Патти Каллахан Генри «История с продолжением»

Сентиментальный кувшинчик соплей

Роман — рекордсмен по количеству нелепостей, Аннотация рассказывает о некоей писательнице. которая «прославилась, когда ей было всего двенадцать лет. В 1909 году ее книга ошеломила весь мир и стала национальной сенсацией». А что, такое возможно? Двенадцатилетняя девочка сочиняет фентези-муть о Стране мечты, вроде тех, которые сейчас клепает каждая первая авторка, книгу находят не безнадежной и издают. у нее даже появляется круг читателей, но это начало прошлого века, когда мир разобщен не в пример нашему «сегодня». Но при чем тут «весь мир»? И, давайте мыслить трезво — книга двенадцатилетки, каким бы вундеркиндом она ни была, может привлечь внимание как занятный казус, однако всерьез говорить о культовости и национальной сенсации — я вас умоляю. Да и человечеству, солидная часть которого гнила в окопах Мировой, а оставшиеся работали, чтобы прокормить семьи в тылу, вряд ли было много дела до историй о единорогах, какающих жемчужинками

После того, как отец Бронвин ушел из семьи, а мать возненавидела в ней то, за что прежде они с мужем превозносили дочь: независимость мышления, глубинную связь с миром идей и фантазий — и сдала на дурку, девушка как-то сумела вернуться к нормальной жизни, поступить в колледж, выйти замуж за медика. Все лишь для того, чтобы исчезнуть тридцатилетней, после пожара, устроенного дочкой и унесшего жизнь пожарного. Исчезнуть, оставив по себе книгу-сиквел той самой великой первой... написанную на придуманном ею языке без перевода и словаря. Как вам такое? То есть, тетка не жалеет времени и сил, чтобы наваять роман глокой куздрой и хливкими шорьками, которые пырялись на наве — роман, Карл! Автор прозы живет в пространстве языка, хорошие, очень хорошие писатели, оказавшись вынужденными писать на неродном языке, который они хорошо знают (и кроме них, миллиарды других носителей), оказываются не в состоянии создать сколько-нибудь значимое произведение — ну, кроме Набокова. Что уж говорить о потенциально нечитаемой и непереводимой белиберде.

Человек пишет для того. чтобы сказать что-то миру, пусть даже его прочтет единственный читатель, в котором мир воплотится. Писать шифром, не оставляя ключа — значит лишить его этой возможности. Но как бы там ни было, 1952, брошенная дочь Клара выросла, стала художницей, вышла замуж за человека в определении которого согласные те же, что у ее отца (м.д.к), гласные отличаются. Супруг разорил их, после чего Клара развелась с ним и одна воспитывает дочь, у которой серьезные проблемы со здоровьем. Звонок из Англии раздается как гром с ясного неба. Некий Чарли говорит, что, разбирая бумаги умершего отца наткнулся на сумку с бумагами, к которым приложено письмо: «Передать лично в руки моей дочери, Кларе такой-то». Это от мамы, понимает Клара и устремляется с больной дочкой через Атлантику.

А в Лондоне противный ядовитый туман и девочка едва не погибает, надышавшись. Благо, Чарли (молодой симпатичный сквайр и барабанщик в группе), готов оставить Лондон, чтобы увезти их в семейное имение в Озерном краю. Но по пути, который описан в худших традициях подражания «Туману» Стивена Кинга, с ними случается нечто неожиданное и неприятное. о чем я здесь не расскажу, чтобы это не стало спойлером, потому что даже у такой несусветной чуши могут найтись увлеченные читатели.

«История с продолжением» не обманет ваших ожиданий ни в части встречи родственных душ (да, именно так и бывает, когда скромных внешних кондиций разведенка с ребенком врывается в жизнь привлекательного родовитого холостяка), и в части всяких других замечательных встреч. Единственное, что меня здесь порадовало — это финальный отказ от перевода сиквела. А могло бы стать недурной историей о том, как пережитый однажды опыт несвободы и насилия обезволивает, заставляет отказываться от самого дорогого. Но нет, Патти Каллахан Генри не дотягивает. От слова «абсолютно»