Прокрадываются как то раз в комнату к спящему господину К. следователь и дознаватель. Что вы делаете, а чего это испугались? грешок что ли за собой чуете? ай-ай, нехорошо, а давайте мы арестуем вас.
А что это за пятно на полу? Это от прежнего жильца, тут стул был прикреплен. Ааа, вы хотите запутать в свое дело и прежнего жильца, нехорошо... И пишут, пишут свои блокнотики эти следователи.. А потом зачитывают, и господин К. в ужасе от ахинеи что они записали своими скудными словами. Господин К. оробел, боится, осмелел, не боится, но тут в соседней комнате оказываются три его сослуживца, и это опять сбивает его с толку, и он опять растерян, да еще ночь, да за что меня арестовывают?
А мы не уполномочены отчитываться перед вам, арестованный, но в целях безопасности вам позволено будет продолжать работу как и прежде. А работает господин К. в каком-то солидном всеохватывающем учреждении, столы клерков тянутся прям до горизонта,
и прибывший из деревни, от земли, родственник удивляется такому распорядку, как это люди обменяли свободу за комфорт, но попробует помочь своему родственнику, ибо это у городских нет кровных связей а только корпоративный отбор, а на земле родственники всё еще ценят своих, и ведут он племянника к адвокату, но там отвлекается господин К. на девушку с перепонками меж пальцев, никак это не поможет ему, но отшлет нас к "Улитке на склоне" Стругацких, ибо люди в машинном государстве — это совершенно иной биологический вид, ну или ведут себя как совершенно иной биологический вид.
И вот он на торжественном приёме на службе, а его подзывают и выводят через подворотни в огромный зал, набитый стражами закона, и пытаются судить, но не говорят ничего по существу, он призывает к здравому смыслу, над ним смеются, он апеллирует к протоколу собственного допроса и уже не замечает как из обличителя системы начинает оправдываться.
Тут до него доходит идиотизм ситуации и он бежит, благо ему покамест это еще позволяют. И такая ситуация, переходящая от неумной шутки — к глупой бюрократической возне, через абсурд — к инфернальному ужасу существования в государстве с подавленным гражданским обществом, будет нарастать и нарастать, пока в финале личность господина К. не будет сломлена, подавлена и растёрта — и уже ничего не будут значить его слова о том что палачи запачканы в крови. На то у них и профессия такая — "мы только выполняли приказы". Не люди, только функции.
Как это всё реализовал на экране Орсон Уэлсс понятно — после красного террора ОГПУ, ГУЛАГа, нацистских лагерей и гестапо, после антиутопий Замятина, Хаксли и Оруэлла это всё оставалось только перенести на экран... Но как Франц Кафка всё это предсказал и описал в 1914-18 гг. — уму непостижимо. Что слуги закона имущество первым делом растащут — это не новость, но как все отвернутся и сделают вид что так и дОлжно, и никакая логика не сработает а уж о гуманизме и забудьте — это новость двадцатого века. Об этом и кинокартина.
В 1982м году "Юный техник" завалил читателей рассказами Сильверберга — за полтора года опубликовал на своих страницах четыре рассказа американца. Исключительный случай, такой массированной "ретроспективы" вряд ли кто удостаивался в советской прессе, надо учитывать времена дичайшего бумажного дефицита, квотирования и распределения печатных площадей на годы вперед.
В первом номере рассказ "Честный контракт" в переводе В.Вебера с иллюстрацией А.Назаренко. Кстати, был ведь снят смешной мультфильм по этому рассказу, наверняка где-то он имеется, пересмотреть охота, а где найти не знаю.
=============
Позднее дополнение: нашёлся-таки мультик! Мультфильм Владимира Тарасова "Контракт", 1985 год, 10 минут. Вот два кадра из него:
=============
Через два месяца,в мартовском выпуске "ЮТ" дает рассказ "Звероловы" в переводе В.Вебера и с иллюстрациями А.Назаренко, выполненными, как сейчас бы сказали, в кислотной гамме. Ну тогда ничего, прокатило — для детей всё-таки
Через полгода, в октябрьском номере — "Двойная работа", в переводе всё того же В.Вебера, но уже с картинками Г.Кованова
И почти через год, уже в июльском номере за 1983 год, печатают четверый рассказ Р.Сильверберга, "Абсолютно невозможно". Не трудно догадаться в чьем переводе, но с иллюстрацией уже В.Лапина
В апрельском журнале "Вокруг Света" за 1987 год, который как раз сменил дизайн логотипа, опубликовали рассказ "Одного поля ягоды" в переводе Александра Корженевского (эх, сколько потеряли читатели, потеряв такого переводчика, ушедшего в литагенты)
и с иллюстрациями В.Чижикова — который вообще-то в основном "Весёлые картинки" иллюстрировал да "Крокодил", но тут он настолько углубил эффект комичного, что рассказ только заиграл новыми красками
В 1989м "Юный техник" снова печатает Сильверберга — рассказ "Железный канцлер" в переводе А.Корженевского и с иллюстрациями О.Тарасенко. Начало рассказа было напечатано в первом номере, а окончание — через месяц, во втором. Эта форма изощрённого издевательства, превосходящего по своему негативному воздействию садизм, практиковалась издателями на протяжении полутора веков, и если в XIX- начале XX вв это оправдывалось тем обстоятельством что писатель просто пишет и еще сам не закончил роман а газета его печатает с рукописи сразу со стола — да в типографский набор, то уже примерно с 1950х гг. подобная мелкая дозировка ничем не объяснялась, а только выполняла фунцию пролонгирования подписки на данное периодическое издание. Вы только вспомните (или попробуйте представить): читать изумительно хороший роман в течении года по три страницы в месяц, обрываясь на самом интересном месте. Не мудрено, что любители фантастики до сих пор продолжают брать и покупать всё что под руку попадает, с прицелом на какое-то будущее, да побольше — признайтесь, у каждого таких запасов притумбочных или антресольных закромах — книжечек эдак по триста хотя бы имеется. Нечитанного, не открытого ни разу, где-то вложены касовые чеки на смешные сейчас суммы в 15 рублей или на ужасные суммы в 10000 рублей... А ведь непрочитанные книги умеют мстить. Обратите внимание на приписку в самом низу страницы ЮТа — книжка Сильверберга выйдет в издательстве "Мир" в 1989 году. Она была подписана в печать в апреле 1988, зимой 1989 ее уже ожидали в свет, а вышла она фактически только в 1990м.
Составителем сборника был всё тот же В.Вебер, эдакий промоутер Сильверберга на советской земле, а обложку рисовала Кира Сошинская — жена Кира Булычева (она нарисовала практически все обложки к ЗФке в 1980-90-ее гг).
