Про язык хорошо написано в предыдущем отзыве у Sawwin. Поначалу читается грузновато, но как пообывкнешь, так и дело спориться начинает.

В отзыве, правда, есть неточность — Иван Денисович отсидел уже 8 лет, а не загнулся после 5. И финальный абзац автором отзыва, видимо, был упущен из виду.

По самой повести впечатления неоднозначные в хорошем смысле. Вроде бы читаешь про человеческие ужасы, что жить так нельзя, но и среди этих ужасов простой человек поводы для счастья находит. В общем, странно ловить себя на мысли, что радуешься за человека на каторге.

Так что если хочется почитать о том как хороший человек в нечеловечских условиях остаётся хорошим человеком, то рекомендую.

Сильная работа. Заставляет задуматься о многом, действительно получилось нехудожественное произведение. Читается конечно непросто, но оно того стоит. Убежден, что следует ознакомиться каждому и сделать выводы!

Так незаметно прошел юбилей. Архипелаг впервые был напечатан в декабре 1973. А в феврале 1974 автора арестовали и по быстрому выслали из страны. Вот так помягчел режим. Не расстреляли, не посадили, а выслали прямиком ко всемирной славе. И родственникам, кстати, буквально через месяц-полтора разрешили выезд.

Я считаю, что эту книгу должен прочитать каждый. И перечитывать, пусть частями, не реже чем раз в 5 лет. Не потому, что это выдающееся литературное произведение. И не потому, что это редкий образец авторизированного исследования мрачной стороны жизни Советов. А для того, чтобы быть готовым к тому, что с тобой может сделать Государство. Автор, ведь, давным давно помер. А история продолжается, и не видать ей края. Оно, конечно, как говорится, да минует вас чаша сия. Но в нашем народе говорят: от тюрьмы, да от сумы не зарекайся.

«Что дороже всего в мире? Оказывается: сознавать, что ты не участвуешь в несправедливостях. Они сильней тебя, они были и будут, но пусть – не через тебя.»

Эта книга меня огорошила, оглушила. Ощущения невероятные, настолько полностью погружаешься в происходящее, как будто находишься там. Я и не знала, что Солженицын так выразительно пишет, до того читала у него только «Матрёнин двор» — зацепило, но тематика там совсем другая, и за ГУЛАГовский цикл браться боялась.

Это действительно «первый круг», почти Рай, как говорят отправляемые по этапу зэки. Только представьте себе: чёрный хлеб — на столах, бери, сколько хочешь! Работать по двенадцать часов в кабинетах, не на морозе! Можно самому бриться! Праздник, да и только.

События романа занимают буквально несколько дней и небольшое количество событий, зато много судеб — бегло проходясь по заключённым и сотрудникам шарашки, автор захватывает и их родственников на воле, и знакомых тех родственников, и таким образом показывает огромный срез жизни почти всего общества: от тюремного дворника Спиридона, попавшего в лагеря после немецкого плена, до начальника института Яконова, непосредственно ответственного перед Самим за успешное завершение проекта и отчаянно понимающего, в какую ловушку попал...

Наверное, главный вопрос романа: свобода или (условное) благоденствие. Стоит ли досрочка того, чтобы разработать нужную технологию для власти, заключившей тебя в тюрьму? И ещё: можно ли, пострадав от несправедливости системы, продолжать верить в коммунизм? И ещё: предательство ли — развестись с мужем, который не выйдет на свободу возможно никогда, чтобы мочь работать и жить?

Отдельно отмечу блестящую начитку Александра Клюквина, невозможно оторваться, пробирает до мурашек.

Какое же это документальное произведение? Указанный жанр не соответствует ни реальности, ни даже словам автора, который говорил, что это «опыт художественного исследования». Да, какие-то реальные события, переработанные художественно, используются в книге, но еще больше используется лагерных баек, слухов и сплетен, с любовью собранных автором и намеренно представленных в гипертрофированном виде.

Если это называть документальным произведением, то столь же документальным окажется «Война и мир», а «Белая гвардия» и, особенно, «Тихий Дон» куда в большей степени документальными, не говоря уже о степени честности авторов перед собой и читателями. При этом ни в коем случае не сравниваю Толстого, Булгакова или Шолохова с данным автором, ибо смешно сравнивать гигантов и пигмея.

Чтобы былое быльём не поросло

Впервые эту повесть я прочитал почти два десятка лет тому назад. И с тех пор конечно же многое из содержания подзабылось. Да, собственно говоря, подзабылось почти всё. И потому сейчас читал почти не зная, что там по сюжету будет дальше. Ни с главными персонажами, ни с второстепенными героями.

Вообще, для человека впечатлительного и тем более мнительного, одержимого ипохондрией и всякими прочими полуманиакальными поисками в своём организме разных заболеваний, книга может стать причиной обострения. Ибо описания случаев превращения простой родинки или небольшой ссадины на ноге в разного рода раковые опухоли способны привести такого читателя в воспоминания о собственных пятнышках, родинках, синяках и шишках. И в поиски таковых на себе и на своих близких… Это я так, в виде предупреждения.

Поскольку сам я прошёл свои собственные раковые корпуса в течение всех летне-осенних месяцев 2019 года, то на сей раз было любопытно сравнить. Хотя, конечно же, таковое сравнивание было практически бесполезным и нулевым. Прежде всего по методам лечения. И по самой атмосфере подобных учреждений. По порядкам в стационарах. И даже по тону внутрипалатных разговоров. Т.е. теперь «всё не так, ребята», как спел бы Владимир Высоцкий. По крайней мере таков мой личный опыт и моё личное восприятие нынешней онкологической действительности.

Если вернуться к сюжету повести, то конечно есть и переживательные моменты, и люди, на которых раздражался, и сочувствие к каким-то героям, и всё прочее, что обычно вызывает в читающем хорошая литература. Но всё-таки довлело отчётливое ощущение, что всё-это отпечаток более чем полувековой давности. Однако для молодых поколений читателей повесть может стать и откровением, в том числе не только в онкологических моментах.

Долго и упорно,порою тяжеловато,далась эта документальная эпопея .Читал несколько лет назад,c небольшими перерывами,для осмысления.Не развлекательное чтение,не худ литература,но в который раз убеждаюсь:жизнь подкидывает такие «сценарии»,что фантасты и хоррор-мейкеры нервно закурятся в сторонке...Согласен ты или нет,с текстом Александра Исаевича,но сей труд прочитать стоит любому здравомыслящему русскому человеку.

Конечно, Солженицын не писатель, а публицист. После невыхода романа «В круге первом» публицистическая составляющая окончательно давит литературную. В плюс автору то, что он всегда старался быть честным.

К началу работы над «Красным колесом» Солженицын уже начал поворачивать от антикоммунизма в чистом виде к защите традиционных ценностей. Делал это, к сожалению, так же навязчиво, как и раньше. А в итоге ударил, в том числе, и по тем самым ценностям, которые пытался отстоять.

