Юрий Некрасов «Призраки Осени»

Прежде всего хочу отметить безумную (в полном смысле этого слова) отвагу автора, который дал мне возможность ознакомиться с текстом ещё не опубликованной повести (я бы сказал даже точнее — рискнул, ибо имел основания предполагать, что рецензия вряд ли будет хвалебной).

В своё время я прочитал (вскоре после выхода, но уже широко распиаренную) «Золотую пулю». Создавалось впечатление, что десяток-полтора первых отзывов на неё в Фантлабе писали друзья и родственники авторов, ибо похвалы возносили книгу до небес, а один из рецензентов договорился до того, что, дескать, самому Стивену Кингу следует поучиться писать вестерны у Некрасова и Врочека. Между тем ни «Стрелок» Кинга, ни «Золотая пуля», строго говоря, и вестернами-то не являются. «Стрелок» — часть великолепного фэнтезийного цикла, навеянная, конечно, вестернами и потому отдельными внешними признаками вестерна обладающая. «Золотая пуля» же — достаточно типичный образец сплаттерпанка, страдающий всеми хворями оного. И из (довольно мутного, на мой вкус) потока отечественного сплаттерпанка (да и западный почти ничем не лучше — хотя там хотя бы несколько достойных произведений, поднатужившись, всё же можно отыскать — хотя бы у тех же Лаймона и Литтла) «Пулю» выделял разве что грамотный и достаточно изощрённый литературный язык авторов. Хотя на фоне убогой речи большинства творцов низкокачественной (большей частью) современной российской фантастики и это уже кое-что.

Но перейдём, наконец, непосредственно к рецензируемой книге.

«Призраки Осени» начались как готический роман. Без особой новизны — напротив, вполне традиционно (у того же Ричарда Лаймона это было — и не раз): дом, населённый кучкой довольно агрессивных призраков; дети и прочие мирные сограждане, исчезающие в оном; чудовище в подвале, вполне инфернальное и, кажется, питающееся вышеупомянутыми привидениями... или не только ими? Почему «кажется» и почему стоит знак вопроса в предыдущей фразе? Да просто потому, что авторский язык, отличающийся, по собственному признанию Некрасова, излишней цветистостью, зачастую — да что там «зачастую», просто на большей части повести! — не позволяет отчётливо понять: а что, собственно говоря, происходит?

Юрий Некрасов то пишет сочными — скорее жирными — мазками, подобнохудожникам- импрессионистам, то сводит свою речь к коротким, рубленым фразам, будто пытается создать картину из отдельных точек, как пуантилист. Увы, лишь пытается. Представители вышеупомянутых живописных школ строго следят за тем, чтобы их случайные, на первый взгляд, мазки и как будто хаотично расставленные точки сливались в единый образ. Увы, у Некрасова это не выходит — ни в «Пуле», ни в «Осени». Хочется верить, что хотя бы он сам понимает, что происходит в каждой из многочисленных сцен произведения. Читатель этого счастья лишён. Ибо автор несётся куда-то сломя голову, вовсе не заботясь о внятности повествования, и пленных, как говорится, не берёт.

А вот за чем уважаемый творец следит тщательно — так это за тем, чтобы ни единый объект или субъект, ни одно действие не именовалось в соседних фразах одним и тем же словом или словосочетанием. Что, конечно, добавляет тумана в и без того неудобочитаемый текст. Великий наш Стивен Кинг в своём замечательном учебнике для начинающих литераторов «Как писать книги» резко осудил тех, кто в диалогах вместо нормального и естественного «сказал» и «спросил» разбрасывает горстями «вскрикнул», «возмутился», «заорал», прошипел», «хрюкнул»... Как будто «Призраки Осени» прочитал, ибо в первой части произведения (процентов 40 от начала повести) диалоги именно так и написаны. Просто образцовый пример того, как не надо делать. С точки зрения мэтра. А также здравого смысла и хорошего литературного вкуса.

Невозможно не упомянуть многообразные авторские метафоры, неожиданные сравнения и уподобления! Ах — или, скорее, ох!.. Как пряности в блюдах на восточном базаре — лишь бы поболее, позабористей и поэкзотичнее. И, боюсь, с той же целью — замаскировать недостатки самой основы блюда. Ибо она часто оказывается... очень так себе, как говорится. Помните бессмертное «ни слова в простоте не скажет — всё с ужимкой»? Так вот, ради вышеупомянутой «ужимки» автор частенько жертвует не только внятностью повествования, но и смыслом самой метафоры — лишь бы звучало кра-а-асиво. Хотите пример? Извольте. Известно выражение: нечто «бросилось в глаза». Но так говорят все нормальные сограждане — значит, нашему боярину подобным образом изъясняться невместно. И потому у него в одном из эпизодов некий объект «уколол глаз» наблюдателя. И это было бы даже хорошо, будь описываемое нечто колючим или хотя бы острым — увы, это отнюдь не так. И возможная сила необычной метафоры превращается в её слабость, в вычурность ради вычурности. И так — по всему произведению. Искусственный, манерный язык, кажется, становится неотъемлемым свойством текстов Некрасова.

И при всём этом персонажи (скажу мягко, чтобы совсем уж автора не обижать — подавляющее большинство героев) — плоские, как подносы, и похожи друг на друга почти так же, как горошинки в стручке. Все они очень-очень плохие люди — ну, кроме тех, которые привидения. А ведь даже призракам следовало бы всё же придать хоть какой-либо объём и хотя бы минимальную индивидуальность... К тому же автор присвоил каждому действующему лицу ещё и по кличке (помимо имени) и со старательностью семинариста в любой сцене чередует для них имена и прозвища (а то — и ещё какие-нибудь обозначения). А так как манера говорить и прочие повадки у героев сходны до полной неразличимости, то порой просто теряешься: сколько же человек (призраков) участвует в сцене (особенно поначалу... потом просто отказываешься от попыток понять это...).

