Иван Ефремов «Из письма от 25 мая 1971 г. Дмитревскому»

Наряду с «Туманностью Андромеды», роман «Лезвие бритвы» являлся революционным для своего времени. Ефремов здесь приводит его стоимость на черном букинистическом рынке: 30-40 советских рублей, для того времени сумма очень значительная. Автор, без всякого самовосхваления, приводит основания для признания данного большого произведения революционным. И эти основания бесспорно являются действительными. Впервые в советской литературе столь подробно были затронуты гласные и негласные «запретные темы», причем затронуты очень детально и глубоко. Иван Антонович надеялся в письме, что его роман окажется первой ласточкой в будущем бурном развитии науки о психологии человека. Увы, этого не произошло, вернее случилось с отрицательным знаком в плане явно чувствующихся для проницательного взгляда технологий по манипуляции как общественным сознанием, так и отдельным человеком. Я не сторонник конспирологических теорий, но реально ощущение кукловодов, дергающих за нитки своих послушных марионеток.

Так или иначе, не сбылись четко обозначенные в тексте надежды Ефремова на психологическую переработку людей в высокомыслящие, духовно богатые личности. Эта задача грандиозна и огромные трудности в ее достижении делают ее утопической. Но это вовсе не значит, что к такой цели не надо стремится. Все творчество Ивана Антоновича, да по сути и вся советская фантастика, выражали такую идею. Да вся беда в том, что советский строй формально идентичный с такими писательскими позывами, фактически действовал в противоположном направлении. А сегодня наблюдается просто апофеоз противоположного. Поэтому и сожалеет в письме Ефремов по поводу препонов издательств в более широком издании «Лезвия бритвы».

А что же сам отдельный человек, на духовное развитие в будущем так надеялся автор? Где его личные попытки в столь одновременно трудно и простом деле? Ведь в сущности все находится в руках самого ищущего и при действительном стойком желании недостижимое вполне достижимо. На деле это удел одиночек на фоне съедающей все их усилия общественной инерции. Примером этому служат авторские сожаления по поводу подобной инерции в понимании его романов «Лезвие бритвы» и «Час быка». Вот так и вышло, что несмотря на общий писательский оптимизм мы имеем то, что имеем.