Даниил Хармс «Старуха»

Ну, какая же здесь нереальность и бред — хочется мне воскликнуть в удивлении от невежества людей воспринимающих хармсовскую Старуху как чепуху и нереальность?

Это не бред, а его величество СТРАХ сковавший всю страну и описанный ОБРИУтами. Люди боялись ходить в гости друг к другу. Мне про этот «бред» и «абсурд» родная бабушка на кухне рассказывала целыми часами а я тем временем пил маленькими рюмочками водку( вечером по пятницам в семидесятые годы) а бабушка пила чай с конфетами, которые я ей покупал. А я меж-тем с интересам слушал и впитывал то , до чего же человека может довести деградация и регресс названный некоторыми лицемерными фантазерами- прогрессом и «Светлым Будущим» а потому и являющимся полным бредом и абсурдом.

Разве то о чем писали Кафка, Введенский, Хармс – это бред? Разве не отапливали печи крематориев людьми умерщвленными в газовых камерах Циклоном –Б?(нацисты в Германии) Разве не варили из людей мыло? Разве из человеческих позвоночников не делали пуговицы и не изготовляли абажуры, и сумки из человеческой кожи, где была татуировка? Разве не писали дети доносы в конторы из которых не возвращаются, на своих родителей? Разве не сновали по городам нашей многострадальной страны, машины с надписями Хлеб — Мясо, которые были наполнены человеческими трупами. ( Они писатели абсурда только предупреждали нас, не дожив до этого кошмара всего несколько лет).

Практически почти все ОБЭРИУТЫ, были уничтожены или репрессированы.

Писатели описывали тот абсурд, который творился, везде и видели его ежедневно вокруг себя, своими собственными глазами. Но глаза у этих поэтов и писателей, были необычные, ибо они являлись большими и крупными художниками. Хармс и Введенский прекрасно осознавали и видели, куда мы движемся и какой дорогой идем. Вот типичная сценка из жизни так называемого «Нового Человек» а если конкретнее то «ВИНТИКА».Может кто не побывал на собраниях и не поучаствовал в угарном бреду и абсурде, куда сгоняли людей, для того чтобы они подняли руки за осуждение Соженицына, описавшего правду о концлагерях, на страницах в своей книге «Архипелаг ГУЛАГ»?

Как для лягушек болото с сероводородом есть первое и необходимое условие для жизни, ибо в прозрачной и чистой воде, они очень быстро умирали. Вот почему лягушки в чистых и проточных быстротекущих реках не живут, в крайнем случаях могут обитать в речных и протухших речных заводях приближенным к болотам.

Очень часто люди, мир зла воспринимают, как обычную среду и даже близко не могут себе представить, что существует иной нормальный мир с достойной человеческой жизнью. Мир, где всем даже самым меньшинствам находиться место и их никто не преследует и не сажает в тюрьму за то, что они иначе думают. Где люди просыпаются по утрам и видят на стеблях острые колючки, под спелыми розами, украшающих благоухающие сады и оранжереи, а не колючую проволоку, где бесконечные запреты, огражденные колючей проволокой с черепом и костями предупреждающих о наказании и смерти.

Пастернак так прямо и писал: а в наши дни и воздух пахнет смертью открыть окно, что жилы отворить.

ОБЭРИУты всего лишь описали реальную и существующую действительность, но языком абстракции и свойственных им литературных приемов.

Тут необходимо четкоосознавать и разграничивать, что не ОБЭРИУты создали тот мир абсурда, они всего лишь перенесли его пером на бумагу, подобно, как если фотограф запечатлевает происходящее на пленку.

Мне иногда кажется, что повесть «Старуха» еще даже страшней и безумней того описания, что передал Варлам Шаламов в «Колымских рассказах», где от ужаса происходящего буквально стынет кровь в венах.

Такой блестящий писатель как Хармс, мог жить( не долгую жизнь) и творить исключительно только в мире с тоталитарным правлением потому как тоталитаризм является генератором по выработке абсурда. Он и есть в своей сущности сам абсурд, и ужас из-за того что постоянно искажает человеческую природу и ее божественную действительность, бесконечно занимаясь демагогией- цинично прикрываясь о мечте в «НОВОГО ЧЕЛОВЕКА».

(бред, но порой забавный бред)

Можно назвать Хармса «советским Льюисом Кэрроллом» для взрослых или детским писателем, хотя конечно же, Хармс вне всяких рамок и определений — он Хармс и никто иной: взрослый и оригинальный поэт — весёлый и философский, абсурдный и сюрреалистический — с фантазией, яркими и необычными образами и ассоциациями. Не раз ловил себя на мысли о схожести творчества Хармса и раннего Владимира Сорокина — та же самая внешняя абсурдность и неоднозначность, эпатаж, игра со словами и формой, какие-то общие идеи, интонации. Наверняка Хармс, как и Сорокин, вызовет полярные оценки и взгляды на творчество — поэтому советовать его всем поголовно не буду, но попробовать предлагаю.

Есть что-то такое в хармсовской абсурдности и сюрреализме, но остаётся только посочувствовать педагогам, ученики которых усвоят орфографию исключительно по Хармсу.

