Виталий Черников «Витражи»

В этом причудливом, как витраж, романе не так уж легко разобраться, как может показаться в начале чтения. Поэтому начну с классификации. Действие происходит в эпоху, соответствующую нашему позднему средневековью, но при этом в далёком будущем. В результате столкновения Земли с гигантским метеоритом (возможно, астероидом) изменилась земная география; всю среднюю часть огромного континента (очень похоже, что это была Евразия) теперь занимает океан. По берегам этого океана разбросаны государства, отдалённо напоминающие латинские на западе, славянские на северо-западе и что-то имеющее отдалённое сходство с нынешним индопакистанским регионом на юге и востоке. В эпицентре столкновения (в романе оно именуется Великим падением) появился некий кристалл — источник магической Силы, причём Дар управления этой силой есть почти у каждого жителя Земли (об этом говорит один из высокопоставленных волшебников из Университета). И вместе с тем эта Земля не наследница нашей теперешней планеты. В мире «Витражей» живут не только люди, но и эльфы с гномами, которых нет в нашем мире. Поэтому приходится считать мир, изображённый в романе, альтернативным нашему, ведь не появились же эльфы и гномы в качестве побочного эффекта Великого падения*. Тем не менее основные черты старого мира (до Великого падения) соответствуют нашей реальности. Прямо это не говорится, но, например, Папа Урбан V вспоминает, что «там, в прежнем мире, в тысяча сотом году уже был антипапа Теодорих», одним из элементов архитектуры нового мира остались атланты, военный фрегат называется «Святой Лука», а деньги — талерами и драхмами. А ещё сохранились такие понятия, как шариат и адат. Это, конечно, частности, но они позволяют прийти к однозначным выводам.

Почему «витражный» мир за почти две тысячи лет после Великого падения не открыт Америкой, которая, находясь на противоположной стороне планеты, должна была пострадать значительно меньше? Куда делись Австралия и Африка? Может быть, ответы на эти вопросы Автор даст в следующих книгах серии.

Теперь несколько замечаний по сюжету. В романе есть мастерски написанные и очень страшные эпизоды. Это, например, сражение с толпой покойников на острове Алтиной; но ещё красочнее, нагляднее описано сражение между армиями герцогов Милано и Чезаре, которое в действительности происходит между двумя волшебниками из Университета. Эта грандиозная битва магов, напоминающая о мифических сражениях олимпийских богов с титанами, заставляет посмотреть на волшебников с неожиданной стороны. Со временем они становятся всё меньше внутренне похожими на людей — огромные возможности при очень долгой жизни превращают их в монстров, легко обрекающих на страшную смерть массу народа, оправдывая это во первых, подготовкой ко второму Великому падению, о сроках которого им ничего не известно и, во вторых, наивной верой в то, что такая демонстрация приведёт к прекращению навсегда всех войн. Очевидно, что историю предшествующей цивилизации в мире «Витражей» знают лишь выборочно и в очень малом объёме.

Интересен также взгляд Автора на информационные войны, ведущиеся в придуманном им мире с помощью газет и слухов (других СМИ не существует). Способ, предлагаемый в романе для достижения победы в такой войне крайне прост — нужно найти заказчика и превратить его в союзника. Всего лишь! Вывод — в нашем мире, где нет Силы магической, победа правды над ложью возможна только при наличии очень большой военной Силы, что и подтверждается практикой.

Есть в романе часть (Центральный витраж), которую я считаю наибольшей удачей Автора. Это красивая и остроумная иллюстрация известной истины, заключающейся в том, что всерьёз допускать возможность построения Рая на Земле могут только идиоты. Этот же эпизод приводит к вопросам, правильный ответ на которые может обрушить всю конструкцию романа. Что представляли собой люди, первыми обнаружившие кристалл? Или даже только первыми ступившие на остров? Почему они не погибли? Интересно было бы услышать (или увидеть) возражения Автора на такой вариант ответа — остров Алтиной был открыт идиотами.