Но, по крайности, в первой части повести есть хотя бы то преимущество (по сравнению с «Золотой пулей»), что страницы не сочатся кровью и иными телесными выделениями, над оными листами не вьются трупные и навозные мухи, а число трупов на абзац произведения не превышает количества слов в оном. Увы, ближе к середине книги данное преимущество испаряется — и далее текст эффективно вызывает вполне реальные рвотные позывы. Подобное вполне оправданно и даже необходимо, ежели служит решению важной художественной задачи (как, например, в «Карателях» Алеся Адамовича или «Прокляты и убиты» Виктора Астафьева). В данном же случае это просто излюбленный автором способ шокировать читателя и критика — и хотя бы этим привлечь их внимание. Однако использование подобных сильнодействующих средств всуе — приёмчик весьма дешёвый.

Надо отметить, что в каждой из трёх частях, на которые «естественным» образом разбивается книга, авторская речь меняется. Что, в принципе, плюс, т. к. свидетельствует об определённой литературной изощрённости творца.

Первая часть написана почти аскетическим (по меркам Ю. Некрасова, конечно) языком. Т. е. количество метафор можно назвать разве что чрезмерным (не более). Увы, диалоги здесь страдают размножением глаголов-вредителей и излишком синонимов.

Вторая часть (тоже, как и первая, занимающая примерно 40% объёма повести) характеризуется чудовищной избыточностью в части цветистости языка — избыточностью, доходящей до манерности и безвкусия.

Оставшиеся же процентов 20 произведения соединили черты (увы, худшие) первых двух частей. Т. е. на бесполезное и бессмысленное нагромождение синонимов в диалогах наложилось безумная пестрота (зачастую не слишком подходящих, не особенно удачных) метафор.

Если говорить об оценке за произведение в целом, то выставил бы ему «три», но ввиду очевидной отваги автора, выбравшего именно меня в качестве рецензента (т.е. по причинам, не имеющим отношения к собственно литературным достоинствам повести) добавлю ещё балл. Итого — 4. Из 10.

Одно знаю точно: ни при каких обстоятельствах более никаких произведений Юрия Некрасова — а заодно и Шимуна Врочека — читать не стану. Ни в соавторстве, ни по отдельности. Знакомства с двумя книгами одного и одной книгой другого для меня более чем достаточно.

Просто нечитабельная графомания. Полностью согласен с отзывом nickel, разве что с итоговой оценкой не сошлись. 4 это слишком щедро. Объективно это 0, но правила фантлаба вынуждают поставить минимум кол. Удивляет как такое вообще издали на бумаге. Вот это по-настоящему интересная история, как мне кажется, которую любопытно узнать, а не текучее переплетение бреда, стекающего со страниц (в моем отзыве явно чувствуется отпечаток стилистики автора. Скорее бы это выветрилось!). Книгу не читать ни в коем случае, берегите свое время и нервы.

Пару лет назад я зарекся продолжать знакомство с творчеством писателей Шимуна Врочека и Юрия Некрасова, ибо их совместная работа под названием «Золотая пуля» вызвала у меня крайне мощное негодование.

Однако не так давно ко мне обратился Юрий и предложил «надкусить» его новый (более линейный) роман «Призраки Осени», дабы узнать мое мнение о нем. Я, в свою очередь, не стал отказываться, ибо за прошедшее время автор вполне мог вырасти в профессиональном плане и создать что-то действительно крутое. В общем, за чтение книги я принялся без какого-либо предубеждения, намереваясь получить от истории максимум удовольствия.

К сожалению, результат этого эксперимента меня скорее расстроил, чем порадовал.

Итак, роман повествует о доме на холме, населенном призраками, вынужденными терпеть соседство с некой плотоядной тварью, обитающей в подвале здания. Причем, чтобы не пасть жертвами монстра, проклятые души обязаны подкармливать его ничего не подозревающими смертными, имеющими несчастье оказаться поблизости от логова чудовища.

И вот однажды в недрах дома пропадает целая группа любопытных подростков, что сразу же привлекает внимание полиции и, в частности, детектива Сэма Доплера, который немедленно приступает к расследованию столь запутанного дела, не ведая, что не только у него возник интерес к старой постройке, но и у двух таинственных незнакомцев, готовых пойти на многое, дабы завладеть одержимым особняком.

Прежде чем начать ворчать, я хотел бы отдать должное автору, который по всей видимости приложил немало усилий для воплощения своих сложных и масштабных идей на бумаге. Здорово, когда у писателя богатая фантазия и он способен раскрутить ее на полную катушку («Призраки Осени» — лишь первая весточка заявленной трилогии).

Но даже отличному рассказчику порой необходим не менее отличный редактор, который бы не позволил творцу сбиться с пути. Не знаю, был ли такой человек у Некрасова, но если и был, то он не очень хорошо справился со своей задачей.

Первое, что напрягает в книге — это ее оторванность от реальности (нечто похожим грешила и «Золотая пуля»). Понятно, что события романа происходят где-то на просторах США, но где конкретно так и остается загадкой. Автор не только не проговаривает это, но даже не утруждает себя хотя бы кратким описанием местности. То есть, тупо есть какой-то город с домом на холме и они оба окружены стандартными осенними пейзажами. Все, больше никаких стоящих деталей читателю не отсыпят, что, безусловно, весьма грустно, ибо в голове не складывается никакой четкой картинки.

Ну ладно, а что там с персонажами? О, их будет изрядное количество и на любой вкус! Правда, я не совсем улавливаю смысл такого разнообразия. Суть в том, что многие герои, появившись на страницах книги, почти сразу же оттуда исчезают. Иными словами, писатель сначала раскрывает характеры персонажей, а затем быстренько от них избавляется. Ну и что я должен при этом ощущать? Печаль? А откуда ей взяться, если я еще не успел толком привязаться к тем, кого тут же отправляют на тот свет?

Да и к внутреннему наполнению героев у меня тоже есть претензии. Юрий, конечно, пытался вдохнуть жизнь в придуманных им лицедеев, но для меня они так и остались ярко раскрашенным картоном. Ну не увидел я в них настоящих людей (лишь функции, которые, зачастую подчиняясь странной логике, худо-бедно двигают историю вперед).

А теперь переходим к самому «сладкому» — к манере изложения, которая не сильно изменилась со времен «Золотой пули» и представляет собой мутный поток сознания, вместо стройного и адекватного текста. Я понимаю, что роман задумывался как постмодернистское произведение, но, ей-богу, это же не значит, что чуть ли не каждый его эпизод надо было переворачивать с ног на голову. К чему такие сложности? Зачем перегружать повествование, когда в этом нет особой нужды? Просто чтобы порисоваться и чтобы потом все говорили какое у тебя развитое красноречие?