С номиналом в 5 (пять) рублей, как положено в мягкой обложке (серия "Зарубежная фантастика"), достать ее было совершенно невозможно. Во времена когда не был интернета, новости распространялись на бумаге, такими вот небольшими дозами, люди узнавали что и где выйдет. Порой даже журналы, которые вообще-то по-советски, по социалистически конкурировали между собой за подписчика, сообщали о публикациях друг у друга. В 1987м примерно в Знание-Сила напечатали сильный отрывок из "Града обреченного" Стругацких, с шахматной игрой, и сообщили что полностью роман можно прочитать в журнале "Нева". Страна была нищей, на книги иностранных авторов денег не хватало, даже если убирали издержки в виде гонораров иностранцам. Посудите сами: в период 1950-1980 в год выходило 2-3 книги иностранной фантастики, иногда десять. Государство патерналистки следило за кругом чтения, и позволяло просачиваться иностранцам, коли в них нуждались подданые, но в небольших дозах. Это можно даже вспомнить по годам: 1976-77 — "Пасынки вселенной" Хайнлайна, "Сами Боги" Азимова и "Свидание с Рамой" Кларка, "Гибель Японии" Саке Комацу. В 1980м — "Фонтаны рая" Кларка, "Планета изгнания" и "Слово для лес и мира одно" Ле Гуин. Отличные романы, но это ВСЁ, что было в тот или иной год. И хватит — валюта! Её на другие цели не хватало, "тигр стоит 40 тысяч долларов, и знаешь сколько он в день тут инволюты сжирает!" (из к/ф "Полосатый рейс"). Средств и денег на большее — не было. Сейчас же чисто за деньги покупателей, без помощи государства, мы имеем десятки, сотни иностранных фантастических книг в год. Схема упрощенно именно такая — в одном случае деньги у государства и оно решает что кушать, смотреть в кино и читать в журналах, в другом случае деньги у граждан и они сами решают те же вопросы сообразуясь со своими собственными вкусами. Люди моего поколения помнят как всю страну заставили пить страшный турецкий чай в огромных килограммовых упаковках, его чтобы заварить надо было кипчятить пять минут — а другого чая не было в принципе, а кофе не существовало вовсе, выдумали его враги какие-то. Или как все ели венгерские голубцы в жестяных банках — а кого тошнило мог не есть — ничего не есть. Так и с культурой. По меткому выражению У.Берроуза, кормили с длинной ложки. И повезло фэнам чт ов "Мире" работали замечательные люди, а ну как с "МГ" 1973 года произошло бы. Вот тоска был б зеленая, неописуемая.
Разумеется всё это живо в памяти, на этих крохах выросла моя любовь к фантастике, это то самое лучшее, что делает наш жанр исключительным и это те рассказы, которые можно смело включать в антологию "Лучшее, доброе, вечное" и не мог я не помочь Михаилу Сергеевичу Нахмансону, когда он обратился к фэндому через блог Дмитрия Байкалова в ЖЖ — помогите найти десяток старых, 1990х годов издания, книг Сильверберга — Сильверберг приезжает в Санкт-Петербург с частным визитом и хотел бы заодно пополнить свою коллекцию иностранных изданий, а фэны могли бы пополнить свою коллекцию автографов. Помня о виртуальной книжной полке на Фантлабе "Книги на сайте с автографами писателей", и преследуя глубоко порочный личный интерес коллекционера, я послал несколько разыскиваемых изданий за что и получил в отместку на томик рассказов из серии "Шедевры фантастики" такой автограф:
«Рецензии и литературные обозрения научно-фантастической литературы, которым в журналах отводятся специальные разделы, не слишком правдоподобны в силу их внутренней специфики. Но во всех странах, от США Франции, Швеции, Германии до Австрии, существуют размноженные на стеклографах, гектографах или (как в США, где больше технических возможностей) на ксероксах любительские журналы, издаваемые фанатами научной фантастики. Тиражи их бывают очень скромными: от нескольких десятков до нескольких сотен. В них публикуются статьи монографического характера, анализирующие биографии и творчество отдельных авторов, критические эссе, часто перепечатанные из труднодоступных периодических изданий (например, академических или университетских издательств), а также обширные библиографии; как правило, имеются разделы, посвященные рецензиям. Можно только удивляться уровню этих журналов: любительские публикации, напечатанные на плохой бумаге, сброшюрованные настолько плохо, что страницы часто рассыпаются, оказываются иногда как бы лучами яркого света, островками хорошего вкуса и верными указателями в потемках научной фантастики. (..) Таким образом, интеллектуальная «верхушка» научной фантастики относительно «верхушки» обычной литературы как бы перевернута и находится чуть ли не в подполье. Это происходит из-за коммерциализации жанра; на пространстве «обычной» литературы как бы сдерживается под вывеской переменности и меценатства; фантастика же продается наравне с булочками и колготками и точно также издается и рекламируется. Эта реклама превращается как бы в самодиагноз, который сами себе ставят издательские компании, занимающиеся научной фантастикой, лишь бы подчеркнуть адресный характер своих публикаций».
Станислав Лем, «Фантастика и футурология», том I, с.509-510.
История неподцензурной независимой журналистики тесно связана с экономикой, поэтому для лучшего понимания такого явления как фэнпресса экскурс в историю необходим — чтобы понять важность и значимость этой микроскопической части фантастической субкультуры, так мощно повлиявшей на весь жанр в целом.
Давным-давно, когда правящая бюрократическая верхушка военной империи была озабочена только защитой огромных границ владений от любого проникновения извне и совсем не интересовалась нуждами и потребностями подданных, считая их безмолвной скотиной, граждане Страны Советов сами, как могли, в меру своих сил и умений, обеспечивали свои потребности кустарными методами из подручных материалов. Продовольственную проблему решали, выращивая на приусадебных участках овощи и фрукты. Одеваться пытались в собственноручно пошитые брюки, костюмы, юбки, платья, шапки и куртки. Вы можете не верить, но самые отъявленные самоделкины конструировали и изготавливали даже легковые автомобили! (была даже специальная передачка на ТВ – «Это вы можете», там хвалились разными Кулибиными, был даже некоторый культ Кулибина, гласивший примерно следующее: «наш человек сам чего хочешь сделает, не нужны ему профессионально сделанные часы или компьютер»). Лозунг «человек – сам кузнец своего счастья» приобретал буквальный смысл в государстве, мегаломанские интересы которого никак не соотносились с удовлетворением минимальных бытовых нужд человека.
Не думайте, что всё было так благостно в этом стихийном и незаконном процессе самообеспечения необходимыми предметами. Людей, наладивших производство пластмассовых люстр и организовавших рассылку их по почте – арестовали и приговорили к максимальным (15 лет) тюремным срокам. Продавцов иностранных джинсов однозначно подозревали в предательстве Родины. За пошив меховых пыжиковых шапок «самый гуманный суд в мире» с радостью приговаривал скорняков к расстрелу, и этому живодёрству есть вполне этнографическое объяснение – в примитивных обществах зачастую имеется табу на незаконную подделку атрибутов одежды правящего класса. И если продавец произведенных своими собственными руками товаров (картошка, мандарины, сало, вязанные свитера, сшитые тапочки) мог снискать снисхождение в суде и отделаться инфарктом, потерей бизнеса и конфискацией неправедно нажитого имущества, то перепродавец промышленных товаров однозначно подпадал под статью о спекуляции, и снисхождения получить никак не мог. В простонародье ошибочно считалось, что именно спекулянт-перекупщик виноват в том, что товары по низким ценам в магазинах отсутствуют, ибо спекулянт скупает их все в огромных количествах, а потом монополизирует рынок и снимает гигантскую маржу. В стране не было экономического образования, абстрактно мыслить тоже особо не учили в школах, поэтому азы экономики никто не понимал: если товаров произведено в достатке, то отчего же когда перекупщик вываливает на рынок это же самое количество товара – отчего же цена не падала до закупочного (государственного) минимума?
