Том Шарп «Сага о Щупсах»

Feminism Done Right. Настолько right, что если бы не проскакивающие кое-где избыточные подробности — вполне можно было бы включать эту книгу в школьную программу для старших классов. Чтобы юные обалдуи смотрели и учились, как не надо поступать, в кого не надо превращаться при взрослении. Ну и МОЖЕТ БЫТЬ призадуматься: всё ли правильно сделал Эсмонд?

Приятным бонусом к этой смеси женского любовного романа и вполне себе мужской драмы (sic!) идут вкрапления самых настоящих притч о том, как достичь самого настоящего счастья, поданных в по-даоистски хлёсткой, непредсказуемой и забавной манере.

Для широчайшего круга ВЗРОСЛЫХ читателей, лёгкое, но очень берущее за душу чтиво, в котором любой семьянин углядит что-то своё...

Проблема нахождения мужа в Нортумберленде

«Должна же быть на этом пляже хоть одна нимфоманка. Но как ее обнаружить? Вряд ли уместно ходить по пляжу и выспрашивать у каждой.»

При случае попробую читать его еще, но первое знакомство с Томом Шарпом не назову удачным. Может быть проблема в том, что «Щупсов» он написал в возрасте восьмидесяти лет, которые вряд ли кто рискнет назвать временем творческого расцвета? А может абсурдистский юмор просто не совсем мое. Не нахожу забавным ни того, что очередная #онажемать! превращает, и без того не блещущего красотой и талантами сыночка, в совершенно затурканное создание; ни того, что папаша, утомившись смотреть на отпрыска, как две капли воды похожего на себя самого, бросается на него с ножом. Это что вообще, это зачем?

Ну встречаются неудачные браки, и даже гораздо чаще, чем идеальные, и жены оказываются всей головой ударенными о романтические бредни a-la Барбара Картленд (то есть, читает этот хлам на определенном жизненном этапе каждая женщина. не всякая после в этом признается), так что с того? Ну назвала эта гипотетическая жена ребенка Эсмондом, уж и не знаю, какие неправильные ассоциации рождает имя у британцев, не думаю, что более непристойные, чем если бы какая русскоязычная поклонница Фандорина назвала сына Эрастом. Но живут люди и не с такими именами.

Пассаж про «дитя любви» оставил в недоумении, неужто у кого-то, знающего клушу миссис Ушли (с незнакомыми она, при всех странностях, вряд ли заговаривает) возникнут подозрения в незаконнорожденности Эсмонда, довольно взглянуть на него и на отца. Странно, что за семнадцать лет никто не объяснил даме неуместность словоупотребления. Да, дети порой не оправдывают родительских ожиданий — сплошь и рядом такое случается, но вынашивать на этом основании планы убить отпрыска, после растворив в кислоте, это уж какая-то совершенная клиника, воля ваша.

И не могу понять, в каком месте смеяться. Где несчастный Ушли бежит от семьи, полагаясь на скромные накопления, сделанные тайком от супруги, да паспорт похожего на себя покойника из числа бывших клиентов банка, которым управлял? Или где он скитается по городам и весям, останавливаясь в дешевых мотелях и постепенно теряя человеческий облик? Блин, мне его жаль. Мне всех их, несчастных, неказистых, глуповатых, ничуть — вопреки говорящим фамилиям — не ушлых и не похожих на щупальца, всех их жаль.

И прибандиченного братца той тетки, что перечитала Теккерея. Ну построил свой криминальный бизнес торговли подержанными авто на угоне машин, но владельцы получали страховку, страховые компании, точно не разорятся. Однако хотел ведь помочь сестре и уберечь от свихнувшегося папаши племянника. А ему такой афронт. Нет, нехорошо это.

Единственное, что по-настоящему круто — концепция злобного матриархата Щупсов, когда девицы столь уродливы и мужеподобны, что вынуждены женить на себе мужиков силой. Хотя обыкновение удушать собственных младенцев мужеска пола как-то не вызывает живого отклика. Такого рода профанно-живодерский феминизм за пределами моего чувства смешного. Резюмируя: не сложилось у песни начало.