Марина и Сергей Дяченко «Слово погибели № 5»

Очень хорошее начало. Отличный стиль. Масса атмосферных подробностей, в том числе семейные заботы ГГ (вспоминаются аналогично выведенные проблемы с вредным Митикой в «Пещере»). Хорошо закрученная динамичная интрига. Но вот развязка...

Осталось ощущение стрельбы из пушки по воробьям. Вот такое вот спасение мира:

Кто такой герой? Герои ли советские бойцы, встававшие грудью на автоматный огонь, зная, что если развернуться, то получат тот же огонь в грудь, но уже от заградительного отряда? Мы знаем — герои. Может быть даже больше, чем герои — герои поневоле. Для кого-то ничего героического в поступке, сделаном «из-под палки» нет, но для меня подобный героизм еще более трагичен, чем героизм настоящего патриота, котрому «сладко умирать за отечество». Так и в этой повести поднимается вопрос героя-негероя, или может быть с другой стороны героя-сверхгероя. Второй вопрос звучит традиционно: — «Оправдывает ли цель средства?» Ответы на эти вопросы читатель должен искать сам. Как их ищут для себя герои повести Дьяченко.

Тот случай, когда о произведении нельзя сказать что-нибудь внятное без спойлеров. Главная мысль повести в том, что

За идейную составляющую — 10 из 10. Донесено прекрасно. А всё остальное... не сложилось. Кроме сверхидеи и вспомнить-то нечего, хотя образы персонажей у Дяченко обычно получались яркие и объёмные. Поэтому только 8-8,5 баллов.

Авторы, наверное, хотели написать нуар в фэнтези. Все признаки на месте: детектив, дождь, шляпы, гостницы, красавицы, многозначные фразы... Все это в мире, где магия — обычное дело. На то мы и читаем фэнтези. Но лично меня сбивает бытовуха честного детектива. Ему положено бы быть одиноким и курить, а не терпеть сопливых племянников, их блудливую мамашу и попорченные обои. Может так хотелось контрастности авторам привнести или комичности, а то и реальности. Но из фэнтези-нуара это скорее выбивает и раздражает, затормаживает сюжет. Тем более, что для сюжета и для изменения мировоззрения гг все эти кухонные детали никак не работают. М главное: мало информации почему плохо быть манипулятором. Болотная карга людей котле варила за просто так, рзи забавы. Это плохо однозначно. А спасти страну, манипулируя сознанием людей в бою? Не понятно, что тут плохого. Даже поднять мертвых защищать свою отчизну губительно для души того, кто призовет магию, но для страны-то, для живых, для освободительной борьбы... Отчаянные времена — отчаянные поступки... Так что стило бы как-то глубже мерзость содеянного подать, а то не понятно, почему когнитивный диссонанс произошел такой глубокий у всех задействованных лиц... Вот, собственно и все, что я хотел сказать о войне во Вьетнаме(С)

нужны ли баальшие рецензии на небольшую повесть? Скажу просто — Отлично. Очень понравилось.

История, которая начинается как расследование убийства, а заканчивается размышлением на тему исторической правды и общественных идеалов. Что важнее: знать правду во всём её отнюдь не героическом многообразии или же оставить сложившийся в обществе идеал, который продолжает вдохновлять новые поколения на что-то светлое и смелое.

Хотя следует отметить, что финальная тема повести раскрывается постепенно, и большую часть времени это именно расследование. Немного странный непонятный мир, со своей историей и магией. Несколько персонажей, где главным героем выступает обычный следователь, желающий докопаться до правды в заведомо проигрышном деле — из чистого упрямства, любопытства и сохранившихся идеалов. И довольно странная побочная линия с неурядицами дома у главного героя, похожими на затянувшийся не смешной анекдот про слишком загостившихся надоедливых родственников. Ну а уже в финале вскрывшиеся детали дела приводят читателя к уже озвученным вопросам.

Будете читать отзывы — осторожнее со спойлерами, без главной интриги с разгадкой преступления история многое потеряет.

Странное впечатление от книжки. Более чем странное.

