Юрий Шовкопляс «Проникливість лікаря Піддубного»

Главный герой цикла- 32-летний медик Михаил Григорьевич Поддубный, который с блеском исполняет роль сыщика-любителя благодаря не только вынесенной в заголовок проницательности, но и мучительному человеколюбию, жизнерадостному любопытству и никогда не изменяющей ему готовности лезть в чужие дела.

Этот обаятельный образ добросердечного толстяка, чувствительного, назойливого и отважного, с безошибочно точными суждениями, дополнен угадывающейся духовной червоточиной, подавленной и постоянной депрессией, о чём можно судить по расплывчатым, словно бы необязательным намёкам- пока в рассказе «Постріл на сходах» Шовкопляс не знакомит аудиторию с душевным состоянием своего героя в выразительных и болезненно узнаваемых строках:

«Когда человек умеет работать так, что работа приносит ему подлинное удовольствие, когда другие относятся к нему с уважением, когда он знает, как распорядится своим досугом, и никогда не скучает, оставаясь в одиночестве, и когда, наконец, он постепенно завоёвывает популярность- такого человека мы всегда считаем счастливым.

Скромный врач Михаил Григорьевич Поддубный как раз был таким человеком: он обладал всем перечисленным и считал, что от жизни ему ничего не нужно.

Но приблизительно раз в год Михаила Григорьевича охватывала досадная и тоскливая меланхолия, и он её ничем не мог унять. (…) Тогда, перебирая в памяти события жизни своей, он приходил к выводу, что сложилась она как-то неудачно и бестолково: всё происходило вопреки его воле и желанию, всё делалось не так, как он хотел, словно не он руководил событиями, а они выкомаривали с ним всякие непристойные штуки. Он чувствовал себя никому не нужным, лишним, никак не мог заставить себя сосредоточиться на работе, поскольку даже любимый врачебный труд считал тогда осточертевшим ремесленничеством».

Это проявление неизбывных скорбей нашего существования, простое личное несчастье, не зависящее от политических катастроф и смены эпох, выступает фоном для криминальных драм, в которых доктор Поддубный проявляет свой талант детектива- драм, являющихся по большей части следствием глобального исторического катаклизма.

Одним из наиболее выразительных произведений сборника является, на мой вкус, «Фіалковий колір», в котором использованы мотивы и приёмы рассказов о привидениях. Один из пациентов Поддубного, занявший некую значительную должность благодаря решительным и безжалостным действиям в годы Гражданской войны, рассказывает историю о чудовищной женщине, сестре юноши-белогвардейца, в своё время расстрелянного по его приказу, которая навещает его в самые неожиданные, самые неподходящие моменты, приводя его в смятение злобными, насмешливыми угрозами и своим обликом ходящего трупа, наряженного в платье аристократки безвозвратно ушедших времён.

Объяснение таинственных визитов всегда бесследно исчезающей мстительницы, от которой объятый трепетом аппаратчик не может спрятаться даже в стенах собственной квартиры, так что зловещая гостья наводит ужас не только на него, но и на его жену и друзей, вполне очевидно.

В рассказах Шовкопляса вообще нередко поднимается тема призраков прошлого, заявляющих свои права на социалистическое настоящее, отказывающихся безропотно растворятся в небытии исторических учебников. Подчас это откровенные душегубы вроде главаря разбойничьей банды из рассказа «Норовистий кінь», сбежавшего из тюрьмы, чтобы отомстить врагам. В других же случаях речь идёт о героях, в чьих действиях лишь идеологическая предубеждённость может помешать читателю увидеть определённую правоту. В первую очередь здесь стоит вспомнить, помимо героини «Фіалкового кольору», рассказ «Житлокооп №...», действие которого разворачивается в многоквартирном здании, чей прежний хозяин был вынужден бежать за границу. Затесавшийся в ряды его жильцов, добропорядочных пролетариев и прогрессивной интеллигенции, племянник домовладельца пытается различными интригами вернуть семейную собственность, и, когда его происки не приводят к цели, идёт на убийство.

