Яна Лехчина «Год Змея»

Довольно своеобразная у автора получилась книга, и оттого не менее смешанные чувства я к этому произведению испытываю.

Не знаю, насколько читателям важно оформление книги, но на всякий пожарный коротко отмечу, что оно потрясающее: очень сочное, прекрасно соответствует духу книги и видно, что создано с любовью и пониманием. Не имеет ничего общего с косорукими серийными поделками многих отечественных книг.

Плюсов и достоинств и произведения, лично для меня, довольно много, и если некоторые из них намечены легчайшими штришками, то другие висят посреди страницы ажно путевой звездой. Первое, что бросается во всех смыслах в глаза, это язык написания и стиль. Он очень полновесен и полнословен, изобилует крупными планами и феноменальными по своей детализированности описаниями, которые радуют простое деревенское сердце архаизмами и чудесными эпитетами. Если первых довольно мало и у неподготовленного читателя они могут вызвать мучительное желание открыть словарик, но вторые сыпятся как из рога изобилия. Несмотря на то, что почти для каждого повторяющегося явления, будь то рассвет или представление очередной комнаты Матерь-горы, автор умудряется изящно находить всё новые и новые слова, всё новые и новые образцы для описания, этот же прекрасно выдержанный язык становится слабым местом книги. Всё белое — либо кипенное, либо лебяжье, либо молочное; всё золотое — обязательно медовое, а любое действие или событие превращается в тягучее. Красивые метафоры? Очень. Очень нежные, точные, непривычные и прелестные, но оттого они слишком сильно запоминаются и уже к середине книги начинают откровенно мешаться.

Другим слабым местом (неожиданно!) оказалась стабильность написания. Повествование выдержано в едином неторопливом ритме и какой-то сказочной, песенной стилистике, из-за чего моменты, которые необходимо выделить, сделать более драматичными или трагичными, просто теряются в общей монотонности. Помните скорбную торжественность рохирримов, когда те прибыли на Пеленнорское поле? Или резкую смену повествования, когда очнулась драконица Тиамат в трилогии Робин Хобб? Гибель старших офицеров, которые приняли решение уйти на дно с кораблём у Пикуля в романе «Моонзунд»? Здесь подобных переходов нет — соответственно, нет у читателя реакции на события. Они отсутствуют и по другой причине (я не совсем бесчуственный чурбачок), но об этом ниже.

Ввиду почти полного отсутствия действия, взаимодействия персонажей и диалогов, повествование статично практически в течение всей книги. В некоторых местах видны рваные подвижки, но этого критически мало для того, чтобы оживить то монструозно-величественное полотно, которое соткала автор. Что-то происходит, какие-то герои пыжатся, строго смотрят, зычно говорят, ненавязчиво хвастаются клёвыми скакунами и таинственными тайнами, но почти все интересные и живые события произошли когда-то давно. Настолько давно, что стали песнями и основой языческих верований, но, к счастью, у нас есть живые участники тех событий, которые вспоминают и вспоминают, погружаются, уходят в прошлое, показывают свою и чужие судьбы... опять же, всё статично. Глава зачастую выглядит как, прости, Г-ди, раскадровка из аниме: красивый фон, несколько крупных планов (поворот головы, хитрый солнечный лучик, косица почти коснулась стола), персонажи после тяжелейших внутренних раздумий и громыхающих в душе гроз говорят друг другу пару фраз и на этом всё. Из этого вытекают уже две проблемы: читатель не привязывается к героям, потому что не видит их и не чувствует, а картинка превращается в полотно, полотнище, картину, фреску, триптих — во что угодно, но не в полноценный фильм внутри головы!