Техника исполнения (редакционно — стилистические аспекты) — это, как всегда великолепно, слов нет. А, вот, «между строк», идейный слой, так сказать, «…то, что авторы хотели до читателя донести…» — это… кроме удивления вызывает лишь горечь и… разочарование, что ли.

Такое чувство, как будто добрый, умудрённый жизнью и основательно побитый судьбой человек, с красными, слезящимися старческими глазами, с отёчными мешками под этими глазами, в старом протёртом свитере с растянутым воротом, с беломориной, зажатой крючком между угловатых пальцев кисти с пергаментной кожей, покрытой пигментными пятнами… и т.д. и т.п. — вот именно с ТАКОЙ «образной картинкой» — так, вот… персонаж сей как будто бы рассказывает мне, глядя прямо перед собой и не моргая… Что, мол, мир вокруг нас — он не чёрно-белый, он даже не «36 оттенков серого», он — гораздо сложнее, он многоцветен, в нём есть красный цвет, зелёный, даже — фиолетовый. И что, мол это многоцветье, оно — прямиком от Бога, поэтому игнорировать сей факт — не просто неправильно или прискорбно, а что вот эта попытка игнорирования — она и будет тем самым прегрешением, которое в итоге… и т. д. и т.п.

Можно подумать, ЧТО Я ЭТОГО НЕ ЗНАЛ. Странность — именно в этом. В этой позе, в этой нарочитой нагнетаемой трагичности, в театральности позы, во всех оных мрачных деталях. Более чем странно. Ибо подросток, к примеру — вообще не поймёт, про что это и о чём. Человек в стадии «кризиса среднего возраста» — просто отмахнётся: у него полно своих, более значимых для него проблем. Людям же моего возраста — повторюсь — это всё равно, что записному Донжуану рассказывать по большому секрету, нервничая и оглядываясь, о существовании оргазма.

Для кого написано? Для какой аудитории? И вообще — зачем?

Эта книга мне не зашла, хотя авторов очень люблю.

Написано здорово, персонажи живые, выпуклые, очень правильные.

Но проблема, вокруг которой вертится повествование, она ... как бы ... мне кажется искусственной. Не стоящей того, чтобы ради ее преодоления так убивались персонажи. И на этом точка.

Всем хороша данная повесть, кроме того что для авторов она, к сожалению, весьма слабая. Такое впечатление, что была бы повесть подлиннее — было бы лучше. А так сюжет весьма предсказуем (и даже вторичен) — несмотря на детективную составляющую, какой-либо интриги в повести нет. Мотивация не везде логична, ну и просто они могут писать лучше.

Детективная повесть в фантастическом мире. Написано хорошо, читал с удовольствием, но после никаких впечатлений не осталось. Идея не нова, мир книги скорее странный, чем интересный. Может, в формате рассказа понравилось бы больше, а так ощущение потерянного времени. Одним словом — проходняк.

Довольно слабая повесть: как всегда, красиво написанная. Маг убивает женщину и зачищает память себе, чтобы не помнить, что женщина ему рассказала, и за что он её убил. Расследует это дело обычный полицейский. И вот ждёшь, что же это такое удивительное, что же это, зачем же он всё это сделал, ведь грамотный маг, разумный, логичный. А вывод – гора родила мышь. Концовка: то, чем очень сильны обыкновенно Дяченко – тут откровенно слабая, практически никакая. Не торкает.

«Слово погибели № 5» — повесть украинских писателей Марины и Сергея Дяченко. По форме — детектив с элементами фэнтези. Фактически — притча о трагической, ложной исторической памяти (для тех, кто не в курсе, напомню, отец Сергея Дяченко, врач-бактериолог, чудом избежал расстрела сталинскими палачами).

Действие повести происходит в мире, очень похожем на современность, но с одним дополнением — здесь есть люди, которые способны воздействовать на окружающих, полностью подчиняя их своей воле, стирая память и даже убивая при помощи некоей «магии». Для предотвращения использования магии в криминальных целях существует спецслужба «Коршун».

