Не совсем поняла, почему в цикле указаны три книги. Вот эта третья книга идентична со второй, просто разные названия.

Книга очень похожа на произведения Крапивина — смелые герои, Дорога, погибающие подростки и дети, возрождающийся в других мирах. Правда, ГГ чрезмерно крут — не совсем понятно, откуда у него набор навыков и умений, больше подходящий спецназеру со стажем.

Читается легко.

А я ВО сколько знаю про атомную лодку!

А я еще много чего знаю; спросите меня, спросите!

Наверное, в эти две строки вписывается мое впечатление от первой книги цикла.

Искренне восхищена теми, кто одолел две (и даже больше!) книги данного ударного опуса. Ударного — ибо содержимое (да-да, именно содержимое, а не содержание) нефигово так бьет по голове как языком, так и стилем изложения.

Стиль автора можно сравнить с походом женщины по магазинам: вот она вышла, решительно собираясь купить картошку. О! Помидоры выкинули свежие, надо взять! Кстати, давненько я не пекла печенье, корицу дайте. И зиру, плов соображу. Кстати, а вы знаете, что в Узбекистане плов — епархия мужчины? Да, к слову о мужиках...

И так далее.

Автор мечется, словно домохозяйка между прилавками, пытаясь ухватить все сразу. «Я вот тут вам о лодке сейчас расскажу» — и безудержный поток ТТХ, чтоб уж все натуралистично, и чтобы все поняли, как оно все по-мужски. «Так вот на этой лодке был капитан» — и биография капитана в библиотечном объеме. Каждый экскурс превращается в полноценный спин-офф, затем идет спин-офф на спин-офф, и вы уже не помните, с чего автор начинал.

Растекаться мысию по древу — ага, это все о нем. Автор хватает на грудь столько, что даже целой стае белок не под силу растечься так широко.

Читая опус, не могу избавиться от мысли, что читаю слабую и неудачную пародию на Конюшевского. Много прямо один в один повторяющихся моментов, приемов и сюжетных поворотов. Но по сравнению с «Попыткой», просто сияющей стройностью и цельностью сюжета, Морской волк недостаточно проработан и выглядит крайне проигрышно.

Кроме стиля изложения расстраивает язык. Он откровенно слабый. Тот же Конюшевский отнюдь не Толкиен и не Праттчет, и не блистает изящностью и ювелирностью построения фраз, но у него крепкий, не вызывающий раздражения язык, цельный и уместный, органично ложащийся на сюжет. Или Покровский (раз уж мы о подлодках) — какие фразы, какие обороты!

А вот «Волк» — это прямо печаль.

Вторую книгу скачивать не стала. Расслабиться и получить удовольствие не получилось, однако.

Очередное попадание. Закинутый в прошлое ГГ совершает подвиги, бесстрашно повергает врагов и двигает вперед науку во славу Российской Империи, готовясь противостоять Наполеону.

Читая книгу, не могу отделаться от ощущения, что попаданец не только со шпагой, но и с палочкой. Из виноградной лозы и сердечной жилы дракона или из ясеня с сердцевиной из волоса единорога (хорошая упругость).

- Доктор, а попробуйте сделать так; я тут долго думал/делал, и мне кажется, что мы ща как откроем новый элемент!

/Утрирую, конечно, но не так, чтобы сильно, если честно./

- Подполковник, посмотрите, у меня палатка из неизвестного материала (брезентовая) и котелок из невиданного металла (алюминия), теперь вы верите, что я из дальних мест и из тайного общества?

И доктор, ясен, открывает новый элемент, а подполковник уверовал. Не иначе, было применено непростительное заклятие.

Возможно, в школьном возрасте мне бы понравилась книга. Может, я даже не обратила бы внимание на всяческие — довольно регулярно встречающиеся — словесные баги типа «аристократизм из него так и пышет» или «проходил как нож по маслу». Может, я даже поверила бы в то, что местные бретеры — жалкие пацаки против спортивного нашего фехтовальщика, который порубает негодяев в капусту. Вот честно, я вовсе не сторонник книг, где герой мучительно борется, попадает в бесконечные засады, ползет сквозь кровь, грязь, пот, рваные кишки и говно. Но вот это — Ап! И тигры у ног моих сели! — таки корябает. Прямо скребет.

Окончательно сломалась на сцене, где ГГ пьет с гусарами:

ГГ: Господа, я на самом деле ученый и открыл два элемента.

Гусары: Урааааа!!!

Чё, правда?! Гусары настолько в теме?

В общем, в целом написано гладко, но правдоподобие — 5 левел из 100. Герой скользит как... ээээ... ну пусть будет авторское «как нож по маслу». Открывает, достигает, побеждает и т.п. И в какой-то момент, несмотря на относительную легкость изложения, «масла» становится слишком много. Скучно.

Боец-ведьмак, перенесенный в тело японского мальчика из клана ниндзя. Это было многообещающе, а еще у меня закончился «Унесенный ветром».

Толкиен. Это первая ассоциация, возникшая после преодоления первой трети произведения.

На одном (ну ок, не на одном, но уж на двух точно) дыхании проглотив все доступное из цикла «Унесенный ветром» и залакировав все это отрывком последнего продолжения на Author today, я начала озираться, желая продолжения банкета.

Надо сказать, сквозь «Унесенного» мчалось прекрасно — позитивненько, с огоньком, прямо вот даже с эгегей. С этим же настроем и с «поехали» я открыла «Клан у пропасти».

Я читала. Первые несколько страниц — с предвкушением. Следующие — с недоумением. Далее читала с настроем «А вот хрен, я таки дочитаю до момента, когда все понесется вскачь!» И вот тут мне начал вспоминаться Толкиен. Чертов Сильмариллион, который я пыталась одолеть нахрапом, вдохновившись «Властелином колец». Но Властелин властелином, а Сильмариллион — это х̶е̶р̶н̶я̶ ̶к̶а̶к̶а̶я̶-̶т̶о ну... хммм... в общем, это Сильмариллион.