Ну и как обычно в заключение о тех необъяснимых, разбросанных по тексту перлах, делающих этот текст похожим на плохой перевод. Вот отрывок из одного разговора. Бывший капитан обращается к моряку: «Вспомни, я сам видел, как ты отказался от своей доли в улове Гнилого Зуба, потому что он ловил не на своём участке. Сколько ты потерял тогда, пятьдесят талеров?». Ясно, что отказался из сочувствия к пойманному за руку товарищу, а совсем не потому, что тот промышлял не там, где положено. Есть и «переводные ляпы» похуже. Команда фрегата состоит из экипажа и ста пятидесяти гренадеров т. е. сухопутных солдат (пехоты). Но почти сразу же гренадеры становятся гардемаринами и остаются таковыми до конца, когда сорок из них погибают в бою. Сто пятьдесят гардемаринов в одном экипаже это уже не просто неприятно, это ниже плинтуса. По чьей вине книга изуродована такими ляпами (есть ещё Марс с заглавной буквы, хотя это не имя собственное, а наблюдательная площадка на мачте корабля; есть восклицание «all!», с Марса, что-ли, упавшее**), трудно сказать. Помочь ответить на этот вопрос, мне кажется, может такое удивительное обстоятельство, как ужасающее враньё в датах. Например, в 1982-м году ушедший на пенсию Академик рассказывает (записывает свои воспоминания) о событиях 1669-го года; вспоминая визит к Папе, он пишет: «Монах-секретарь поставил на стол поднос с фруктами, хрустальный графин (не тот ли самый, из которого пил восемьдесят лет назад смертельно больной Урбан)...». Но о той, первой, встрече с Папой Академик совсем недавно рассказывал, что состоялась она в 1612-м году, т.е. не 80 лет назад, а 57 (!) и он упоминает, очевидно, хорошо ему запомнившийся (память прекрасная) факт — стоявший тогда на столе у Папы хрустальный графин лопнул во время процедуры дарования Папе бессмертия***. Другой пример. В 1982-м году Академик, начиная свои записки, сообщает свой возраст — 562 года (стало быть, год его рождения 1420-й). Немного дальше, излагая беседу с Папой, состоявшуюся в 1612-м году (он так и пишет — 370 лет назад), он сообщает, сколько лет ему было тогда (записывает свой ответ на вопрос Папы). И было ему тогда 262 года, из чего следует, что родился он в 1350-м (!). Вывод из этого всего — своё пренебрежительное отношение к читателю Автор (даты целиком на его совести, т. к. у Академика решительно нет причин для обмана) продемонстрировал без всякого стеснения. Может быть, слишком хорошо войдя в образ Волшебника.

И такое безобразие (отсутствие оглавления — прекрасный заключительный аккорд) творится при том, что в целом книга написана в хорошем стиле и довольно легко читается. Одно только удивляет — на протяжении всей книги меня не оставляло ощущение дежа вю. То ли читал что-то очень похожее, то ли в кино видел...Университет, где учатся по полвека, принцип распределения выпускников...Что-то знакомое. Но на оценке это не отразилось.

*) Самое убедительное доказательство альтернативности мира «Витражей» — гигантский летающий живой организм Охха-оллье. Такое существо может появиться только в результате очень длительной эволюции.

**) Это малыши кричат, и встречается в книге такое один раз. Действительно, плохой перевод.

***) Не тот ли это графин — ляп чисто авторский, т. к. ясно, что Академик этого написать не может. Он отлично знает, что не тот.

