Но в этот раз я поступлюсь своими принципами и напишу Настоящий Положительный Отзыв. Расскажу, о том, какой мудрый же все-таки писатель Герман Гессе, какой потрясающий стилист и тонкий психолог. Как точно и метко он рубит словом, аки топором по шеям читателей.

Упомяну тот факт, что данная история вовсе не надумана, не высосана из пальца. О нет. Она выстрадана самим автором. Ведь это он — настоящий Степной Волк. Одиночка, ищущий родственную душу среди пошлости и мрази.

Обязательно расскажу о том, какой глубокий нравственный посыл дает нам этот роман. И о том, сколько пищи для ума можно взять из книг Гессе.

А также надо не забыть высказаться о многослойности и многогранности. Ведь внутри романа вы найдете: введение от издателя, дневник Гарри Геллера, трактат о степном волке, пару стихотворений, беседы с Гёте и Моцартом и множество фантасмагорических экшен-сцен.

Да, этот автор определенно из тех, кто «и уму и сердцу». Читайте, читайте его! И любите друг друга, степные волки! И спать с девушками не забывайте.

Спойлер.

«Сказки. Легенды. Притчи» еще пытаются сохранить некоторую форму, привязку к заявленным жанрам. Там, действительно, встречаются и некоторые сказочные миры (параллельные, если угодно), и волшебные события (очень типичный прием, исполнение желаний, загаданных младенцу). С другой стороны, есть и более мифологически вещи, вроде истории о царе и о доисторическом человеке. Но это все — только внешнее, и на самом деле не имеет в случае Гессе никакого особого значения. Просто способ донести нравоучительное содержимое, керигму, если угодно, в более ли менее литературной форме. В короткой форме это содержимое, духовный посыл, еще более размыто и неявно, чем обычно бывает у Гессе, и местами, ей богу, складывается ощущение, что читаешь, просто господи, какого-нибудь Кастанеду — сплошь «духовные ощущения» и никакой конкретики. В романах Гессе куда более изящен в выбранных способах, а рассказы наглядно иллюстрируют принцип: сколько ни говори «сахар», во рту сладко не будет. Точно так же описанные словами духовные переживания, не подкрепленные никакими определенными событиями, никаким очевидным развитием, движением, не вызывают у меня сочувствия или понимания — это только слова, слова, слова.

Немного выбиваются из сборника только две чуть более реалистичные, и потому более жесткие и интересные вещи — «Роберт Эгион» и «Невеста». Последняя особенно забавна — иногда Гессе все же не подводит его едкое чувство юмора. В остальном же — не могу сказать, чтобы мне сильно что-то понравилось — это читабельно, но крупная форма у него гораздо, гораздо лучше.

«Путь сновидений» — сборник более неровный, что ли. При всей своей высокодуховности, реальной или пропагандируемой, Гессе очень любит заниматься самолюбованием. Изрядная часть рассказов носит биографический, а точнее, псевдобиографический характер — вроде «Детства волшебника». Все это звучит очень самоуверенно, очень нескромно, и не вызывает ни уважения, ни интереса. При всей моей любви к автору. Гессе и правда, похоже, пытается экспериментировать с жанрами, но у него все равно упорно получается бронепоезд нечто невнятно-духовное, вне зависимости от того, пародирует он трагический упадок современной нравственности, посмеивается над незадачливым творцом или сочиняет притчу на избитую тему про мальчика, который кричал: «Волки, волки!» Из всего понравилось только одна совершенно выбивающаяся из ряда, совершенно ехидная и ясная вещь — «О степном волке». В духе романа, который я очень люблю. Заинтересовала, пожалуй, еще история про омскую Птицу — в ней что-то есть от по-настоящему хороших и оригинальных притч и сказок, а не дешевых нравоучительных поделок, которыми обычно нас пичкают. Все недо-автобиографичные вещи ужасающи в своей скуке и самолюбовании — в них нет не то что конфликта, а даже намека на конфликт, они приторно-правильные, исполненные с первых строк такой уверенности в выбранном пути, что хочется предоставить героя самому себе и все. Гессе все-таки несколько высокомерен в своих оценках, и слишком прямолинеен (см. «Европеец», «Сказка о плетеном стуле»), чтобы кого-то действительно чему-то научить.