«Красное колесо» — вещь медленная, тягучая, подробная. Лучшее в «Августе Четырнадцатого» и во всём цикле — большой объём информации. При этом автор старается приводить проверенные факты. Вернее, те факты, которым верит сам. Из-за сложностей доступа к одним источникам и недоверия к другим в роман попали и ложные сведения. Но в данном случае их немного.

Донести свой роман до русского читателя вовремя Солженицыну, разумеется, не удалось. По вражескому радио временами передавали отрывки. Тогда они вызывали у меня скорее негативную реакцию, но, во всяком случае, это было необычно и отчасти западало в память. Теперь уже не знаю, к лучшему это было или к худшему.

Самое плохое в романе — язык. Язык Солженицына становился хуже с каждой новой книгой. Похоже, с годами он решил создать свой собственный правильный русский язык. Такие попытки создания искусственного языка имели место в разных странах, не будем их называть. Некоторые даже удались. Но там работали целые команды филологов, а здесь дилетант.

В своё время роман стал событием. Не столько в СССР, сколько на Западе. Когда его напечатали в первый раз при Горбачёве, он произвёл уже меньшее впечатление, чем рассчитывал автор. Но и тогда его читали очень многие. Его можно читать даже теперь. Можно что-то узнать, о чём-то задуматься, даже, может быть, получить удовольствие от книги. Но вообще читать Солженицына сегодня, после всего, что случилось за прошедшие 40 лет, уже необязательно. А труд это всё-таки нелёгкий — продираться через его бесконечные тексты.

Каждый раз читая Солженицына невольно вспоминаю Снежную королеву Андерсена, точнее пресловутое разбитое зеркало тролля. При всей своей талантливости автор готов видеть только плохое и негативное, особенно если это связанно с советской властью. И соответственно виноватить при этом только советскую власть. А ведь конечно, при царской власти или нынешней российской куркулей, воров и дураков гораздо меньше? При этом понимать праведность как покорность, недалёкость и тягу к тяжелому физическому труду.

Изумительный рассказ, тончайшие подробности, меткие наблюдения. При этом, скажем, мягкое несогласие с выводами автора.

Очень серьезное произведение, которое одним махом не пережуешь. Честно осилил Архипелаг за 5 подходов, так как очень сложно морально было все это переживать, ввиду того, что информации было очень. Не понимаю почему, многие люди данную книгу сильно критикуют, как по мне так это действительно тяжелейгая работа, которую автор пронес и перенес с собой из жизни на листы бумаги. Очень хочу прочесть еще Колымские рассказы, знаю, что все тоже очень мощно. Читайте, чтобы знать, что мы свами живем еще в очень неплозие вре ена. Цените жизнь.

О сказках дедушки Саши не говорил разве что ленивый. И я скажу, ибо узнал, что, оказывается, сие творение есть в школьной программе. Зачем пичкать школьников непроверенной, опровергнутой и откровенно лживой информацией — не знаю. Наверно, программа какая-то особая в действии... или как это называется сейчас.

Стукач, кем, собственно, и является автор произведения, активно ноет о том, как ужасна была лагерная жизнь, что сотрудники лишь сволочи и мрази, а все заключённые герои.

Реальными исследованиями вопроса тут и не пахнет, как вы понимаете. Это подтверждают даже множественные нестыковки и противоречия (про реальные данные из архивов я вообще молчу). Признаться, я отношусь скептично к тем лицам, для которых все либо черное, либо белое. Вот для дедушки Саши всё, что касается Советов, — плохо. Ну всё плохо. Книга выглядит, как состряпанная на заказ. Написана отвратительным языком, читать подобное не приятно. Но самая главная опасность подобных произведений, что люди верят, ведутся и сокрушаются, какие ужасные были времена и коммуняки в целом, при этом никто из этих горе-экспертов, сделавших вывод по одному произведению, не трудятся хоть бы на миллиметр приблизиться к правде и реальности. Называют СССР катастрофой, коммунизм равняют с фашизмом, хотя ни черта не знают о первом. А нафига вдаваться в подробности, вот, дедушка Саша всё разложил: коммунисты — зло, а своей башки на плечах у нас нет.

Мне понравился здесь отзыв, его автор пишет «СССР это такая катастрофа века просто. Коммунизм тот же фашизм суть одна. Людей убивают люди, пишут доносы люди, сажают люди... нельзя давать власть рабочему классу» и т.п. Слушайте, народ, что у вас в башке творится, что вы делаете такие выводы, это ж кошмар. Катастрофа века, благодаря которой нищее население получило шанс на более-менее нормальную жизнь, да хотя бы пресловутое образование и гигиену с медициной, почитайте отчеты царских врачей о том, что творилось до революции, офигеете (и, заметьте, это не советские агит брошюрки, а именно дореволюционные отчёты). Потом коммунизм=фашизм, тут вообще мои глаза закатились. Почитайте, что такое коммунизм и что такое фашизм — два диаметрально противоположных определения. Да поподробней почитайте, чтобы дураком себя в следующий раз не выставлять. Про доносы, убийства и т.п.: конечно, такое было только в СССР и больше нигде и никогда. Не смешите народ, ладно. Везде и всегда это было, есть и будет. Альтернатива Гулагу в царские времена — каторга, сейчас вот всяких сажают в тюрьмы, издеваются над ними, одна гуантанамо чего стоит. В общем, раздражает меня подобное невежество. Да, я тоже не считаю, что в советах всё было хорошо, не всё. Бюрократия под конец существования государства — это то ещё адище. Навязывание идеологии без понимания что к чему — бред сивой кобылы. Заставлять детей в школе читать работы Ленина и не объяснить на кой хрен это нужно — чепуха. Людям ничего не объяснили, сказали — делай и верь. Всё. В этом и есть серьёзная ошибка строя. Ах да, ну и стремление жопу западу вылизать. Людей нужно было включать в гос управление, а не выделять верхушку и ей поклоняться. Что же касаемо всех этих рассказов о жутких Гулагах: неужели неугодных ссылали в подобные места только в СССР? Как я написал уже выше, тех, кто не любил монархию отправляли на каторгу и издевались если не аналогичным образом, а ещё и похуже. А в Гулаге, насколько я знаю, ещё и зп некоторым провинившимся платили, да такую, что они иной раз возвращались подзаработать.

В общем, впечатлиться данным произведением может человек либо никогда не открывавший книжку по истории, либо уже изначально резко настроенный против советского прошлого нашей страны, либо не имеющий критического мышления.

Читать неокрепшим умам не советую.

Для меня — это однозначное 10/10!

В данном произведении автор рассматривает множество очень важных аспектов жизни людей и, при всем этом, держит между ними композиционный баланс.