Повествование начинается с того, что один из сотрудников «Коршуна», Алистан, совершает при помощи магии демонстративное убийство ничем не примечательной женщины — немолодой учительницы истории, приехавшей к нему из провинции с некими документами, уничтожает эти документы, а затем стирает себе короткий отрезок памяти, забыв, таким образом, что за информацию передала ему женщина и почему он её убил.

Алистан признаёт вину и готов предстать перед судом, хотя и не помнит, почему совершил демонстративное убийство.

Делом об убийстве занимается сотрудник прокуратуры по имени Игрис. Несмотря на давление, в том числе предупреждение убийцы, человека высокоморального, он изо всех сил пытается докопаться до истины.

Истина оказывается горькой. Убитая учительница была дочерью одного из так называемых «Двенадцати» — национальных героев, по официальной версии, погибших в ключевом неравном бою за 40 лет до начала повествования, в переломный момент истории, когда под угрозой оказалось само существование страны. «Подвиг двенадцати» является центральной частью национального исторического мифа, а единственный, по официальной версии, оставшийся в живых герой стал национальным лидером, маршалом Равелином, центральной фигурой квазирелигиозного культа личности. Однако убитая учительница достоверно узнала от своего отца, оказавшегося одним из Двенадцати, так называемым Сталеваром, по официальной версии, героически погибшим (он догадался обзавестись подложными документами и скрыться), что никакого подвига не было. Человек, который позднее стал маршалом Равелином, был магом-манипулятором, отправившим своих товарищей на смерть, в буквальном смысле управляя ими, как куклами-марионетками.

В финале авторы психологически очень точно описывают поведение следователя Игриса, искреннего поклонника культа Двенадцати, который в последний момент пытается отказаться от прослушивания записи на магнитофонной кассете, в которой отец убитой учительницы раскрывает неприглядную правду об историческом событии.

Но обвиняемый в убийстве маг всё же настаивает на прослушивании кассеты — ему хочется понять, зачем он совершил демонстративное убийство.

«Голос старика отдалился, зазвучал глухо, как в бочке. Он говорил теперь отрывисто, надолго умолкая, преодолевая хрипоту:

— …никому не рассказывал. Вернулся к баррикаде, подпустил их поближе и открыл огонь. Один. Против целой роты! Они не ждали, их так и покосило, остальные залегли и стали палить уже по мне… Я обгадился. Но менял ленты и стрелял. Хоть и не хотел. Какой к лешему героизм! Он вступил в меня и водил, как куклу. Я же не знал, что он маг. Никто не знал. Нас было двенадцать человек, всякому дорога своя шкура, а на прочих плевать. Он поднял нас и повел. Все померли, Студента пополам разорвало, я видел. Потом ничего не помню… Меня тоже приняли за труп… Пришел в себя, кругом уже пируют, уже ревут: «Слава Равелину!» Я тогда только вспомнил, как его звали, а то все Тихоня да Тихоня…

Странный звук прорвался из динамика. Старик плакал.

— …тоже герой и мертвец. На самом деле я не Герман и не Жёлудь, а Парм Гнилой Мост, в любом учебнике мое имя есть. Документы фальшивые после войны выправил. А настоящие приберег… Они под полом. Знаешь, где искать. Там же и письма, и все, что я записал… Прости меня, дурака, но вот так вышло, и не могу помереть с этой тайной. На центральной площади, третий справа, я стою, с усами… Да и на любой памятной доске. Можешь прийти, поглядеть?.. Даже похож, как я был в молодости… с тех пор усов не носил никогда… Живи, дочка, будь счастлива, выйди замуж, внуков мне нарожай… Если суме…

Кассета закончилась.»

Финал повести авторы оставили открытым — неясно, решится ли следователь обнародовать запись.

«Мне пора возвращаться под стражу, пока не хватились… Знаете, я не чувствую себя виноватым перед вами. Хотя поступаю сурово.

— Как? Как вы со мной поступаете?!

Маг обернулся через плечо. Он казался помолодевшим, вновь обретшим вкус к жизни.

— Оставляю вам этот выбор, дружище. Я за свой заплатил. Дело за вами.

И он взглядом указал на кассету, по-прежнему лежащую на столе.»