Анатолий Иванов «Тени исчезают в полдень»

Судьбы с рваными краями

17.12.2024. Тени исчезают в полдень. Анатолий Иванов. 1963 год.

Прогремели революция, гражданская война, коллективизация, Великая Отечественная война. Все эти исторические потрясения отражаются на простых людях. Глубокие человеческие взаимоотношения, трагедия личных выборов, предательство и верность, свет любви и мрак ненависти — всё это переплелось в сложный узор жизни небольшой сибирской деревни.

Где-то между затёртыми тропами деревенских повседневности и философскими трещинами человеческой природы Анатолий Иванов рассказывает свою историю, которая словно кедр среди пурги: мощна, обветрена, и всё-таки неукротима. Автор погружает в мир неустроенности, где звуки молчания говорят громче слов, а снегопад на фоне обрушенных судеб кажется почти очищением.

Язык Иванова – его оружие и убежище. На первый взгляд это скромная народная речь, но стоит прислушаться — и вот она разрастается в хоровую симфонию. Здесь каждая пауза — гулкое эхо. Каждый жест — неотправленное письмо. Лиричные описания природы у Иванова не просто фон: пурга врывается в души героев, словно тревожный ветер над пустыми полями, а выжженная трава «летнего увала» — их молчаливое горе. Впрочем, метафоричность, какой бы тонкой она ни была, иногда заглушает динамику сюжета. Порой Иванов, будто художник, не решается оторваться от полотна, превращая текст в бесконечный этюд.

Костяк произведения — трагедия семьи. Разлад между поколениями, вина, тянущаяся как след от саней по морозному снегу, и невыносимое молчание: Иванов превращает их в стихийное бедствие. Однако его герои — не жертвы; они умирают на своих ногах, упрямо продолжая стоять.

Религиозный фанатизм в тексте не просто «вера», а насилие под маской спасения. Старухи с иконами и крещёными младенцами — это апостолы беспощадности, слепые к страданиям других:

На другом полюсе стоят дети — символы наивной чистоты и будущего. Но и они, едва подросшие, тащат на себе бремя взрослых, превращаясь в осколки разбитых судеб.

Важным элементом становится борьба человека с самим собой. Герои, каждый по-своему, стремятся преодолеть собственные страхи, обиды и вину, но их внутренние демоны сильнее слов и обещаний.

Структура романа — как половодье: непредсказуемое, цикличное, разрозненное. Иванов то и дело перескакивает между временами и персонажами, как будто следуя бессвязным снам. В этом хаосе есть метод: он показывает, что прошлое всегда рядом, прячется за углами и улыбается на портретах в старых кухнях. Но такой приём требует терпения.

Персонажи Иванова живые и объёмные. Это не герои и не злодеи, а люди, застывшие в собственных противоречиях, страхах и слабостях. Они ведут борьбу не столько с окружающим миром, сколько с самими собой, пытаясь примириться с прошлым, с близкими и с собственной совестью. Их эмоции, жесты и молчание говорят больше слов: отчаяние, надежда и стремление к прощению сплетаются в каждом взгляде и каждом шаге.

Сильнейшей чертой Иванова становится отказ от чёрно-белых оценок. Даже фанатики и угнетатели предстают не бездушными карикатурами, а сломленными людьми, ищущими спасение в неправильных вещах. Каждый герой, каким бы непростым он ни был, вызывает одновременно сочувствие и осуждение, показывая, как сложна и неоднозначна человеческая природа.

При всём богатстве языка и глубине тем произведение грешит:

• Затянутостью отдельных эпизодов: Иванов так увлекается, что забывает, куда ведёт сюжет.

• Фрагментарностью: структура порой превращает чтение в мозаичную головоломку, где начинаешь путаться когда и про кого рассказывается история в очередной главе.

• Повторяемостью мотивов: молчание, слёзы, религиозный фанатизм — иногда эти образы звучат как заевшая пластинка.

Однако эти недочёты не обесценивают мощь текста. Иванов создаёт эпическую трагедию повседневности, в которой каждый шёпот и каждый шаг имеет вес.

Произведение Иванова — это роман, от которого веет холодом, но в котором всё-таки теплится жизнь. Это текст о боли, вине и беспощадном времени, где люди живут, любя и ненавидя, как могут. 8 из 10.

Моя нелюбовь к телевизору иногда ставит меня в неловкое положение. «Как, ты не смотрела ”Тени исчезают в полдень”? Да это же шедевр советского кино!» А вот не смотрела. Зато как с чистого листа прочитала книгу, не подпортив себе интригу. А теперь и смотреть не хочу: каким бы шедевром не был фильм, а лучше книги он быть не может.