Составные части баланса: трагедия; любовь! (абсолютная/честная/искренняя/не дешевая); жестокая правда жизни; печальные реалии прошлого, частично характерные и для настоящего времени; позитив, любовь к жизни и в то же время — отчаяние, принятие и страх.

Отдельно хочется отметить, насколько впечатляют темпераменты персонажей, каждого по отдельности, даже второстепенных. Мастерское раскрытие Солженицыным психотипов героев не оставляет равнодушным читателя.

Произведение «неровное» — присутствует кульминация, эмоционально давит концовка. Люблю, когда тяжело. Люблю, когда книга заставляет задуматься, когда не можешь отойти от нее несколько дней...

С учетом биографии автора, впечатляет отсутствие агитации его отношения к власти. ДА!- в произведении есть МНЕНИЕ, но оно лишь раскрывает образы персонажей, и образы эти не однобоки, они отличны друг от друга.

Рекомендую к прочтению всем и каждому!

Истинная сущность людей обычно проявляется только в экстремальных ситуациях, когда близость смерти затавляет нас снять привычные маски. Такой опыт можно пережить на войне, в лагерях, в походах или, как в данном случае, в больничной палате.

Персонажи в книге совершенно разные, но их образы вполне узнаваемы. Карьерист мечтает о персональной пенсии, студент хочет успеть сделать изобретение, юноша делает первые шаги в любви.

Тем не менее, главным персонажем тут выступает не один из героев, а сама эпоха. Это она ломает людей, заставляя их предавать, доносить, соглашаться и всё равно страдать.

50-е годы, в какой-то степени, были временем контрреволюции. Фарш попытались прокрутить назад, сделать таким образом послабление и исправить ошибки. Сложно теперь сказать, принес ли этот шаг кому то облегчение или он сделал ситуацию в стране ещё более лицемерной.

Отдельно замечу, что меня поразила характерная черта пациентов, которые не доверяют врачам, а больше верят в народные чудодейственные средства. В наше время эта привычка никуда не исчезла.

И ещё — так я и не привык до конца романа к языку произведения. Казалось бы, его шероховатость легко исправить, но автор как-будто намеренно оставляет небольшие зазубрины в тексте.

«Повесть задумана А.И. Солженицыным летом 1954 года в Ташкенте, где он, после лагеря лечился в раковом корпусе. Однако затем замысел лежал без движения почти 10 лет. В 1964 году автор ездил из Средней России в Ташкент для встречи с его бывшими врачами-онкологами и для уточнения некоторых медицинских обстоятельств. Вплотную А. И. Солженицын писал «Раковый корпус» с осени 1965 года. В 1966 году повесть была предложена «Новому миру», отвергнута и тогда же запущена автором в «самиздат». Осенью 1967 года «Новый мир» решил всё же печатать повесть, но встретил твёрдый запрет от властей.

В 1968 году «Раковый корпус» был опубликован по-русски за границей. Впоследствии переведён практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990 году.»

Повесть несмотря на прекрасное исполнение, всё же страшная по смыслу, заложенному в неё автором. На одной больничной койке оказываются и бывший чиновник, и ссыльный! Казалось бы, люди из разных социальных слоёв, каждый со своей правдой! И видит жизнь каждый со своей точки зрения, но оказавшись лицом к лицу со страшной болезнью!

Книга о поломанных человеческих судьбах, и о тех, кто их ломает, и не из каких-то идейных соображений, а скорее, из корыстных побуждений. Кто за должность пожирнее, кто за квадратные метры! Александр Исаевич очень осторожно высказывает своё мнение по поводу режима того времени, о людях и судьбах простого народа! Герои романа очень живые и человечные!

И, казалось бы, после того, как пациенты выписываются, каждый говоря с пеной у рта про справедливость и равенство, на самом деле которого нет. Павел Николаевич Русанов, мечтая о персональной пенсии, едет в персональную трёхкомнатную квартиру. Другой же (Олег Костоглотов) вынужден на третьей багажной полке поезда вернуться в Уш-Терек, где отбывает пожизненную ссылку. Но перед этим погуляв по городу, и увидев наконец, как мир вокруг за столько лет изменился! Здесь и поход в зоопарк, и поход в универмаг, и палочка шашлыка, который Олег ни разу не пробовал!

Несмотря на всю мрачность книги, повесть очень жизнеутверждающая!

Прочитать однозначно стоит!

Фантастика от корифея советской литературной школы. К сожалению, фантастические цифры и фантастические истории, могут захватить не каждого читателя, а только тех кто обладает определённым складом ума. Как художественное произведение не рекомендую, как исторический очерк тем более.

Я считаю, что независимо от того, является ли книга документальной или все же по больше части художественной (как уверяют знатоки ТЕХ времен и НАСТОЯЩЕГО Солженицына), прочесть ее должен каждый постсоветский человек.

Чтобы не совершать по отношению друг к другу несправедливости, подлости.

Страшное по своему содержанию произведение. Прекрасное по исполнению. Прочла в юности, осталась под большим впечатлением.

Книгу воспринимаю больше как художественное, чем документальное произведение. Основанное на реальных событиях, но все же художественное.

В «Красном колесе» исторические главы, детально рисующие конкретные события и участвующих в них лиц, перемежаются главами романическими, посвященными судьбам персонажей «вымышленных» (как правило, имеющих прототипов). Среди последних особое место занимают Саня Лаженицын и Ксения Томчак, в которых узнаются родители писателя, и полковник Воротынцев, наделенный некоторыми автобиографическими чертами (последняя глава — размышления Воротынцева о судьбе России в смуте — прямо выводит к авторским раздумьям об испытаниях Отечества в конце 20 в.).

Изображая любого исторического персонажа, Солженицын стремится с максимальной полнотой передать его внутренний строй, побудительные мотивы действий, его «правду». При этом не устраняется авторская оценка: в революции, понимаемой как торжество зла, виноваты все (а более других — власть, отсюда жесткая трактовка Николая II), но виновные не перестают быть людьми, их трагические заблуждения нередко обусловлены односторонним развитием добрых душевных качеств, личности не сводятся к политическим «личинам».

Причину национальной (и мировой) катастрофы Солженицын видит в отходе человечества от Бога, небрежении нравственными ценностями, своекорыстии, неотделимом от властолюбия, и приверженности химерам об установлении «всеобщего благоденствия» на Земле.

Долгий я прошел путь с этим произведением. От полного обожания и места на самой видной полке до какой-то отрешенности и безвозмездной сдачи в аналог библиотеки. Почему так вышло? Это долгая история, но если вкратце, то чем больше ты узнаешь и анализируешь, тем менее однозначны становятся твои суждения и более проницательным и всесторонним подход к тем или иным вопросам. По крайне мере, в большинстве случаев.

