Сара Перри «Мельмот»

На задней стороне обложки «Мельмот» приведены несколько комплиментарных отрывков из медийных рецензий. По моему убеждению, они так же далеки от реальности, как теория о плоской Земле.

В романе автор исследует природу отношения человека к совершаемым им в течение жизни проступкам и подлостям. Вообще, идея самонаказания, возмездия себе — это плодородное поле для писателя. На нём можно вырастить чудо-текст, что многие мастера слова и делали на протяжении столетий. Но не в данном случае. Мне кажется, это произведение — низкокачественный эрзац-продукт. И вот почему.

Во-первых, картонные герои. Автор по 50 раз повторяет в описаниях одни и те же немногочисленные черты и детали, чтобы хоть как-то вдохнуть в них подобие жизни если не качеством, так количеством. В конечном счёте, это начинает надоедать. Причём непонятно, то ли это осознанное решение, стилистический приём, то ли просто так вышло. В итоге сочувствовать и сопереживать некому.

Во-вторых, постоянное заигрывание с читателем. Перри раз, да через раз обращается к нему напрямую. Мол посмотри, читатель, туда-то, герои не видят, а ты обрати-ка внимание. Причём «Смотрите» потешно выделено курсивом перед каждым описанием какой-то важной по сюжету локации. Ну, иногда, наверное, можно, но не по всему же тексту!

Из во-вторых вытекает в-третьих: «Если бы вы (то есть я — читатель) присмотрелись, то под деревом, на крыльце, под окном, в тени, у ступеней, в расщелине бетона (я не шучу!) вы бы заметили тёмный силуэт, неясный силуэт, силуэт, сотканный из тени, силуэт, похожий на роящихся мух»... Если выкинуть из текста вот эти однотипные абзацы, то объём ужался бы, пожалуй, страниц на 30.

Далее, странные детали. Скажем так, сомнительные. Я допускаю, что Чешский национальный драматический театр может быть слабее каких-то других национальных театров. Хотя это доподлинно не известно. Но фальшивящие исполнители на его сцене и «протёртые пятки» на колготках актрисы — увольте, так не может быть.

Наконец, один из самых бесячих конструктивных элементов повествования. Согласно современным идеологическим и политическим тенденциям в роман вставлены все болезненные для западного общества мозоли — истребление евреев прекрасными европейцами во время войны (славяне, кстати, по тексту романа тоже те ещё добряки), несчастные нелегальные иммигранты и представители ЛГБТ (причём, чтобы два раза не вставать, нелегальный иммигрант сразу и гей) и так далее. Нужно ли это всё в конкретном произведении? Какую художественную задачу решают эти эпизоды? У меня нет ответа.

Язык книги пластиковый. За весь роман лично мне понравились только две сцены. В общем, на мой взгляд, есть гораздо более интересные и мастерские книги, на которые стоит потратить своё время и эмоции.

О скитаниях вечных...

«Я знаю, какие мысли изводят тебя сильнее всего, когда ты не властен над своим разумом. Я знаю то, в чем ты боишься сознаться даже самому себе.»

Сара Перри несколько лет назад зажглась на литературном небосклоне звездой «Змея в Эссексе», о котором сразу заговорили в превосходных выражениях. Мы тогда все прочли, да и как было не взяться, когда обещали идеальный сплав викторианского романа с готическим, буквально: «соединение Чарльза Диккенса с Брэмом Стокером».

Что ж, то был не Диккенс и даже не Стокер, но вполне себе достойное чтение о дамах-эмансипе и непростых семейных отношениях, теперь почти ничего оттуда не могу вспомнить. Не оттого, что книга нехороша, просто не моя, видимо. «Мельмот», третий роман Перри и второй, переведенный на русский язык.

В основу положен апокрифический евангельский миф о Мельмоте-скитальце, во многом родственный легенде Агасфера. Напомню, последний был сапожником в Иерусалиме, который не позволил Иисусу отдохнуть возле своей лавки во время крестного пути на Голгофу, за что обречен бесприютно скитаться по свету до Второго пришествия.

Так вот, проступок Мельмота состоял в том, что увидев воочию воскресшего Христа, тот отказался свидетельствовать это перед людьми и за то «вечно наблюдает, вечно стремится туда, где происходит самое страшное несчастье и совершается самая большая подлость в этом мире, который в высшей степени подл и полон горя.»

На эту тему есть классический «рамочный» роман ирландского писателя Чарльза Мэтьюрина, чрезвычайно сложный, оказавший огромное влияние на мировую культуру: от Пушкина (!) и Уайльда до Булгакова (литературным прототипом Ивана Бездомного считают героя «Мельмота-скитальца», Стентона).

Сара Перри предлагает свой вариант истории Мельмота, в ее романе этот персонаж становится женщиной в черных одеждах со стертыми в кровь ступнями босых ног, которая молча свидетельствует тягчайшую несправедливость и страдания, причиняемые одним людям другими. Иногда предлагая кому-то из них, терзаемому чувством вины, стать спутником в ее странствиях. Всегда получая отказ.

Завязка по типу «рукописи, найденной в бутылке»: англичанин, живущий в Праге встречает умирающего человека, который передает ему свою исповедальную рукопись и довольно большой объем свидетельств о встречах разных людей в разное время с Мельмот. После чего, ему, а потом и давней их с женой подруге Хелен, тоже англичанке, живущей в Праге, начинает казаться, что сверхъестественная странница идет за каждым из них.

Эта Хелен, она дама с большими странностями, поблекшая, не успев расцвести, старая дева, словно бы намеренно отсекающая от себя радости жизни. Отказывает себе в малейшей толике комфорта, снимает комнату у редкостной гарпии. Причем, распространяя не только на физическую сферу, но и на ментальную — переводчица, зарабатывает на жизнь пустыми неинтересными текстами; эмоциональную — избегает тесных привязанностей и простых радостей приятельства.

За что так наказывает себя? Всему свой черед, читатель узнает это, и тема Хелен будет, пожалуй, самой интересной в книге. Прочие: холокост, геноцид армян, охота на ведьм — словно бы нужны лишь затем, чтобы обрамить эту главную, глубоко личную и для писательницы, историю (в юности она жила некоторое время на Филиппинах, а еще прежде, воспитывалась в ортодоксальной религиозной семье, где главным чтением была Библия короля Якова).

История Хелен ядро повествования и, сама по себе, могла бы стать достойной темой для повести. Однако сопутствующие напластования выглядят откровенно чужеродными, скорее препятствуя, чем способствуя, цельному впечатлению от книги. психоделика с птицами (салют, Хичкок) и особенно преследование героини с детства, со времен невинности — совершенный нонсенс. Хотя возможно я что-то не так поняла или Сара Перри просто не мой автор.