Приятная книга, передающая атмосферу Средневековья и Ренессанса, мечтающая стать сценарием для красиво костюмированного фильма. Я бы с натяжкой сказала, что это отрывки из истории параллельного мира, который вступает во взаимодействие с некоторыми представителями нашего мира реального (с Папой Римским, например). В параллельной реальности существуют люди, наделенные даром осуществлять волшебство, они живут по определённым законам. История нашего мира, как справедливо отметила stewra darkness, не искажена автором, но Черников рассказывает, что якобы в Европе имелись посвященные, соприкоснувшиеся с волшебниками и сохранившие воспоминания об этом по понятным причинам в тайне. Если информация о чудодейственных субстанциях утратит сакральность, большинство людей опустится до злоупотреблений, чтобы добиться богатства, власти, бессмертия, начнется череда войн. Поэтому волшебники объединяются с наиболее мудрыми представителями церкви (начиная с понтифика), чтобы совместными усилиями не допустить профанации умений и знаний, связанных с волшебством. Время, в которое живёт автор, диктует темы и накладывает отпечаток на содержание произведения. Сегодня актуально беспокойство по поводу истощаемости запасов топлива на планете. В «Витражах» волшебники экономно расходуют запасы некоего кристалла, дающего энергию для чудесных манипуляций... Проблема поиска безгрешного и не знающего страха человека решена в книге остроумно и довольно саркастично. Но все части книги довольно разностильны и в единую картину не складываются. Последние две — типичное Фентези с эльфами и великанами, и эти «витражи» послабее.

Последнее время книги с жанре фэнтези пишутся по строгим «правилам». Обязательно наличие традиционных персонажей (эльфы, гномы и прочие) и столь же обязательно противостояние упомянутых рас, очень упорное противостояние по принципу «око за око». О том, что эти самые гномы и эльфы невероятно однотипны — даже говорить не надо. Такое ощущение, что кочуют они от книги к книге, от автора к автору. Вон уже даже презрительный термин появился — «фэнтезятина». Одно время ситуацию улучшило появление книг по мотивам игровых вселенных — но они вскоре скатились до уровня той самой фэнтезятины и фанфикшна. Скучно.

На этом фоне называть «Витражи» фэнтези даже не хочется. Я бы сказала: альтернативная история с элементами фэнтези. Тем более, что предыстория романа, хоть и неявно, но тесно переплетается с историей реального мира. А многие мелочи позаимствованы оттуда же.

Самое важное в романе — не сюжет в целом. Книга похожа на калейдоскоп или витраж-мозаику. Отдельные законченные сюжетные эпизоды, которые к концу складываются в большую картину цельного мира, показанного читателю со всех возможных сторон. Но сразу этой цельности не видно. Так, стоя на Арбате, приезжий не может увидеть и оценить всю Москву.

Простой быт, социальное устройство, политика с ее интригами, религиозное противостояние, военные конфликты — все это подается читателю не в виде цельных кусков текста, напоминающих лекции, а глазами героев книги. И читатель, наблюдая за развитием сюжета, не имея сразу разжеванной автором картинки, вынужден сопереживать. сопоставлять, анализировать, запоминать, делать выводы — одним словом, изучать придуманный автором мир. Изучать, играя, складывая свои витражи. Витраж — это не только волшебная мозаика, показывающая магам, что происходит в их мире. Это еще и структура романа, делающая чтение легким и привлекательным.

Хотя любителям экшна и фэнтези, привыкшим к литературному ширпотребу, на первых порах читать будет трудно. Форма подачи информации — исторические хроники — не тот стиль, к которому привыкли потребители бульварной литературы. Надо становиться на место рассказчика, смотреть на мир его глазами, «бежать с его скоростью». Тем более, что повествование в «Витражах» имеет свою динамику и специфический ритм, отличный от привычных книг. Акцент сделан не на ключевых сценах и кульминациях (а они есть и весьма впечатляют своей масштабностью). Динамика «Витражей» близка к историческому реализму: размеренное повествование, выделение вроде бы незначительных мелочей, имеющих, однако, большое сюжетное значение, тщательная прорисовка портретов и характеров даже второстепенных персонажей. И долгие, медлительные интриги — такие. каким им и положено быть на самом деле. В которых семь раз меряют и могут так и не отрезать. Все как в жизни. Потому атмосфера романа вовсе не фантастическая. Это средневековая Европа и Восток. Колорит реальных исторических эпох завораживает, перемешиваясь с элементами фэнтези, мистики, альтернативной истории.

Но на переднем плане не история — люди. Пусть и названные не так, немного отличающиеся от нас. Это все равно наш мир, который автор просто показал нам через магический витраж, немного исказивший картинку, но не тронувший человеческие чувства, отношения и нравственные нормы.