Почему я когда-то обожал эту книгу? Потому что рос в девяностых, когда поток «правды» о сгинувшей стране, в которой мне довелось пожить совсем немного, моим детско-подростковым мозгом никак не фильтровался, и книга сия была для меня своего рода откровением после советских энциклопедий с добрым дедушкой Лениным. Мол, все верно, все так и было, нами правили лишь одни тираны, противостоять которым нужно было на каждом шагу, и все такое.

Почему в итоге я вообще от нее избавился? Потому что все оказалось не столь однозначно. Но прежде всего, по прошествии лет мне крайне не понравился ряд идей, заложенных автором в его произведение. К сожалению, в нашем мире, что раньше, что нынче самое надежное и стабильное право – это право сильного. Все договоренности, пакты о «вечном мире» и прочие заверения в бессмертной дружбе соблюдается лишь пока это выгодно всем сторонам и пока есть гарантия возмездия в случае их нарушения, в политике и бизнесе знаете ли не до сентиментальностей. Как говаривали в моем любимом сериале «Почему более развитая цивилизация будет угнетать менее развитую? Есть множество причин, но прежде всего просто потому, что может». Любой силе нужен противовес, потому что когда кто-то может все, а в ответ его оппоненты не могут толком противопоставить ему ничего, обычно все заканчивается крайне печально. К примеру, судьба коренного народа Северной Америки тому порука.

Я ни в коим случае не хочу оправдывать сталинский режим или заниматься еще чем подобным, но и идея о том, что орудие противовеса – некая сатанинская технология, которой не должно было быть, мне претит. Мне бы крайне не хотелось жить в мире, где ядерное оружие было бы ровно у одной нации (причем не важно какой) и она могла бы безнаказанно диктовать свою волю всему миру. Ровно как и претит выставление персонажа, пытавшегося предать свою страну в пользу ее «цивилизованных» противников, как героя и мученика. Ну не верю и никогда не верил в «заграница нам поможет».

Итоговой оценки не будет, ибо иначе я прежний и я теперешний просто передерутся, занижая и завышая баллы. Ставить средний балл – тоже не тот случай. Я не возненавидел данное произведение, а просто разочаровался в его посылах. И мирно расстался с ним.

Так значит, это — документальное произведение?

Конечно, Александр Исаевич, Вы проделали просто титанической труд, собирая документы по всем доступным архивам и частным источникам, Вы их блестяще проанализировали и систематизировали, обобщили и выстроили в логическом порядке, и, да, Вы сделали это образно и насколько возможно — художественно. И все же...

Документов о примечательной беседе Ленина и Парвуса, которая явно — композиционный (да и смысловой) центр данного повествования, ведь нет, не правда ли? Их нет и до сих пор, только их неявные следы едва заметны опытному взгляду историка...но «следы» — не доказательства. Но Вы ведь и не настаиваете на документальности этой сцены, и поэтому...

...что же мы такое видим в этом «документальном и реалистическом» тексте?! Откуда ни возьмись появляется этот странный, так похожий на мелкого беса, Скларц...или он мерещится затуманенному болезнью и усталостью ленинскому воображению? Но ведь и Надя его тоже видит? Или она вовсе его и не видит? Куда вообще исчезает Надя в продолжении всей этой центральной сцены? Она на кухне или... в другой реальности осталась? Дальше — больше: сама собой зажигается керосиновая лампа на столе и горит целых два часа, хотя Надя опять «забыла налить в неё керосину»; предметы начинают жить фантастической жизнью: то шляпа на столе приподнимется и подмигнет Ленину яркой подкладкой, то ручка баула перекинется на другую сторону, а сам баул, материализовавшийся на середине комнаты, все увеличивается и увеличивается до размеров большой чёрной свиньи. А в руках у Ленина оказывается толстый документ на дорогой плотной бумаге, так раздражающий его: три листа заполнены никак не усваиваемым текстом, а четвёртый — только начат и в основном — пуст, как будто оставлено место для подписи...кровью? И тут — кульминация «триллера»: баул с треском разрывается, и из него вылезает тучная бегемотообразная фигура Парвуса. Парвус без приветствий и объяснений плюхается на кровать рядом с Лениным, дышит на него « болотными дыханием», и кровать с ними обоими по всем законам жанра (но не реалистического!) поднимается высоко над миром, сидя на ней, свесив ноги в пустоту, они и ведут свои конспирологические беседы. Кому как, но мне это очень сильно напомнило все произведения мировой фаустинианы. Особенно — сцену беседы Адриана Леверкюна с Чертом из «Доктора Фаустуса» Томаса Манна: психология взаимоотношений героев очень похожа. Только манновский Чёрт продаёт композитору 24 года творчества, а Парвус своему «Фаусту» — практическую реализацию его идей по переустройству мира сего. Заканчивается же сцена в булгаковском духе: Парвус вместе с компанией — «бесом» Скларцем, баулом-бегемотом и замешкавшейся шляпой — «вытягивается» в окно.

А Надя так ничего и не замечает. Кстати, о Наде. В свете вышеописанной сцены я переосмыслила всю предшествующую и последующую документальность этого произведения, и Надежда Константиновна в описании Солженицына вдруг предстала передо мной в образе Гретхен. Трогательно заботливая, терпеливо сносящая все мелочные придирки, эмоционально покинутая своим любимым (его эмоции отданы где-то далеко и виртуально существующей Инессе Арманд) — она лишена женского счастья материнства, эта часть её как бы «убита» беззаветным служением своему кумиру, в котором она видит прямо-таки метафизический смысл.

Разумеется, в повествовании созданы и вполне реалистические образы, и их много, как много документально подтвержденных сцен и событий, но в контексте данного ресурса мне представилось интересным подчеркнуть именно фантастические мотивы в творчестве Солженицына. Мне неизвестно, читал ли Александр Исаевич Томаса Манна, но гетевский «Фауст» присутствует в 8-ой главе «В круге первом» — в очень интересном изложении Льва Рубина, в чьи уста автор явно вложил свои убеждения о пагубности фаустовского стремления переделать реальный земной мир по идеальным схемам.

Этот роман в числе прочего интересен еще и тем, что описываемые события «перевешивают» мнение самого автора о них.

Стихийный бунт «мажора» Володина очень характерен для эпохи позднего сталинского «ампира»- когда прежде незыблемая система начала давать трещины. Внутреннее недовольство одного из вроде бы исправных винтиков управленческого аппарата запустило череду событий, которые привели в данном случае к непредсказуемым последствиям.

Это странно звучит, но данный роман (во многом вопреки намерениям автора) может быть прочитан и как история о том, как работники МГБ в союзе с зэками с шарашки разоблачили изменника из МИД.

Парадоксально? Но так ведь и получилось. Сегодня, глядя на те события, будучи вооруженным знаниями о том, как Пентагон планировал серию ударов по СССР, понимаешь, насколько правильно поступил заключенный Рубин, согласившись принять участие в расследовании. Да и кроме того, роман заставляет задуматься еще о многих других вещах.

