Герберт Ноткин «Польза и красота»

Да уж, такая у нас нынче фантастика — в ней больше реального, чем фантастичного. Данная повесть Ноткина — яркое тому подтверждение. Ее сюжет не так уж и необычен: речь в нем идет о трудовых и семейных буднях обычного дорожного инженера. То есть, почти что производственная сага о новых проектах и их реализации. Бытовая линия придумана для того, чтобы читатель случайно не заснул от обилия технической терминологии и «высокомолекулярных» рассуждений главного героя. Кроме того, как оказывается в итоге, в ней скрыта главная интрига всего произведения. Парадокс в том, что эта интрига связана с племянником главгероя, который закончил какую-то церковно-приходскую школу для слабоумных. Но не думайте, что тут всё так просто и однозначно: неожиданных сюжетных поворотов никак не избежать! Главной особенностью повести, которая сразу же бросается в глаза, является форма изложения содержимого: оно дано в диалогах персонажей при ПОЛНОМ отсутствии авторских комментариев. Это и хорошо и плохо одновременно. Хорошо, т.к. претендует на оригинальность стиля в рамках «пятой волны» российской фантастики. Недостаток же данного метода куда существенней: иногда трудно понять, кто с кем разговаривает и в каких условиях (т.е. дистанционно, по телефону, или же в непосредственном контакте tete-a-tete). К тому же, далеко не каждый читатель может «прочитать» эмоциональное состояние говорящего по его речам. А эмоции в данной истории весьма буйные, на грани экзальтации! Поэтому приходится напрягаться, чтобы понять, шутит данное лицо или говорит вполне серьезно. Впечатление такое, что вы подслушиваете чужие телефонные разговоры, не видя лиц собеседников, и поэтому вам сложно настроиться, чтобы полностью понять суть их рассуждений. Мне кажется, что стиль «в диалогах» хорош только для «короткой формы» (см. например рассказ Сергея Карлика «Квест» из журнала 2009 года). Для «средней формы» надо уже переходить на привычный всем повествовательный стиль с «видом от первого или третьего лица» и обязательными авторскими ремарками. Зачем зря напрягать читателя? Тем более, что данный стиль никак не связан с сюжетом повести. Он просто придает ей загадочности и ... капельку безумства. Если не вчитываться в содержимое, можно даже словить определенный кайф и просмеяться до самого финала. А вот там уже будет не до смеха, ибо земля и небо неожиданно меняются местами, не давая читающему времени сориентироваться. Я лично почувствовал себя дураком: не угадал, куда клонит автор, и пришел к совсем другому «корыту». Социальная составляющая этой истории не то чтобы сильно преувеличена, а скорее, слишком уродливо выпячена на передний план, что может настроить читателя не на совсем правильный лад: он думает, что повесть является ироничной пародией на наши недостатки, а на самом деле она — социальная фантастика, ограниченная рамками узкого семейного круга (муж-жена-дочь-племянник-друзья). Словом, легкого чтения у вас не получится. Так что решайте извечную гамлетовскую задачку: читать или не читать.

-------------

РЕЗЮМЕ: социально-бытовая зарисовка о буднях российского инженера, данная в диалогах и личных размышлениях героя. Рекомендуется любителям формы, а не ее содержимого.

Содержание — в принципе — удобоваримое, уважаемый потенциальный читатель. Все необходимые компоненты — представлены: и — динамика, и — конфликт, и внятная фантИдея, и даже — некий минимальный набор антуражных аспектов.

НО… — форма.., уважаемый потенциальный… Форма — это полный ужас. Полный «алес капут»: одни сплошные диалоги, никаких авторских комментариев, плюс — засилие рваных ступенчатых цитат, разрывы повествования, недомолвки, какие-то — вообще обрывки смысла, понятные лишь на базе неких косвенных ассоциаций.

Как источник оных цитат (многочисленных, интересных, адекватных), безусловно — ДА. В качестве же литературного текста — увы, НЕТ. Категорически.

Исходя из оного вывода — памятуя о только что отгремевшем юбилее «17 мгновений весны» — тисну вот такую хулиганскую цитатку: «…из материалов дела нельзя понять — дал пастор Шлаг согласие работать на нас, или его освобождение явилось следствием каких-то иных, непонятных причин. Была только устная директива Шелленберга — выпустить Шлага под наблюдение Штирлица. И все…»