Непростая книга. В ней можно сказать, завуалированы ответы на некоторые жизненно важные вопросы. К примеру я нашёл сходство с другим романом Гёссе «Сиддхартха», в ней старик который не читал книг и мало общался, стал просветленным только наблюдая за рекой которая его и научила мудрости. Здесь же, магистр музыки стал просветленным, полностью посвятив себя ей. Это удивительное наблюдение на мой взгляд, даёт нам знание что не надо обязательно проводить всю свою жизнь в медитациях и изучению книг для того чтобы познать смысл бытия (или его отсутствие). Ведь это, как говорил Будда, и есть срединный путь, лишенный крайностей.

Как мы видим, Гёссе показал нам мир такой каков он есть, зыблемый, хотя и многополярный, несправедливый и красивый по своему. Пристрастие Гёссе к буддизму выразилось в размышлениях главного героя о том, что всё подвергается энтропии, старению и изменению. Говоря кратко — ничто не вечно.

Для того чтобы вынести из книги намного больше, чем она представляет читателю в первый раз, нужно прочесть её неоднократно. Я поддержу мысль упомянутую здесь прежде, что нужна определенная жизненная волна, которая позволит полностью окунуться в размышления над книгой в период её чтения.

Читать произведения Германа Гессе очень непросто. В своем творчестве автор предлагает личное видение современной духовной культуры. Он предлагает читателю вместе с собой пройти нелегкий путь осмысления уже накопленного за тысячелетия творческого опыта и вывести в некотором смысле субъективные, но в общем-то объективные критерии его интерпретации и отношения к нему. Гессе в своих романах последовательно выстраивает систему суждений о роли человека в стихийном мире и раскрывает дуализм творческого и материального существования индивида.

Поначалу кажется, что все романы Гессе написаны по общему шаблону, в которых рассматриваются одни и те же идеи. Кажется, будто бы автор все время возвращается к одной и той же уже разрешенной проблеме отношения человека к творчеству и его самоидентификации в мире. Но это не так. Творчество Гессе диалектично; оно постоянно развивается и модифицируется. Каждый раз в уже разрешенной задаче возникают новые подводные камни, и опять, заново, необходимо переосмыслять все то, что уже обдумано, но постоянно погружаться во все новые глубины.

История Макса Демиана и Эмиля Синклера проста как библейская притча и одновременно крайне сложна в философском плане. Отношение Гессе к христианской религии и культуре весьма неоднозначно. Будучи сыном священника-миссионера, он то бездумно, на веру, принимает божественность и логичность окружающего мира, то яро-атеистически отстаивает индивидуальность в свободном проявлении воли человека. Отношение Гессе к религии невозможно понять, прочитав один или два его романа. Необходимо проследить развитие взглядов автора на протяжении всего творческого периода.

В «Демиане» последовательно анализируется библейская притча о Каине и Авеле. Ветхозаветная история, рассказанная в нескольких предложениях тысячи лет назад, кажется нам предельно простой и разрешимой, но если подвергнуть ее более глубокому анализу, то мы уже не сможем выбраться из паутины хитросплетений смыслов.

Складывается такое впечатление, что в романе Герман Гессе чуть ли не восхваляет поступок Каина и делает его героем, открывшим человеку нелегкий путь познания самого себя. Это далеко не так. Автор лишь рассматривает результат убийства Авеля Каином, да и то лишь так называемую каинову печать.

Гессе отмечает своих героев каиновой печатью, которая является символом бесконечного поиска, странствия и одиночества. Для него характерно создание образов персонажей-нонкоформистов в душе и покорных рабов случая в окружающем мире. Эмиль Синклер по природе своей одинок и может лишь удостоиться поддержки на своем нелегком пути познания себя и мира.

Небольшой по объему роман «Демиан», повествуя о поиске юного мальчика, складывает приятное ощущение невообразимой глубины непознаваемости как духовного внутреннего мира, так и материального.

Очень хорошая повесть, которая разбудила во мне многие детские переживания. Похожие истории со многими случались, и поэтому они значительно больше ценны и интересны, а тем более написанные магическим языком Германа Гессе. Очень впечатлило художественное описание мира души ребенка, его переживаний и страданий.