О бесчеловечности тоталитарной системы.

О том, как трудно остаться человеком в нечеловеческих условиях.

О жизни в СССР в конце 40-х.

«В круге первом» — это в первую очередь взгляд на сталинский СССР с точки зрения политического заключенного. Один из кусков правды, которые дают возможность разобраться в истинном положении вещей. Безусловно, чтобы сложить мозаику из разных кусков, нужно знать еще и взгляды на тогдашнюю жизнь людей из других социальных групп. Скажем, офицера КГБ, министра, партийного работника, работника искусства, колхозника, председателя колхоза, солдата-срочника... Разумеется, сложить это в одном романе было бы невозможно (хотя персонажей в романе много, они очень разноплановые, и картина в общем-то набросана очень подробная и многогранная).

Авантюра Володина очень четко показывает, к чему приводит борьба «всего хорошего против всего плохого». Да, этот парень проникся неприязнью к сталинскому режиму, осознал его бесчеловечность, решил, что с этим всем нужно бороться...

Оправдывает это его предательство?

Однозначно нет.

«Если к благородной цели нужно идти низкими путями, то цена этой цели — дерьмо». (Братья Стругацкие).

А критикам, выступающим с позиций «историчности», можно возразить так — изучать историю по художественным произведениям — это по меньшей мере глупо. Желаете точных данных с датами и цифрами — милости просим в архивы. А у романа есть свои критерии для оценки.

Одна из главных книг 20 века, перевернувшая сознание миллионов людей — но при этом во многом до сих пор не понятая.

Считается, что она о советских лагерях, и формально, конечно, так и есть: автор в первую очередь дает анализ советской правоохранительной и пенитенциарной систем — со всеми их ужасами и несправедливостями. Более того, повествование идет сразу на нескольких уровнях: сам Архипелаг, конкретный лагерь, конкретный барак и конкретный заключенный. И на протяжении всей книги Солженицын довольно лихо меняет это «литературное масштабирование», из-за чего у читателя поначалу может просто закружиться голова.

Точно также довольно разнообразен и язык «Архипелага...». Вполне объяснимые трагические интонации и обличительный пафос периодически сменяются приключенческими (главы о побегах), эпическими (эпизоды о восстаниях), юмористическими (например, эпизод с 11-минутными аплодисментами или глава о «научном исследовании народа зэков») и даже сатирическими (например, идущее рефреном издевательское цитирование фразы прокурора СССР Вышинского про «труд-чародей») вставками. Последних, кстати, особенно много — и это вполне объяснимо не только попыткой счистить «накипь равнодушия» с читателя в том числе и едкой сатирой, но и тем, что советская власть не меньше разоблачений боялась осмеяния.

Собственно, диалог с властью — это еще один прием «Архипелага ГУЛАГ». Но Солженицын не просто говорит с ней на равных — он говорит с ней на ее же языке.

Подход книги необъективен? Но простите — коммунисты же сами на дух не переносили объективность, клеймили ее как “буржуазный объективизм”, противопоставляя ей свою идейную “правду”.

Цитируемые свидетельства не всегда достоверны? (местами даже делаются специальные оговорки о недоверии автора). Пусть, но тем самым Солженицын ставит советскую власть в положение, в которое она ставила репрессированных: «Согласно анонимному доносу вы хотели по заданию монголо-бразильско-норвежской разведки отравить Джугашвили космическими лучами, докажите, что это не так, а мы посмотрим-посмеемся». И «каким судом судите, таким будете судимы» — писатель тоже включает логику советского следователя: «А докажите, что вы НЕ делали того, о чем рассказывает заключенный А, свидетельствует гражданин Б и что я видел лично своими глазами. А мы посмотрим-посмеемся».

Помимо тонких психологических зарисовок и примеров ломки или же закаливания личности, прошедшей советские тюрьмы и лагеря, писатель довольно беспощадно разоблачает в первую очередь себя самого: свои слабости, недостойные мысли и поступки, трусость и т.д. Местами исповедальность почти равна текстам Толстого или Августина Блаженного — именно потому что автор, пройдя через нечеловеческие условия, сам перестал быть обычным человеком: речь скорее уже о чем-то сверх-человеческом. Советские лагеря не убили его, они практически по Ницше сделали его сильнее — и именно эту силу Солженицын и явил миру в своем творчестве

Абсолютно никчёмная статья, где Александр Исаевич проявляет себя как совершенно недальновидный аналитик, неспособный к правильным самостоятельным выводам. На фоне современных реалий и вовсе смотрится жалко и позорно. Начинается данная «статья» с бездоказательных спекуляций об уступках со стороны Черчилля и Рузвельта Советскому Союзу. Продолжается в виде бредовых обвинений в сторону всего неугодного автору и заканчивается на призыве американским юношам активнее участвовать в боевых действиях в третьих странах против всего советского.

Не рекомендую к прочтению никому, поскольку это впустую потраченное время и внимание. Надеюсь, что мой отзыв позволит сэкономить Ваше драгоценное время на что-нибудь более полезное, чем чтение этих агитационных материалов.

Неожиданно неплохо! Жаль, что произведение осталось малоизвестным. Опыт «реалиста» с фантастическим элементом. В небольшом объёме затронуто очень много глубоких тем.

Размышления, в чём-то частично сходные с философский проблематикой также незаслуженно малоизвестного замечательного романа Герберта Уэллса «Необходима осторожность» (книги «фантаста» в жанре реализма).

Персонажи, их жизненно-бытовые отношения тоже получились отлично.

Этой книге самое место на фантлабе ибо это чистая фантастика.

Это НЕ документальное произведение. Солженицын не работал в архивах, у него не было никаких документов, не было материала для изучения.

«Архипелаг» — сборник баек, размышлений, фантазий. Все цифры, которые автор высасывал из пальца давно опровергнуты даже весьма либеральными антисоветскими историками (см. работы Земскова). Исключительно примитивное, фантастическое произведение о том, как писатель видит систему ГУЛаг в СССР.

Теперь кратко о самом авторе. Не буду писать о его деяниях, антисоветской деятельности и русофобии — это известно всем.

Исключительно про «талант» великого деятеля русской литературы.

Язык писателя показывает его неумение не то что писать — даже говорить и выражать свои мысли логично и последовательно.

Текст повествования сумбурный, рваный, неудобоваримый. Присутствует масса несуществующих, выдуманных слов.

В каждой главе масса нестыковок, не только логических ошибок, но и прямых противоречий, которые выдают фантастический характер данного произведения.

Повторю — данный опус не документальный и не имеет никакого отношения к истории.

И ещё раз — приснопамятные Жозеф де Местр и Шарль Луи Монтескье. В который уже раз. «...Каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает...». Эти ужасы и преступления — марсиане творили? Нашествие нас постигло? Киборги инопланетные зомбировали целый народ?

