-таки было ожидание чего-то особенного, но, что есть, то есть. Арктическая история почти сразу избавила меня от каких-либо ожиданий. Глупый и вялый рассказ, в котором 70% описанного просто не нужно, а сюжетные ветви персонажей ровным образом никак не влияют на ход событий и на финал.

В целом, хотел бы ещё раз сказать, что это действительно хороший сборник рассказов, его, за парой исключений, приятно и легко читать. За ССК17 не просто проводишь время, но проводишь его приятно! А моментами — даже очень приятно. В общем, могу советовать антологию тем, кто неравнодушен к литературе ужасов, в этой книге представлена хорошая и разнообразная ее часть. Приятного чтения!