Лев Вершинин «Возвращение короля»

Вышедший из строя, «сошедший с ума» робот-наблюдатель, неожиданно для своих создателей возглавляет антифеодальное восстание на далёкой планете, за развитием средневекового общества которой наблюдают (никоим образом при этом не вмешиваясь и не показываясь местным жителям) земляне. После того, как вечные риторические вопросы («кто виноват» и «что делать») заданы, в инопланетное общество внедряется глубоко законспирированный агент, дабы изловить и уничтожить зловредную машину, восстановив тем самым естественный ход истории.

Первые ассоциации (разумеется) — «Трудно быть богом». Вершинин в чём-то подражает Стругацким, в чём-то — полемизирует с ними. У братьев прогрессорство нормальное и активно практикующееся явление, в «Возвращении короля» автор занимает противоположную позицию — никакого вмешательства в ход событий инопланетного общества. При этом изображение средневекового общества весьма яркое и натуралистичное, тут не хруст французской булки, благородные рыцари и куртуазные приёмы, нет — здесь всё примерно так, как мы знаем из истории, со всеми язвами, болячками, неравенством и прочим угнетением. Симпатии читателя, да и главного героя понятно где — на стороне униженных и оскорблённых, но — правила есть правила.

Гнетущая атмосфера, мрачный мир, тлен, тоска и безнадёга. Ну неужели ничего нельзя исправить (ведь так хочется)? Повесть написана в 1991 году, а уже довольно скоро мы увидим плоды прогрессорства в нашем реальном мире — к примеру, Афганистан, арабская весна и всё такое прочее. Когда читал книгу в середине 1990-х, представлялось, что надо бы помочь благому делу равенства и братства, сейчас, по прошествии лет, понаблюдав происходящее вокруг, думаю уже иначе. Хэппиэнда не будет.

«Каффар хитер. Не доверяй каффару.

Каффар подл. Бойся каффара.

Каффар ничтожен. Презирай каффара.

Если же у тебя беда — иди к каффару».

Вообще недаром один из братцев Стругацких писал ему предисловие — не только ввиду этнической солидарности. Как каффар каффару. «Живут особняком, чужих к себе не очень-то допускают. Их, правда, тоже недолюбливают. Возможно за то, что не верят в Вечного. Вернее, верят, но как-то не так, неортодоксально. Называют его Предвечным, молятся на воду, в силе огня сомневаются. Четырех Светлых, между прочим, вообще не признают: возможно, за это и подвергаются... Хотя, с другой стороны, не исключены варианты. Очень уж каффары досаждают местным своим умением устроить все. Буквально все, только закажи. Правда, и цену назначают такую, что поневоле возненавидишь. Ну, а в общем, народец это деловой, толковый, достаточно безвредный. И очень многочисленный. Не те, что в прежние времена, когда хозяйство было понатуральнее нынешнего и каффаров били гораздо чаще...»

Советская фантастика развивалась практически в вакууме, если не считать немногочисленных переводных прорывов. Мэтры были свои, занимали уважаемое место, создавали вокруг себя группировки писателей-единомышленников поменьше, с творчеством пожиже. Те писали под них, а-ля они. Вот это — провинциальный текст под Стругацких, с иной планетой, прогрессорами и типичным для советского марксистского мировосприятия немытым и безжалостным Средневековьем. Фильмы про Средневековье клепались почти одинаково — хоть понурые, минималистические экранизации Брехта с Сервантесом, хоть унылая и кошмарная «Сказка странствий» под зубодробильную музыку Шнитки. Это непременно серая одежда, лохмотья и колпак-каль с ушами. Кажется, он так называется. Такое впечатление, что на киностудиях этих колпаков было завались, и их выдавали по особому предписанию каждому режиссёру, без них запрещалось снимать. В общем, средневековье тут такое, какое положено в учебнике. Грязное, неопрятное, заразное, изнывающее под гнётом феодалов, отбирающих прибавочный продукт, предельно страшное, взывающее заменить его при пособничестве юркого третьего сословия следующей общественной формацией. И извечные дилеммы прогрессоров, твари они д-дрожащие или право имеют. Вот только вследствие этого нет ни сопереживания, ни особого желания перечитывать. Зачем вживаться в героя, который таковым не является?