Персонажи тут занимают особенное место. Создаётся впечатление, что автор, пресытившись типичными хероями, решила создать полных им антагонистов. Рацлава — слепая дочка мельника, которая должна была умереть во младенчестве, нелюбимая, воровка тихая и кроткая, но иногда колкая. Максимально загадочная Совьён, подноготная которой от и до выкладывается в одном-единственном диалоге в главе, суть которой свелась к... к... к этому самому диалогу. «Племенная кобыла» княгиня из прошлого, запертая в золотой клетке и обязанная любить нелюбимых. Оркки Лис и Лутый — парочка неразлей-вода, которые вынуждены искать друг в друге семейную теплоту. Были ещё какие-то персонажи, дракон там — тот ещё инфант, его вечно мягкий и справедливый старший брат, который под давлением обстоятельств вынужден был превратиться в жёсткого правителя. Герои получились интересные, очень... не побоюсь этого слова... былинные и сказочные. Почти у каждого — какая-то тайна, трагедия или чёрная полоса, там, в прошлом. К сожалению, ощущаются они как наброски к чему-то бОльшему и более реалистичному — или как искусно вышитые персонажи на том самом полотне, о котором говорилось чуть выше.

А почему? Правильно! Они никак себя не показывают и не взаимодействуют. Самая жирная и оттого сочная точка их взаимодействия нарисовалась, когда

...потому что теперь пришла пора поговорить о том, что мне (лично мне, как, собственно, и всё в этом отзыве) понравилось, пришлось по вкусу и местами восхитило. Язык и стиль я расхваливала выше, но дополнительно подытожу: благодаря неторопливому ритму повествования в голове точно срабатывает какой-то стоп-кран, который не даёт читать текст бегло и невдумчиво — словно путешествуешь по волнам старинного, тягуче (вот блин!)-напевного сказания или песни, расстилающей перед внутренним взором тканные холсты прошлого и настоящего и их сказочного переплетения. Фольклором пропитана вся книга, за что автору отдельное спасибо — мало того, что Яне Лехчиной удалось сохранить чудесную стилизацию текста, так она ещё и не забыла о различных этнокультурных особенностях своих персонажей и мифических темах. По сути, в книге фигурируют несколько народов, в которых можно при желании узнать славян, степняков, саамов и прочих, и у каждого есть своя культура, язык, религиозные особенности и взгляды. По ходу повествования то «славянин», то «степняк» рассказывают нам, невеждам, разные версии происхождения их легенд и обсуждают отношение богам, пытаются проследить связь между верховными покровителями и бают потрясающие по красоте, невероятности и продуманности сказания. Пожалуй, именно таких штрихов — очень мелких, но очень важных лично мне всегда не хватало в авторском фэнтези. Мир «Змея» видится и чувствуется живым и многогранным благодаря тому, что автор не забыла про различия между культурными средами и про то, как выходцы из них видят окружающий мир.

Отдельным открытием для меня стало... даже не знаю, как это назвать... возвращение к изначальным мифическим корням, что ли: если вёльха (считай, ведьма, ворожея, колдунья) умирает, то она обязана передать свой дар достойным ученикам, иначе смерть её будет страшна; оборотень не может просто так перевозбудиться и поменять шкурку, он может только вылезти из этой самой шкурки в определённое время; дар волшбы можно украсть, но не приручить — честно, мне было достаточно эти двух-трёх примеров (возможно, я что-то и упустила), чтобы зауважать автора хотя бы за это! Как мало иногда надо человеку для счастья.

В некоторых отзывах мне встречалось не слишком логичное сравнение «Змея» с работами Семёновой или повестью «Ритуал» (сюда относится и отвратительный «Он — дракон») исключительно из-за хода повествования, стилистики и пары моментов, явно позаимствованных из фильма. Это не слишком верно. «Год Змея» — книга чувств и ощущений; утраченного зрения Рацлавы, которое никогда не сможет порадовать её чудесными красками мира; внимательного глаза ворона, что высматривает мелочи; драконьего крыла, под которым вскипают облака; застарелой ненависти и преданной любви. Корректнее было бы её сравнивать, наверное, с одной весьма известной книгой Зюскинда, но я это позволю себе сделать робко и вскользь: всё-таки, слишком разный жанр, посыл и отточенность у написанного.

Очень необычно — это первое, что хочется сказать. Сказка — нет, сказание — заметно отличаются от множества других историй про драконов и молодых девушек, уготованных им в невесты. Величаво тянется рассказ, плавно переливаются слова, словно мелодия звучат предложения. Только вот мотив книги одновременно завораживал и убаюкивал меня. Я признаю мастерство автора во владении словом, просто меня всегда тяготил подобный слог.