О чем спорите, братья и сестры? Все при нас всегда было, изначально, и все при нас останется, ещё так долго, что и не представить. И повторится ещё не раз. И не два. И ничего с этим поделать нельзя. Не в силах человеческих.

Посему вопрос «нужны ли такие книги» — он лишний. «Нравится — не нравится» — тоже как бы дилемма не очень умная. Оно есть. Так ли было, точно ли так — разве это так уж важно. Сам факт — повод для стыда. И забывать такие поводы — как минимум нерационально. Чтобы было куда пальцем в сердцах ткнуть и спросить, глядя прямо в глаза: «Ты, правда, этого хочешь? Правда?»

«За «Раковый корпус» не сажали – это считалось всего лишь «упаднической литературой». Сообщали на работу, а там уж – как кому повезет. А вот за «Архипелаг ГУЛАГ» лепили срок без всяких разговоров – статья семидесятая УК РСФСР: хранение и распространение. Следователи (по слухам) называли эту книгу «Архип», хуже «Архипа» ничего не было – даже «Технология власти» в сравнении с «Архипом» была что-то вроде легкого насморка.» Борис Стругацкий

Не далее как этим летом, случайно наткнулся на одной из центральных улиц города на сбор подписей за запрет установки памятника Солженицыну. Группа пикетчиков с большими печатными стендами, громко заявляли об искажении исторических фактов. На мою просьбу привести хоть одно доказательство своего утверждения, даже с помощью своих стендов участники мероприятия не смогли ответить ничего внятного.

Да и о чем можно спорить?

Свидетельств преступлений советской власти бесчисленное множество: опубликованы воспоминания людей прошедших лагеря и ссылки, архивы КГБ открыты в некоторых бывших советских республиках, многие жертвы репрессий реабилитированы еще при советской власти.

Единственное что могут сказать эти «защитники исторической справедливости», что Солженицын неверно оценил количество репрессированных. Но ведь это и есть «оценка», точных цифр он знать не мог. И если вы так хотите помешать искажению фактов, давайте вместе добиваться раскрытия архивов. Почему они закрыты, хотя прошло больше 60 лет и самой страны уже нет? Уж не потому ли, что настоящие цифры еще страшней?

Но даже официальные данные ужасают. По данным МВД СССР за период с 1921 по 1954 год (взято из Википедии):

- отправлено в ссылку и высылку — 765 180 человек,

- приговорены к содержанию в лагерях и тюрьмах — 2 369 220 человек,

- приговорены к смертной казни — 642 980 человек.

Что суммарно на 1953 год составляло около 2% населения СССР.

Даже по этим цифрам видно что имело место жуткое, бездумное истребление людей.

Относительно самой книги, можно точно сказать, что вас ожидает не легкое приятное чтение.

«Архипелаг ГУЛаг» прежде всего документальное произведение. Базируясь на печатных изданиях выпущенных в СССР автор раскрывает особенности судебной системы, вынесения приговоров, роли чекистов и доносчиков. Много написано о ВНЕСУДЕБНЫХ приговорах, когда роспись трех работников могла отправить на расстрел тысячи людей, по списку. Все это читается нелегко и не только из-за ужаса происходящего, просто это не художественная литература.

Ну и конечно произведение включает множество описаний самого лагерного быта воссозданных по личному опыту автора и свидетельствам многих узников. Начиная с ареста, следствия (и пыток во время него), камер предварительного заключения, этапов, до многочисленных разнообразных лагерей, тюрем, ссылок, шарашек многих лет. Здесь вы увидите настоящее лицо воров, блатных, этих романтизированных в советское время нелюдей. Историческое развитие, «эволюцию» лагеря, начиная с Соловков, роли Френкеля в идеологии лагерей и заканчивая безнадежными лагерными бунтами.

Многие факты, кажется навсегда отложились в памяти и способны удивить любого. Попробуйте ответить на следующие вопросы:

Сколько людей может поместиться в стандартное купе поезда?

Как однорукие могут носить носилки?

Почему инвалидам не выдавалась зимняя одежда для работ на улице в зимнее время?

С какого возраста Мудрый Вождь разрешил расстреливать несовершеннолетних?

Сколько мог прожить человек работавший в золотом забое?

Какая норма по дроблению и вывозу камня была у женщин-инвалидов? А при кровавом империализме?

Не зря хуже Архипа ничего не было. Преступления советской власти обличали многие, начиная с Булгакова и заканчивая Высоцким и Стругацкими, но Солженицын в «Архипелаге» сделал это явнее и весомее всех.

Вспоминая это произведение хочется посносить остальные свои «десятки», потому что ничто не может сравниться по масштабу, исторической значимости, объему труда и личному героизму с этим монументом одному из самых страшных преступлений в человеческой истории.

Когда брался за книгу, ожидал что будет тлен и чернуха, но книга очень светлая и даже жизнеутверждающая.

Оказалось что произведение написаное про нелегкие году, про людей с разной судьбой и находящихся на пороге смерти — очень точно описывает жизнь, причем не в сиюминутных декорациях 50х, а в принципе жизнь. И эти описания будут верны и через 100 лет.

На примере одной палаты и нескольких героев раскрывается и государственная система (оборачиваемость коек, бюрократия, партийные голосования) и жизненные цели различных по своему складу и убеждениям людей (кто фарцовщик, кто гражданин «держащий руку на пульсе», а кто осужден с молчаливого согласия окружающих).

В общем глубокое, приятное, теплое произведение про жизнь как она есть: с грязью, но и любовью, с личной честью и «блатом», ну и конечно со смертью.

Тяжелое по содержанию и по языку произведение. Не хочу выражать свое мнение по поводу истинности все написанного, возможно где-то правда, где-то ложь, но однозначно было ужасно и кошмарно для многих миллионов людей. Читаешь про все эти преступления и издевательства, и думаешь ведь сами к власти протащили либо промолчали, всех этих большевиков и Ленина и Ко. СССР это такая катастрофа века просто. Коммунизм тот же фашизм суть одна. Людей убивают люди, пишут доносы люди, сажают люди, а не какой-то там вождь или диктатор. Нельзя отдавать власть рабочему классу иначе получится вот такой сценарий.

Отдельно понравились главы про побеги, бунты и жизнь в ссылке. В целом конечно очень противоречивое и сложное произведение. Тяжело судить.

Всё-таки, Солженицын не поэт. Как всякий нормальный человек он может что-то рифмовать; иногда получается получше, другой раз похуже, но никогда не выходит до дрожи душевной. Если бы Солженицын тоже самое написал прозой, вышло бы куда сильнее и понятнее.

Наверное означенный предмет действительно служил верой и правдой автору, коль он так тепло о нём вспоминает. Вот если бы атлет так проникновенно написал о любимом плечевом эспандере, или рыбак о ящике для снастей, получилось ли бы интереснее ?!