Не спорю, иногда Некрасова отпускала его безумная муза и он вспоминал, что простые мысли совершенно необязательно доносить витиеватым языком. Вот тогда продвигаться по книге было приятно. Жалко, что подобные моменты просветления встречались редко.

Ну а сам сюжет мне, в целом, понравился. Чувствуется в нем некая эпичность и желание Юрия явить миру нечто большее, чем очередную мистику о не упокоенных душах, запертых в ветхих пыльных комнатах.

Однако какого-то восторга «Призраки Осени» у меня все же не вызвали. А тот факт, что они еще и оборвались на полуслове, меня окончательно выбил из колеи. Поэтому я пока совсем не уверен, что захочу вернуться в проклятый дом в будущем.

Думаю, первого «кактуса» мне хватило с лихвой.

Бодрость духов

«Ночь бродила вокруг, и стоило ему задремать, как она подкрадывалась и заталкивала в полуоткрытый рот космы своей древней шали.»

«Призраки осени» оказались не самым приятным осенним чтением. Мягкое кресло, клетчатый плед не сюда, к этой книге из культовой песни разве что не нажатый вовремя курок. Что до солнечного дня в ослепительных снах, то здесь об этом остается только мечтать. Бесплодно и бесплотно, как принято у призраков в самую унылую пору года. Понемногу развоплощаясь до призрачного состояния: «но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман, ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя».

Так что же, нехороша книга? А вот этого я не говорила. Скажите, когда вы берете мистический триллер, ожидаете ли, что это чтение станет гладить по шерстке? Ведь нет? А чего ждете? Погружения в иную реальность, испуга до вздыбленных рудиментарных волосков вдоль позвоночника, дрожи омерзения, и в целом выхода из зоны комфорта. Затем, чтобы вернувшись в свою обыденность, прежде скучную и серую, понять, насколько она уютна. И это еще игра по минимальным ставкам.

Максимальные на порядок — на много порядков выше. Лучшие книги жанра входят в тебя глубже и цепляют больнее. Позволяя по-новому осмыслить собственный травмирующий опыт, пережить заново и проститься с некоторой его долей. Осознать свои глубинные страхи и, нет, не расстаться — это было бы слишком просто, но научиться более мирно сосуществовать с ними. Показывают выход из экзистенциального тупика, как бы пафосно ни звучало. За то и любим Стивена Кинга, а вы думали за страсти-мордасти и бяк-бук?

Так вот, книга Юрия Некрасова, безусловно талантливая, новаторская, яркая и представляющая интерес как артефакт, не помогает и не выводит. По большому счету, даже и не пугает. Для этого недостаточно тараканов по стенам и пары крючкозубых вампироподобных тварей. А череп с медузьими щупальцами от верхней челюсти если и вызывает какую эмоцию, то смутную брезгливость — не священный ктулхианский трепет (я вообще не по Лавкрафту).

Скрещение такого утилитарного жанра, как хоррор, с разбитой на куски эстетикой постмодернизма требует тщательной проработки, и не факт, что результат окажется удачным. В кино или компьютерных играх места спаек можно камуфлировать видеорядом, саундом, эффектами, актерской игрой («Малхолланд драйв», «Сайлент Хилл»). В книге ты наедине со словом, корневая суть которого, прояснение смысла, изначально противится мути. Не в последнюю очередь поэтому, такого рода попыток в литературе исчезающе мало. Собственно, только «Дом листьев» Данилевского вспоминается (да-да, у нас «С ключом на шее» Шаинян, но это нехорошо, воля ваша).

И это все-таки, жанр, которому экспансия не показана, как правило, количество персонажей строго ограничено. Юрий Некрасов, словно бы задавшись целью нарушить все возможные запреты, создает масштабное полотно, невероятно сложно организованное, с дюжиной персонажей, претендующих на главные роли — количество, которое и для семейной саги бывает чрезмерным. Кто все эти нелюди? В каких отношениях они между собой, с другими членами социума, с древним злом дома, с населяющими его призраками? Дай ответ. Не дает ответа.

Это замечательно хорошо в части отдельных историй: пушер Винс мастерит куклу Шейлу, операционная, гиньольный детектив и его экстрасенсорная Барби. И неряшливо как цельная история, которая даже не пытается собраться воедино. Мне маленькая птичка принесла на хвосте, что «Призраки осени» лишь первая часть трилогии, вторая и третья книги которой уже написаны. Что ж, буду ждать продолжения

Постмодернистский экспериментальный хоррор про проклятый дом [на холме], состоящий из многоэтажного и многоликого зла разных эпох и стилей, которое притягивает к себе другое зло, растянутое во времени. В доме есть призраки, но их тоже держит в страхе тварь из подвала, а возможные спасители и разрушители, включая копа, — мрази или монстры. История подается порубленной в мелкий фарш и не завершается.

Впитав эстетику темного вестерна и тропы американского хоррора, Некрасов одновременно наслаждается ими и старается расшатать, умножая или выставляя в гротескном свете. Порой это талантливо, но совершенно бесцельно. Полностью отжав любые отблески доброты и вульгарно наддавая атмосферы на уровне избыточных сравнений, Некрасов получает концентрированный гротеск, буйство абсурда, замешанное на любви к дарк палпу в целом. Это сработало бы, если бы не угрожающее перенаселением планеты количество героев и отсутствие жесткой проволоки внутри.

Юра сам — дом с призраками. Он переполнен противоречивыми обрывками, тысячами зеркал, в которых можно усмотреть впечатляющие части жестоких историй, и эта красота яркого фрагмента так его влечет, что он несется, словно взбесившийся паровозик Томас, выхватывает больше, больше, больше из воображения, пока все не начинает дребезжать и бесполезно вываливаться грудой флэшбэков. Вернее, он все понимает, но останавливаться не хочет и не будет, иное — кокетство, ведь власть темных слов так велика сама по себе. В этом тексте он вроде продюсера из рассказа Джо Хилла, который пришел в дом к убийцам из любопытства человека текста, увлеченный тьмой слов. Он знает, что сейчас за ним побегут — а он будет спотыкаться, как хрестоматийная жертва, падать, захлебываться кровью. Что все будет, как там — в царстве ужаса, которое столь же пугающе, сколь красиво. И Юра бежит, он счастлив.