Книг в СССР издавалось много, но читаемых из них набиралась едва ли четверть. Товароведы свидетельствуют: из книг, полученных магазином в 1985 году, через три года списано в макулатуру 72%. Это просто убийственные показания, свидетельствующие о полном крахе административно-командной системы госкомиздата и планового хозяйства: производится то, что никому ненужно, вымываются ресурсы (бумага, работа печатников, время редакторов), а после обесценивания — бездарно уничтожается. Расхожее мнение, что из макулатуры делают новые книги, не совсем верно для технологических реалий целлюлозно-бумажной промышленности тех лет. Бумага из макулатуры получается низкого качества (не белая, а серая), ей требуется дорогостоящая химическая очистка от примесей и отбеливание, поэтому макулатурная бумага идёт в основном на производство строительного рубероида, коричневого упаковочного картона, в лучшем случае – для туалетной бумаги.
В США тоже не все книги находят своего покупателя, и часть тиража уходит из магазинов обратно в издательство на макулатуру – но процент возврата составляет 10-30% одного наименования, но никак не от общего вала произведенного. Заметим, что в современных российских условиях развивающегося рынка и ненасыщенного спроса возврат книг поставщику ограничен договором в пределах 1-2%, не более, и пока рынок не насыщен, ситуация не склонна особо меняться.
Среди 250 миллионов советских граждан едва ли было несколько десятков тысяч человек, страстно любивших читать фантастику. Еще в 1965-м году можно было свободно купить новую фантастическую книгу популярных авторов в магазине, по государственной цене. Средний тираж книги был 100 тысяч экземпляров, и на всех хватало. Но уже с начала 1970-х годов ситуация с обеспечением хорошими книгами ухудшается. То ли домашние библиотеки входят в моду, то ли количество изданий произведений популярных авторов существенно сократилось, но появляется и закрепляется на долгие годы такое явление как черный рынок книг. Продажа исключительно хорошим знакомым из-под прилавка товара, который не представлен в торговом зале. Продажа популярных книг в комплекте с залежалым товаром (чтоб было понятнее: «Пятый элефант» Пратчетта вы можете купить только вместе с двухсотрублевым календарем на прошлый год). Как вершина идиотизма – лотереи, где разыгрывалось право покупать (в будущем!) еще не вышедшие из печати собрания сочинений классиков.
Фантастика, конечно же, была лишь небольшой частью книжного ассортимента. Репертуар фантастики был настолько скудным, что библиография всех публикаций за год (включая переводы и все переиздания) без проблем умещалась на двух журнальных страницах мелким шрифтом, то есть варьировалась от 50 до 80 книг (см. например журналы «Уральский Следопыт» за 1980е годы). Всего 50 книг в год. Не в неделю. Не за месяц, как сейчас. Не думайте, что это облегчало жизнь и чтение любителям фантастики. Во-первых, в 1970-х хорошую книгу уже невозможно было просто купить в магазине, а на чёрном спекулятивном рынке цена обычно превышала магазинный номинал (который в среднем был 1-2 рубля) в 5-15 раз, что составляло от 10 до 50% от всей зарплаты человека. Некоторые книги, особо любимые в народе, могли стоить и 50, и 100 рублей, при средней зарплате гуманитария 120 рублей. Отдельным бизнесом был перевод иностранных фантастических книг на русский язык с целью обмена на аналогичные самодельные книги. Система ЛПФ (любительских переводов фантастики) насчитывала сотни наименований, и там были достаточно любопытные вещи популярных фантастов. Например, у Роджера Желязны в официальной советской печати было опубликовано всего несколько рассказов, а многотомные «Янтарные хроники» ходили только в самиздате. Именно из самиздатовского, ЛПФшного наследия в первые годы дикого книжного рынка (1990-1995) многие издатели черпали свои рукописи, в основном ужасного литературного качества и редко совпадающих с источником: так были испорчены первые издания Г.Гаррисона, Р.Желязны, А.Нортон, У. Ле Гуин, Д.Браннера, и мн. др..
Так вот, возвращаясь к книгам: книги делались в типографиях, а почти все без исключения большие типографии на территории Советского Союза принадлежали Коммунистической партии, захватившей власть ещё в 1917 году, и монополизировавшей печать в конце 1920-х. Сила печатного слова велика, и власть боялась выпускать из своих рук рычаги идеологического влияния на умы граждан. Поэтому и контроль за печатной продукцией был самый жесточайший. Например, в суровые времена коллективизации умов Сталин ограничил число издающихся журналов и книг тем минимумом, который мог сам прочитать. Поэтому так велико число репрессированных писателей, что Сталин просто не мог за всеми уследить. Архитекторам тоже жилось несладко: Сталин не только отбирал проекты всех значимых зданий Москвы, но даже решал, какой должен был быть профиль набережной Москва-реки, прямоугольный или трапециевидный. Ровно так же он поступал с кинокартинами: в 1931-1952 гг. ни один фильм не выходил в прокат, если его предварительно не посмотрел Сталин.
Вождь не всё время сибаритствовал, ему ещё и реально работать с бумажками приходилось, поэтому 20-30 кинолент в год – весьма щедрый подарок подопечным рабам. После смерти диктатора функции надзора делегировались в ведомственные комитеты (кинематографии, печати и др.), поэтому появилась некоторая верификация вкусов в том или ином отделении. Вместо одного малограмотного Большого Цензора в стране появилось множество цензоров маленьких. Конечно, до прямых смертельных приговоров уже не доходило, но крови попить они могли изрядно: ссылали за тунеядство, объявляли психически больным и сажали в дурдом, запрещали печататься в журналах и тем более не разрешали издавать книги – чинили все возможные препятствия творческому человеку, не давали ему жить литературным трудом.
Ещё раз повторюсь: борьба на идеологическом фронте шла в том числе и печатными средствами. Вернее, борьбы как таковой уже не существовало с эпохи коллективизации умов: все оппозиционные ростки были выполоты ежовыми рукавицами и вырублены ледорубами. Пламенная борьба продолжалась по двум фронтам. Первый фронт – борьба на уничтожение с империалистическими фантомами (о которых сами же борцы и сообщали в своих публикациях, чтобы двумя абзацами ниже пустить в распыл ими же придуманные конструкции и факты). Другой фронт – борьба с самой логикой, здравым смыслом, и жизненным опытом не совсем ещё оглупевших подданных. Правящая номенклатурная верхушка понимала, что для продления своего властного положения необходимы реальные плоды некоторого научно-технического прогресса (новые самолёты, новые бомбы, новые машины? — уже не нужны, достаточно танков), которые могут обеспечить только люди грамотные, умные, интеллектуально развитые. Но и слишком уж развивать интеллект не дозволялось – а то учёные-атомщики повадились задумываться о последствиях ядерных испытаний и о перебоях в производстве гречневой крупы. На этой тонкой грани между «дозволить» и «запретить» и балансировала все годы бюрократическая машина СССР, пока постаревшие эквилибристы не обронили её в середине 1980-х. В цирках встречаются восьмидесятилетние актёры, но не канатоходцы же.
Вернёмся к любителям фантастики.
В 1958 году на Всероссийском совещании писателей-фантастов и приключенцев в повестке дня был впервые поднят вопрос о создании жанрового научно-фантастического журнала. Полновесный журнал создан не был, но по инициативе Александра Казанцева при журнале «Вокруг света» с 1961 года стали выпускать альманах «Искатель» — как и практически все детища А.Казанцева (например, электрическая пушка 1936 года), быстро показал свою несостоятельность. «Искатель» публиковал детективные, приключенческие и фантастические произведения. К сожалению, в нем практически не печатали публицистику, и не редкостью были номера, в которых фантастика вообще отсутствовала, поэтому альманах стал практически малоинтересен фэнам.
