Стефан Цвейг «Амок»

Как всегда, обсуждая реализм, для начала мне хочется немного поговорить о понятиях.

Европейцев первым познакомил с амоком португальский путешественник Фернан Мендиш Пинту, побывавший в 1537-1559 годах в странах Южной и Юго-Восточной Азии, а в 1545 (по др. данным в 1547) году ставший свидетелем осады монского города Прома (совр. Пьи) армией бирманского короля Табиншветхи из династии Таунгу. В своей книге «Странствия», написанной в 1570-е годы, но опубликованной в Лиссабоне только в 1614 году, он рассказывает:

«Когда король Бирмы увидел, чего стоил ему первый штурм, он больше не пожелал подвергать людей своих опасности, а приказал соорудить из земли и стволов более десяти тысяч пальм, которые он велел срубить, кавальер настолько высокий, чтобы он почти на две сажени возвышался над стенами города. На этом кавальере установили восемьдесят тяжелых орудий, обстреливавших город в течение девяти дней, после чего от Прома или, во всяком случае, от большей его части, не осталось камня на камне... Поэтому {в Проме} был созван совет, чтобы решить, что надлежит предпринять в столь затруднительном положении; после того как самые влиятельные из собравшихся высказали свои мнения, было постановлено, что все умастятся маслом из светильников храма Киая Нивандела, бога войны с поля Витау, и, жертвуя собой, бросятся на кавальер и либо победят, либо, став амоками, погибнут, защищая своего малолетнего короля, ибо приносили присягу служить ему верой и правдой… После чего было решено, каким образом осуществить эту вылазку, и назначен начальником отряда дядя королевы по имени Маника Вотау, который, собрав имевшиеся пять тысяч человек, в ту же ночь, в час смены второй ночной вахты, выступил из ближайших к кавальеру ворот города и бросился в атаку так решительно, что меньше чем за час лагерь был приведен в полнейшее замешательство, кавальер взят приступом, восемьдесят пушек захвачены, король ранен, укрепления сожжены, рвы засыпаны, главнокомандующий Шемимбрун и пятнадцать тысяч солдат, включая шестьсот турок, убиты, сорок слонов захвачено, столько же убито и в плен взято восемьсот бирманцев. Так пять тысяч амоков сделали то, чего не достигли бы и сто тысяч других воинов, сколь бы мужественны они ни были…»

В XVIII—XIX веках понятие приобрело ещё более широкую известность благодаря другим европейским путешественникам, например капитану Куку, и в дальнейшем связывалось именно с малайско-индонезийской культурой.

Ещё к началу XX века считалось, что приступы амока случаются только в состоянии полного наркотического опьянения.

В качестве одной из причин амока называется непереносимый стыд, связанный с изменой партнёра. Человек ощущает свою половую несостоятельность, боится подвергнуться насмешкам со стороны окружающих. Это чувство сменяется ненавистью к окружающим, проявляется компенсаторный механизм агрессивного поведения. Накопление агрессии приводит к её взрывному проявлению, которое может быть связано с причинением вреда большому количеству людей.

Таким образом, похоже, что амок это нечто близкое к европейскому берсерку.

Берсерки впервые упоминаются в саге Торбьёрна Хорнклови, посвящённой победе короля Харальда Прекрасноволосого в битве при Хаврсфьорде (около 872 года):

Берсерки, облаченные в медвежьи шкуры, рычали, потрясали мечами, кусали в ярости край своего щита и бросались на своих врагов. Они были одержимы и не чувствовали боли, даже если их поражало копье. Когда битва была выиграна, воины падали без сил и погружались в глубокий сон.

При этом, непосредственно в рассказе Цвейга, на мой взгляд, название на самом деле должно быть не просто «Амок», но «Амок?».

Ещё один рассказ о женщине и о мужчине, на этот раз, глазами мужчины. Теперь Стефан Цвейг позволяет заглянуть в душу мужчины, но через призму его чувств все равно рассуждает о женщине, её месте в жизни и о её судьбе.

Безграничная страсть главного героя — врача, хотя и двигает сюжет, но не является главным предметом исследования. Страсть к женщине — это перманентное «хочу» героя, она возникает, она разгорается от осознания того, что внезапно пришедшая женщина удовлетворяла чью-то ещё страсть и желание. То есть страсть к ней не более чем потребительское отношение, ведь в страсти нет любви. Женщина бежит от такого отношения, но это лишь ещё одна сторона её медали — судьбы.

Вторая сторона — её безграничный страх перед супругом, который, очевидно, полностью владеет её жизнью, даже в большей части, чем эта жизнь принадлежит ей самой. Её измена — попытка сделать что-то самостоятельно, почувствовать себя полноценным свободным человеком. Её попытка избавиться от ребенка — тоже самостоятельный шаг, тоже часть протеста, и характерно то, что, ощутив отношение к себе как к вещи, она к врачу больше не обращается. Это не просто гордость или упрямство, это человеческое достоинство. Однако, финал рассказа свидетельствует, что инстинкты в людях часто сильнее разума, и её, пусть и сомнительная, но победа — достижение не человеческих цивилизованных решений, а женских чар.

