"Накануне Первой мировой войны из Москвы в Клин стал наведываться отставной чиновник по фамилии Морозов. Посещал он село Спас-Коркодино, бродил по окрестным лесам,в одиночку отправлялся на лодке в плаванье по рекам Сестра и Лутосня.И, наконец, ошарашил честной мир: объявил, что в реках Сестра и Лутосня водятся крокодилы. Мало того, заявление подтвердил неоспоримым фактом —предъявил изумленной общественности мертвого крокодильчика.

А в заготовленном для прессы очерке разъяснил, что село Спас-Крокодино на самом деле называлось Спас-Крокодильное, поскольку в старину в окрестных водоемах там обитало много страшных рептилий.

Непонятно, почему падкая на сенсацию пресса не откликнулась на заявление господина Морозова.Ни одна газета даже строчку о замечательном открытии не поставила.

Возмущенный исследователь снова отправился на берега реки Сестра и там, в присутствии нескольких свидетелей, извлек из камышовых зарослей еще одного дохлого крокодильчика.

А пресса все равно оставалась равнодушной. Тогда Морозов ринулся к научным светилам. Некий приват-доцент осмотрел двух крокодильчиков и, уронив пенсне,воскликнул: «Gavialis gangeticus! Но как гангские гавиалы оказались в Подмосковье?!,,»

Казалось, наконец-то Морозов обрел сторонника. Но вместо того, чтобы отправиться с энтузиастом-исследователем на берега реки Сестра, дотошный приват-доцент связался со своими коллегами из Санкт-Петербурга. Вскоре выяснилось, что какой-то приезжий чудак купил у музея двух мертвых крокодильчиков. Музей заказал доставить несколько этих земноводных из Индии. Но двое из них сдохли, и вот тут вдруг объявился покупатель.Конечно же, это был неугомонный «крокодилолюб» Морозов.

Разоблачение, как и попытка сотворить сенсацию, особого шума не наделала. Обиженный на прессу и на весь научный мир, Морозов забрал у неблагодарного приват-доцента своих гавиалов, завернул их в газетку и отправился на Сухаревку. Там и сбыл заморских рептилий по приличной цене.

А как же название села в Клинском районе? Ведь в его наименовании есть экзотическое для Руси слово «крокодил»? Ответ на это можно найти в «Топонимическом словаре» Московской области: «В 1671 году село перешло во владение князя Федора Михайловича Коркодинова, но, начиная с 1677 года и до конца XVIII века,оно неоднократно переходит из рук в руки…

Название села в различных источниках писалось по-разному: 1852 г. — Спас-Крокодим, 1862 г. —Спас-Кородил (Крокодильское), 1886 г. — Спас-Коркодин, 1912 г. —Спас-Крокодильный. Причины такового значительного разнобоя нетрудно понять, так как имя владельца села Коркода было редкостным и трудным для русского произношения, хотя род князей Коркодиновых был довольно древним и известным»."

Подрезал где-то здесь — https://forum.zoologist.ru/

«Много теперь шуму делает следующее: итальянец один возвращается из Макарьевской ярмарки с двумя гиенами, которых показывал там за деньги. Сорок верст от Москвы они у него как-то изломали клетки железные, вырвались, убежали и теперь причиняют великие опустошения. По полученным главнокомандующим рапортам, пожрали они уже 24 человека. Одну гиену мужики убили, другая еще существует, зима ее убьет: но до того времени может она наделать много вреда. В одной деревне мужики вздумали, что это-то Бонапарт: немногим ошиблись. Жестоко, что России приходится терпеть от чудищ, Африкою порожденных. Возвращаясь от князя Сергея Ивановича, который живет за городом, мы обыкновенно берем дорогу полем; тетушка велела сынку всегда городом ездить, несмотря на большой объезд; а на вопрос: «зачем?» отвечала, что «в поле может еще попасться стерва-то эта гиена». Весь город полон этим злосчастным приключением; можно подумать, что мы перенеслись во времена Пугачева: по крайней мере, о гиене говорят с тем же страхом, с каким о разбойнике говорили; может быть, и ее велят повесить, как покойного господина казацкого маркиза. Итальянец, сказывают, в отчаянии, бегает по лесам, ищет или смерти, или своих дезертиров».

Братья Булгаковы Переписка. Том 1. М.: Захаров, 2010. С.133-134.

Письмо Александра из Москвы, 6 августа 1808 года

При князе Волконском выдавался за не подлежащий сомнению факт, что в городе по ночам ходит оборотень «человек-свинья», нападает на одиноких пешеходов и сбивает с ног. Падая со страху, они, когда придут в сознание, не находят на себе ценных вещей.

Казначей Алексей Михайлович Романовский как-то ночью возвращался с вечера от князя и на базаре встретился со свиньею; последняя, хрюкая, набежала на него и видимо желала сшибить его с ног, как и других, но он устоял и, заметив у свиньи руки, вступил с нею в борьбу, бил по ушам шпагою, без которой не ходил к начальству; при этом с головы свиньи упала искусно приделанная шапка, изображавшая свиное рыло. Романовский увидал, что свиньею наряжался солдат и по ночам грабил трусливых. На другой день отыскался этот солдат по полученным на ушах ранам, предан суду, и с того времени оборотней в города не было.

Но много позднее, в 1843 или 44 г., тоже показывался подобный оборотень-свинья, и случай кончился комически.

Против тюрьмы показался боров, отставший от стада. Караульный на часах докладывает офицеру, что наконец-то оборотень явился. Офицер разрешил преследование его и даже сам принял в этом участие. Преследуемый был действительным зверем, от страха забежал в грязь и от бессилия повалился. Офицер было схватил его, но он вырвался… Офицер попал в густую грязь и выпачкался весь. Так как для перемены платья не было времени, то в этом обезображенном и перепачканном виде попался своему начальнику, который арестовал его и рассказал другим о его похождениях. Офицер был прапорщик Дьяконов, кончивший курс Неплюевского военного училища.

Записки генерал-майора Ивана Васильевича Чернова // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Выпуск XVIII. 1907

Оригинал