Александр Грин «Автобиографическая повесть»

В полной мере, хотя и несколько парадоксально, демонстрирует ничтожество современной, так называемой, «демократии» — причем, неважно, какой – российской, европейской, американской и т.д. На самом деле, мы наблюдаем перманентное умаление чисто личных прав; при этом, все ранее присущие цивилизации, мерзости, сохраняются.

1. Папа покупает 10-летнему Гриневскому ружье, и тот невозбранно бродит с ним по лесам и лугам, стреляя во что попало. Несомненно, современные российские читатели тут же должны упасть на пол в изнеможении от доводящего до колик хохота. А продадут ли выпивающему папе любое огнестрельное оружие? Ха-ха! Никогда! А будет ли 10 летний пацан с ним бегать? Его папу немедленно лишат родительских прав и определят отпрыска в детский (чуть не написал – публичный) дом, в котором, несомненно, ребенку намного лучше, чем в семье. Именно там вполне может развиться талант писателя. Да и вообще, стрелять вне охотничьего сезона? Штраф папаше. Стрелять в лесу? В котором нельзя собирать ничего, кроме валежника (даже грибы нельзя). Вторичный штраф лишенному родительских прав папаше, а то и уголовная ответственность.

2 А какими такими деньгами оперирует в то время угнетенное и лишенное демократии население? Самыми обыкновенными – золотыми николаевскими империалами и полуимпериалами, серебряными рублями и так далее. А, да, есть и бумажные деньги … без ограничений размениваемые на золото. Не смешно? Нам, истинным демократам, ведомы только подверженные гиперинфляции бумажки (что эквивалентно фальшивомонетничеству, на мой взгляд). Но и это не конец деградации. Нам насильно навиливают пластик. Ну, тот самый, за которым следит Око Саурона. Это очень демократично, да. Полнейшая свобода, только отчитайся за перевод, а то деньги себе присвоит Банкъ.

3. В четвертой части книги Гриневскому неожиданно восхотелось заняться старательским промыслом. Проблемы? Никаких. Нашел – твое; главное, найти (правда, надо сдать куда следует, но за разумные деньги) Ну а если ты, читающий эти строки где-нибудь на Магадане, случайно найдешь самородок – ты ничего не получишь. А если пойдешь целенаправленно мыть шлиховое золото – то и сядешь. Это же та самая свобода, о которой мы все мечтали.

С другой стороны.

1. Вот автор описывает, как тогдашняя саниспекция забраковала несколько пудов колбасы и выбросила её, облив керосином. Тут же набежали босяки, и принялись её сжирать; автор тоже пробовал, но – не смог. Мало того, что аналогичным процессом (который я приравниваю к дефекации мозга) магазины занимаются до сих пор – то есть, умышленно портят списываемый продукт по формальному признаку истечения срока годности. Хуже всего то, что, как и сто лет назад, потомки гриновских босяков также набегают к магазинным бакам и извлекают оттуда продукт, который – частично сжирают, а частично, тут же перепродают (!) за малую мзду более стеснительным гражданам. Почему бы «демократам», вместо запрета делать что либо, искоренить бы нищебродство! Но нет! Его они всенепременно сохраняют.

2. Само с любовью описанное Грином босячество. Оно всё тут; оно никуда не делось; оно и не уменьшилось. Никакие смартфоны или, на худой конец, полеты в космос, на эту темную сторону жизни никак не повлияли. Босяки АБСОЛЮТНО точно также «стреляют» деньги, даже название этого промысла сохранилось (!), правда – теперь по другим поводам; они точно также дерутся вплоть до членовредительства и смертоубийства; и бухают точно также – если не больше, то и не меньше. Спасибо господам демократам за их столетнее господство.

3. Прямо неудобно про это писать – но даже прозрачный намек Грина на истории, где молоденькие мальчики за деньги предоставляют свои попы богатым кавказцам (!) – и про это я не могу сказать – да, цивилизация изжила эту гнусь. Заметьте, про аналогичные добровольные забавы я ничего не пишу (хотя на мой взгляд это не намного меньшая мерзость).

За все, так как тема гуманоидна и весьма выразительна для того алкаша, которым являюсь и Я, ставлю Грину 10.

P.S. Колбаса понравилась.

Самое для меня интересное из произведений Грина. Читается очень легко, не оторваться. Хотется верить, что здесь всё правда, без выдумки.Невероятно много испытаний и трудностей пришлось пройти юному писателю. Видна полная неприспособленность «организовать быт», непрактичность рассказчика, склонность везде и всюду искать романтическую сторону. Как он, например, замечательно описывает своё первое путешествие из Вятской губернии по железной дороге в сторону Крыма (поступать в мореходку или хоть на какую-нибудь «посудину» юнгой) — «так бы и ехал бесконечно с корзинкой продуктов, собранной дома, рассматривая окрестные пейзажи»... Здесь заключена, по моему мнению, вся суть Грина-мечтателя и созерцателя. Это последняя изданная при жизни книга Грина, который был уже в опале, и его перестали печатать (по воспоминаниям жены, Грин сказал тогда: «...ну всё, перестали печатать. Теперь нам «амба»...). Издание 1932 года принесли уже смертельно больному автору, прикованному к постели в Старом Крыму.

Перечитываю стабильно раз в год-два. Особенно это приятно делать в первом издании, овеянном временем, когда автор ещё был жив. Как-то видел на аукционе это издание с автографом Грина лечащему врачу «на добрую и тихую память», но не стал ввязываться в «космические» торги, хотя, может быть, и стоило бы — «рука Грина» ещё бы усилила эффект при чтении...

Чтобы понять Грина, лучше прочитать ещё замечательную книгу «Воспоминания современников об Александре Грине» — Лениздат, 1972 г., 607 стр. Особенно «Записки Нины Николаевны Грин«!