А сказание это было про разных людей. Злых людей и добрых, смелых и трусливых. Про тех, кто сам выбирает свой путь, и про тех, кто вынужден подчиниться другим. Есть старая легенда, что в горах живет чудовищный дракон. Когда-то он был человеком, но теперь лишь на несколько дней в году может вновь принимать людской облик. Каждый год ему отправляют молодых девушек, и в этот раз сея участь ждем слепую Рацлаву.

В этой истории у каждого героя своя история и своя судьба. История бедных девушек, отправившихся в лапы чудища. История родственных отношений. История страха и жадности. История, где кто-то все еще жив, а кого-то уже настигла смерть. И герои все разные, многогранные, но отчего-то мне не приглянулся ни одни.

«Если не можешь вытянуть из человека струну, то хотя бы дотронься до неё.»

*

«Нет ничего постыдного в том, чтобы проиграть великим.»

*

«Год Змея» — баллада о любви и дружбе, о ненависти и сострадании, о долге, чести и совести. Центральным персонажем книги является Сармат — человек, превращенный в дракона. Был ли он человечен до того, как его превратили в дракона? Вряд ли! Он способен на братоубийство, хитер и жаден. Его любят и ненавидят, его боятся и перед ним преклоняются. Он — владыка земель! Орда, возглавляемая его братом, совершает набеги и держит в страхе людей близлежащих земель. Ежегодно на откуп ему отдают богатства и молодых девушек — драконьих невест. В противном случае город ждет разорение и сожжение.

*

Сюжет разделен на несколько линий повествования, прямо или косвенно связанных с Сарматом. Одна линия повествует нам о событиях, происходящих в отряде, который везет на откуп Сармату богатства и драконью невесту — Рацлаву. Она не красавица, да к тому же слепа. Единственное, что есть у нее — волшебная свирель. Она режет ей руки и причиняет огромную боль, но ткать музыку из нитей окружающего ее мира — единственная возможность познать его для слепой Рацлавы. Другая линия нам рассказывает о том, что происходит в Матерь-горе — месте обитания Сармата-дракона.Там своей свадьбы-участи ожидают две драконьи невесты: непокорная княжна Малика и дочь гончара Кригга. Каждая знает, что жить ей осталось на больше года, так как ежегодно в праздник Летнего солнцеворота жены Сармата умертвляются.

*

«Год Змея» — завораживающая сказка, кладезь мифов, легенд и поверий. Динамичный сюжет, с постоянно меняющимися линиями повествования, не даст заскучать. Яркий, полный образов язык автора с первых строк погружает вас в атмосферу завораживающей истории, на страницах которой вы встретите оборотней, русалок, вёльх-предсказательниц, шаманов и ведьм. Что будет дальше с героями и получится ли у Хортима — брата Малики собрать войско на расправу со злодеем Сарматом? Пока не ясно. Ждем выхода в свет второй части книги и желаем юной писательнице творческого вдохновения.

Написано очень красиво, поэтично, и по духу — очень славянское фэнтези (в хорошем смысле). Мир получился живым и дышащим. Персонажи тоже интересные, своеобразные. Мне понравилось, что большинство из них не картонно-положительные, а более сложные натуры, сочетающие в себе и хорошее, и плохое. Даже злодей-дракон показан живым.

К сожалению, несмотря на живой мир и персонажей сюжет оставляет желать лучшего. Значимых событий просиходит довольно мало, причем самые интересные — в прошлом. Поэтому роман воспринимается скорее как статическая картинка, иллюстрация к истории придуманного мира. Ну и заканчивается практически на полуслове, но, как я понимаю, еще будет и продолжение.

Сказочная, былинная история. Множество сюжетных линий разных персонажей и разных временных пластов, переплетающихся между собой узорчатыми кружевами. «Вкусный», «сочный» слог, когда перед глазами сразу встают густые леса и прозрачные озёра. Неспешное повествование, но при этом захватывающе интересно прописанные даже незначительные диалоги или события. Непредсказуемость концовки — во всяком случае, в конце первой части ещё невозможно сказать, что будет дальше.