Пожалуй, не стоит и упоминать, что никто из персонажей не решается высказать вслух, что злодействующий племянник столь негодными средствами боролся за имущество, принадлежащее ему по справедливости. Более того, героям «Житлокоопа» кажется вполне естественным, что этого племянника, ещё до того, как он стал преступником, собирались лишить жилплощади на основании того лишь, что он оказался родственником владельца дома (точно также и в «Фіалковом кольорі» никто не выражает сочувствия женщине, пытавшейся отомстить за своего брата).

Но что действительно примечательно, так это то, как дедуктивный метод сплетается с идеологическими установками. Принадлежность одного из жильцов дома, в котором был убит еврей-коммунист, к кругам «бывших владельцев», убеждает проницательного доктора в его виновности. Поскольку именно на этих кругах лежит ответственность за еврейские погромы («это мерзейшее создание династии Романовых»), то, стало быть, их представитель «с молоком матери» усвоил не только «ощущение своего класса», но и антисемитизм. Шовкопляс создаёт таким образом яркую иллюстрацию к обыкновению тирании, всегда претендующей во взаимоотношениях с простыми гражданами на место Господа Бога, приспосабливать к своим целям идею первородного греха- людей объявляют преступниками, подлежащими ущемлению в правах или полному истреблению, исходя из их врождённых качеств, из их классовой, национальной или религиозной принадлежности.

Весьма показателен также диалог трёх представителей интеллигентского сословия, в котором позитивный персонаж узнаётся по высказыванию, где он выражает согласие со своей принадлежностью к гражданам второго сорта: «Не будь из вас такой раздёрганный интеллигент, (…) вы хорошо разглядели бы ту линию, которую ведёт в нашем жилкоопе Марк Адольфович. Он очень внимательно относится к интересам не такого, как вот мы с вами, а рабочего населения нашего дома».

Несмотря эту игру в поддавки с актуальными социально-политическими воззрениями, остроумно вплетённую в детективную интригу, рассказы Шовкопляса в целом совсем не производят впечатления идеологически ангажированных. Напротив, мне показалось, что именно в цикле о докторе Поддубном с наибольшей полнотой и убедительностью воссоздана в этой антологии послевоенная повседневность, быт, разговоры, характеры наполненного надеждами и свершениями десяти- или, скорее, пятилетия, заключённого между Гражданской войной и сталинскими репрессиями. Кажется, что автор не склонен идеализировать действительность, изображая не только трагические следствия социально-политических конфликтов, но и вечные пороки человеческой природы, на которые нисколько не влияет разгар социалистического строительства.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что главный герой становится жертвой прихоти руководства- в одном из рассказов его увольняет с работы главврач-самодур. Как мне кажется, в литературе последующих лет подобная перипетия не могла быть показана без дальнейшего восстановления справедливости, чего у Шовкопляса не происходит.

Отдельно хочу отметить литературное мастерство, с которым Шовкопляс меняет место действия, отправляя своего героя из загородного санатория в Харьков, из Харькова- в дальнее плаванье. С одинаковой виртуозностью совсем ещё молодой автор описывает прогулку по лесу, пожар в селе и шторм в океане. Последний доброму доктору приходится пережить во втором из рассказов сборника, использующем мотивы хоррора, «Фантастиці під тропіками». Это произведение вообще отличается исключительной жанровой оригинальностью, детектив сочетается здесь не только с ужасами, а именно- образом корабля-призрака, представленном Шовкоплясом с замечательно зловещей живописностью, -но и с приключенческой литературой. Да и сама детективная интрига весьма необычна, поскольку доктору-сыщику приходится опираться в своих умозаключениях лишь на усеянное трупами место преступления. Полагаю, «Фантастика під тропіками» является также одним из первых произведений советской литературы, изображающих ужасы капиталистической действительности, в частности, бесчеловечность колониализма.

Добрых слов заслуживает и исключительная изобретательность (пускай и не всегда сочетающаяся с правдоподобием), с которой злоумышленники осуществляют свои преступления- чего стоят хотя бы два самоубийства, замаскированных под убийства. И, во всяком случае, с рассказом «Стриб з поїзда» следует познакомиться ценителям детективного жанра, коллекционирующим самые причудливые из вымышленных злодеяний.