После того, как в Интернете обнаружился японизированный "Гробовщик" эмигрантки В.Бубновой (https://fantlab.ru/blogarticle64734), я решил поискать другие её рисунки (она активно иллюстрировала Пушкина в эмиграции). Более-менее чёткое представление стало складываться только по поводу "Пиковой дамы", изданной в Японии в 1937 году.
Вот библиографическое описание японской "Пиковой дамы".
Полная сюита состоит из 10 иллюстраций. В Интернете нашлась парочка сканов и фото книги про художницу, где можно было угадать несколько дополнительных репродукций. Книгу эту я купил (совсем недорого), в ней оказались ещё три иллюстрации к "Пиковой даме".
Итого 5 иллюстраций. Половину собрал. Хоть что-то.
На первый взгляд, кажется, что иллюстрации Бубновой не стилизованы под народную японскую гравюру, как её рисунки к "Гробовщику". По форме, действительно, похоже на европейскую графику. Но мне здесь чудится более тонкая стилизация: европейский художник (Бубнова) стилизуется под японских художников, которые подражают европейским художникам. И всё у японцев получается, но где-то всё же прорывается японскость: то носы слишком крупные, то гримасы как на масках традиционного театра...
Молодая графиня в Версале (XVIII век)
Для европейского взгляда красота графини неочевидна. А для японского нормально — так выглядят якобы европейские красавицы. Есть, правда, ещё одна версия: густые сросшие брови, своеобразный овал лица... Возможно, Бубнова нарисовала в образе молодой графини себя (см. предыдущее фото с её автопортретом).
Германн добивается Лизы
Иллюстрация загадочная. Ясно, что маленькая хрупкая фигурка — это Лиза. Но что за гигант с закрытым лицом? Видимо, Германн. Образ, немыслимый в европейской графике. Но в японской традиции это какой-нибудь злой демон — потому и вопиющее нарушение пропорций. Злодеи в японском театре сразу обозначаются, нечего тут психологию раскручивать. На этом примере видно, что у бубновских иллюстраций форма европейская, а содержание — японское.
Одевание/раздевание старой графини
Чисто европейская иллюстрация.
Германн вымогает секрет у графини
Ещё одна чисто европейская иллюстрация. И даже гипертрофированное уродство графини — нормальное явление для европейской графики.
Нет в моей подборке сцены, когда призрак графини является Германну. Но на этой картинке графиня и так уже живой труп — в точном соответствии с описанием у Пушкина:
цитата
В мутных глазах ее изображалось совершенное отсутствие мысли; смотря на нее, можно было бы подумать, что качание страшной старухи происходило не от ее воли, но по действию скрытого гальванизма. Вдруг это мертвое лицо изменилось неизъяснимо...
Германн и Лиза
Вот в этой иллюстрации видится мне сложная стилизация: странный нос у Германна. Точнее, обычный европейский нос Германна для японца выглядит необычно. Носы европейцев на ранних японских портретах смотрелись карикатурно. Японский художник начала XX века был бы более сдержан, но все рельефы западного носа вот так вот и показал бы. Бубнова, по-моему, стилизуется именно под такого просвещённого, но всё ещё удивлённого японского художника. Германн глазами японца — самый омерзительный из всех германнов.
Не удержусь от сравнения. Как-то показывал фото из Интернета — французская "Пиковая дама" (издание 1946 года). Художник Клаве. Чисто европейская графика. Слева — Бубнова, справа — Клаве.
Худ. Бубнова (1937)Худ. Клаве (1946)
Худ. Бубнова (1937)Худ. Клаве (1946)
Очень схоже с Бубновой и по технике, и по интерпретации пушкинского текста. Но вот уже задумался, а не испытал ли французский художник влияния техники японского рисунка тушью и вообще японской традиционной живописи с её яркими злодейскими героями?
О.Норитис, 1937 ("Пиковая дама" из собрания Ivan Novak)
Несколько фото из этой "Пиковой дамы" я случайно обнаружил на сайте европейского книжного аукциона. Художник был не назван. Ув. Ivan Novak опознал эту книгу и выложил все страничные иллюстрации и заставки в своём ЖЖ: https://ivannovak10.livejournal.com/15464.... Полностью см. по ссылке.
