«Мне снится, что у меня есть имя».

У него нет имени. Вернее, у него много имен, но это чужие имена. Чужие имена, чужие тела, чужие жизни. Он не сдается, он пытается найти если не ответ, то хотя бы намек — кто он и почему такой? Одинокий чистый разум, его существование — невыносимо надоедливый калейдоскоп тел, в которые он вселяется по непонятному и неумолимому закону. А может, его сознание тогда, в детстве, действительно «в отчаянии бросилось за помощью к тысячам детских «я», и они поделились с ним чем могли», и спасли его. Хорошо, если это так. Пусть будет так. Потрясающий рассказ об одиночестве и надежде.

Жизнь — хороша, и жить — хорошо! Это когда тебе тридцать или пятьдесят. А если тебе семьдесят восемь, и у тебя уже были инфаркт и инсульт в придачу к множеству других болячек, возрастных и не очень, и твое жизненное пространство — палата дома престарелых, окно во двор, бинокль и редкие письма внука, единственного родственника? Оказалось — не единственного. Есть еще — очень, очень дальние родственники. Так о чем эта повесть — о возможности невероятного выбора, предоставившейся главному герою, и как мучительно дался этот выбор? Конечно. И о том, как мало нужно старикам, и как часто им отказывают в этой малости. И о том, что если молодой человек глуп или жесток — не придет к нему в его преклонные годы мудрость, а останутся лишь глупость и жестокость. Да, нет в повести зубодробительного экшена, и не надо. Как хотел автор сказать, так и сказал.

Чудеса! Пролететь десятки миллионов миль пустоты, приземлиться на чужой планете и увидеть то, чего там быть не должно. Конечно, чудеса. Невозможно поверить, но и невозможно не поверить.

Спокойно, тихо и бесконечно уютно. И даже скептик-капитан уже готов отдать себя в «неизреченную благостность Божественного провидения», но полусонные размышления не о небесном, а о марсианском приводят его к ужасному выводу. Поздно. Шестнадцать могил, шестнадцать надгробных плит. Хорошо, заманили и ликвидировали непрошеных гостей. Но почему ОНИ, теряя маски, плакали и убивались? Перед кем? Рассказ этот, как мне кажется, не столько описание изощренной ловушки, сколько вскрытие трагедии «свой — чужой», в которой не выигрывает никто.

Наше интуитивное представление о времени как непрерывном потоке из прошлого в будущее, где реальны только мгновения настоящего, автор прямой ссылкой на Эйнштейна превращает в представление совсем другого рода. Прошлое существует реально, оно осталось за изгибами вечной реки, его не видно, но оно есть. И попасть туда парадоксально просто — нужно выключить вне и внутри себя атрибуты настоящего, включить атрибуты прошлого и поверить, что ты там...

Неторопливое повествование делает естественным подробнейшее описание быта народонаселения большого города конца XIX века. Конные экипажи с возницами, охотно вступающими в разговор, игрушечные паровозики метро, фрагмент гигантской руки будущего символа Нью-Йорка и самой Америки... И живые люди эпохи ушедшей и вернувшейся, на них страшновато и любопытно смотреть, понимая, кто ты сам и откуда.

А между тем почти статичную поначалу картину автор разгоняет до приемлемой динамики, с интересными ходами и выходами, и развязка вписывается в сюжет, как красное яблоко в желтый натюрморт. И иллюстрации! Словом, достойный роман. Категорически рекомендую.

XX век. Середина восьмидесятых. Читать практически нечего. И попадается вдруг на глаза, представьте себе, журнальчик с этим самым романом. Вот он, краткий миг счастья, не хуже, чем у персонажей О'Генри, попавших в непогоду, дико скучающих и нашедших себе отдушину — книги. Описание Города, Гильдий, Оптимума, и, главное, — невероятное устройство мира — впечатлило по полной. А недавно перечитал — чего-то не хватает... Показалось мне, что концовка немножечко скомкана, или акценты в финале не те. Но ведь горожане поверят в то, что они на Земле? На родной земле.