Иван Тургенев «Разговор на большой дороге»

Сцена эта написана была Тургеневым специально для художественной декламации со сцены профессиональным актером. Своего рода аудиокнига до эпохи звукозаписывающей аппаратуры. И ее часто исполнял мастер подобного жанра П.М. Садовский ,с большим успехом у публики.

А вот коллеги и близкие автора это произведение не оценили. Критика шла сразу из двух противоборствующих идеологических лагерей (как позже будет и с «Отцами и детьми»). Славянофилы Степан Тимофеевич Аксаков (в частном письме) и Аполлон Григорьев (в журнальной статье), с одной стороны, и западник-эстет Алексей Дружинин — с другой, крепко ругались на автора.

Даже аргументы критиков были схожими. Мол, что это за этнографический очерк, написанный барином из Парижа. Поклеп на русский народ и его отсталость! Что за грубый язык и местные неуместные словечки Орловской губернии (которые автор специально разъяснил). И вообще это жалкий плагиат на гоголевских Петрушку и Селифана!

Последний аргумент — это вообще курам на смех! Как будто, если Гоголь описал в «Мертвых душах» кучера и лакея, то остальным авторам к подобным важным персонам путь заказан. К тому же нет там ни грана гоголевского смеха. И персонажи у Тургенева вышли яркие и оригинальные. Еще бы, это же Иван Сергеевич Тургенев — великий русский классик!

Есть у меня, что ответить именитым критикам и по другим критериям. Но вначале по существу.

Леопарда узнаешь по пятнам на шкуре, льва по когтям, а гениального прозаика по любой наугад выбранной странице. В сцене Тургенева этих страниц целых двадцать. И на этом крохотном пространстве, не используя подсказки автора, а только речь самих персонажей, Ивану СергеевичУ удалось воссоздать целый космос русского человека середины 19 века.

И бедность, бесправие, ежедневное унизительное рабство крепостных, и дурь, беспомощность и бессмысленность существования мучительно отходящего в прошлое паразитического класса поместных феодалов. И семейно-бытовые отношения в разных слоях общества, и экономические, и социальные, и межличностные. И даже, не в последнюю очередь, нашлось место «Поэтическим воззрениям славян на природу» (А.Н. Афанасьев). Ты прям испытываешь полное погружение в тот мир. Он восхищает и ужасает своими противоречиями, сложностью и своеобразной дикой красотой. А характеры какие — выпуклые, сочные, живые. Всех понимаешь, но не все ,конечно, в них одобряешь.

Грубость, писала критика, поклеп! Этнография! А я собственно и засел за чтение Тургенева после того, как посмотрел две лекции о Крепостном Праве — военного историка из Санкт-Петербурга Кирилла Борисовича Назаренко и заслуженного учителя истории из Екатеринбурга Алексея Вячеславовича Гончарова.

И даже в первом приближении видно, насколько точен и прозорлив был Тургенев. И грубость, и леность, и даже грязнота и безалаберность русского мужика были следствием чудовищных социально-экономических условий, в которых жил подневольный крестьянин. как об этом отлично сказал К.Б. Назаренко: «Если бы крестьянин начал песочком дорожки посыпать ,как в Европе, он бы просто умер лет на десять-пятнадцать раньше». Про помещиков-паразитов вроде Михрютина, которые через пятнадцать лет все денежки, полученные по реформе 1861 года, на Лазурном берегу, да на швейцарских водах спустят, и говорить не хочется. В 1917 году восставший народ отправил их на тот берег Леты и правильно сделал.

А этнография тургеневской сцены, да и других произведений, 170 лет спустя видится особым дошедшим до нас сокровищем. Русская литература была очень чопорной и ханжеской, а многие вещи писателями воспринимались просто как данность, от веку заведенная. Вот и узнаем мы разные мелкие, но любопытные факты из личных записок не для печати, да из протоколов судебных заседаний, когда дело было доведено до крайности. Так что почитать всяческую этнографию за авторством великого прозаика очень даже интересно, барин он там или не барин.

А как представишь, что пришлось пережить потомкам этих жителей Орловской области — Первую мировую, Гражданскую войну, коллективизацию, Великую Отечественную — голова кругом идет! Тот мир исчез навсегда, унесенный ветром истории, и низкий поклон великой тени Ивана Сергеевича Тургенева за возможность хоть одним глазком, хоть на минуту заглянуть в этот удивительный мир наших предков.