Вацлав Вагенкнехт «Conan — Setovy šachy»

Роман чешского автора Вацлава Вагенкнехта «Конан: игры Сэта» = /Шахматы Сэта/ («Conan – Setovy šachy») — лучший из изданных на сегодняшний день в Чехии его работ по Гибории. (По сравнению со сборниками рассказов «Конан:Кровавые клинки» — Conan: Krvavá ostří, «Конан и танец смерти Белит» – Conan – Bélitin tanec smrti и «Конан: Побережье крови» — Conan — Pobřeží krve).

Хронологически события в романе происходят через несколько лет после «Королевы Чёрного побережья» Р.И. Говарда.

После блуждания по пустыне Конан оказывается в Стигии, где надумал ограбить ночью богатый особняк, но волей обстоятельств — из-за красавицы-танцовщицы Дайны оказался втянут в противостояние стигийского жреца Сут-Армана со стигийским вельможей Насэр Керибом.

Тем временем постаревший стигийский аристократ Насир Кериб приобретает у аргосского купца шемитскую танцовщицу Дайну и влюбляется в рабыню; её танцы привлекают многих, в том числе мага Сут Армана. Плясунья нужна ему как жертва – для ритуала пробуждения, позволяющего стать повелителем мира. Аристократ не продаёт танцовщицу магу, тот – крадёт её, аристократ – в ярости нападает на жильё мага, не подозревая о ловушке; там сталкивается с Конаном.

Оба избегают гибели, но слуга аристократа опознаёт в Конане разыскиваемого в Стигии пирата Амру. Дело осложняется, но явившаяся стража заставляет Насир Кериба, его слугу Ахмета, служанку Синг и Конана после кровавого побоища со стигийской стражей вместе бежать в пустыню – за магом и украденной танцовщицей.

В дело вступает стигийский колдун Кусат – некий «подручный» Тот Амона, и он сам. Пробуждённые древние демоны терзают пустынных обитателей, сама власть Тот Амона – под угрозой, он решает стравить противников и уничтожить Конана.

Вот мой перевод небольшого фрагмента из начала:

«Первая ночь и первый день

Конана пробудили от лёгкой дремоты врожденные инстинкты, предупредили молниеносные врождённые звериные рефлексы, встревоженные холодными признаками надвигающейся угрозы. Разом вскочил на ноги и немедля извлёк острый меч, готовясь к схватке.

Темная, вездесущая тень застыла, явно не ожидая подобной реакции. Вооруженный мужчина был явно не из изнеженных людей цивилизованного мира у которых сама мрачная стигийская ночь вызывала лихорадочные страхи и непрерывную паническую дрожь. Огромный, статный воин с густыми чёрными волосами, подобный дикому свирепому зверю, способному в порыве уничтожительной лютой ярости голыми руками разорвать сильным противником и переломить ему позвоночник. Голубые глаза сверкнули, вспыхнув искрами испепеляющего пламени; на плечах, руках и груди перекатывались напряжённые мускулы; вместо испуганных трясущихся жертв, против Призраков ночи готовился броситься неукротимый волк из районов дальнего Севера, которые чествовал (а фактически – поносил) Сэта, почитаемого в местных краях, лишь только дерзкими словами грубого беспощадно-сурового презрения.

Тени и тьма сгущались, обращаясь в непроницаемой беспорядочную желеобразную массу, песчаные просторы охватила всеподавляющая гнетущая тишина. Мертвенное затишье перед бурей само по себе не смел нарушить даже беспокойный ветерок.

Конан, готовый к молниеносной контратаке противника, с тревогой осмотрелся вокруг себя. Хотя в плотной мгле и не увидел врага, подсознательно прекрасно чуял вблизи себя огромную силу, вознамерившуюся сломать ему шею. Кожей ощущал ненавистные взгляды, наблюдающего за ним чего-то неопределенного. Словно в неподвижном воздухе протянулись извилистые незримые нити, жаждущие насладиться свежепролитой кровью. Тварь или твари маскировались в сгустившейся тьме, ожидая что он опустит оружие и ослабит бдительность. Не даст им шанс, даже если настороже придётся оставаться до рассвета! Киммериец крепче сжал заостренный меч, проверенный не в одном лютом бою, и немного переступил. Выжидал. Как только неприятель оскалит зубы, вырвет из его утробы внутренности и забив им голодные пасти тварей заставит их переваривать их же собственные вырванные кишки...»

В этом произведении Вацлав практически весьма близко по стилю подошёл к признанному мастеру фэнтези и одному из наиболее интереснейших продолжателей Саги о Конане — Р.Джордану.