Книжный дефицит, ставший реальностью с 1970-х, подталкивал любителей литературы к взаимному обмену книгами и мнениями о прочитанных произведениях. При обществах книголюбов, библиотеках, или домах культуры стихийно организуются клубы любителей фантастики, КЛФ. Если в ограниченном пространстве собираются несколько единомышленников – мысль начинает роиться и рождаются забавные идеи, причем некоторые из затей требуют своего материального воплощения. Например, в СССР ощущалась острая нехватка фантастики, критики, публицистики, элементарной библиографической информации о новинках, ведь 25 лет назад не существовало ни интернета, ни специализированных журналов или газет по фантастике. Кроме того, писателям в провинции было чрезвычайно трудно опубликоваться – иногда допускались рассказики в местных городских газетах или заводских многотиражках, но очередь на публикацию и туда была длительной, да и требовались в газеты в основном микрорассказы. (Не будем говорить о художественном уровне: практически никто из популярных современных российских и украинских авторов не опубликовал бы в государственной печати СССР ни единой строчки – причём отнюдь не по политическим мотивам). А публикация пусть и в самодельном, на печатной машинке сделанном и самостоятельно переплетенном журнале (фэнзине) тиражом всего лишь в пять-десять экземпляров – создает иллюзию признания единомышленников. Поэтому львиная доля фэнзинов советского времени печатала в основном рассказы и повести начинающих фантастов. Из которых, впрочем, выросли некоторые весьма известные сегодня писатели. Вот в этом приграничье между литературой и журналистикой и появляется такое странное явление как фэнзин, любительский журнал фантастики.
Началось всё в 1966-67 гг. (Может быть и раньше, но молчат очевидцы. А кто рассказал – тот и попал в историю). Виталий Бугров в Свердловске сделал на пишущей машинке два выпуска стостраничного альманаха «Гусли кота Василия». В первом отечественном фэнзине печатались рассказы и статьи участников клуба молодых фантастов имени Йона Тихого.
В.И.Бугров в 1966-1994 гг. возглавлял отдел фантастики журнала «Уральский Следопыт». Он много сделал для популяризации фантастики в СССР на страницах официального многотиражного издания, поэтому потребность издавать любительский фэнзин у Виталия Ивановича естественным образом отпала. Литературный отдел фантастики в «Уральском Следопыте» всегда был самым сильным в советской прессе. Именно в этом свердловском журнале впервые были опубликованы лучшие повести и романы В.Крапивина, С.Павлова, Е.Гуляковского, А.Балабухи, С.Другаля, А.Иванова, а отдел критики и публицистики длительное время оставался единственным источником информации о клубном движении любителей фантастики. Именно в «Уральском Следопыте» придумали первую жанровую премию «Аэлита» и начали вручать её за лучшую фантастическую книгу на одноименных ежегодных слётах любителей фантастики. Конвенты «ФантОР», «Интерпресскон», «Звездный мост», «Портал», «Роскон» — все они являются продолжателями съездов, организованных в начале 1980-х В.И.Бугровым, первым фэнзинёром Советского Союза.
Любительские сборники, подобные «Коту Василию» Бугрова, спонтанно возникали тут и там по стране: каждый КЛФ стремился собрать творчество своих участников в одну машинописную пачку и переплести в обложку, чтобы было приятно взять в руки некое подобие книги. Однако журналами никто их и не называл, скорее их можно классифицировать как альманахи, и некоторые из них отличались завидным долгожительством. Например, сорокастраничная рукописная «Амальтея» выпускалась в Новосибирске Л.Вишневским и Г.Кузнецовым с 1978 по 1988 год, а Е.Кулинич в Горловке с 1982 по 1988 делал ежегодник «Контакт», в котором было по 150-200 страниц и дюжина-другая фотоснимков. Эти и другие самодельные альманахи, составленные из рассказов и стихов членов того или иного городского КЛФ, по причине своей локальности и мизерного тиража практически не оказывали никакого влияния на фэндом страны. Ситуацию усугубляло и негативное, запретительное отношение контролирующих и партийных органов к любым формам самиздата, поэтому неподцензурное творчество масс не могло долго оставаться свободным в антинародном государстве, где любое слово, сказанное не из уст члена партии, могло нести в себе разумное зерно свободомыслия, что, как известно, несовместимо с так называемым принципом «демократического» централизма.
Из фэнов никто особо не стремился становиться диссидентом – просто люди, любящие читать фантастику, уже в силу этой постоянной гимнастики ума отличаются большей степенью вольнодумия. Люди просто любили читать фантастику, литературу мечты, воспевающую научно-технический прогресс, по чистоте наивной души стремились поделиться мыслями о прочитанном, донести своё мнение до других фэнов.. И за это получили по рукам.
В апреле 1983 года журналист Александр Коклюхин (КЛФ «Зодиак», Сенгилей Ульяновской области) отпечатал в типографии 300 экземпляров газеты «Великое Кольцо». В первом номере была статья о творчестве И.А.Ефремова, заметки о КЛФ, и фрагмент повести Э.Гамильтона «Сокровище Громовой Луны». Это издание, планировавшееся быть периодическим, то есть регулярным, и отпечатанное на профессиональном типографском оборудовании – первая ласточка, предшественница всех современных фантастических журналов, от «Если» до «Реальности фантастики» и от «FANтастики» до «Мира Фантастики». Однако издание было сразу же прекращено, и вовсе не по воле Коклюхина. Дело стало спусковым крючком в процессе гонений на КЛФ.
Почти год спустя, 19 марта 1984 года, отдел пропаганды ЦК КПСС подготовил секретную записку для Секретариата ЦК, в которой в жёсткой форме критиковалось движение КЛФ. Вот что им инкриминировалось: читатели фантастики любят не только советскую, но и иностранную фантастику, что недопустимо для советского человека. Клубами руководят люди, не имеющие специального педагогического образования. Проводятся обсуждения прочитанных книг без разрешения органов контроля. В клубах выпускаются рукописные журнальчики и информационные бюллетени, что запрещено положениями о любительских организациях. Последний пункт – создание самодельных журналов – особенно насторожил партийных функционеров, ведь неподконтрольное печатное слово всегда пугает власть. Члены КЛФ автоматически приравнивались к идеологическим диверсантам, пропагандирующим буржуазный образ жизни. Оргвыводы последовали незамедлительно: 16 апреля 1984 года на заседании секретариата ЦК КПСС решено дать указание, чтобы на местах распустили те КЛФ, деятельность которых наносит вред воспитанию молодёжи, а также запретить членам КЛФ распространять свои печатные материалы. Естественно, в обкомах и райкомах не стали даже вникать, наносит ли деятельность того или иного КЛФ вред воспитанию советской молодёжи или нет, а просто пошли по давно заведенному принципу: «нет клуба – нет проблемы». Руководителей и рядовых членов КЛФ приглашали на беседы в партийные органы и даже вызывали на допросы в КГБ, в прессе печатали разгромные пасквильные статьи и фельетоны о неправильных читателях, предпочитающих фантастику, изымали самодельные книги из личных библиотек. (По воспоминаниям Андрея Черткова, его даже исключили из комсомола, что автоматически влекло за собой проблемы с трудоустройством по специальности). Многие клубы разогнаны, деятельность уцелевших КЛФ была парализована.
