Майкл Муркок «Завтрак на руинах»

Это не роман, это каталог страданий. Это не история, это одно большое антивоенное высказывание. Точнее, семнадцать маленьких антивоенных высказываний. Семнадцать сломанных судеб, словно бусины, нанизанных на ночь «любви» двух мужчин, каждый из которых по-своему ущербный, по-своему недочеловек.

Семнадцать мальчиков-подростков-юношей, каждый из которых Карл, каждый из которых сломан и страдает, теряет близких, теряет себя, теряет то, что ему дорого. Мир переполнен болью, смертью, насилием и социальным неравенством. Революционеры так же жестоки и эгоистичны, как контрреволюционеры или любые другие люди, почувствовавшие себя хоть чуточку сильнее окружающих.

И не сказать, что это социальное высказывание, а не художественное произведение. Наоборот. Очень даже художественное. Как картина с распятием. И в том его сила.

Почему решил прочитать: намного менее популярная вторая часть условной дилогии про Карла Глогауэра, очень необычной инкарнации Вечного Воителя.

В итоге: первая часть, повесть «Се человек», являлась классической по сюжету темпоральной фантастикой. Рефлексирующий недотёпа Карл попадает на машине времени во времена Христа. Отличалась повесть от полудюжины фантастических произведений с таким же сюжетом интонацией. Рефлексия и внутренний мир достаточно неприятного персонажа описывались на уровне и по канонам большой литературы.

Во второй части, романе «Завтрак на руинах», главного героя тоже зовут Карл Глогауэр. Тот ли это персонаж, другой ли, так и не понятно, да это и не важно.

Перед прочтением был настроен несколько скептически — думал, возможно, этот роман не зря малоизвестен.

В «Завтраке» Муркок практически полностью отбрасывает фантастический элемент.

На сквозную нить сюжета о том, как

мечтательный мужчина средних лет раскрывает новые грани своей сексуальности с высоким негром в номере отеля, нанизываются истории о многочисленных судьбах юношей разных национальностей в разных странах и временах. И всех их зовут Карл Глогауэр. Предваряются главы выдержками из прессы или книг о рассказываемом времени, а завершаются миниатюрами с не имеющими решения жёсткими моральными дилеммами, не относящимися к сюжету.

Всех мальчиков-подростков-юношей объединяет одно — крайне несчастливое детство: гибель матери в восставшем коммунарском Париже; нелюбящие лицемерные родителя в Германии Бисмарка; утеря коллекции бабочек в бытность цветным слугой в расистском Кейптауне конца девятнадцатого века; пытки старшего брата в блокадной Кубе 1898 года; Лондон с русскими бомбистами; пёстрая Калькутта, махновская Украина, деревенька на линии фронта Первой Мировой, бутлегерский Нью-Йорк, международный Шанхай, Израиль, Будапешт, Кения, Вьетнам и далее далее далее.

Очевидно, что калейдоскоп судеб бесконечных Карлов — масштабный оммаж большой литературе и её грандам: Гюго, Диккенсу, Ремарку, Паустовскому (как ни странно). Конечно, все отсылки и аллюзии не считал, но это не главное. Важно, что автор показывает — счастья-то, по большому счёту, не было нигде и никогда, и мальчишки всегда что-то теряли: жизнь, близких, или себя, становясь наркодилерами, убийцами, палачами.

Шокирующая книга, не стесняясь, охватывает 120 лет человеческих войн, является по сути серьёзным историческим романом с мощнейшим гуманистическим посылом.

Рад, что мои переживания по поводу качества романа оказались совершенно беспочвенными.

С момента написания романа в 1972 году в мире набралось материала ещё на один том. Хоть садись и пиши.

10(ШЕДЕВР)

Довольно редкий в наших краях образец мэйнстримового творчества Маэстро. Вещь весма далекая от более известных фэнтези-эпопей о Вечном Воителе, но очень муркоковская по сути. Необычная форма построения романа, помноженная на талант автора, позволила очень ярко показать ХХ век, его уникальность и его безумие.

В идеальном мире, думаю, Муркока бы больше ценили за такие книги, чем за бесконечную череду небрежно написанных героев с мечами, посохами и прочим шмотом. Горький, провокационный, экспериментальный роман-мозаика о веке-волкодаве. Каждая глава как один поворот калейдоскопа: с единой структурой, ритмом и дыханием.

В некотором смысле — как и Сага о Вечном Воителе, эта книга об инкарнациях. Только воплощается каждый раз не Воитель, а просто белый мужчина, который оказывается в разных десятилетиях и на разных континентах под одним и тем же именем, но с разной судьбой. То палач, то жертва обстоятельств, то безмолвный свидетель страданий. Отчаявшийся, иногда надеющийся, почти всегда боящийся.

Почему-то на ум пришла аналогия с романами Андрея Валентинова о ХХ веке (Око силы, Аргентина и т.д.). Обоим авторам интересна судьба человеческой песчинки в жестоких жерновах истории, только у Валентинова как раз отчаянные герои, об которых эти жернова, бывает, ломаются, а у вроде как набившего руку на героике Муркока — наоборот, в каждой новой главе рок перемалывает именно человека. (Веришь при этом обоим.)

Кого не пугают гомоэротические интерлюдии в обильном количестве, тем стоит прочесть, чтобы еще раз окинуть взглядом двадцатый век и задуматься вслед за автором о природе ненависти, разделения, чувства вины и скорби. Материал, увы, для этого подобран богатый.

Роман не только не является прямым пролжением Се-Человека, так еще с таким же успехом главным героем мог быть практически кто угодно из подборки вечных воителей Муркока !

К тому же роман не имеет ни начала, ни логичного конца — просто 19 эпизодов из различных исторических эпизодов 20 века, с таким же успехом этих эпизодов могло быть и 100 или один, если бы Муркок заходел ограничится рассказом ...