Первая треть — откровение для рефлексирующих молодых людей. Судя по тому, как они любят эту книгу, только первую треть они и читают/понимают. Лет пять назад сам бы читал и угадывал в каждой строчке себя. %) Сечас же впечатлила только реализация. Содержание же уже давно превратилось из исключения в правило, а местами — даже в банальность.

Учитывая, что хвалебных отзывов здесь и без того с избытком, я, пожалуй, оставлю свои эпитеты при себе и скажу лишь, что это, на мой взгляд, одно из тех немногих произведений художественной литературы которое действительно рано или поздно стоит прочитать. Главное правильно подобрать момент. Этак книга из тех, которые действительно полно раскрываются перед читателем лишь тогда когда её читают, с позволения сказать, вовремя.

«Под колесами» — тоже юношеская повесть Гессе, но на мой вкус, уже куда интереснее, чем «Каменцинд». В этом романе есть то, что называется надрывом, оправданно оно или нет — другой вопрос. Опять же, извечная тема «загубленной молодой жизни», столь любимой русскими классиками. Но у русских классиков «загубленной» называется молодая жизнь, выросшая в нищете в грязном углу с вечно пьяными родителями с неустойчивыми нервами, а у Гессе — мальчик-отличник из приличной буржуазной семьи, попавший в хорошую школу со строгими правилами. Этим русские и отличаются от немцев, бугага :lol:

А если серьезно, то я могу восхищаться талантом Гессе в описании характеров, деталей и обстоятельств, но никак не могу сочувствовать персонажу. Сам автор и все критики за ним пишут про зловредную систему образования в Германии, которая ломает личность. Но, признаться, я не увидела ни личности, ни процесса ломания. Еще один роман-воспитание, обычный такой ботанистый мальчик, закрытая школа. То ли Гессе не описывает все тайные ужасы, которые там происходили, то ли это никакие не ужасы — во всяком случае, я не вижу в том, чтобы много учиться, ничего ужасного как такового. И да, во все времена учителя и начальство не любят, чтобы с ними спорили — за исключением особо продвинутых начальников и учителей от бога, процент которых всегда невелик. Опять же, если растить и учить ребенка в совершенно тепличных условиях, как он потом будет жить в этом жестоком мире, когда придется сходу привыкать к совсем другому отношению и не будет никаких пересдач?

Самая очаровательная и интересная часть романа — взаимотношения между мальчиками в закрытой школе. Среди героев есть удивительно яркие характеры, настолько яркие, что они кажутся нереальными до тех пор, пока не вспоминаешь соответствующие примеры. Маленький бунтарь и мечтатель, который сбивает главного героя с торной тропки; маленький Плюшкин. Мне кажется, ничто не удается Гессе так хорошо, как описания очень тонких взаимоотношений, возникающих между людьми на почве совместной учебы, когда они еще очень молоды. Чего-то среднего между дружбой, товариществом и наставничеством. Если взять другие его вещи, с точки зрения психологии отношений героев центр всегда там. Гессе как-то странно удается описать такую модель отношений, вроде бы не углубляясь ни в какие недостоверные детали, но в то же время придавая им такую невероятную романтичность, какой нет у большинства обычных любовей. Возможно, поэтому на мой вкус все удачные вещи Гессе изрядно отдают латентным гомосексуализмом (что ни разу не плохо, а просто факт)) Вроде бы когда он писал, уже вошли в традицию более сдержанные и жесткие, что ли, отношения между мужчинами и подростками, чем веке в 19. Зато за счет введения именно этой модели отношений роман приобретает необходимые достоинства — начинает задевать за живое. Гессе может сколько угодно петь гимн природе, одиночеству и тд., но лучшее, что у него получается — это легкими штрихами рисовать почти случайные отношения, невидимые связи, которые на самом деле составляют суть произведения.

«Петер Каменцинд», если не ошибаюсь, едва ли не первая крупная вещь Гессе. И с одной стороны это очень чувствуется — она на фоне его «программных» повестей и романов очень слабая — но с другой стороны, в ней уже очевидна общая линия Гессе, его подход, стиль и метод, если угодно. По сути своей это роман-воспитание, даже с учетом того, что наш герой дожил до седин. Описывается история Петера с раннего детства до «заката», когда он, усталый и побродивший по свету, возвращается в отцовский дом.