Так вот, «Клан у пропасти» — это факинг Сильмариллион во вселенной Унесенного ветром.

*

Русский язык в американских фильмах... О, это чувство, когда ты читаешь «Головка пальца ноги», «Ащьф Фштшфум», «Туча Фзнамзнон«!

Довелось мне когда-то учить японский язык... Лет 5, пока мне не обломился диплом специалиста по японской культуре и истории. Читаю я этот «Клан» (впрочем, и Унесенных ветром) и испытываю легкий, усиливающийся с каждым упоминанием дискомфорт от всех этих «шиноби», «джоунин», «Джиро», «Шинигами», «Шинамон». Читаешь и думаешь — ну божечки, под рукой был только англо-японский словарь? Откуда все эти «джоу» и «ши»? Где ты, дорогой наш автор, выкопал эти ни разу не японские звуки?

Думаешь — ну черт с ним, с этим Сильмариллионом, но с какого перепуга еще и гадская Туча Фзнамзнон?!

Судя по некоторым аннотациям, апологетам аниме проще, но мне не свезло — аниме я не смотрю, из сериала «Наруто» знаю только слово «Наруто».

Не срослось.

Мило и умеренно. Из старого спецназовского тела в молодой казачий организм, а далее — прокачивание скилла.

Напоминает старые добрые фильмы со Шварценеггером: сюжетная линия проста и непритязательна (если ГГ — главный герой — был неизвестен, он непременно станет крут и всех победит), а характеры героев понятны и незамысловаты. Ну, в смысле, казачьи деды мудры и не лишены забиячности, други (браты) верны и патриотичны, купцы широки душой, хотя и не нараспашку, высокие чиновники понятливы и радеют за отчизну.

Не особо ломая голову, по встречающимся фразам можно спрогнозировать дальнейшее развитие сюжета: ГГ говорит о школе для казачат, значит, казачата станут самыми дерзкими на раёне; ГГ предлагают участвовать в соревнованиях — ну, мы же все знаем, кому достанутся плюшки? Появится мудрый узкоглазый сэнсей — сюрпризов в выборе ученика тоже не будет. И т.п. Оригинальностью роман не блещет, все ходы записаны и шаблонны — песни, прокачка, вход в «верхи»...

Тем не менее, книга читается хорошо — язык у автора неплохой, повествование идет гармонично, без рывков и размазывания, персонажи живые и цельные, без этого вот постсоветского «в принципе, персонаж положительный, но характер крайне неоднозначный, отягощенный моральными терзаниями и влиянием нелегкой жизни, что местами накладывает свой отпечаток...» Хорошо читается, да. Без дураков.

Что радует — ГГ не бьет себя в грудь, воспевая господ офицеров на натянутых нервах, не топчется по красным флагам. Умеренно, как я уже говорила. Это вносит разнообразие в ряды авторов, бесконечно страдающих по царским временам.

У ГГ только два недостатка: он одевает одежду и стараеться. Nobody's perfect.

Суп с одуванчиками.

Вот едите вы суп на открытой веранде соседской дачи. Еда радует, ветерок освежает, солнце доставляет и проч. Но одуванчики с̶ц̶у̶к̶о перешли из желтого недвижимого состояния в белое летучее, и ветер периодически вбрасывает эти летучие хреньки вам в тарелку. Не сказать, что это катастрофа, но с каждой одуванобякой, вынутой из ложки или из зубов, копится осадочек.

В целом книга производит вполне положительное впечатление — стиль присутствует, сюжет не так банален, как у многих коллег по попаданчествам, есть даже некая оригинальность. А дальше начинаются гадские одуванчики.

Героиня. Хочется большей оригинальности образа, а не многократного повторения о ледяных или отстраненно грустных глазах. В первый раз норм, но в десятый раз пресловутые глаза начинают раздражать. Плюс к концу второй книги возникло стойкое впечатление, что автор сначала нарисовал героиню, а потом намочил кисть и начал сверху возить по нарисованному, размазывая его в нечто яркое, но непонятное и неприятное. Не Моне, однако.

Термины и названия. Кому-то это будет не критично, мне просто не повезло: в детстве я вписалась в чтение карело-финского эпоса «Калевала», а в юности — в изучение японской культуры. Поэтому «броненосец «Вяйнамуйнен» и «обряд сепуки» вызвали отчетливое желание побиться головой об стену. «Линия Маненгейма» тоже того, ага... И «хономаг», да...

Комментарии на тему «это для почитать, а не поискать ошибки» я понимаю. Суп-то вкусный, и солнце таки светит. Ветерок опять же. Но чертовы одуванчики! Чертовы -тся и -ться! И одевание одежды. И рапорта согласно приказа. И четыре дотов. И запятые, на протяжении всего текста живущие совершенно безнравственной жизнью (да Блюхер бы с ними, со сложноподчиненными предложениями, но запятая между подлежащим и сказуемым, Карл!).

И только ты настроишься и заставишь себя смотреть на вещи философски, как вдруг — хренак! На тебе! Англичане «нанесли существенные потери» немцам! А потом немцы взломали шифр энигмы! Немцы, Карл!

И тогда ты прёшься к соседке и посылаешь ее с ее дурацким утюгом (анекдот про соседку и утюг). И с ее супом и ее свинскими одуванчиками.

И идешь перечитывать Злотникова, Дроздова, Конторовича и Конюшевского. Потому что в романе все должно быть прекрасно — и сюжет, и стилистика, и орфография, и пунктуация... И лексикон, ага.

Оценка 6 из 10