Хотя ожидания всё-таки были. Пусть и не смотрела я фильма, но знала, что повествование там относительно последовательное, поэтому сначала книга немного сбила с толку. После дореволюционного пролога мы сразу перенеслись в 60-й год. Не удивлюсь, если кому-то дальнейший рассказ показался нудноватым, но меня монотонный колхозный быт не напрягал, наоборот, дал возможность почувствовать атмосферу и легко познакомиться с многочисленными героями, не запутавшись в них. И только когда я втянулась, через воспоминания героев начала разворачиваться основная картина. И именно такая ретроспективная подача понравилась больше всего. Получилось, что сюжет развивается не линейно, как в большинстве книг, а одновременно и вперёд, и вглубь. Я с одинаковым интересом ждала и того, что герой сделает завтра, и рассказа о том, что он сделал вчера. Это чередование ракурсов порой открывало героев с самой неожиданной стороны, а когда вокруг одного и того же события как витки спирали накручивались воспоминания разных людей, бывало, приходилось и полностью менять своё представление о случившемся. К тому же, я не раз ловила себя на том, что описывайся бурные события прошедшего полувека в реальном времени, история казалась бы неправдоподобной: местами вестерн, местами триллер, местами детектив, местами мелодрама, местами военный боевик… Мне, родившейся в относительно спокойное время, постранично казалось бы, что ну не может одна человеческая жизнь вместить в себя столько невероятного! Но через неторопливый ритм стариковских воспоминаний понимаешь: а ведь действительно было такое время, и были такие люди, и могли быть такие истории. Вместе с тем хаотичное повествование острее передаёт связь времён. Например, вот перед нами двадцатилетняя девушка, чья бабушка умерла 40 лет назад. Что такое сорок лет для двадцатилетнего? – глубокая древность. Но вот рядом с девушкой её дед, который помнит бабушку и всё ещё – 40 лет спустя! – любит её. А вот, в его воспоминаниях, и сама бабушка. И она – живая и молодая – с нами здесь и сейчас, а не позабытая, как пролистанная глава, где-то пятьсот страниц назад.

Ни разу самые невероятные сюжетные ходы не казались придуманными, ни разу не возникло чувства, что автор где-то преувеличивает, привирает, придумывает или передёргивает. Эта книга – соцреализм в самом хорошем смысле слова. Он не выглядит слащавой сказкой, в него веришь. Колхозная форма хозяйствования здесь дана как нечто обыденное, без постраничного восхваления. Наоборот – не единожды автор проехался по колхозной бесхозяйственности. Ну и, естественно, все положительные персонажи – сторонники Советской власти и красные партизаны, а отрицательные – кулаки и колчаковцы. Но не возникает ощущения, что автор выводит универсальный постулат о том, что вообще все красные – хорошие, а все вообще белые – плохие. Просто конкретно в этой истории конкретно эти люди – такие. У каждой стороны своя правда и каждой есть за что ненавидеть врага. И религиозная тема не кажется очернением церкви, как таковой: просто здесь и сейчас, в данном контексте – религия играет такую страшную роль, потому что руководят ею страшные люди. Лишь ближе к концу промелькнул какой-то всплеск политических рассуждений, но автор словно сам понял всю их неуместность и быстро свернул.

Главное, что запомнилось из книги – люди. Да, можно сказать, что герои чёрно-белые, но автору удалось почти невозможное: у него всего по одному беспросветно-отрицательному и приторно-положительному герою, все остальные вызывают целую палитру эмоций. Каждый герой – это живой человек со своей судьбой. Не помню, когда в последний раз приходилось пустить слезу над художественной книгой. А вот тут пришлось… У людей и так судьбы не лёгкие, так их ещё и специально через колено ломают…

Как часть мы обманываемся в ожиданиях! Только обычно в мы ждём от книги слишком многого, а потом разочаровываемся. А тут всё было наоборот: у меня было полно работы и я взяла с полки книгу, которая, как мне казалось, должна оказаться наиболее нудной. Вроде, и чтиво под рукой есть, и от работы не отвлечёт. В итоге работа пошла по боку, а я не могла оторваться от книги. И я не просто проглатывала текст в погоне за сюжетом, как часто бывает даже с лучшими книгами, – я получала удовольствие от каждой страницы! И я с ужасом наблюдала, что этих страниц становилось всё меньше – я не хотела, чтобы книга заканчивалась! А такое со мной бывает не часто.

Роман захватил и не отпускал, заставляя считать время до момента, когда же наконец можно возобновить прерванное чтение.

Потрясающий своей образностью, живостью, сочностью язык как в описании природы, так и в диалогах. Если не считать недавно перечитанных сказок Пушкина, то давно не приходилось наслаждаться такими упоительными переливами родной речи.