Вышло это в 1992 году, когда Нортон, Стюарт, Говард и прочие уже вовсю просвещали уставшего от учебников постсоветского читателя, что такое фентези и почему Средние века — это замечательно, красиво и благородно.

Страшное описание страшных событий. И страшное отношение цивилизованных людей к этим событиям. Да, похоже на Стругацких. Много сходства. Хотя торжество императора и подавленный мятеж — это что-то иное. Я сочувствую благородным рыцарям. Мятежей не должно быть, должен быть порядок, должна быть власть. «Нет власти аще не от бога». И бунт, «бессмысленный и беспощадный», зачем он нужен? А только для того, чтобы справиться с перенаселением — слишком много людей. Нечем кормить. Негде жить. Значит надо уменьшить количество. Ведь люди — не олени, не волки, никто их победить не сможет. Кроме других таких же людей. Вот и начинается война, чтобы людей стало меньше и на прежних полях смогли бы прокормиться те, кто останется в живых.

А те, кто прилетел со звезд, что они-то делают? Почему просто смотрят, почему не оказывают помощь живым людям?

Я не понимаю принципа невмешательства, всегда и везде люди вмешивались, так почему бы не вмешаться тогда, когда в руках у вас и сила и знание? И плевать, что это человечество лишится «своей» истории, зато те, кто останется жив, смогут жить, а не погибнут в муках. Вот такая моя точка зрения, и именно это следует из описаний автора — нет ничего хорошего в отказе от вмешательства, следует брать власть в свои руки и править мудро и справедливо, учить, воспитывать, карать преступников и выполнять, черт побери, обязанности бога, раз уж все равно занесло тебя на эту планету.

Так уж вышло, что повести Вершинина я читал в порядке, обратном написанию. Возможно, этим и объясняются поставленные им оценки. Сначала была прочитана повесть «Первый год республики», суть которой можно свести к фразе одного из героев «Никогда рыволюцию не делай!» (позднее эта фраза станет названием рецензии А.Валентинова, которую весьма рекомендуется прочитать сразу после повести). Поставил 10. Далее были «Хроники неправильного завтра», за которую я поставил 9, несмотря на то, что она снова про рыволюцию, которую не надо делать. И вот перед нами «Возвращение короля». Знаете о чём эта повесть? Правильно — о том, что рыволюцию не надо делать! =))) Читай я повести в порядке выхода, возможно оценил бы, как росло литературное мастерство Льва Рэмовича, или как тема «бессмысленного и беспощадного бунта» раскрывается всё полнее (всё сильнее наполняясь при этом описаниями жестокости), но в моём случае читать было уже откровенно скучно. К тому же в картины, нарисованные в «Последнем году Республики» и «Хрониках неправильного завтра» я мог, с натяжкой, но поверить, а вот в историю, рассказанную в «Возвращении короля» не веришь совершенно.

В итоге, поставлю книге 8, учитывая, что написана она была раньше других, да и вообще для 1991 года — очень даже неплохо. Кстати, через 12 лет Вершинин переработал повесть в роман «Доспехи бога», который, судя по отзывам и комментариям, получился гораздо сильнее. Вполне возможно, что рекомендовать к прочтению нужно именно его...

Автор решил перещеголять Стругацких (ТББ) в описании «свинцовых мерзостей средневековья». Кажется, ему это удалось. И «побить» АБС по незнанию истории тоже.

Вроде бы и написано хорошо — стилистически, да и атмосферно, и герои хорошо выписаны... а не цепляет. Ощущение какого-то планового морализаторства, и все тут.

Не верится сразу и в такую глупость, как

По-моему, здесь основной вопрос даже не в идее прогрессорства, как такового. Проблема в мере: насколько цель оправдывает средства. Допустимо ли жертвовать единицами ради спасения тысяч. Да и вообще, следовало ли бы нарушать событий, если сразу знать, что

Тяжело, страшно и очень правдиво. Так писать может только профессиональный историк, который не боится разрушать сусальные представления об истории средних веков.