"Пиковая дама" на латышском языке, издана в Риге в 1937 году. Художник — молодой латыш О.Норитис. Российскую империю застал только в раннем детстве. Но глядя на большинство его иллюстраций, видишь что-то родное: так могли рисовать (и рисовали) лучшие советские довоенные художники старой школы. Может быть, дело вот в чём. В Прибалтике до середины 1930-х гг. сохранялось сильное влияние русской науки и культуры. Не знаю, кто преподавал Норитису в Латвийской Академии художеств, где он учился с 1926 по 1930 год, но, например, в Тартусском университете в эти годы ставился вопрос "о засилии русских на юридическом факультете" (обучение велось преимущественно на русском языке по Своду законов Российской Империи). Так что родство буржуазной латвийской и советской русской графики объяснимо. Но очевидно, что пути начали расходиться — и где-то как раз к 1937 году (через 20 лет независимости).
"Пиковая дама" в лучших традициях
Лиза
Германн и ЛизаЯвление призрака
Игра Германна
Германн у графини
А вот самая сильная иллюстрация. Формально это сцена "Германн и графиня". Но Германн где-то на заднем плане. На зрителя смотрит графиня во всём своём безобразии. Эту тему советские художники избегали, но она интересовала европейских иллюстраторов (и, отчасти, наших эмигрантов — ту же Бубнову). Графиня как Баба Яга из русских кошмаров. Может быть, этот образ и соответствует пушкинской идее: такая графиня-ведьма точно предназначена для своей посмертной миссии.
Живой труп
Да, Норитис — всё же европейский интерпретатор Пушкина.
"Евгений Онегин" из собрания Ivan Novak
И снова Ivan Novak полностью выкладывает в своём ЖЖ "Евгения Онегина" в иллюстрациях западных художников.
Австро-Венгрия (Прага). 1913. Отакар Штафл
Все иллюстрации здесь: https://ivannovak10.livejournal.com/13945.... Это издание 1913 года (Прага), репродукция из которого была приведена в "пушкинском" томе "Литературного наследства" (1934). Представить не мог, что смогу взглянуть на все иллюстрации из этой книги.
П.Эттингер сказал в 1934 году несколько слов в своём обзоре иллюстрированной пушкинианы об иллюстрациях Штафла: он отметил, что рисунки "соответствуют требованиям плоскостной книжной графики" (т.е. признал безупречность формы), но в них нет "насыщенного настроения пушкинского шедевра", а композиции объявлены "вялыми". Посмотрим сами на эти иллюстрации.
1) Онегин читает нотацию Татьяне.
Самое главное — что это чистый незамутнённый модерн (видно по орнаменту листвы). А "Онегина" в стиле модерна никто из наших художников сделать не успел. Пушкин и модерн — это мечта. Композиция вялая? Пока рано судить.
2) Убитый Ленский.
Вот она, крупным планом иллюстрация, которая попала и в советское издание. тут уж композицию вялой не назовёшь. Возможно, это самое адекватное прочтение Пушкина — Ленский один, совсем один, не суетятся секунданты, не страдает Онегин (как на большинстве иллюстраций к сцене дуэли).
цитата
Недвижим он лежал, и странен
Был томный мир его чела.
Под грудь он был навылет ранен;
Дымясь из раны кровь текла.
3) Онегин в конце романа.
Ну вот, теперь можно и о вялых композициях поговорить. Онегин явно не скачет галопом. Нашему критику эти чешские рисунки показались "вялыми" из гущи революционной бури. Но ведь это последние дни "прекрасной эпохи" с её аристократизмом и с манерностью. Иллюстрации последнего довоенного года — это вообще время расслабленности. Думаю, уже через 10 лет европейцы, глядя на эти умиротворённые иллюстрации, вздыхали с глубокой грустью — и не по Пушкину, а по 1913 году. Завышенные требования были у советского искусствоведа в 1934 году...
Испанский художник в 1942 году иллюстрирует "Онегина", франкистская Испания формально нейтральная страна. Хороши у испанца портреты героев. Ещё художника интересует экзотика: московский пейзаж с церквями, русские просторы... Вот сцена дуэли — снега, снега (как знал, что испанская добровольческая "голубая дивизия" скоро погибнет в этих снегах). Можно сравнить с "вялыми" чешскими композициями 1913 года.
Совсем иные времена и другие берега. Вот энергичные Онегин с Татьяной. Техника узнаваема — всё же близки мы были к болгарам в советское время. Эти большущие глаза и хрупкие фигуры присутствовали в советской графике и мультипликации (но, скорее, в 1980-х гг). Такой приподнятый романтизм.