Хороший писатель всегда немного одержим, но должен этим овладеть. Это может быть благословением, но обычно это трудно. Слова слепят, порабощают. В «Призраках осени» это стало криком тысячи разных ртов, переключением каналов с трейлера на трейлер, воспеванием любимых текстов, отвязным хвастовством — смотри, смотри, как я могу. Все это автор на бегу перехватывает нитками, чтобы получить своего Франкенштейна, покачивающегося лоскутного монстра, который рожден, чтобы развалиться. Юра ждет, что читатель скрепит книгу тем же благоговением, которое испытывает перед текстами он сам.

Но этого не произойдет.

“Призраки осени” начинаются неярко: какие-то девочки залезли в заброшенный дом и их там что-то съело. С кем не бывает. Очередной “проклятый старый дом”, очередные тоскующие в нем призраки и очередное страшное зло в подвале. Хорошо заметно, что первые главы были написаны давно и наощупь, в один из прорвавшихся на бумагу приступов графомании: события и персонажи подаются сухо, в общих чертах и без особенных деталей, что прикрывается характерными для автора метафорами “весь мир является живым и подобным человеку”, но сопровождается речевыми автоматизмами (тексты больных графоманией отличает банальность, поскольку они создаются из привычных словосочетаний, роящихся в голове).

Однако затем приукрашенные резкими образами банальности начинают комбинироваться в фирменную брутально-сюрреалистическую некрасовщину, персонажи обретают объем и индивидуальность, занимая свои места в большой истории, а история определяется с направлением и начинает разрастаться как вширь, так и вглубь. Призраки в заброшенном доме оказываются не столько действующими лицами, сколько зрителями в событиях настоящего времени, а их собственные сюжеты, происходящие в XIX веке, рассказываются параллельно. И настоящее, и прошлое наполняется безумцами со сверхъестественными силами, инфернальными культистами-мутантами и просто несчастными людьми. Старое доброе насилие, изуродованные тела и души, мелькающие лавкрафтоидные боги, оживающие жуткие рисунки и роевой разум тараканов на службе у зла.

Мозаика складывается постепенно: вот кем был этот призрак перед тем, как связаться с домом и умереть, вот кем был другой, вот как с ними связаны жертвы дома в настоящем, вот одна маленькая деталь того, что происходит на самом деле, вот еще одна, вот предыстория нелюдей с рыболовными крючками вместо зубов, вот как был построен дом, а вот совсем не связанная со всем этим история мужчины, поймавшего бога-осьминога и неудачно попавшего в цирк карликов. Постепенно становится ясно, что съеденные в начале девочки — это только отголосок ужасающих событий времен Гражданской войны в США, чей главный участник теперь пытается восстановить силы, и съедены-то они не совсем, и вот-вот автор должен дойти до сведения линий цирка и дома воедино

как вдруг книга обрывается. В романе “Призраки осени” 20 авторских листов, а в книге “Призраки осени” были изданы лишь первые 10. Роман по каким-то причинам разделен напополам механически, так что книга заканчивается на напряженном эпизоде, без объяснения заявленных загадок и без какого бы то ни было промежуточного финала. То есть Некрасов написал отличную смесь нескольких видов хоррора, включая семейный, мистический, лавкрафтианский и маньяческий, но в книгу этой смеси налили ровно до середины. Получился как будто “пробник” романа, за которым должна последовать вторая половина, “Осень призраков”, но только если первая половина будет хорошо раскупаться. Не будет хорошо раскупаться — читателем останется ни с чем.

«Призраки осени» — это душа, которая вырвалась из-под контроля. Ее больше ничего не держит. Душа языкается своему почившему хозяину и бьет наотмашь, раздирая мир своей правдой. Обглоданной до костей и так сильно похожей на насилие.

Вы успеете прочесть две-три первых истории перед тем как пасть капкана захлопнется над вашей головой. Роман поймает вас в ловушку, выплюнет в Дом и поставит перед выбором: остаться в незнакомой темноте или схватиться за свет, распятый на ржавых гвоздях в полу. И когда вы по привычке пойдете на свет, «Призраки» окликнут вас. Прошепчут на ухо истину, заставив смотреть по сторонам.

В темноте вы заметите их полупрозрачные лица, смотрящие сквозь вас, будто вы сами призрак. Их взгляды откликнутся внутри вас отторжением, но не спешите. Это тени ваших пороков. И они хотят вам что-то сказать.

Каждый герой «Призраков» творит насилие. Каждый герой ведом отчаянием, которое автор мешает с уникальным для каждого героя желанием: кто-то мстит, кто-то хочет жить вечно, кого-то и вовсе ведет только его порочная плоть. И эта опасная взвесь начинает историю каждого героя. Из-за этой взвеси любой Давинчи, сделан ли он из стали или из ваты, совершит у вас на глазах осознанное насилие.

Так автор затягивает на шее каждого героя петлю сюжета так, что вам становится ясно: без насилия нет жизни. Нет вас. Нет ничего. Без насилия любая душа иссохнет в жалкую пыль, а вы… вы навсегда перестанете чувствовать и желать.

Так, на языке насилия, с вами говорит душа «Призраков», уже неотделимая от вашей собственной.

Творят ли герой насилие, надкусив его однажды? О да. Осознают ли, что творят? Тоже да, но не всегда хотят это понимать и показывать. Их насилие теперь вынужденное, оно — инструмент и борьба. Оно с каждым действием становится все более и более осознанным. И вместе с тем само себя съедает.

Вы чувствуете, как насилие падает на пол, цепляется за гвозди, сжимаясь в плотный клубок. Становится тусклым светом. Вы что-то поняли. Вы делает шаг назад, прячетесь в самой темную комнате Дома.

Но поздно. Стены уже трещат. Вы думаете: «Может, это все-таки свобода?». Как бы ни так! И это важный урок, который преподали вам «Призраки»: насилие всегда было внутри вас, как бы вы ни хотели видеть его снаружи.