Я полагаю, Гессе хотел донести до читателя совсем не то, что вынесла из повести я лично. Потому что мой вывод: не надо тратить свою жизнь попусту, праздно слоняясь по городам и весям, заводя случайные знакомства и избегая сильных привязанностей. А герой, кажется, поставил своей целью не оставить в этой жизни никакого следа — ни в мире, ни в сердцах и умах других людей. Единственные два человека, к которым он действительно искренне привязывался и при этом не бежал от своих чувств, были обреченный на скорую смерть калека и обреченный на скорую смерть больной ребенок. И мне смутно кажется, что Гессе на самом деле копает куда глубже, чем это видно на первый взгляд, потому что стоит задуматься, осознаешь, что на самом-то деле герой не находится в волшебной гармонии с собой и с миром, которую создают в сознании читателя плавный текст и пасторальные пейзажи. А что на самом деле, судя по итогам, у Каменцинда таки изрядные проблемы с социализацией, как сейчас можно сказать. И даже вялые журналистские труды, которыми он зарабатывает на кусок хлеба, не создают впечатление профессии или профессионализма — так, чтобы перебиться.

Больше всего, пожалуй, поражает, как ни странно при тонкости восприятия Гессе, незаинтересованность героя. Это не незаинтересованность «Постороннего», который гораздо дальше ушел по направлению к дурке, а какая-то другая, блаженная незаинтересованность в процессе жизни и ее результате, в окружающих людях, в мире и тд. Он не просто плывет по течению. Он слегка лавирует в потоке, чтобы избежать возможных заторов — отношений, обстоятельств, которые могли бы привязать его, создать для него какие-то обязательства. Все это очень напоминает столь же ленящегося жить героя «Волшебной горы». Да, иногда хочется пожить вот так, легко касаясь «ткани бытия», но не дай бог не постоянно.

Гессе мастер, это действительно видно уже по первой повести. Она очень плавная, очень изящно написанная, в том своеобразном слегка «пасторальном» и занудноватом стиле, что и остальные его вещи. Отлично читалось во время отпуска, но не произвело того оглушительного удара по слабой этике, что некоторые другие его вещи.

«Библиотеку», как видно, принято критиковать за субъективность отбора писателей (что отразилось даже в аннотации :)), однако именно субъективность — самое прекрасное в ней. В конце концов, список книг для чтения можно взять и из школьного учебника или хрестоматии (и он не будет так уж радикально отличаться от списка Гессе), но никакой учебник не возьмет за руку и не проведет по эпохам и культурам, как по собственному дому. За пышными восхвалениями классиков нередко скрывается равнодушие к ним. Тон Гессе, конечно, тоже восторженный (как же иначе), но в нем чувствуется глубоко личное и даже интимное отношение к упоминаемым писателям и книгам. Я как-то уже предлагала ввести в фантлабовский классификатор пункт «становление/взросление читателя» — так вот по отношению к «Библиотеке всемирной литературы» он был бы более чем к месту, ибо это один из самых важных текстов в моей жизни.

Большое впечатления произвели лишь финальные страницы. И, прежде всего, образ Моцарта. Вещи, о которых он говорил, не лишены глубокой интеллектуальной основы, однако они понятны, не перемудрены и, действительно, отражают некую суть, выход из сложившегося положения. Вся остальная часть произведения... Уж не знаю. Возможно, сейчас не тот период моей жизни, когда стоило за него браться. Все эти трактаты, все эти повторяющиеся утверждения, безумно умные, но настолько тягомотные, этакие тягучие. Впрочем, я нашел для себя оправдание: роман ведь крайне интеллектуален, до безумия продуман и выверен непосредственно разумом. По этому принципу он и построен. В нем просто нет художественности, которая была бы способна придать простоты. Ведь всё, что было призвано в качестве литературного оформления, являлось лишь связующим звеном между размышлениями и другими размышлениями. Скажем, тот же «Замок» Кафки воспринимается совершенно иначе, несмотря на то, что там точно так же много монологов и мало действия. Не в действии дело, а в подаче. «Степной волк» для меня — философский трактат; для трактатов я недостаточно усидчив.