А вот и сцена дуэли.
Как эмоционально Ленский корчится в предсмертной агонии! Никто не скажет, что это вялая композиция.
"Гробовщик" до войны активно иллюстрировался русскими художниками-эмигрантами. Был эмигрантом и Зарецкий, сюиту которого мы посмотрели в обзоре советских довоенных изданий, потому что несколько его картинок воспроизвели в брошюре, выпущенной "Детиздатом" в 1936 году (а иллюстраций из немецкого издания 1923 года я не смог отыскать). Сегодня посмотрим издания, которые выходили только за границей. У меня ни одного этого издания нет. Все фото — из Интернета.
В.Бубнова (1934)
Помимо полной сюиты Зарецкого, была ещё одна довоенная полная сюита к "Гробовщику". Тоже сделана эмигрантом — Н.Бубновой, но в Японии. Есть в каталоге-справочнике описание изданного в 1934 году в Токио "Гробовщика" на японском языке:
С художницей В.Бубновой мы встречаемся в первый раз. На Фантлабе её странички нет, книга на Фантлабе не представлена.
Об этой японской сюите П.Эттингер ("пушкинский" том "Литературного наследства" 1934 г.) даже и не слышал. Но в 1987 году в альбоме "Пушкин в иллюстрациях" была помещена вот эта необычная картинка:
Иллюстрации В.Бубновой из альбома 1987 г.
Прямая отсылка к самому узнаваемому рисунку Пушкина к "Гробовщику". Сцена чаепития.
Пушкинский рисунок
Композицию и типажи этого пушкинского рисунка многие профессионалы потом с удовольствием воспроизводили — этакая раскавыченная всем известная цитата. Бубнова была, по-видимому, первой.
Не думал я, что удастся ознакомиться с такой экзотической книгой полностью. Но это оказалось возможным (благодаря сайту http://www.nashizdat.com/blog/illustratio...). И, вроде бы, все пять цветных страничных иллюстраций есть (как в описании каталога-справочника). Но вот на другом сайте шестая иллюстрация оказалась — без сомнения, из этой же сюиты (может, не вошедшая в печатный вариант), там же и иллюстрации отдельно почётче.
Вот титульный разворот этой книги (или как это называется у японцев): портрет Пушкина и все его рисунки к "Гробовщику".
"Гробовщик", 1934 (худ. В.Бубнова)
И можно пройтись по всем иллюстрациям, посмотреть какие узлы сюжетной линии выделяет художница для японского читателя.
Чаепитие
цитата
"...Я сапожник, имя мое Готлиб Шульц, и живу от вас через улицу, в этом домике, что против ваших окошек. Завтра праздную мою серебряную свадьбу, и я прошу вас и ваших дочек отобедать у меня по-приятельски». Приглашение было благосклонно принято. Гробовщик просил сапожника садиться и выкушать чашку чаю...
Приглашение на серебряную свадьбу, 1934 (худ. В.Бубнова)
Немецкая серебряная свадьба
Застолье, 1934 (худ. В.Бубнова)
цитата
Хозяин нежно поцеловал свежее лицо сорокалетней своей подруги
Гробовщик при исполнении
Адриян у тела купчихи Трюхиной, 1934 (худ. В.Бубнова)
Клиенты Адрияна сходятся на новоселье
цитата
В эту минуту кто-то еще приближился к калитке и собирался войти, но, увидя бегущего хозяина, остановился и снял треугольную шляпу. Адрияну лицо его показалось знакомо, но второпях не успел он порядочно его разглядеть. «Вы пожаловали ко мне, — сказал, запыхавшись, Адриян, — войдите же, сделайте милость». — «Не церемонься, батюшка, — отвечал тот глухо, — ступай себе вперед; указывай гостям дорогу!»
Запоздавший бригадир, 1934 (худ. В.Бубнова)
Недовольство клиентов гробовщика
У Пушкина описывается конфликт Адрияна с гостями-мертвецами. Когда первый клиент (сержант гвардии Петр Петрович Курилкин) потянулся с объятьями к гробовщику...
цитата
«...Адриян, собравшись с силами, закричал и оттолкнул его. Петр Петрович пошатнулся, упал и весь рассыпался. Между мертвецами поднялся ропот негодования; все вступились за честь своего товарища, пристали к Адрияну с бранью и угрозами, и бедный хозяин, оглушенный их криком и почти задавленный, потерял присутствие духа, сам упал на кости отставного сержанта гвардии и лишился чувств.