Мы все время желаем говорить по душам, но «Призраки» переворачивают эту парадигму, заставляя говорить с душой. И автор изобретает для этого разговора чужой, неведомый, но очень знакомый и понятный язык.

Это, конечно, очень редкий дар разжигать из искры пожар собирать эфемерные смыслы многозначных слов в четкие слои. Это не просто язык метафор, который часто заплетается в собственных значениях. Каждое слово в «Призраках» значит только то, что вы видите. Оно вколочено в роман намертво, чтобы вы лучше поняли.

Слова в тексте впиваются друг в друга крючками, щекочут вас по голове и ведут по затхлым темным комнатам Дома, заставляя стать героем, а не наблюдателем. Но при всей плотности, даже при некотором Некрасовском конформизме повествования, «Призраки» любезно расходятся по сторонам, приглашая вас в свою компанию.

Ценность романа в том, что ты можешь с ним спорить. Можешь искать ответ, гадая на метафорах и непременно погружаясь на глубину. А можешь его игнорировать, как и свою душу. «Призраки осени» как нестабильная субстанция, как вибрирующая материя, для которой совсем не обязательно изобретать лассо. Но если у вас оно уже есть, то вы садитесь играть в покер с этим романом, спрятав джокер в рукаве.

Обязательно читать:

- тем, кто любит сюжеты с разорванным повествованием и готов, что фокус внимания всегда будет смещаться;

- тем, кому интересен язык метафор, абсурда и языковая игра в целом;

- тем, кому нравится Митчелл, Павич или Каллен, приправленные горстью ужаса и глубокой драмой.


Не читать:

- людям со слабыми нервами и живым воображением, в романе довольно много анатомических и психологических триггеров;

- тем, кто не привык, что сюжет многозначен и не понятен без вдумчивого прочтения;

- любителям эпического фэнтези тоже не рекомендую, роман кардинально отличается по жанровой стилистике.

Доброго времени суток, дамы и господа. Не желаете ли партейку в карты? Нет, нет, нет, можете даже не тянуться за своими стандартными колодами. Никаких покеров, преферансов или Хастур упаси подкидных дураков сегодня не будет. Сегодня у нас вечер постмодернизма (Азатот свидетель, не люблю данный термин, но раз в аннотации указан, им и воспользуемся, дабы не плодить сущности сверх меры), а значит и игра будет постмодернистская. С кучей персонажей, из которых далеко не все особо важны для повествования, запутанными правилами, не в меру цветастыми картами и описаниями, с сумбурным, а главное неоконченным сюжетом. И называется она… Кто сказал «Ужас Аркхема?» На самом деле нет, но определенное сходство есть. Однако довольно лирики, давайте я вам немного поясню за оформление да правила нашей забавы.

Игровое поле снова многострадальное Соединенное Взштатье, основная локация – очередной проклятый дом с приведениями да неведомой хтонью в подвале. И да, зловещему культу тут тоже место нашлось. И я вижу, что некоторые многоопытные игроки уже изо всех сил пытаются подавить зевоту. Да, я вас понимаю, мне самому до рыболюдей надоел подобный антураж, помниться в былые времена мы с моими верными товарищем, одноглазым моряком Сайласом Маршем, всякие культы по штуке за неделю на гарпун наматывали, а уж зловещих домов облазили вообще без счету. Короче, декорации – мимо, слишком уж избито и затаскано.

Персонажей в коробочку с игрой положили с лихвой, не поскупились, причем сразу двух категорий – живые и мертвые, людишки стандартные (хотя местами не совсем…) да призраки. Почти все они вышли яркими и разнообразными, но вот запоминающимися ли и столь уж необходимыми для партии – тот еще вопрос… Здесь я позволю себе аллегорию на «увлекательную историю» некоего Санчо Пансы, состоявшую из того, что пастух поочередно перевозил через реку сотню овечек. Здесь их конечно не сотня, но компенсируется это тем, что почти каждая местная метафорическая овца во время интерлюдии-переправы еще и будет вам расписывать историю своей жизни, а возможно и смерти, а по прибытии к нужному берегу вполне может просто окончательно двинуть копыта и выпасть из дальнейшего повествования насовсем. Усугубляется все это еще и тем, что на берегу прошлого нашу овечку могли звать одним именем, а на берегу настоящего она уже зовется другими, что добавляет еще больше сумбура в общий расклад игры и глобальное понимание того, кто тут вообще кого и за что. Такие правила, знаете ли, хороши, когда действующих лиц немного, а не целая прорва, тут поди их хотя бы в одной ипостаси запомни, не то, что в нескольких. В общем, герои – серединка на половинку, много не всегда есть благо.

Сюжет тоже вызывает смешанные чувства. Подача событий и их описание здесь под стать героям, они также страдают от сумбурности и избыточности. Но главная проблема тут кроется в финале, а точнее его полном и безоговорочном отсутствии. Повествование обрывается столь резко, что в пору заподозрить заводской брак и неполную комплектацию нашей игры. Но нет, вроде все так и задумано. Сидите вы значит, перебираете карты, распутываете хитросплетение местных интриг, а в конце вам раз – и мол, хочешь продолжения – жди дополнения. Лично я такого страсть как не люблю, как по мне, у игры должен быть хоть какой промежуточный итог, а не подвисшая посредине партия, будто оборвавшаяся во врем очередного хода.