Я люблю литературу.

Лучшее произведение Гессе из раннего творческого периода. Здесь нет еще психоанализа Юнга/Ланга, не так философично как более поздние работы, зато есть глубокий психологизм, стремление жить и творить. Гессе исследует потаенные уголки души творческого человека и пытается найти ответы на болезненные темы. Сможет ли утешить творчество несчастного человека, или это всего лишь «жемчужины», которые бесполезны, когда человеку хочется есть? Как быть, если твой друг и ты полюбили одну и ту же девушку? Кто виноват в твоем несчастье? На последний могу точно сказать, что искалеченная нога — это лишь повод не жить, бегство от жизни. Интересно, можно ли изменить ход событий, если тебе заранее известно, что люди были бы несчастны вместе? Меня самого интересовал последний вопрос, но судя по опыту большинство людей предпочитает учиться на собственных ошибках, а нет так как учили в школах — на чужих. Что же, Гессе опять приятно удивил, он изобразил драму во всем великолепии. В романе показал себя как глубокий психолог. Единственно, я, как всегда, не очень симпатизирую его созерцательности, потому что человек рожден, чтобы жить, а не для того, чтобы смотреть как другие живут.

«Мы не можем укрыть свое сердце от жизни, но можем так воспитать и научить его, чтобы оно обрело превосходство над случаем и способно было несломленным взирать на то что, причиняет боль»

Старый добрый Гессе. Хорошо узнаваемый стиль зрелого Германа Гессе. Автор с разных сторон пытается подойти к вопросу двойственности бытия. В романе Гессе выделил два образа Гаутама Будда и Сиддхартха. Как бы уже только этим показывая, что сущность бытия едина. Автор пытается найти ответ на вопрос, что реально существует и что мы ищем в жизни. Своего рода призыв читателя вслушиваться в себя, в природу, вещи, каждую частицу. Бог везде везде и в себе. Самое интересное, что довольно правильно замечает, что человек определивший цель для поиска перестает со временем замечать, что окружает его. Цель завладевает всем существом человека и человек может пройти мимо того, что ищет, как Говинда — быть вечно ищущим странником. Самое главное, чтобы прийти к согласию с самим собой. Нужно научиться любить мир, каждую частицу бытия, а не презирать и ставить себя выше них. Также автор верно замечает, что мудрость для одного может быть глупостью для другого. Нет единого учения для ищущего человека. Не в учениях и догмах теплится настоящее знание, оно уже есть в нас самих, только стоит открыть глаза и увидеть мир по-иному.

Одно из первых произведений Гессе крупной формы. Неоромантические настроения, красивый язык, горные пейзажи. Главный герой Петер Каменцинд очень даже схож с Фредериком Моро из романа «Воспитание чувств» Гюстава Флобера. Пассивность в общении с женщинами, мечты, которые в итоге не сбываются. Может это веяние времени — романтический настрой героя. Роман о молодом человеке, о несбыточных мечтах, о надежде, первых опытах любви, о путешествиях и свободе. Видна связь с будущим романом «Степной волк». Только рассматриваются с разных полюсов. «Петер Каменцинд» рассматривается с позиции надежды (что в принципе свойственно молодежи), «Степной волк» с позиции отчаяния. Но Каменцинд еще может изменить свою жизнь, Галлер уже вряд ли.

Волшебная проза льется словно музыка Бетховена. Гениальнейший перевод Соломона Апта. В романе Гессе и поэт, и критик, литературовед, мифотворец и психолог. Он копается в самых сокровенных уголках души. Вместе с тем роман многоплановый: начинается с представлением действительности и плавно переходит в роман в романе. Заканчивается магическим театром, словно попадаешь в фильм Бунюэля «Призрак свободы». До конца трактата о степном волке тошнота подкатывала как при чтении одноименного романа Сартра. Я уже хотел увериться, что сам отношусь отчасти к породе степных волков, но по мере прочтения начинаешь понимать, что все же мелкие радости жизни, будь то потанцевать с девушкой, посмотреть фильм, сходить в кинотеатр, сходить на речку, семейный быт, работа, в разной степени доставляют мне удовольствие. Единственно складывается ощущение, что читая книги, ты не находишь истину, а лишь меняешь одну иллюзию на другую. А не это ли хотел сказать Бунюэль в своем «Призраке свободы»? Порой находишься на той же ступени, когда придуманный тобой образ какого-нибудь писателя не совпадает с тем, что описывается. А все это лишь в нашем воображении, лишь наши идеалы. И отрицание ценности жизни лишь может привести к озлоблению как в фильме Кеслевского «Три цвета: красный» или странствиям как у Бертолуччи «Под покровом небес» и «Моих черничных ночах» Карвая. Но все это химера, лишь бегство от жизни. Мы словно распадаемся на тысячи душ и находимся в постоянном поиске себя.