Только с началом Перестройки и после объявления гласности (такой эвфемизм XIX века использовался для обозначения контролируемой «свободы слова») КЛФ начинают возрождаться. На новом витке возникают и новые периодические клубные издания, которые стремились не просто отражать деятельность своего клуба, но и обращались ко всему советскому сообществу любителей фантастики. Объём таких изданий был от 1 страницы до 50, однако это позволяло делать выпуски более периодичными (ежемесячно, ежеквартально) и многотиражными (50-100 экземпляров и более). Такие относительно большие тиражи объяснялись сразу комплексом причин. Во-первых, в стране появились принципиально новые средства копирования, нежели печатная машинка и фотокопии. Ксероксы и принтеры для ЭВМ, которые только начали широко распространяться в учреждениях СССР в 1980-е годы (в домашнее пользование подобная техника всё равно ещё не попадала по причине особо высокой стоимости), позволяли копировать единожды сделанный журнал сколь угодно раз, была бы только бумага. Во-вторых, в условиях демократизации общества контроль за самиздатом де факто был ослаблен. В-третьих, было официально разрешено заниматься мелким частным кооперативным бизнесом для удовлетворения насущных потребностей населения, с которыми не справлялась государственная неповоротливая машина. А так как профессионального журнала фантастики в СССР по-прежнему не существовало, то фэнзины второй половины 1980-х пытались заполнить эту нишу. Хотя издательские кооперативы были по-прежнему запрещены, и деятельность КЛФ по выпуску фэнзинов де юре находилась вне закона.
Ретроспективно любопытны в этом сегменте литературных журналов толстые (по 100-200 страниц!) ежеквартальные фэнзины — «Гея», издававшаяся в Краснодаре А.Пашковым и С.Красулевским в 1988-89 гг., и ленинградский «Измерение Ф» (с 1990 – «Сизиф»), редакторы А.Николаев и Л.Резник. «Гея» печатала рассказы участников легендарного малеевского семинара фантастов (В.Покровский, А.Силецкий, А.Саломатов, В.Хлумов, Л. и Е.Лукины, Л.Вершинин), переводы и рассказы начинающих местных авторов (В.Звягинцев, А.Щербак-Жуков), журнал «Гея» был иллюстрирован работами Сергея Красулевского. В «Измерении Ф» печатали произведения участников семинара Бориса Стругацкого и переводы; именно тут впервые вышли многие рассказы А.Столярова, М.Алфёровой (ныне известна как А.Буревой), С.Логинова, В.Рыбакова, А.Щёголева, С.Казменко, С.Синякина, среди иллюстраторов был великолепный график Андрей Карапетян. Ни один из тех советских фэнзинов так и не перешел на профессиональные рельсы, но подобные журналы, печатающие преимущественно литературные произведения и немного публицистических материалов как довесок, существуют сейчас на профессиональном уровне: это «Если», «Реальность Фантастики», «Порог», «Полдень, 21 век».
Любопытны и чисто авторские фэнзины – «Параллакс» Н.Резановой из Горького (сейчас Н.Новгород) и «Окула» Валерия Окулова из Иваново. В этих журналах издатели публиковали свои собственные произведения – рассказы, стихи, статьи, переводы. Как я понимаю, Наталья Резанова сейчас известна публике как писатель, Валерий Окулов известен только среди знатоков, потому что область его интересов – библиография и история фантастики.
Интерес представляют информационные издания, или ньюслеттеры, стремящиеся информировать фэндом СССР обо всех интересных событиях (конференции, анонсы публикаций, планы издательств, новости, премии и награды, адреса КЛФ страны). В бюллетене «Гелиос» (Киев-Тбилиси, 1985-1991, И.Вахтангишвили, Ю.Ковалев, А.Коротаев, издали более 50 номеров) печаталась вся текущая библиография публикаций по фантастике, от книжных до газетных изданий. В севастопольском «Оверсан-Информе» (Севастополь, 1989-1991, С.Бережной, выпустил более 30 номеров) печатались анонсы издательств, фэнзинов, новостные сообщения о событиях в фэндоме. В «Коммуникаторе» (Москва, 1993, Е.Харитонов, С.Некрасов, А.Щербак-Жуков, издали 10 номеров) не только сообщалось о новостях фэндома, но и печатались микроотчеты о конвентах, рецензии.
Эти вестники служили источником информации – ведь никакого интернета не было, и обмен новостями шёл обычной медлительной бумажной почтой по традиционным каналам. Ньюслеттеры являлись своеобразными точками сборки информации, цементировали фэн-движение. Естественно, в современных условиях ньюслеттеры просто вымерли за ненадобностью. Хотя текущая сводная библиография всех публикаций, относящихся к фантастике, так никем не восстановлена и не ведется в текущем режиме. Боюсь, этот сектор мы потеряли безвозвратно.
Но особое внимание следует уделить публицистическим фэнзинам, публиковавшим статьи о творчестве писателей и насущных проблемах фэн-движения, интервью с фантастами, обзоры публикаций в журналах, рецензии.
Таковы были «Просвет» Ольги Токаревой из Тюмени, «Фен-О-Мен» Игоря Фёдорова из Винницы, «Фэн-Фэн» Анатолия Стегалина из Самары, и особенно выделялся среди них севастопольский «Оверсан» Андрея Черткова. Его делала целая команда из разных городов – С.Бережной (Севастополь), В.Казаков (Саратов), В.Шелухин, А.Диденко (Николаев), С.Боровиков (Ленинград). В журнале «Оверсан» публиковали острополемические о насущных проблемах фэндома, стенограммы заседаний советов по фантастике (были такие совещательные органы при союзе писателей), письма писателей с ответами на вопросы редакции, обзоры иностранной фантастической прессы. У «Оверсана» была ясная и четкая эстетическая позиция, наиболее ярко проявлявшаяся в перманентном противостоянии редакциям «Молодой Гвардии» и ВТО МПФ (Всесоюзное творческое объединение молодых писателей-фантастов). В 1980-х в «МГ» сосредоточились эдакие бесталанные почвенники и черносотенцы (идеологические предтечи современных скинов), в аполитичном ВТО печатали практически любые произведения молодых фантастов, впрочем, нивелируя уровень публикаций до условно средне-серого.
В 1989 году А.Чертков и Н.Ютанов предприняли попытку перевести журнал «Оверсан» на профессиональные рельсы, но затея не удалась. Зато из сотрудничества Черткова и Ютанова появилось издательство «Terra Fantastica», поднявшее планку издания фантастики в России на новый уровень – с непременными иллюстрациями, комментариями, предисловиями к книгам, изданным на отличном полиграфическом уровне. Однако это было в перспективе, а в 1991 году А.Чертков начал новый проект – фэнзин «Интеркомъ». Это был обстоятельный информационный журнал для профессиональных любителей фантастики, публиковавший текущую библиографию, рецензии на российские и иностранные книги и журналы, интервью с авторами, острополемические материалы – короче, «Интеркомъ» держал руку на пульсе фантастики. Можно без преувеличения сказать, что Чертков открыл российским читателям киберпанков и величайший «Гиперион» Симмонса. Третий и четвертый выпуски журнала были отпечатаны в типографии тиражами в восемь и две тысячи экз., но потом у издательства «Terra Fantastica» наступили нелёгкие времена. В 1994-95 гг. «Интеркомъ» выходил раз в квартал в качестве вкладки в московском журнале «Если». Тем не менее «Интеркомъ» до сих пор перечитывается с интересом, потому что журнал делался с любовью и стал по сути настоящим произведением журналистского искусства; «Интеркомы» и сейчас, через 15 лет, интересно перечитывать от корки до корки.