Ну и немного об оформлении данной игры. На мой взгляд, чересчур цветасто, тут уже с первого предложения закаты начинают гнить как утопленники. Я люблю запоминающиеся картинки, но когда палитра столь яркая и пестрая, что уже буквально начинает выедать глаза, это тоже не есть благо. Что же касается всяческих метафор и аллюзий, то определенные ассоциации игра у меня вызвала, но явно не те, что закладывал в нее создатель. Ладно параллели с набившей оскомину лавкрафтавщиной, но местами определенные вещи пробудили в моей памяти образы, которые ту с вероятность в 98% здесь явно не подразумевались. Ну вот кто кроме меня, прочитав про подвальную хтонь, жрущую призраков, с ходу подумал об обессилившем Однажды рожденным и кружке повязанных с ним спектров?.. Думаю, никто. Чтобы увлекаться (сейчас будет набор малопонятных слов) Wraith the Oblivion, надо иметь весьмааа специфические вкусы и познания…

Ну а теперь я сделаю над собой усилие, и попытаюсь подвести какой-нибудь более-менее осмысленный итог вышеизлитому потоку мыслей. Возьмусь ли я кому-либо однозначно рекомендовать данную так сказать литературную игру? Честно говоря, Умордхот его знает. Слишком уж специфическая и неоднозначная вещь на мой взгляд вышла. За – довольно интересные персонажи, да не самый скучный, хоть на мой взгляд и структурно несколько переусложненный сюжет. Против – избыточность многих элементов (в том числе и тех самых персонажей), некоторая сумбурность повествования при банальных декорациях, излишняя «цветастость» текста да напрочь оборванный финал. Минусов как бы больше, чем плюсов, но благо игра у нас тут про литературу, а не математику, так что четыре не обязательно будет перевешивать два. Засим и без итоговой оценки, ибо прочитанное столь неровно, что его сложно однозначно измерить баллами.

P.S. А нет, одной категории граждан я все же книгу могу более-менее рекомендовать. Поклонникам той самой WtO, здесь они отловят кучу ассоциаций, хоть автором явно и не подразумевавшихся. Ну то есть хотя бы самому себе я с натяжкой книгу порекомендовать могу…

Сольный роман Юрия Некрасова очень правильно случилось прочитать именно в сентябре. Не только ради названия или времени действия — везением было угодить в дымчато-золотой промежуток между легкомыслием лета и депрессией поздней осени.

Поначалу кажется, что читаешь абсурдно-комический и мистический нуар на манер «Короля Чумы» Эдгара По, уже готов снисходительно похохатывать, сладко ёжиться и интеллигентно морщиться при неаппетитных подробностях. Но сюжет быстро и незаметно накачивает мускулы, при этом становясь захватывающе-непонятным. Он вынуждает поспешно достраивать за автором недостающие (пока) детали. Кубики сюжета падают из неумелых рук, призрачно проваливаются сквозь пальцы, истаивают зеленоватым дымом, глумливо скалятся тебе в лицо. Расползаются щупальца флэшбэков, перекрывающим горло захватом макают тебя в липкую пакость прошлого — предыстории персонажей. Кошмар становится отчётлив, обрастает подробностями и конкретностями...

Лучшее в книге — это, несомненно, персонажи. Их неожиданно (для ужасовика) много, каждый ярок, каждый со своей отрицательной харизмой, вызывающей неуёмное желание узнать о нём побольше, просквозить вслед за героем по ручейку его истории, от общего сюжета — к истоку. Но нет, всезнающий автор непринуждённо переключает фокалы, то и дело оставляя тебя с клиффхэнгером, застрявшим в пересохшем горле.

Тоскливого кипения мозгов добавляет и то, что участники призрачного спектакля именуются то так, то этак, и не сразу получается установить, что Винни-пушер — это Винсент Таф, а Виски-Джек — вообще лорд Джереми Тангейзер.

Из эпизодов мне больше всего понравились-зацепили история Барби и Доплера; то, как Винни шьёт куклу; история доктора Глотвика, «путешествие» Линка в больницу. А вот сцена внезапного мочилова призраков оказалась слабой до недоумения. Хорошо, что она всего одна такая.

Ломала голову и над тем, откуда вообще взялся «Детоубийца»? Вставная новелла? Пусть. Но мучительная история Рэнджа Ньютона и Кэтрин прошивает пунктиром дальнейший текст в «Билетёре», «Не своём» и т.д., при этом не контактируя с основным сюжетом (если его можно так назвать; там целое кубло сюжетов — в отличие от венка сонетов, ахха). Только дочитав до конца (о котором отдельная речь), проконсультировалась с ФантЛабом — и таки да, это вставной номер, отдельная история, хвалю себя за догадливость.

Об отсылках: они явственно тлеют в тексте болотными огоньками, но конкретно я в силу слабой подкованности в жанре (в целом не моё) понимала-угадывала мало. Было похоже на то, будто идёшь рядом с автором, а он, не прекращая разговора, время от времени оборачивается к тебе с заговорщицкой улыбкой, а ты растерянно киваешь в ответ :)

А теперь о финале. Или его отсутствии. Дочитав последнюю строку, напоминаю сама себе КВНовскую библиотекаршу: «А гдеее?..» :)) В недоумении кручу текст так и этак — нет, это всё, дальше только выходные данные. Повествование грубо и безжалостно перебито автором, как нога у Винни-пушера. Внезапно кончилась бумага, надоело колотить по клавиатуре, подкрался дедлайн?.. Э нет, оказывается, «Призраки осени» — первый роман цикла...

Второй раз за год в эту западню попадаю (первым был роман Марины Ясинской «Авионеры. Сердце лётного камня»). Та же история: нет никакого финала, даже промежуточного, просто светится невидимая предупредительная строка «Читайте вторую книгу». Авторы, не надо так :(

Ну, по крайней мере, я теперь в курсе жанра weird, уже спасибо Юргену. Это было захватывающе и пугающе.

Отдельный гигантский плюс книги — великолепный, яркий, перенасыщенный метафорами авторский язык, за который я с лёгкостью могу простить и не такие (вышеперечисленные) минусы. С упоением читала, цитат понавыписывала.

И в качестве постскриптума: об оформлении (иллюстратор К.А. Терина). Для обложки выбрано тенденциозное в последние годы — как минимум в кинематографе — тревожащее сочетание синего и оранжевого, только тут оно доведено до абсурда (со знанием дела доведено) выморочностью цветов. Акцидентный шрифт заглавия напоминает то ли ожившие корни, то ли копошащихся червей: то и другое в тему и создаёт верное жутковато-отвратительное впечатление. На полку бы я такое не поставила, но работа отменно хороша.

Сложно писать отзыв на книгу, которую ты редактировал (а еще точно знал, что будешь редактировать, около десяти лет назад, когда она была всего-навсего повестью — кто тогда знал, что из цепочки слов вырастет кадавр размером в несколько томов, который прожует и выплюнет своего автора, а также десятки идей, образов и неслучившихся возможностей?)