«Вам известно ошибочное и злосчастное представленье, будто человек есть некое постоянное единство. Вам известно также, что человек состоит из множества душ, из великого множества «я». Расщепление кажущегося единства личности на это множество фигур считается сумасшествием, наука придумала для этого названье – шизофрения. Наука права тут постольку, поскольку ни с каким множеством нельзя совладать без руководства, без известного упорядоченья, известной группировки. Не права же она в том, что полагает, будто возможен лишь один, раз навсегда данный, непреложный, пожизненный порядок множества подвидов «я». Это заблужденье науки имеет массу неприятных последствий, ценно оно только тем, что упрощает состоящим на государственной службе учителям и воспитателям их работу и избавляет их от необходимости думать и экспериментировать. Вследствие этого заблужденья «нормальными», даже социально высокосортными, считаются часто люди неизлечимо сумасшедшие, а как на сумасшедших, смотрят, наоборот, на иных гениев. Поэтому несовершенную научную психологию мы дополняем понятием, которое называем искусством построения. Тому, кто изведал распад своего «я», мы показываем, что куски его он всегда может в любом порядке составить заново и добиться тем самым бесконечного разнообразия в игре жизни. Как писатель создает драму из горстки фигур, так и мы строим из фигур нашего расщепленного «я» все новые группы с новыми играми и напряженностями, с вечно новыми ситуациями.»

А может лучше просто жить и не так уж не правы те, кто читают, например, Донцову, если получают от нее удовольствие?

«Вы хотите умереть, трус вы эдакий, а не жить. А должны-то вы, черт вас возьми, именно жить! Поделом бы приговорить вас к самому тяжкому наказанью.»

Ответа нет на поверхности и надо искать его внутри себя, и как говорит Гессе жить с юмором, в первую очередь научившись смеяться над собой.

Роман оказался очень тяжёлым в прочтении.Вся его тяжесть заключалась не в богатстве филосовских высказываний, а скорее... в нудном повествовании. Слишком долго автор пытаеться нарисовать мир касталии, даже не обьяснив в чём заключаеться смысл самой игры в бисер, или извените читатель должен додумывать сам что это такая за интересная игра, в которую играют лучшие умы общества?Личность самого Иозефа Кнехта мне почему то показалась тоже не совсем понятной...

Но читать книгу почему то хочеться всё дальше и дальше.Может из за постоянно возникающих вопросов, или из за нового и необычного, совсем не похожего на других, мира Касталии. По мне так получилось что то такое среднее для одноразового прочтения.Но это моё мнение.

Не так давно прочитал Кастанеду, на фоне его книг «Сиддхартха» выглядит слишком простовато, слишком всё однозначно.

И кстати сам герой не восхищает. Бросил своего сына на произвол судьбы и успокоился, спросил у Реки что ли, как правильно воспитывать детей.

Грустная история-притча о полюсах человеческой природы. Разумный и дружелюбный монах — аллегория умственный жизни, аллегория фрейдовского Ego, в терминах Эрика Берна — «Взрослого». И чуткий и чувствительный скиталец — воплощенное Id или «Ребенок» — причастный к тайнам глубочайших архетипов. Их дружба, их непонимание, их сочувствие друг другу.

Строго говоря, это не фантастика — один из первых образцов психологической прозы. Как от «Сильмариллиона» до «Троих из леса» катится вниз под горку фэнтези, так и психологическая проза катится под нее же — от Гессе до Коэльо. Но образцы жанра остаются с нами, что, разумеется, утешает.