Ни на что не похожим изданием был фэнзин Николая Горнова и Александра Диденко «Страж-Птица» (1989-91 гг. регулярно, до 2000 года — эпизодические выпуски, общим числом не менее 45) – «Рабоче-крестьянский, критико-радикальный лапидарно-публицистический, неподцензурный, нерегулярный неинформативный бюллетень по вопросам фантастики, фэнов, фэнзинов, фэндома». Откровенно стёбовый, не чурающийся скандалов и сам их порой создающий, неформальный юмористический информационный печатный орган фэндома, авторы которого беззлобно подтрунивали и потешались над издателями, писателями и фэнами. Наверное, это единственный фэнзин, породивший целую волну пародийных выпусков – «Страж-птица № 25-Мега» (Омск, 1993, А.Коломиец), «Таки-да Страж-Птица» (Одесса, 1993, В.Спринский), «Типа Страж-птица» (Винница, 1993; А.Колесник, И.Федоров), "Как-бы Страж-Птица» (Киев, 1993, Б.Сидюк, А.Васильковский), «Страж-Сом» (Москва, 1993, Е.Харитонов, А.Щербак-Жуков), «Черный баклан» (Екатеринбург, 1993-97, В.Гончаров).
В конце 1980-х — начале 1990-х появились тематические фэнзины, специализированные на творчестве одного автора. Вадим Казаков и Роман Арбитман в Саратове выпускали «АБС-панораму» по творчеству Братьев Стругацких, Владимир Борисов в Абакане долгое время выпускал ньюслеттер «Понедельник», посвященный тем же авторам.
Творчество Кира Булычева разбирали в фэнзинах «Бюллетень клуба «Алиса Селезнева», «Перекресток сказок» (оба делал С.Елисеев из Жуковска, 1991-1993), «Брамбулет» (М.Харчевников, Москва, 1992), «Вестник ЛАБИринт КБ» (Михаил Манаков, Челябинск, 1991-2001, 15 номеров) а любители творчества Владислава Крапивина читали фэнзины «Та сторона» (Ю.Никитин, Новосибирск, 1993), «Командор» (Е.Овчинникова, 1995) и «Голос» (О.Логачев, Новосибирск, 1999).
Не обошли вниманием российские фэны и иностранных писателей. Так, например, Е.Харитонов в 1993 издавал в Москве фэнзин «Грок. Хайнлайн-панорама», а Надежда Маркалова в Перми в 1999-2001 гг. выпускала фэнзин «Бог в сточной канаве», в котором печатались редкие рассказы Ф.К.Дика, обстоятельные статьи о его жизни и творчестве, фрагменты философских работ мастера.
В 1990 году начали появляться первые журналы фантастики, претендующие на звание профессионального издания. Самым первым был минский журнал «Фантакрим-MEGA» (редактор Е.Шур), издававшийся книгоиздательским концерном «Эридан». Журнал отличался раскованным экспериментальным дизайном и широким охватом публикуемых материалов: от переводов и новых произведений российских авторов и от биографий фантастов до текущей критики. К сожалению, авторитарная политическая ситуация в Белоруси смертельно повлияла на экономическую конъюнктуру «Эридана», и в 1995 году издание журнала было прекращено, как и все остальные проекты издателя. После трёхлетнего перерыва в 1998 году Ефим Шур тиражом в одну тысячу экземпляров выпустил последний, 25-й номер журнала под названием «Мега», но это уже был прощальный привет из прошлого. Печальная история «Меги» со всей очевидностью показывает несовместимость существования раскованного фантастического журнала в недемократическом государстве.
Владимир Михайлов в интервью на «РосКоне-2008» сказал: «Фантастика, независимо от того, о чем она, учит инакомыслию. Потому что те истины, которые мы усваиваем с детства, заставляют нас думать, не выходя за их пределы. Людей в массе всегда учили мыслить стереотипно. Такой взгляд всегда устраивал любую власть: она устанавливала законы, и ей не нравилось, если люди даже мысленно выходили за их рамки. А фантастика учит именно тому, что этих границ и законов не существует. Она заставляет читателя думать. Независимо от того, хочет автор произвести такой эффект или нет. Такова эта литература сама по себе. Она учит человека мыслить так широко, как только он способен».
Ведь в СССР нф-журналы начали появляться только перед самым его распадом, после отмены монополии Госкомиздата на печать. Однако почти все проекты оказались однодневками. Честно говоря, слабо верилось, что сами издатели рассчитывали на что-то большее, называя свои журналы безлико «Зеро» (Ленинград), «SOS» (Москва), «ZET» (Севастополь), сооружая ужасные лексические кадавры типа «Фантастика Поп Маркет» (Кишинев), «ФанДет-экспресс» (Москва) или ограничиваясь набором цифр — «512» (Москва). Тем не менее, для своего времени эти журналы сделали много интересных открытий – в журнале «SOS» был напечатан «Принц Госплана» В.Пелевина, «ФанДет-экспресс» опубликовал очень неплохой перевод романа Р.Желязны «Остров мёртвых» (напомню, что в те годы качество переводов в основном было ужасным), в «ZET» Сергей Бережной напечатал интервью с А.Лазрчуком и образцы внутриредакционных разгромных рецензий советских времен на рукопись его сборника, а в «512» начали печатать классическую фантастиковедческую работу Кингсли Эмиса «Новые карта Ада», которую до сих пор так и не опубликовали на русском языке полностью.
Шикарно (по тем временам, 1991-95 гг.) выглядел альманах «Завтра» издательства «Текст». Толстая книжка большого формата (22*28см, 250 страниц), с необычным оформлением (один из номеров иллюстрировался рисунками душевнобольных, другой – эскизами Леонардо да Винчи, и т.д.) выделялась из общего книжного потока, и, конечно, не притягивала покупателей. Читателя же привыкшего к легковесной традиционной фантастике отпугивала сложная проблематика произведений остросоциальной литературы, каковая наполняла страницы альманаха «Завтра».
В 1992-93 гг. Алан Кубатиев и Сергей Лукьяненко в Алма-Ате выпустили несколько номеров интереснейшего журнала «Миры», в котором публиковалась качественная русскоязычная проза, переводы, очень интересные интервью с писателями, публицистические спорные материалы.
Журналы, которым немного больше повезло с изданием, наоборот, ничем существенным не запомнились. Ну разве что можно выделить «Приключения и фантастика» Юрия Петухова (Москва, с 1990 года, 12 выпусков), в котором редактор откровенно печатал сам себя, да «Четвертое измерение» Александра Осипова (Москва, 1991-92 гг., 8 номеров), пропагандирующее национальную фантастику в противовес антигуманным и космополитичным Стругацким.
В 1991 году вышел первый номер журнала «Если» (Москва). Основали его переводчик Владимир Баканов и сотрудник газеты «Московские новости» Александр Шалганов. Интервал между первым и вторым номером был более полугода, поэтому сначала казалось, что журнал долго не протянет. Но «Если» оказался самым долгоживущим журналом и успешно издается до сих пор. С 1996 год он поменял формат (из большого журнального блина трансформировался в маленький толстый книжный), концепцию (раньше после каждого художественного произведения подверстывалась статья на политическую или социальную тематику, косвенно затрагивавшуюся в рассказе), около года журнал издавался с цветными иллюстрациями (до экономического кризиса 1998 года), сменил несколько издателей, но главный редактор, А.Шалганов, оставался его бессменным рулевым.
