Дэниел Уилсон «Nostalgist»

Взаимоотношения персонажей. Обратите также внимание, что за весь фильм и за весь рассказ главный герой — «отец» — лишь один раз обращается к роботу, глядя на него своими глазами, а не через гарнитуру дополненной реальности. Причём в стрессовой ситуации, не задумываясь, произносит странную фразу: «Беги, мальчик!». Не «беги, сынок», не «беги, Джонни», допустим. Все остальные реплики он произносит, когда видит перед собой образ давно умершего сына, от которого остался лишь оборванный по краям портрет. В рассказе этот момент ещё более заострён: главный герой старается не смотреть на робота, а на лице его отражается смесь страха, отчаяния и отвращения. Подчеркните последнее слово.

Нет, робот здесь всё-таки не Пиноккио, а главный герой не добрый папа Карло. Ведь это, согласитесь, довольно страшно: сначала понять, что тебе всю жизнь врали и ты не человек, а затем осознать, что любят вовсе не тебя, а другого ребёнка, которого представляют на твоём месте.

Очевидно, что главный герой не смог смириться с потерей и тронулся рассудком. Специально выбрал псвевдовикторианскую реальность, как можно менее похожую на окружающую разруху, постапокалиптику пополам с киберпанком. Так и живёт теперь в дополненной реальности, как-то умудряясь добывать себе хлеб и чинить сломанного робота.

А мальчик-робот своего человеческого «отца», похоже, любит искренне. В фильме есть любопытная сцена, которая не позволяет поверить в то, что эта привязанность — всего лишь базовая программа. Робот бросается на выручку «отцу» после минутного колебания, вспомнив слова: «Нужно защищать то, что тебе действительно дорого». И затем, в финальной сцене, когда человек ничего не отвечает на проникновенное «я люблю тебя, папа», мальчик соглашается пожертвовать своей памятью, лишь бы всё стало как раньше и все были счастливы. Вот только счастливы ли они на самом деле?