Юрий Буйда «Киевский август»

Кровавый процесс становления единого государства из родственных племен, — а здесь тех, что стали Русью, пока Древней — силой кровавого объединения — и вновь дробления на мелкопоместные княжеские уделы для братьев, сыновей, племянников, внуков и правнуком, под эгидой великокняжеского киевского престола...

Государственной машины ещё нет, такой, что бы безопасно, — для князя великого, и хотя бы для сохранения новорожденного протогосударства в своих размытых границах, всё ещё клубящихся пылью битв местного или поместного значения, — прокормить, насытить и пресытить ненасытный в своих амбициях и властных притязаниях наследный клан. Время, вперед! — время, когда каждый новый отпрыск, каждая новая веточка все прирастающего генеалогического древа, окружен и собственной дружиной, и прикупленным наемным отрядом варягов....

Отец на сына, брат на брата, все на всех.... Да что там целование на кресте — на кону град Киев и великокняжеский престол. Обмануть и предать, войти в доверие и убить, ослепить, заточить...

«Не могу довольствоваться малым, но лишь Киевом. Лучше же мертвым быть, чем малым».

Восемь бусинок-главок, нанизанных на ниточку четок, названных автором «Осорьинские хроники», восемь бусинок-главок, окрашенных в цвета «Киевского августа». Прием Борхеса из его «Всемирной истории бесчестья» — великолепно рассказанная современным языком «историческая» сага, с присущей ей лаконичностью и притчевой раскадровкой на логически завершенные отдельные эпизоды; сага, но по всем канонам магического реализма, чертовски завораживающего клубящимися переплетениями связей и смыслов — из главки в главку, из фразу в фразу. Фрактальность прозы.

Кажущаяся легкость прозы Юрия Буйды очень обманчива — безупречный стиль скрывает под собой такие глубины отягощенного смыслом текста....