Адриян и клиенты, 1934 (худ. В.Бубнова)
Эту по-настоящему жуткую сцену и изобразила Бубнова. А всем остальным иллюстраторам кажется, что в кульминации надо рисовать скелет сержанта гвардии, тянущегося с объятиями к Адрияну.
Пробуждение Адрияна
Кошмар закончился, 1934 (худ. В.Бубнова)
У Бубновой современная для 1934 года манера (есть сходство с советскими детскими книжками-картинками 1920-х гг.). Оригинальность иллюстраций — в их симбиозе. Видно, что это рисунки западного художника, но с привлечением идей японской традиционной цветной гравюры.
Бубнова много пушкинских произведений на японском языке проиллюстрировала: и маленькие трагедии, и "Пиковую даму", и "Онегина", и "Кавказского пленника", и лирику, и сказки. Из всего этого удалось отыскать в Интернете только отдельные крупицы (поиск задавал на русском языке). Бубнова не повторяется, но другие иллюстрации тоже с японским влиянием. Не знаю, как этот стиль к "Онегину" подходит, а с "Гробовщиком" получилось стопроцентное попадание — ведь тема встречи с духами умерших в японской классической литературе уже в Средние века была отточена (включая сновидение, в котором и происходит потустороннее действие).
В.Масютин (1922)
Уже известный В.Масютин и его иллюстрации к "Повестям Белкина", изданным в Германии в 1922 году.
К "Гробовщику" — две страничные иллюстрации, которые есть в Интернете и заставка с концовкой, которых в Интернете нет.
Немецкая серебряная свадьба
Картинка с застольем была помещена в 1934 году в "пушкинском томе "Литературного наследства". Советский народ с ней ознакомился.
Пирушка, 1922 (худ. В.Масютин)
Интересно Масютин изобразил немецких посетителей серебряной свадьбы ("Тесная квартирка сапожника была наполнена гостями, большею частию немцами"). Пушкин интересовался темой русских немцев. Германн из "Пиковой дамы" — полностью обрусевший немец, офицер — свой человек, хотя и со странностями. А вот немцы-ремесленники из "Гробовщика" Пушкина вообще не напрягают. Они ещё не до конца ассимилировались ("с первого взгляду можно было узнать немца ремесленника"), разговаривают они "тем русским наречием, которое мы без смеха доныне слышать не можем", чухонец (финн) будочник Юрко — для них "русский чиновник". В общем, это комические персонажи. И сапожника Шульца Пушкин в своём наброске рисует пухленьким человечком.
Масютин, конечно, гротескный художник. Адриян — он на картинке сидит — далеко не красавец. Но два русских немца (стоят) производят устрашающее впечатление. Сам Масютин жил в то время в эмиграции в Германии, что, возможно, наложило свой отпечаток (вспомним В.Набокова, эмигранта, всем обязанного веймарской Германии и относящегося к немецкому национальному характеру резко отрицательно).
Объятия мертвеца
Масютина никакие соображения не заставили отказаться от изображения скелета.
Адриян и клиенты, 1922 (худ. В.Масютин)
А.Алексеев (1930)
С выдающимся художником А.Алексеевым мы уже встречались по поводу "Пиковой дамы" (вот тут, в самом конце). Были у него и "Повести Белкина", изданные в Бельгии на французском языке в 1930 году.
"Повести Белкина", 1930 (худ. А.Алексеев)
Есть библиографическое описание из каталога-справочника. По одной иллюстрации к каждой повести.
Удалось на сайтах зарубежных аукционов собрать по крупицам несколько картинок. Наложение друг на друга прозрачных силуэтов, зыбкость театра теней — к этому времени стал фирменным стилем Алексеева (эксперименты из области мультипликации).
Фронтиспис хорош — бесплотные силуэты героев (или рассказчиков) и напряжённый котяра стоит задом к зрителю: что-то чувствует, но ничего телесного не видит.
Титул: "Повести Белкина", 1930 (худ. А.Алексеев)
Гробовщик и клиенты
Единственная иллюстрация к "Гробовщику" — это скелет сержанта гвардии, похороненного в 1799 году.
Первый клиент Адрияна, 1930 (худ. А.Алексеев)
По сравнению со сдержанными бытовыми, по преимуществу, зарисовками советских художников, русские эмигранты тему оживших мертвецов у Пушкина не пропустили.
облако тэгов