Кое-какую, хоть и весьма надуманную, смысловую нагрузку автор умудрился разместить в шести предложениях , составляющих произведение. Очевидно он намекает на аллегорию между муравьями, стремящимися обратно в горящее жилище, и русскими людьми, возвращающимися в пылающее Отечество. Впрочем, возможно сие мой домысел.

Микрорассказ по сути является кратким эмоциональным снимком душевного состояния автора, в голове которого возникает ассоциативный ряд при виде ржавого ведра возле блиндажа. Вся квинтэссенция — ржавое ведро также необратимо разрушено и невостребовано нынче, как и те связи между автором и его товарищами, которые были в далёкие годы. Неясно, в чём ценность данной зарисовки примитивной ассоциации ? Возможно, у кого-то возникнет эмпатия к чувствам автора ?! У меня — нет.

Повесть подкупает отсутствием авторской истерики. Безо всяких интеллигентских оценок Солженицын говорит: «Вот как оно было». А оценки даёт читатель, каждый в меру своего разумения. В этом плане «Один день Ивана Денисовича» является непревзойдённым образцом.

Пара слов о том, как это написано. Перед нами не авторский, литературный текст, а речь персонажа, мужика, попавшего на каторгу как кур в ощип. Отсюда и лапидарность стиля, и некоторая косноязычность. Будь иначе, мы никогда не избавились бы от ощущения фальши. Замечательны мелкие, даже мелочные описания: как прогревается портянка, прежде, чем навернуть её на ногу, как корочкой вычищается миска из-под каши, как кирпич кладётся в ущерб выработке, но так, чтобы качество было. Но без этих неважнецких мелочей не будет психологического портрета героя, да и сам Иван Денисович не протянет десять лет, загнётся на половине срока.

Нельзя сказать, что повесть понравилась. Такие произведения не могут и не должны нравиться, но она останется в нашей литературе наравне с «Записками из мёртвого дома» Достоевского и «Островом Сахалин» Чехова.

Ну ведь неправда, всё как есть! Были, есть и будут у русских людей дни поминовения усопших, и никакое, самое высокое начальство никогда не назначало субботники на родительскую субботу, всё больше старались приурочить их ко дню рождения Ильича. Ходили люди на кладбища к родным могилам и, надеюсь, будут ходить.

Эх, сколько езжено и хожено с таким вот рюкзаком, сколько всего перетаскано! Но всему бывает конец; рассыпался плетёный короб, а нового не нажить, сам не научился плести, а старики, те, что умели, попримёрли. Теперь хожу с модной туристической фиговинкой, а о старом колхозном рюкзаке только вспоминаю. И ещё, вот, у Солженицына прочёл и ставлю десятку, в благодарность, что он тоже помнит.

Когда Александр Солженицын пишет просто и честно, не пытаясь проводить какие-то особые взгляды и идеи, то и рассказ получается пронзительно чистым, за какой меньше десятки ставить грешно.

Неправда ваша, дяденька, передёргиваете, уважаемый! Человек потому и человек, что не останавливается на чём-то одном. Надо поскорей, да побыстрей, тогда, конечно, выберет автомобиль, а то и самолёт. А в иную минуту не лишне и на верблюда вскарабкаться. Будь иначе, давно у нас не было бы ни коней, ни верблюдов, ни ишаков. Да и самого человека не было бы.

Верно сказано «каждый слышит, как он дышит». Мне приходилось попадать в грозу в горах, я тоже стоял на перевале, ничуть не боясь бесперечь бьющих молний. Но не было чувства своей ничтожности, было величие природы. Было чувство гордой радости, что я, пусть малая, но важная часть этой природы; без меня гроза гремела бы впустую. А всякие там саваофы и сотворения мира — к чему они? Миллиард лет назад грозы были похлеще нынешних, но их было некому видеть, и что от них осталось?

Читаешь, вроде бы написано хорошо, а вдумаешься и видишь, что идейка-то тухлая. Вот помрёшь — и сразу познаешь бессмертную истину. А пока жив — и не пытайся. Неприятно читать такое.

Все положительные отзывы на работы Солженицына я читал исключительно заочно : в журналах некогда, либо в сети. Но я ни разу не слышал ни одного положительного отзыва в жизни : от знакомых, приятелей, просто случайных собеседников. Удивительно здесь читать о том, как «..Написано удивительно ясным, простым языком. Читается легко и на одном дыхании..» Неужели это о Солженицыне ??! Александр Исаевич — один из самых косноязычных авторов, к тому же явно неизбалованный литературными талантами. Как там Твардовский выразился по поводу его пьесы на три десятка действующих лиц : «Совсем фуёво дело !».

Сколько я читал произведений, в которых автор, как правило, сильно религиозный, что есть сил камлает: Никогда, никогда человек не сумеет... — далее следует то, что, по мнению автора, человек не сумеет сделать никогда. И раз за разом эти выкрики пропадают втуне, потому что рано или поздно человек сумеет всё. Ну а причём здесь утиные косточки — это вопрос к Александру Исаевичу.

«Один день Ивана Денисовича» — довольно большое произведение. Всё-таки это не рассказ, а повесть. Как только действие укладывается в один день? Лагерный быт описан очень подробно. Сказывается, что Солженицын испытал это на своей шкуре.

Александр Солженицын был человеком, который безупречно чувствовал вещи, о которых писал. А писал он, зачастую, о своём народе. В своей прозе он через локальные ситуации изобличал целую страну, изображал целый народ. Так, например, он сумел на примере всего одного человека показать самоотверженность народа, в котором вырос. Не однозначную, да, но безропотную, основанную на некой высшей вере — «Захар-калита». На примере же одного дня из жизни заключённого он изобразил менталитет и нравы социума, а также политики, что окружает этот социум. Не показывая четко на проблемы или не указывая на беспорядочность, одиозность множества решений внутри своего общества, он просто констатировал факты, заставляя задуматься не об определённом бараке в определенной колонии, а о целой стране — «Один день Ивана Денисовича».

И вот, через рассказ об одной лишь женщине он словно раскрывает духовную составляющую, присущую стране и её народу. Смотря на то, как в глазах мирового сообщества на сегодняшний день изменилась эта составляющая, какие вещи теперь ассоциируются с Россией, лично мне становится плохо. Ибо вот, вот же настоящая родина Солженицына, Пушкина, Шолохова и так далее. Вот краса душевной чистоты, о которой через описание природы писал Афанасий Афанасьевич Фет. Матрёна Васильевна — это и есть Россия. Та Россия, которая осталась после благодарных и честных людей, но которая готова служить и не самым праведным, хитрым людям. Тем, кто заселил её после и пользует по сей день. Как так получилось — я не знаю. Но, кажется, описывая финал рассказа, Александр Солженицын хотел сказать, что всё когда-нибудь кончится. И что люди, пользующие добротой и благодатностью того, что осталось с былых времён, уйдут с тем, что было им даровано. Но не все... Значит ли это, что побеждает не праведная сторона и гибнет бесследно та, о которой пелось в песне ДДТ «Родина»? Опять же — я не отвечу. Я лишь, как и автор, невольный наблюдатель, с ужасом понимающий лишь, что чем громче шуршат мыши, тем более худшее нечто произошло.