Но это не единственное достоинство книги, она захватывает и историей, и героями.

История цепляет не только интригой, бурными страстями, но и тем, что это история нашей страны — как двадцатый век прошёлся по душам нашего народа. И всё это донельзя родное, близкое, настоящее и глубинное, затрагивающее личные воспоминания и переживания и в силу того, что многие в детстве в СССР ездили к бабушке в деревню и имеют представление о колхозном быте, крестьянском труде и развлечениях на свежем воздухе, когда люди радовались друг другу и природе, а не игрушкам в навороченных телефонах, и в силу того, что на тему противопоставления разного выбора людей (кто пронесёт ненависть через всю жизнь, калеча как чужие судьбы, так и себя лишая возможности жить по-человечески, радуясь тому, что есть, — тут я бы противопоставила не Фёдора и Устина, а Фёдора и Пистимею, а кто сумеет пережить боль и не отгородится от людей и жизни, а найдёт силы жить на радость, а не на зло) ложится политическая составляющая, которая вдруг оказалась такой злободневной именно сейчас, когда выходец из сибирской баптистской семьи, служа на нашей военной базе в другой стране, совершает убийство армянской семьи, включая детей, без какого-либо очевидного мотива, кроме как вызвать протесты против нашей базы и обострить отношения двух стран, когда пачками закрываются НКО, чуть ли не открыто занимающиеся вредительством, когда в стране пытаются устроить цветную революцию, а мир так просто полыхает подожжёнными ручонками западных партнёров войнами, революциями, терактами.

Прочтя вот это:

я полезла смотреть на год написания романа, чтобы в очередной раз осознать, что всё то, что произошло с нами, начиная с перестройки, было давно известно, просто набило оскомину тупостью советской пропаганды и выдохшимся энтузиазмом в условиях всё большего расхождения жизни и лозунгов.

И хотя объяснение политической ситуации выглядит нудной лекцией (как раз в духе советской пропаганды, хотя в целом в книге нет вызывающих раздражение свойственных тому времени славословий в честь мудрости и великости партии и правительства — это скорее более искусная и талантливая ода подвигу простого русского человека, выстоявшего в нескольких войнах, революции, поднявшего страну из разрухи и отправившего первого человека в космос) особенно на фоне писательского таланта во всём остальном, менее страшно от этого не становится.

Других недостатков, кроме искусственности политической составляющей (хотя само по себе сектантство с его разрастанием, вползанием в души людей, удушением человечности и заменой на животное и бесчеловечное раскрыто более чем), в романе нет. Нет, есть, конечно, какие-то удивляющие моменты вроде того, что в шестидесятых годах народ не знал о вреде ртутных паров или что дело о госизмене слушается в забытом богом райцентре и пр., но это уже скорее вопрос к тому, насколько художественная литература должна отвечать требованиям достоверности.

Жаль, что я не прочла раньше: книга намного глубже и интереснее сериала. Спасибо Анатолию Иванову говорю в десятке.

P.S. Связи, конечно, нет, тем не менее у меня случилась перекличка с полуднем XXXIII века: тени исчезают в полдень, но до этого полдня далеко как героям романа, так и нам.

Основное отличие романа «Тени исчезают в полдень» от известного фильма в том, что в романе добро не побеждает.

Здесь нет хэппи-энда.

Это — предупреждение о том, что страна может быть развалена.

Это — страшная и неприкрытая правда о секте, даже сейчас раздающей журнал «Сторожевая башня».

Жаль, что предупреждение не было услышано.

Очень сложное и многогранное произведение. Одно из моих самых любимых, честно признаюсь. Потому, может где-то буду и не объективна.

Конечно же сразу хочется отметить талант писателя. Удивительно красивое и меткое описание как декораций (природы, деревни), так и четкое, выверенное, без лишних подробностей, но достаточное для понимания описание людей, даже не героев и персонажей, а именно людей. Сюжет закручивается вокруг жизни одной сибирской деревни, где у каждого своя тайна, своя боль, свое счастье или горе. Каждый живет как может и у каждого своя цель в жизни. Кто-то из последних сил строит социализм, старается для общества, а потом для себя. А кто-то поставил своей целью портить, мешать и сопротивляться новой власти, мстить за отнятое. Однако, понять можно всех. Лично мне больше всего нравились средние герои, Фрол и Клавдия. На мой взгляд они получились самыми яркими. А может просто вызывали больше всего сочувствия. Трудно сказать. Иногда прям хотелось вмешаться, прям до щипания в носу. Но, это автор почти всесилен, а читатель лишь сторонний наблюдатель.