Так вот. Это перед нами — голова змея. Он подползает к читателю, мягко обнимает плотными такими, прохладными, чешуйчатыми кольцами. А потом начинает давить, на все те точки страха/омерзения/удивления/восхищения/итд, которые в читателе существуют. Мне это чем-то напоминает одно из заданий Форта Байярд. Когда надо было сунуть то ли руку, то ли вообще лицо в ящик с тварями ползучими... а еще там был ключ. И вот ты такой скачешь по сюжету в поисках КЛЮЧА к происходящему, а следом за тобой толпой несутся карлики и призраки, уроды и красавцы, бродяги и лорды. Знай, уворачивайся. Или, наоборот, прими побольше пуль в себя, чтобы приблизиться к ключу.

А по атмосфере — ну, натуральный mOBSCENE Мэрлина Мэнсона. Если вам нравится такое, то бегом, просто бегом читать. Не разочаруетесь точно.

Это мистический роман-паутина, в котором сначала ничего не понятно, но потом проступает сеть взаимосвязей между персонажами и тем, что происходит.

В романе много действия, он наполнен эмоциями и драйвом.

Стиль примерно такой: Стивен Кинг обкурился Эдгаром По и закинулся щепоткой Пелевина. Поэтому если вам нравится «Чапаев и пустота» и какие-то из романов Кинга, то может зайти! Даже если По не читали. Любителям готики и Лавкрафта тоже должно вкатить.

Думаю, что не стоит читать, если у вас тонкая душевная организация или фобия тараканов. Внутри расчленяют трупы, набивают всякой всячиной, сходят с ума, надругаются над детьми да и над взрослыми. Какое-то предуведомление мне кажется важным.

Не стоит читать, если вы хотите сохранить в себе чистоту пушкинского языка. Наоборот, стоит читать, если хотите обогатиться новыми метафорами, которые раньше не приходили вам в голову, а теперь — поди-ка ж ты — бьют прямо между ног.

Поскольку на роман уже есть много подробных обстоятельных отзывов, буду краток.

Сначала о том, что понравилось.

Мрачно, атмосферно, загадочно, жестоко. Очень увлекательно: захватывает с первых страниц и уже не отпускает. Прекрасный литературный слог: объемный, сочный, метафоричный. Присутствует легкий налет сюра. Текст очень сложный, вязкий, быстро читать не получается (обычно книги я проглатываю на раз, но не в этом случае). И уже понятно, что книгу придется перечитывать, и скорее всего — не один раз. Эдакий долгоиграющий леденец.

Но сразу хочется предупредить — книга строго на любителя. Да, это хоррор, но хоррор — очень специфический. Зайдет не всем. Из ближайших известных аналогов — «Дом малых теней» Нэвилла. Также почему-то вспомнились «Безмолвные компаньоны» Перселл. Ну и «Золотая пуля» конечно, — куда ж без нее. Ну, по крайней мере, мне так показалось.

Теперь о том, что не понравилось.

У романа нет концовки. То есть, она даже не открытая, а ее просто нет. Как будто из книги вырвали последние страницы. Судя по всему, они остались в следующих романах. Таким образом, перед нами даже не цикл, а длинный-предлинный роман, просто разбитый на несколько книг. Да, есть предупреждение автора на этот счет. И в принципе мне нравятся открытые концовки, нравится когда остается некая недосказанность. Но все же чувство меры должно соблюдаться: хоть какой-то промежуточный финал присутствовать должен. Тем более, в таком сложном для восприятия произведении.

Из-за такой странной концовки многочисленные сюжетные линии, старательно размотанные автором, так и остались отдельными нитями. Так и не сплелись они ни в какой определенный узор: только обрывки мозаики, отдельные мазки, лишь намеки на целую картину. Сюжет остался подвешен в воздухе. Поэтому после прочтения последней страницы был слегка ошарашен: и это все что ли? В итоге — разочарование.

В общем, даже не знаю, как оценивать роман. По-хорошему, для итоговой оценки нужно ждать следующих книг. Ибо оценивать нужно целое, а не его отдельную часть. Оценку поставлю, но она будет предварительной, авансовой. В надежде на.

В старом доме на холме призраки разыгрывают собственную смерть за карточным столом. Туман в подвале пожирает души несчастных. Рыболовные крючки вместо зубов, голем, созданный из всякого мусора, безумная пророчица на цепи у детектива полиции и многое другое в очередном ночном кошмаре Юрия Некрасова.

Открывая очередную книгу Юргена, я догадываюсь, что меня ждет: страшный сон, в котором реальность менее реальна, чем кошмар. Поначалу кажется, что логики в происходящем меньше, чем в ночном бреду, и, наверное, в той части романа, что происходит в наше время, ее не так много, недаром, видения и сны героев сообщают им гораздо больше, чем органы чувств или несущественное в этом мире словл «логика», больше, чем сухое изложение фактов, которого, от Юриной прозы и не дождешься.

Юра Некрасов мастерски играет словами, игра эта доставляет ему заметное удовольствие, и стилистические изыски создают безумную ткань ночного кошмара, в котором логики нет и быть не может, только страх и боль. Боль в этом романе – путь к правде и к спасению, сон же – ловушка морского чудища.

Но по-настоящему страшны рассказы из прошлого. Истории призраков-игроков, создают сюжет и ту самую причинно-следственную связь, которой на первый взгляд в книге нет. Истории, полные боли и отчаяния, из которых по кирпичику и создается этот дом.

Как и положено в эпоху постмодерна, в романе множество отсылок и ассоциаций. Голем вуду, созданный из всякого мусора, притворяющийся девочкой-подростком (и являющийся ею, что куда страшнее); морское чудище, способное завладеть мыслями и душами людей (сцена на морском из истории Виски Джека, будто взята их Геймановского рассказа «Просто еще один конец света»), люди-жабы с рыболовными крючками вместо зубов, заставляют задуматься, уж не в Лавкрафтовском ли Иннсмуте происходит дело? Да и сами крючки, магия боли, дающая силу, это заставляет вспомнить уже о «Воскресшем из ада», хотя у каждого будут свои ассоциации, я не, что вспомните вы, но что-то темное полезет из вашего подсознания, когда вы будете читать «Призраки осени», а вы будете их читать.