Монолог врача прерывист, эмоционален, будто он не избавился от своего амока. Ну, что сказать о нем? Судя по всему, страстный по своей натуре, но ведомый, заскучавший человек вдруг увидел возможность для приключения. Речь не столько о желании к незнакомке, сколько о появлении хоть какой-то цели в жизни. Конечно, ни о какой любви речи не идёт. И о совести тоже. Страсть, переросшая в навязчивую идею. Интересный штрих: этот врач обретает хладнокровие и способность мыслить лишь когда лечит, то есть его работа, призвание способны вернуть ему разум, дать шанс на новую жизнь, однако, его конечный отъезд — это и отказ от работы и карьеры, то есть герой, не достигнув одной новой цели, теряет шанс достичь и другой, старой. Его финальный поступок — это единственно возможная точка в рухнувшей истории.

Ещё один вопрос, который волнует — место действия, декорации для драмы. Пожалуй, они существенны. Жара сводит с ума, а длительное расставание с мужем даёт даме ощущение свободы. Нахождение на краю земли создаёт ощущение отсутствия всего остального мира, и это тоже влияет на поступки людей.

В целом, это более простой рассказ, чем ранее прочитанные мной, но он тоже о женщине, и это тоже сожаление о её доле, судьбе. О её зависимости от мужчин, в какую бы ситуацию не попала. Однако, это рассуждение и о власти женщины над мужчинами, чисто природное, естественное, и тоже значимое явление.

Жалко, что прочитал Цвейга только в пору зрелости. Огромное впечатление произвел этот рассказ. Оторваться нельзя ни на миг. Чувства, страсть, любовь и трагичность не позволяют оторваться от чтения до самой последней страницы!

Всепоглощающая страсть, не любовь — грех. Она не даёт здраво мыслить, существовать. Она «сводит с ума» душу и тело, собачкой на поводке ведёт за собой... Герою остаётся лишь сопереживать и следить за событиями, перипетиями. Что и предлагает нам автор, умело вовлекая в эту историю...

Амок — неймовірно просте по своїй побудові та структурі, але неймовірно захопливе творіння Цвейга. Твір динамічний, швидкий, змушує переживати за головних героїв, по справжньому.

На самом деле тема любви здесь не единственная и я даже не ручаюсь сказать, главная ли она. Здесь и вопросы долга и его границ, и цена ошибки, гордости, роль прошлого в настоящем. Это история начинается с небольшой заметки о странном происшествии, которое однако не описывается. Дальше автор рассказывает о своем путешествии на корабле встрече с подавленным и несчастным незнакомцем, почти «невольно» поведавшим автору свои историю.

Цвейг не идеализирует своего героя, не оправдывает его поступков.

Герой повествования — врач, в молодости уехавший работать в меланезийскую колонию, оказывается на том же корабле, что и автор и решает рассказать последнему свою историю. К слову, такая конструкция объединяет все три новеллы — когда герой истории сам рассказывает её, пытается анализировать спустя некоторое время.

Жизнь в колонии кажется доктору( его имя не называется, еще одна особенность этих новелл) болотом, ловушкой — к несчастью, его отправили в отдаленный от крупного города пост. Его служба подходит к концу, он вот-вот должен выйти на пенсию и вернуться из тропиков, когда в его дом приходит женщина. Выясняется, что она беременна и дама предлагает ему в обмен на денег избавится от ребенка, однако врач требует от неё близости определенного рода. В их столкновении, духовной борьбе женщина выходит победителем, и эта победа словно окончательно превращает доктора в её раба. Теперь он уже хочет спасти её, от унижения, позора общества — ведь её беременности не больше 2-х месяцев, а её муж уже более пяти в отъезде. Однако его преследование, больше напоминающее известную местному населению болезнь «амок», бешенство только пугает её, толкая на необдуманный шаг...

Тайна человеческих отношений рассматривается Цвейгом под разными углами. Здесь эмоциональная связь доктора с малознакомой ему женщиной чем-то напоминает мне отношения мучителя и его жертвы, чем-то Стокгольмский синдром, этакая садистская любовь. Доктор, с молодости униженного сильной, волевой женщиной(из-за которой ему и пришлось покинуть Европу) и в то же время, испытывающего тягу к такому типу, который беременная воплощает собой, словно пытается в её лице отомстить, быть может самоутвердиться. Именно потому он хочет заставить её попросить помощи, а не требовать, потому требует от неё физической близости, по своему пытаясь победить. А проиграв, он оказывается в вихре других чувств, более всего желая теперь заслужить прощение, услужить, помочь. Хотя герои и упоминает, что хочет помочь как доктор, это кажется мне больше словами, которыми он теперь прикрывается. Его действиями по прежнему управляет страсть к которой теперь примешивается рабская привязанность и любовь.