По произведению тенью проходит образ убитой Марьи, революционерки, помогающей раскулачивать «богатеев». И вот интересно, что в романе этот образ безусловно чистый, как красное знамя, он скорее даже символ революции и её жертв-героев, который, по сути, должен сделать злодеев ещё более жестокими, разделить жителей этой деревни на черных и белых, то есть на красных и белых. Однако, оценивая и пропуская факты через себя, через современную идеологию и жизненный опыт, у меня получился обратный эффект, благодаря поступкам этой Марьи я смогла найти в себе сочувствие и понимание поступков отрицательных героев. Ведь по сути, эта революционерка, бывшая батрачка, просто занималась разбоем и грабежом тех, кто давал ей работу. Вообщем, у меня получился этакий внутренний «спор» с автором. Но, несогласие с первоначальными основами произведения не помешали мне насладиться им. Пожалуй даже наоборот. Это лишь повод подумать, а не принять выводы как есть.

Конец книги выглядит несколько странно, я бы даже сказала инородно. Даже живой и образный язык, местами переходит в сухой, назидательный и даже концелярский. Словно редактор отправил её на доработку, заставляя вставить побольше политическо-идеологической составляющей. Некоторые места это едва ли не цитаты газетных сообщений. Читаешь и недоумеваешь, зачем все это тут. Однако, при всей их инородности, все же они не лишние. Пусть они не добавляют ничего самому сюжету, тем не менее прочесть их стоит. Я, ели честно, была в шоке от того, что прочла. Не то, что бы эта информация была для меня такой уж новой, но тем не менее, она позволяет взглянуть чуть иначе, или глубже на историю развала СССР, на то, что творится сейчас, на современность и на религиозные секты. Да, пожалуй, и на религию в целом. То есть в какой-то момент художественная книга переходит в почти документальную. Очень хочется поверить в это «почти».

Если говорить в целом, то эта та книга, которую прочтя, не ставишь на полку, что бы забыть. Эта та книга, к которой я точно вернусь, но чуть позже, когда мои взгляды снова поменяются и её можно будет увидеть с другой, третьей стороны. Это очень многогранное, сложное и красивое произведение, в котором наслаждаешься как языком повествования, исключительно богатым, грамотным, так и есть о чем подумать как в процессе чтения, так и после.

Бытует стойкое заблуждение, что популярный еще с советских времен многосерийный телефильм «Вечный зов» есть полный клон одноименного романа Анатолия Иванова. И читать эту книгу, посмотрев фильм, совершенно незачем. На самом деле все совсем не так, а фильм и книга, как говорится, «две большие разницы».

В реальности режиссёрами Валерием Усковым и Владимиром Краснопольским в фильме использована лишь часть сюжетных линий романа, причем и в случае этих линий многое было переделано, сублимировано и адаптировано под среднего советского зрителя. Герои в фильме стали четче и однозначнее, многие акценты смещены в нужную сторону, стало больше морали и красивости.

Книга же Анатолия Иванова гораздо объемнее, в ней масса сюжетных линий и эпизодов, не вошедших в фильм, герои не так однозначны, но зато больше похожи на реальных людей, а жизнь показана во всей своей правдивой (а иногда и неприглядной) полноте. Кроме этого, роман значительно более жесток, в нем больше правды, больше крови, мучений, смертей. Можно спорить, насколько удачным оказалось построение книги, основанное на бесконечных воспоминаниях героев книги и постоянных экскурсов из годов 60-х в годы 10-е, 20-е и 30-е, но совершенно очевидно одно: реальная жизни людей на сломе эпох — это очень интересно. И спасибо автору за отличную книгу.

Очень сложное и всестороннее произведение, которое меня захватило и не отпускало до самого конца. Правильно говорят, что есть такие произведения, до которых стоит дорасти. Так и роман «Тени исчезают в полдень», чтобы полностью в него вникнуть и погрузиться в атмосферу повествования, нужно иметь свой багаж знаний и прожитые моменты жизни.

В романе нет как такового главного героя. Здесь главные герои — люди, жители небольшой деревеньки Зелёный Дол, которая находится в таёжной глуши. И именно весь сюжет крутится в этой сибирской деревни, куда пришла революция, советская власть, война — превращая друзей во врагов, семейные устои — в пыль, а добрых соседей — в завистников.

Автор, Анатолий Иванов, отлично выстроил построение книги, где через каждого персонажа, которым посвящены целые главы, мы погружаемся в атмосферу того советского быта таёжной деревни. Где через воспоминания каждого жителя мы видим их духовные и телесные мучения, кровь, смерти, страдания и слёзы. И чем дальше вчитываешься в текст, тем страшнее становится от того, какие люди на свете бывают.