В 1992 году в Кировограде (Украина) Алексей Корепанов начал печатать ежемесячный журнал «Порог». Журнал не отличается изысками в оформлении, по макету он схож со старой «Роман-газетой» (брошюра А4, 100 страниц на газетной бумаге, мелкий шрифт, никаких иллюстраций, тираж одна тысяча экз.), но на его страницах печатается множество рассказов начинающих авторов, некоторым из которых удалось в дальнейшем перейти из любителей в профессионалы. Насколько я знаю, «Порог», формально изменив статус с журнала на альманах, выходит до сих пор.
Однако ни «Если», ни «Порог» в первые годы своего существования не занимались отражением околофантастической жизни. Но потребность такая была, и, за неимением профессионального издания, удовлетворяли её фэнзины – в перестроечные годы «Оверсан», «Страж-птица», «Интеркомъ». Век фэнзина недолог, и все они, метеором вспыхнув на небосклоне, прекращали своё существование.
Интересно, что как только исчезал живой фэнзин, «державший руку на пульсе фантастики», в его экологической нише нарождался другой самопальный журнал, продолжавший жужжать о фэндоме и жалить халтурщиков, паразитирующих на народной любви к жанру.
В Луганске Роман Еримеенко в 1993-97 гг. издавал фэнзин «АКМ» («Angels Крэйзи Magazine», с 1997 – «Активная органика», вышел один бумажный номер и несколько электронных выпусков; 8-10 стр., формат А5). Журнал печатал прозу и весьма въедливые рецензии и статьи о современном состоянии жанра.
В Санкт-Петербурге, Андрей Николаев (экс-«Сизиф») и Сергей Бережной (экс-«Оверсан») в 1994-96 гг. делали полупрофессиональный фэнзин «Двести» (тираж 200-500 экз., объём по 96 страниц). Ежеквартальник «Двести» был посвящен вопросам теории, истории и современного состояния русскоязычной фантастики, публиковал критические, литературоведческие статьи, полемику между писателями, рецензии, обзоры, анонсы книгоиздания, письма читателей, отчеты о конвентах.
В 1998 году знамя публицистического питерского фэнзина подхватили Василий Владимирский и Владислав Гончаров, которые начали выпускать «Анизотропное шоссе» (30-50 страниц А5, вышло 9 номеров). «Анизотропное Шоссе» публиковало рецензии, обзоры, эссе, полемические заметки, НФ публицистику, интервью. На пермском конвенте «Фэндом» журнал заслуженно получил награду как лучший российский фэнзин 1999 года.
С 1997 года по 2002 Алексей Караваев и Сергей Соболев ежеквартально выпускали «Семечки. Липецкое оборзение фантастики» (25-35 стр. А4, 19 номеров), где печатали рецензии, репортажи с конвентов, интервью с писателями, статьи, полемику, оригинальные иллюстрации местных художников.
В Воронеже Борис Иванов и Василий Щепетнев в 2000 году выпустили фэнзин «Редкая птица», состоявший из критических и полемических статей о фантастике. К сожалению, «Редкая птица» перешла в электронный формат и быстро сгинула на просторах интернета.
Попытки создать новый профессиональный журнал фантастики предпринимались в последнее десятилетие неоднократно. В 1996 году Игорь Георгиевич Халымбаджа (Екатеринбург) начал было издавать журнал «Приключения и Фантастика», но дальше нескольких номеров дело не продвинулось. В Киеве вышел один выпуск журнала «Империя», в Йошкар-Оле Константин Ситников сделал один номер «Фантарктики».
Вячеслав Запольских в Перми издавал журнал «Лавка миров» (1998-2000, 7 номеров, формат А4, объём 40-80 страниц). Помимо прозы, «Лавка миров» печатала очень интересные фантастиковедческие материалы – например, именно там впервые вышли работы Г.Прашкевича, в 2007-м году, будучи изданными книжками, снискали большой успех в фэндоме. Журнал имел большой потенциал, но так и остался малотиражным малоизвестным изданием.
В Астрахани Виктор Лебедев в 1999-2000 гг. печатал газету «Гном», отличающуюся приличным, совсем не провинциальным информационным уровнем.
В Екатеринбурге под редакцией Антона Северского в те же годы было издано несколько номеров альманаха «Вавилон». Журнал имел откровенный уклон в некоммерческую литературу, и ничего из этого начинания не вышло.
Скороспелую попытку выхода на профессиональный уровень предпринял в 2001 году Валентин Субботин из г.Бобров Воронежской области. Его фэнзин (фактически дайджест) «F-хобби» состоял из перепечаток из других изданий, а оригинальных текстов было мало. При попытке стать коммерческим изданием журнал прекратил свое существование.
Причина быстрого угасания провинциальных журналов скорее всего не в низкой полиграфической обеспеченности, а в полном отсутствии системы распространения. Нет адресной рассылки, невозможно подписаться на журнал, в результате общероссийский рынок, могущий поглотить 5-10 тысяч экз., сужается до пределов небольшого города. Пермь, Екатеринбург или Йошкар-Ола вряд ли могли поглотить более одной тысячи экземпляров весьма специфического издания.
В 2000 году в Зеленограде начали печатать литературный журнал «Звездная дорога», но ни смена редакторов, ни хороший редакционный портфель не продлили ему жизнь – тираж упал с трёх тысяч до полутора, и через два года журнал закрылся.
С 2002 года в Санкт-Петербурге начал регулярно издаваться толстый литературный журнал Бориса Стругацкого «Полдень, 21 век». Помимо произведений членов семинара Б.Н.Стругацкого, в журнале печатают рассказы и повести и других писателей, не замыкающихся в своем творчестве в привычных жанровых рамках.
С 2003 года в Киеве выходит ежемесячный журнал «Реальность фантастики» (редактор Ираклий Вахтангишвили). Это журнал с минимумом иллюстраций, зато с хорошим литературным портфелем. Ноу-хау редакции заключается в публикации больших фантастиковедческих работ с продолжением, из номера в номер. Например, так были опубликованы «За пределами ведомых нам полей» Михаила Назаренко (2004-2007 гг.), «Десять мифов о советской фантастике» Антона Первушина (2006-2007 гг.), «Прикладная теология» Марии Галиной (2003), работа Григория Панченко об античном и средневековом вооружении и его отражении на страницах литературы фэнтези. Однако небольшой тираж (5 тыс. экз.) и невозможность подписки в России делают журнал малоизвестным у нас.
Вышеназванные профессиональные журналы фантастики при всех описанных достоинствах имеют один большой недостаток – недостаток зрелищности. Максимум, чем они завлекают покупателя – это цветная обложка. Внутри же безраздельно царит черно-белая степь из буковок, рассыпанных на сероватой бумаге, изредка усугубляемая мрачными пятнами рисунков или фотографий. Но пользователи жаждали гламурной, приятной глазу прессы, ибо красивое оформление и обилие цветных иллюстраций не отменяет и не вредит содержанию.
