Владимир Обручев «От Кяхты до Кульджи. Путешествие в Центральную Азию и Китай»

По заданию Русского географического общества В.А. Обручев в 1892-1894 гг. предпринял экспедицию от Забайкалья через Восточную Монголию и Северный Китай, дошёл до Южного Китая, исследовал Центральную Монголию, Ордос, и вдоль Тянь-Шаня добрался до западной границы Китайской империи. Путешествие продолжалось практически ровно два года; по его окончании были сделаны доклады, изданы научные работы. Но подробное описание этого большого пути впервые увидело свет только в 1940 году, последнее на данный момент издание 2020 г. в серии «Великие путешествия» (его и читала) дополнено данными 1949 года (видимо, по изданию 1952 г.)

То, что книга написана полвека спустя, позволило внести в неё новые на тот момент данные, осветить историю исследований, перемены, произошедшие за эти годы на территориях, изученных в конце XIX века. При этом труд Обручева напоминает романы того времени, возьмите хоть названия глав:

«Глава четвёртая. В СТОЛИЦЕ КИТАЯ. В русском посольстве. Дорожный костюм и телеграфный шифр. Духовная миссия и её задачи. Поиски переводчика. Потомки пленных албазинцев. Вид с городской стены на Пекин. Музыкальные голуби. Посещение Фавье. Экскурсия в храмы западных холмов. Посещение храмов Неба и Земледелия. Пекинские нищие. Бал в посольстве. Отъезд Потанина. Китайская денежная система. Мой выезд».

Текст не обманывает ожиданий. Обручев достоверно живописует встреченное им на пути — всё, что может оказаться интересно и полезно читателю: от геологической структуры до народных обычаев, от палеонтологических находок до трудностей маршрута. Очень впечатляет, например, тревожный эпизод, когда планируется пятидневный переход через безводную пустыню:

«Я хотел получить проводника для прямой дороги в г. Фумафу в Алашани, чтобы пересечь совершенно неизвестную пустынную местность к востоку от Эцзин-Гола. Но князь и его советники заявили, что по этой дороге давно никто не ходит из-за пятисуточного безводного перехода и огромных сыпучих песков. Один из советников, старый лама, рассказал, что давно, когда он был ещё мальчиком, по этой дороге из Фумафу пришёл кинайский купец, еле спасшийся со своими спутниками, потерявший всех животных и бросивший товары в песках. Я предлагал дать двум проводникам высокую плату, но это не соблазнило никого; торгоуты сказали, что зимой можно было бы сделать попытку, взяв лишних верблюдов с грузом льда и рассчитывая встретить скопления снега. Но теперь было ещё слишком тепло, и, даже взяв воду в бочонках для людей и надеясь, что верблюды выдержат пять суток без воды, мы должны были бы иметь в виду, что потеряем всех лошадей в песках. Уверяли, что давно уже сношения с Алашанем происходят кружным путём — северным, через Центральную Монголию, или южным, вдоль подножия гор, ограничивающих оазисы с севера, через города Момин и Чжэнфан».

Выбрав северный путь, Обручев получил возможность пройти через ранее не исследованные территории. Местные жители (торгоуты) сообщили ему, что здесь среди песков находятся развалины древнего большого города. Обручев пишет далее:

«Так как я археологией не занимался, а развалин городов и сёл за время путешествия встречал немало, то не придал значения этим сведениям. Позже путешественник Козлов разыскал эти развалины и добыл в них очень ценные для истории коллекции изваяний, фресок, рукописей, монет, тканей и пр. Оказалось, что это были развалины города Хара-Хото, существовавшего ещё в XIII веке, посещённого и описанного итальянским путешественником Марко Поло под именем города Эцзин».

Мне кажется, в словах Владимира Афанасьевича звучит некоторая досада о том, что он пропустил «мимо ушей» важное археологическое открытие. Здесь же, на следующей странице, приводится историческая справка о городе Хара-Хото — несмотря на краткость, драматичная и даже жутковатая. Давно мечтаю почитать о городе Хара-Хото, причём «из первых рук» (книга Петра Козлова который год стоит на полке, ждёт своего часа).

В какой-то момент понимаешь, что вся «экспедиция» Обручева — это он сам, тридцатилетний геолог, да двое-трое его спутников «из местных», да иногда проводники, с которыми бывает сложно объясниться в силу плохого знания языка... и не знаешь уже, то ли безмерно уважать смелого путешественника, то ли за голову хвататься. Но итоги двухлетнего странствия (пешком, в повозке, на лошадях, на верблюдах...) впечатляют, просто встать хочется в знак уважения:

«Моё путешествие дало следующие результаты:

1. Выполнен маршрут в 13625 км в пределах Китайской империи от Кяхты до Кульджи. На протяжении 12703 км были произведены правильные геологические исследования и на протяжении 922 км — беглые. Маршрутная съёмка с ежедневным вычерчиванием карты велась на протяжении 9430 км, а на протяжении 1852 км произведённые записи направления дороги и расстояний и описания местности позволили мне исправить и дополнить существующие карты. Из общей длины маршрута пройдено и снято в местностях, до меня не посещённых европейскими путешественниками, 5765 км. /.../» (Далее упомянуты 838 определений высот, 200 фотоснимков, 7000 экземпляров геологической коллекции, из которых 1200 составляют отпечатки ископаемых животных и растений, ежедневные записи геологических, географических и метеорологических наблюдений. При этом, заключая описание маршрута, Владимир Обручев пишет: «Несмотря на сильную усталость, жаль было расставаться со свободной жизнью и работой в просторах Центральной Азии, в которых оставалось ещё столько не осмотренных интересных областей. Хотелось думать, что расставание с ними только временное»)...

Закончу тоже цитатой — только уже из «Территории» Олега Куваева:

«— …Ты читал когда-нибудь отчёты классиков? Мушкетова? Старика Обручева? Богдановича?.. Старики-классики писали геологические романы. Они давали завязку — фактический материал, они давали интригу — ход собственных мыслей, они давали развязку — выводы о геологическом строении. Они писали комментарии к точке зрения противников, они писали эссе о частных вариантах своих гипотез. И, кстати, они великолепно знали русский язык. Они не ленились описать пейзаж так, чтобы ты проникся их настроением, их образом мыслей. Так делали старики».