PS Как всегда мое восхищение Кате Бачило за роскошную обложку.

Страдают ли чудовища биофилией?

«Добро — это всё то, что служит жизни; зло — всё то, что служит смерти. Э. Фромм.

Пока дочитывал роман Юрия Некрасова «Призраки осени» в голове бубнил голос. Он декламировал: «к нам сегодня приходил некропедозоофил – мертвых маленьких зверушек он с собою уносил».

Ладно, некрозоофилов в тексте нет, перед нами классическая «вейрд тейлс» — ужастик с элементами бодихорора, вальяжной тягучести Стивена нашего Кинга и некоей философской концепцией, которой действие повествование стянуто. Наверно. Наверно – потому что конца у романа нет, перед нами первый том, компендиум намерений, а что удумает автор с героями неизвестно. То есть я мог бы попытаться угадать, но в данном случае рулетка не сыграет. Точно не сыграет, говорю, от слова совсем. Юрий настолько непредсказуемый автор, что даже гадать бесполезно.

Зря потраченное время.

Так, теперь я вижу, как концепция моего рассказа несколько треснула. Лопнула по швам кожей царевны-лягушки. А из бедной рептилии торчат рыболовные крючки. Что там, в «призраках»? Городские легенды? Есть. Триллер? Чек. Готика? Естественно. Фрик-шоу? И это есть. Магический реализм? Полный кузов. Жанровая солянка настолько густая, что ложка читательского внимания буквально «останавливается» в густоте авторского варева. А вышеупомянутая тягучесть проглатывается столь быстро, что, наверное, не стоило мне так писать чуть выше.

Древний дом, который существует настолько давно, что сам не знает, сколько это в годах хомо сапиенс. Твари, с одной стороны мирно существующие бок о бок, а с другой люто друг друга ненавидящие. Стены из детских криков, в которых заточены игроки в загробный покер.

И с виду обычные люди, на пути из дома или в дом. Они разные эти люди. Как и положено, часто люди страшнее монстров. Ведь монстры не всегда могут переступить ту моральную грань, через которую люди переступают каждый день без малейшего колебания. Тут и Винни Пушер, совершающий побег из дома, но жестоко в этом ошибавшийся и детектив Доплер, расследователь такой ловкий, что сам оказывается в преступлениях по самые уши. Странный человек по имени Свет и обманчиво простой Велосипедист.

А еще бродячий балаган карликов! Нет, я давно про цирки-хорроров такого сочного текста не читал. На самом деле, не помню, когда вообще читал. Начинаешь серьёзно верить в реальность творящегося на страницах. А следовательно – всерьез можешь начать сомневаться в реальности окружающего мира. Соли и перцу добавляет специфический язык автора, который с одной стороны вычурностью сравнений убивает сопереживание, а с другой доводит читателя до нереального состояния «понимания нереальности», что бывает нечасто.

Можно ли полюбить чудовищ? Голливуд давно доказал, что обязательно нужно, если кто до сих пор сомневался. Именно внутри чудовища сидит как минимум прекрасная принцесса. (Шрек не даст соврать). Но любят ли чудовища людей? Кроме гастрономического плана и желания разрушить их разум, естественно. Наверняка, где-то в глубине души, да. Ибо каждое чудовище понимает, что без людей у него не будет не только еды, но и фанатов поклонников. Чудовища Юрия любят человека полностью – до последнего атома. Роман «Призраки осени» наполнен чистой, всепоглощающей и незамутненной биофилией до краев.

Некрасову в тексте удалось главное – во-первых показать в полной мере свой единоличный авторский стиль, на примере сложного текста с несколькими параллельными сюжетными линиями. Во-вторых, постараться оживить казалось бы безнадежно замученный жанр «городского легенды», который давно с трудом выдерживает понукания англоязычных авторов, а тут наш, родимый реаниматор Хаус. И третье самое главное — придется дождаться выхода в свет второго тома, иначе погибнет одна из лучших задумок в жанре, честное слово, не хотелось бы.

Как в доброе старое время, когда «to be continued» в конце текста означало неизвестность срока ожидания. Но я добавлю более надежное «Джеймс Бонд вернется к вам в следующем фильме».

В одном странном-странном доме собрались призраки и играют в карты. Как каждый сюда попал, а главное — почему? И что ждет в конце игры? А в подвале живет кто-то, кого боятся даже бессмертные духи. Но все мы знаем, что страшные дома очень привлекают непослушных детей...

«Призраки осени» — это соло Ю. Некрасова, известного как соавтор (вместе с Шимуном Врочеком) романа «Золотая пуля» и большой любитель dark стилистики.

Прочитав оба романа, постараюсь выделить характерные черты его стиля:

кинематографичность,

обязательное наличие хоррор-элементов,

тяготение к американской культуре, в том числе вестерна,

некоторая театральность, кинематографический эпатаж (тягучее смакование деталей, театральные жесты и внешний вид персонажей),

слом привычных готовых форм мышления,

слом пространства и времени,

сюрреализм.

«Пленных автор не берет» из предыдущего отзыва — точно подмечено. Текст напоминает сценарий музыкального клипа. В принципе, если прогнать фантазии, рожденные автором и проносящиемя в голове читателя, быстрым видеорядом под какую-нибудь шок-рок-ню альтернативу, выйдет неплохо.

Прочитав «Призраков...», я будто вынырнула из ночного кошмара с единственной мыслью: «Что это, ..., было?» Неужели это конец? Сюжет не сложился, история не окончена...

А потом узнала, что это дилогия: вторая часть-перевертыш называется «Осень призраков» с не менее крутой обложкой. Уже купила, но пока в списке прочтения.

Когда я говорю «кошмар», то не преувеличиваю. Ощущение от прозы Некрасова, как от дурного сна, от которого невозможно оторваться, хотя иногда очень хочется... Но удерживают динамичность и особая эстетика отвратительного. Наличие героев-детей создает эмпатический крючок, а кроме того, по тексту повсюду разбросаны загадки и тайны, которые заставляют напрячь мозги.

Проза не для расслабления, а для погружения в мир темноты и ужаса. Могу порекомендовать только ценителям жанра, любителям dark стилистики