Несмотря на то, что журнальный бизнес в стране к 2000 году давно вышел на профессиональные рельсы, и появились целые издательские дома, специализирующиеся на богато иллюстрированных, глянцевых журналах, фантастическая пресса по-прежнему выходила в неприглядном карманном формате и на газетной бумаге. Ситуацию попытался улучшить художник комиксов Павел Хихус (Москва), в конце 2000 года выпустивший несколько номеров шикарно оформленного журнала «Фантом». К сожалению, журнал был большей степени литературным (публиковал прозу, и совсем немного новостей и критики), но ниша литературного журнала, ориентированного на «продвинутую» молодежь, оказалась мала, поэтому «Фантом» не нашёл сбыта и быстро прекратил существование.
Журналы «Мир Фантастики» (Москва, выходит с 2003 года, редактор Николай Пегасов, с 2008 года — Петр Тюленев) и «FANтастика» (СПб, выходит с 2007 года, редактор Екатерина Дубянская, креативный директор Василий Владимирскийй) учли ошибки предшественников и в наполнении они более дифференцированы, чем литературные журналы, поэтому у них значительно шире число читателей. В фантастическом глянце практически отказались от литературной составляющей (едва ли 20 страниц на двухсотстраничный номер, или отдельная вкладка, как у «FANтастики») в пользу разделов критики, текущих рецензий на новинки литературы, кино, анимэ, компьютерных игрушек. Тиражи этих журналов составляют 35 и 24 тысячи экз.
В библиографии Е.Харитонова (см. в списке литературы) насчитывается 260 наименований фэнзинов, выпускавшихся в СССР-РФ-СНГ с 1967 года, и естественно их невозможно даже просто упомянуть в нашем обзорчике, тем более что мало кто из знатоков может похвастаться тем, что видел воочию все самиздатовские журналы.
Лишь два фэнзина продолжают удивлять своим долгожительством, это «Шалтай-болтай» и «Конец эпохи».
«Шалтай-болтай» издавался Ольгой Кавеевой в Волгограде с 1995 года на матричном принтере тетрадочкой в десяток листиков, публиковал стихи и прозу местных, клубных авторов, иногда рецензии на книжки. В таком скромном облике за восемь лет вышло чуть более 20 номеров, зато с 2003 года фэнзин стал печататься в типографии тиражом в одну тысячу экз., приобрел цветную обложку и увеличился до 160 страниц. Сейчас в этом полупрофессиональном журнале (тираж чуть менее тысячи) печатают прозу и стихи как известных, так и начинающих авторов, рецензии, отчеты о конвентах, новости науки и техники, комиксы.
Перед рассказом о «Конце эпохи» требуется дать небольшое пояснение. С 1989 года в фэндоме зародилось ролевое движение, существенно отличающееся от литературной тусовки. Соответственно, появляется и специфическая пресса ролевиков: «Вечерний Элдьмар» (Казань, 1991, М.Русин), «Фэн Гиль Дон» (Москва, 1992-95, А.Свиридов), «Третья тема» (Владивосток, 1992-94, М.Завадская), «Брендидуимский мост» (Хабаровск, 1992-94, П.Белых, 8 выпусков), «Арчет» (1993, Нижний Новгород, редактор Г.Моркара, 15 номеров), «Вестник Арнора» (Ю.Сахалинск, 1993, Ю.Марчук), «Песни Мелькора» (Владивосток, 1993, редактор Эран, один номер), «Морита» (Саратов, 1994, О.Фролова), «Гиль-Эстель» (Киев, 1996, Н.Заболотная). В 1995 в Москве Лин Лобарев начинает выпускать литературный фэнзин «Конец эпохи» (от 40 до 100 страниц, рассказы, стихи авторов из «ролевой» и фантастической тусовки, вышло не менее 30 номеров), и не прекращает издавать его до сих пор. Несомненно, это самый долгоиграющий фэнзин в российской истории (посмотрите на даты издания других фэнзинов – как правило это два-три года, не более), и секрет долгожительства «Конца эпохи» в том, что редактор не зацикливается только на творчестве ролевиков, но печатает и произведения Е.Лукина, Л.Вершинина, С.Логинова, С.Бережного и др. Интересно, что чисто коммерческих журналов, выросших из среды ролевиков либо ориентированных исключительно на эту публику, в России не появилось. Зато «FANтастика» (СПб) и «Мир Фантастики» (Москва), профессиональные журналы глянцевого (в полиграфическом смысле этого слова) типа, уделяют ролевому и геймерскому движению до трети своей площади.
Однако даже самый прекрасный журнал не может охватить все течения и направления фантастики – хотя бы потому что ограничен в печатном пространстве, не говоря уже о каких-то внутриредакционных стандартах, личностных предпочтениях членов редколлегии и законах коммерческого формата (в один прозин требуются рецензии строго на 1950 знаков, в другой – обзоры раз в полгода, но только по сериям, третий возьмет статью, если ее сократить в восемь раз, и т.д.). Поэтому продолжали и продолжают возникать новые фэнзины – на смену тоталитарному идеологическому контролю и диктату из одного центра пришел распределенный экономический прессинг самоокупаемости, которому вынуждены подчиняться все игроки рынка, вне зависимости от политических или эстетических предпочтений. Конечно же, рыночная экономическая модель способствует верификации и развитию разнообразия в любых сферах производства, поэтому журналы сейчас существуют на любой массовый вкус. Особые неформатные запросы по прежнему пытаются утолить самодельные фэнзины.
Выборочная библиография литературы о фантастическом самиздате
.
Байкалов Д. Фантастический самиздат — электронная версия // Если. – Москва, 1998. — N 11-12. — С. 278-285.
Браун Ч. Краткая история "Локуса", рассказанная его редактором / Пер. с англ. А.Лубенского // Оверсан. — Севастополь, 1989. — N 5. — С. 19-23.
Гончаров В. Фэн-пресса — новый виток // Уральский следопыт. — Екатеринбург, 1997. — N 2.
Николаев А. Не сизифов труд «Сизифа» // Фантакрим-MEGA. — Минск, 1991. — N 5. — С. 97-99.
Стенограмма заседания Семинара Б.Н.Стругацкого от 19.11.90 г. // Сизиф. — Ленинград, 1990. — N 4. — С. 18-35.
Торовков Ю.С. Как издать фэнзин: Пособие. — Липецк: Крот, 1999. — 24 с. — 90 экз.
Халымбаджа И. Фантастический самиздат // Если. – Москва, 1998. — N 9. — С. 252-261.
Харитонов Е. Век нерожденных // Если. – Москва, 2001. — N 12. — С.267-273.
Харитонов Е. Вы не поверите, но все-таки жизнь продолжается: Фэнзины вчера и сегодня // Фантакрим-MEGA. — Минск, 1993. — N 5. — С. 31-32.
Харитонов Е. Журнальная лихорадка // Если. – Москва, 2002. — N 2. – С.286-296.
Харитонов Е. Фантастический самиздат. 1967-1999. Периодика, сборники. — Липецк: Крот, 1999. – 16 с. — 20 экз.
Чертков А. Фэнзины, или Самиздат фантастики // Советская библиография. – Москва, 1990. — N 1. — С. 114-118.
Чертков А. Библиография советских фэнзинов // Там же. — С. 118-122.
Шелухин В. Фэндом обретает голос // Оверсан. — Севастополь, 1989. — N 5. — С. 45-59.
Ознакомиться со сканами фэнзинов можно, я некоторые сохранил для истории в виде цифровых копий
облако тэгов