Вот теперь

ВСЁ

Концовка какая-то размытая. Как будто автор сам не знал, чем закончить произведение. Конечно, многие начнут меня осуждать, мол, это сюрреализм, здесь и не должно быть обыкновенной концовки. Но сама по себе повесть лично мне показалась логичной, с малой толикой нереальности. И оттого я ожидал осмысленное завершение. Чувствую себя обманутым немного, потому как зацепило, не мог оторваться. P.S. Для любителей подобного рекомендую Юру Мамлеева. У него интереснее показана жизнь маленького человека. Хотя, это больше андеграунд, или чернуха, если хотите.

Отличный психологический триллер.

Я, начитавшись Хармсовских микрорассказов, взялся за его «крупную» прозу. Всё таки 10 страниц как-никак:) Ожидал такой же фирменной чепухи, как в Симфонии №2 или «Художник и часы», но тут вполне внятный сюжет. Рассказывается про бедного писателя у которого в шкапике из еды лишь кусочек сахара. И однажды к нему в комнату приходит старуха и неожиданно умирает. Писатель судорожно думает куда девать труп, а тут как назло красотка одна в гости напрашивается на рюмку чая...

Заканчивается эта эпопея довольно неожиданно и забавно. И что самое главное очень увлекательное чтение — советую!

Великолепная, жутко-мистистическая и сюрреалистическая повесть Даниила Хармса далеко опередила свое время. Ныне она по- прежнему читается с неослабевающим интересом, как любопытная попытка покопаться в человеке, вырвать наружу его страхи и сомнения, препарировать его чувства. Главный герой встречается на улице с безобразной старухой, продающей часы без стрелок. Вскоре мистическая пожилая женщина неизвестно по какой причине появляется в комнате у главного героя, чтобы тут же помереть в кресле. Дальнейшие события — это в сущности попытка героя избавиться от мертвого тела. В конце концов чемодан с мертвой ведьмой похищают в поезде неизвестные...

Повесть заставляет вспомнить мистические рассказы Эдгара По, «Окаянную Дженет» Роберта Стивенсона и Ф.Кафку(не уверен, что Хармс его знал). Исследователи также вспоминают «Пиковую даму» А.Пушкина, произведения Н.Гоголя и Ф.Достоевского, повлиявших на повесть Хармса.

Попробую подобрать ключик к этой повести Хармса, оттолкнувшись от одной фразы из «Записных тетрадей» Сигизмунда Кржижановского: «Мысль — старуха, падающая с печи». Воспользуюсь художественной логикой того же Сигизмунда Кржижановского, продекларированной им, в тех же «тетрадях»: 1. Все люди смертны. 2. Кай — смертен. 3. Следовательно, Кай, хоть немного, но человек.

Для начала, «привязка»:

Время, готовящееся рухнуть в безвременье — 193...;

Пространство — стиснутая тщедушием стен комната в комуналке (хотя немного и пообширней комнатки-пенала Сутулина, героя рассказа Сигизмунда Кржижановского, «Квадратурин»);

Город — все ещё, да и навеки, гоголевский Петербург, но с пушкинской нотой и тенью Достоевского...

Герой — в состояние отчуждения: от вся и всех; это не герой Платонова, без которого «народ не полный», это, почти один в один, герой Кржижановского («Швы»): «...мною твердо и до конца понято: я выслан навсегда и безвозвратно из всех вещей, из всех радостей и из всех правд; и хотя иду, смотрю и слышу рядом с другими, вселенными в город — знаю: они — в Москве, я — в минус-Москве...» (с одной поправкой — минус-Питер).

По лекалам «метода»: 1. Мысли — падающая старуха. 2. Старуха, упавшая с кресла — мертва. 3. Следовательно, мысли владельца кресла должны быть мертвы.

НО, — мысли мертвы в Безвременье («мыслю — следовательно, существую», а существовать (и мыслить) — это быть во времени), и символ Безвременья — часы без стрелок (как церковные маковки без крестов и колокольни без колоколов). Да ещё, припомним, что встреть женщину с пустым ведром — к несчастью. А встретить старуху, с часам без стрелок?.. Страница жизни перевернулась безвозвратно.

Да и как там, у того же Кржижановского, определение комедии: не было счастья, да несчастье помогло; а трагедии: не было несчастья, да счастье подернулось... Трагическая ария Германа-Родиона («...уж полночь близится, а дворника всё нет...»)

А что до темы «чемодан-вагон» — всплывает глумливая тень талантливого и в мерзостях поэта Тинякова (вспомним, его строку-визитку: «...любо мне, плевку-плевочку, по канавке грязной мчаться...»), вернее его побасенка о своих сибирских приключениях, «пересказанные» Георгием Ивановым в рассказе «Александр Иванович».

Оборванная лирическая тема — тоже перекликается с тем же рассказом Кржижановского «Квадратурин»: ситуация один в один, и смысловая нагрузка табу «на гости» так же сокрыта в запертой от посторонних глаз комнате.

И бегство в никуда из ниоткуда (бег в безвременье — бег на месте).