Максим Кабир «Гильдия банщиков»
- Жанры/поджанры: Хоррор/Ужасы (Современный психологический хоррор ) | Мистика
- Общие характеристики: С использованием мифологии (Русской/Славянской ) | Психологическое | Приключенческое
- Место действия: Наш мир (Земля) (Россия/СССР/Русь )
- Время действия: 21 век
- Сюжетные ходы: Договор с нечистой силой | Спорт, культура и досуг | Фантастические существа (Демоны, черти )
- Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
- Возраст читателя: Только для взрослых
Новая баня за городом обещает отдых для тела и души. Только не всякая душа хочет быть очищенной.
Входит в:
— сборник «Голоса из подвала», 2021 г.
Похожие произведения:
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
Werewolfff, 23 октября 2025 г.
«Гильдия банщиков» — это рассказ, который начинается как почти бытовая зарисовка о знакомой всем традиции: походе в баню, где мужчины парятся, шутят, отдыхают от суеты и обсуждают жизнь. Но уже с первых страниц становится ясно — под этой привычной поверхностью что-то прячется. Атмосфера сгущается, как пар, а за шутками и жаром проступает что-то древнее, мистическое, непостижимое.
Автор филигранно играет с контрастом между привычным и пугающим. Реалистичные диалоги, узнаваемые типажи, запах раскалённого дерева и мокрых веников создают иллюзию уюта — и именно в этот момент в повествовании начинает звучать тихая фальшь. Как будто из-за стен кто-то слушает. Как будто баня — не просто место очищения, а ритуал, о сути которого участники забыли, но который всё ещё требует своей платы.
В тексте чувствуется кинематографичность: с каждой сценой напряжение растёт, будто камера медленно приближает кадр, фокусируясь на деталях — звуках, взглядах, мелких жестах. Автор не спешит пугать напрямую: страх здесь не в крови и криках, а в ожидании, в осознании того, что привычное пространство вдруг оборачивается чем-то иным.
Темы очищения, вины и искупления проходят через текст как горячий пар сквозь трещины в стенах. Кажется, будто баня здесь становится метафорой человеческой совести — где невозможно просто «смыть» прошлое.
Финал оставляет ощущение странного озноба — того самого послевкусия, когда разум ищет рациональное объяснение, а сердце уже знает, что его нет.