Через каждое творение каждый автор пытается что-то сказать. По крайней мере, если это утверждение нельзя использовать ко всей многогранной беллетристике в мире, то к однозначно классическим произведением — оно преминимо. И дело в том, что «Один день Ивана Денисовича» — это как раз бесспорная классика русской литературы, чьей определённой мысли, идеи я не нашёл. Возможно, со мной что-то не так, а возможно, что автор и не пытался нечто однозначно заявить данным своим творением, вместо того раздразнив своё внимание на множестве подтем, то бишь на том, что уже проникло глубоко в мой разум и заставило задуматься.

Дело в том, что Александр Исаевич в данном произведении словно представляет уменьшенную копию своего куда более масштабного полотна — «Архипелаг ГУЛАГ». Он предоставляет читателю возможность окунуться в атмосферу, в которой проходит один день арестанта, попавшего на зону в сибирских просторах по мановению руки Советской власти времен Сталинских репрессий и военного положения. Описывая быт, навьючивая атмосферу, заставляя буквально полюбить мерзкую водную субстанцию, возникшую после приготовления овсяной каши, Солженицын словно невзначай замечает и упоминает истории людей, рассказывая о том, как те по несправедливым или, наоборот, справедливым и логичным обстоятельствам оказались в том положении, в котором находятся. Он не заставляет читателя сопереживать героям за счет слов, он описывает их поступки. Каждый персонаж — так или иначе человек. И каждый человек за плечами что-то имеет, и об этом говорит писатель, вместе с тем лишь слегка упоминая, что стоит за плечами у всего народа — Власть. И эта Власть, взмываясь над обществом, словно Домоклов меч изредка опускается на тех, кому повезло или неповезло, кого стоит пожалеть, а кого — нет. Эти факторы читатель решает уже сам за себя, проживая, действительно проживая, один день в кулуарах грязных бараков и на просторах бескрайних сибирских прерий, наполненных морозным ветром и одиночеством существования, даже когда вокруг, вроде бы, люди и есть...

Возможно, такой и является основная мысль — истинное одиночество, которое поглощает человека, не имеющего воли. Его отчужденность от мира, которого он уже не знает и даже не думает о том, как стать его частью. Он погружён в себя, в ежедневные попытки заработать и не оплашать, в морозные ветра и туманные перспективы, настоящим смогом опоясывающие всё его окружение, лишь изредка дозваляя слабо греющему огню от печки проникнуть в линчое пространство, дабы дать мгновение для отдыха, во время которого человек по-истине и осознаёт своё положение... Горечь и тепло — смешение чувств и эмоций, которые нельзя определённо описать, и именно это удалось Александру Исаевичу, который явно даже и не пытался сделать именно это.

Огромная цифра репрессированных была придумана автором с потолка — это факт и все уже об этом давно знают. Но что о содержимом, то скорее всего обывателю до конца данные труды осилить не удастся, даже если читать будет через страницу. Трудно наблюдать за перечислением того, как тот или иной человек попал в места не столь отдаленные: за нелепые проступки, за доносы, ну или просто так лишь потому, что жил в те нелёгкие времена. В нашей историй было много всякого плохого и хорошего, что несомненно надо помнить, но давайте не будем себя обманывать и поговорим о другом, сейчас мир уже изменился, и людям такая история для изучения будет в тягость и лень. Поскольку все уже обсудили автора и его книгу, я же хочу затронуть другую проблему, так как постоянно сталкивался с этим в жизни, когда мнение об истории у обычных людей вызывал ступор, так как в последний раз что-то такое они читали лишь в школе через силу и абы как.

Возьмите современных наших граждан и спросите их что-нибудь из нашей истории, где они смутно ответят вам, что-то неразборчивое, что-то далекое, непонятное и давно изучаемое. Поэтому сейчас разные странны просто под шумок её переписывают, но поскольку история ничему не учит, так как её по настоящему изучают лишь единицы, всем на это все равно. Время пройдёт и строки былого станут короче, как сейчас в школьных учебниках из-за большого объёма, а на вопрос о тех же репрессиях, вся эта масса вам ответит лишь в нескольких словах: Да, что-то там было такое, но это же давно. И на этом всё забудется, а память приготовиться принять лишь новые события современности, пока новое поколение не забудет и их.

Думая над этим читая книгу я задался обычным вполне логичным вопросом: Если такое и было в таких масштабах, то почему все это мы позволяли, а если позволяли, то зачем теперь жаловаться? Можете не соглашаться со мной и патриотично послать меня куда подальше, но то что такую массу народа смогли загнать в лагеря, расстреливать, избивать — это явный показатель полного не единения народа и его смиренной покорности.

Спасибо за внимания. Критика всего и вся приветствуется.

«Это не просто №#*! книга! Это оружие! Нацеленное в сердца и ума людей!» (с) х/ф Книга Илая

Оценку невозможно поставить. Если когда-нибудь и было в Архипелаге что-то художественного, то оно уже давно выплыло: вся правда, полуправда, художественный вымысел и откровенная ложь смешалась с общественной деятельностью автора, и книга превратилась просто ещё одним элементом пропаганды. И беда её (книги) в том, что для России писатель и книга это всегда учитель, который должен учить доброму, умному, вечному, а если не так, то книга сойдет только для коротания времени в туалете. Вот только книги, которые имеют такой отклик в обществе, оказывается, могут быть и вредными. Это пока кажется, что это просто книжка, а уже завтра вы оказываетесь кругом виноваты, на вас надевают робу с желтой звездой и жизнь становится несколько сложнее. Ну или надеваете форму со свастикой — смотря на кого книга рассчитана.

Единственное, что могу добавить, это примерные слова Будды: если человек призывает вас к покаянию, то относитесь к нему с опаской — добра он вам не желает. Солженицын, например, предлагал жахнуть бомбой — такая вот «совесть народная».

Но читать надо. Проверить, для начала, самого себя: открылись ли у вас глаза (или даже третий) после прочтения. Если таки открылись, то у меня для вас плохие новости.

Очень глубокая и несомненно прекрасная книга. Шедевр русской литературы. А.И. Солженицын безусловно великий писатель. 10

«Это велико» — как сказал об этом романе с приподнятым вверх пальцем Твардовский. Роман достойный. но самое интересное, что комментарий к нему я пишу на Фантлабе, это действительно круто :) А так — читать, читать и читать. Ну и думать конечно