Довольно странный рассказ, если учесть, что автор является нобелевским лауреатом. Притча написана под впечатлениями от Первой мировой войны, однако, такой максимализм совсем не к лицу почетному доктору наук двух университетов еще и нобелевскому лауреату. Кроме того, в довольно маленьком рассказе напрочь отсутствует логика и целая куча ляпов.

Но обо всем по порядку: начинается притча с гибели всего человечества от потопа и спасением последнего европейца Ноем, который каждой твари по паре собирает у себя на борту ковчега (правда европейцы у Гессе такими тварями оказались, что им и пары-то не положено). Ну и чтобы как-то скрасить серые будни и увеселить себя затеяли обитатели ковчега игрища с демонстрацией своих талантов. Кто плавает, кто летает, а кто и щебечет лучше всех. Негр очень сильным оказался, индеец из лука метко стреляет, китаец знатный земледелец, индус факир коих свет не видывал. Короче куда не глянь все специалисты своего дела редкостные и главное радость всем окружающим доставляют. Один европеец порадовать никого не смог. Был он все время угрюм, хмур, молчалив, делать ничего не умел и толком ничего не знал. Выясняется, благодаря Гессе, что основная черта европейцев это критическое мышление и пустые размышления, не ведущие к практическому применению, не доставляющие радости окружающим. Как ни странно, но Гессе, больше половины жизни интересовался востоком и к моменту написания рассказа уже даже успевший побывать в Индии, так что он-то должен был понимать всю оторванность от реалий многих восточных премудростей. Например – конфуцианство – после двух с половиной тысяч лет разглагольствований и нравоучений, кучи трактатов, полемик с даосами, поддержкой государства, огромным влиянием ни только на Китай, но и в большей или меньшей степени и на другие азиатские страны и кого можно назвать, согласно их концепции “благородным мужем”. Сунь Ятсена? Чан Кайши? Председателя Мао или может Ху Цзиньтао? Две с половиной тысячи лет переливания воды, огромное влияние на восточную культуру и нулевой результат. Вот интересно, почему Гессе об этом ничего не писал. Он у европейцев склонность к пустым рассуждениям узрел. Занятно, почему именно европеец оказался просто уг. Тут вообще можно подставлять всех кого угодно в зависимости от требуемого, в конечном итоге, результате. К примеру: китаец мог оказаться не мудрым крестьянином и рационализатором, а курильщиком опиума ничего кроме набивания трубки не умеющий, негр не сильным и ловким, а рэпером бормочущим песни про мазафаку, индус не фокусником, а лидером какой-либо очередной секты кроме проповедования несусветной чуши ничего не умеющий. Европеец же мог быть простым слесарем, сантехником или поваром и даже тогда бы выгодно отличался в лучшую сторону. Но Гессе решил, что среди европейцев спасется именно среднестатистическое уг.

Не менее забавно и то, что все животные смогли порадовать собравшихся кроме европейца. Странно, что взрослый человек, которым уже был автор на момент написания рассказа, не знал, что звери, птицы, насекомые и прочие существуют отнюдь не для радости и поднятия настроения человека. Многое в этом остается и загадочного, например, какую радость смогли доставить собравшимся глисты. Но автор благоразумно об этом умалчивает. Думаю это и к лучшему.

Часто в рецензиях к книгам Гессе любят писать об актуальности автора. В связи с таким вот рассказом смотрится весьма занятно. Так в рассказе китаец с японца стоят по-братски обнявшись и посмеиваются над несуразным европейцем. Странно для человека интересовавшегося востоком не знать отношения японцев к китайцам. Кстати пройдет не так уж много времени и весело улыбающиеся японцы начнут довольно лихо вырезать своих азиатских братьев. Собственно Восток вскоре получит Мао Дзедуна, Ким Ир Сена и Пол Пота, Африка — Иди Амина и Бокассу, Латинская Америка – Пиночета и Стресснера. Так, что не только европейцы склоны к разрушению и неадекватности. Все это в двойне странно, опять же, из-за его интереса к востоку, где нет разделения только на черное и белое.

Как бы не стремился Гессе показать различные отрицательные черты европейцев, но, как ни странно, у него единственная более-менее адекватная реакция на гибель цивилизации. Так из рассказа перед нами предстает картина праздника – животные резвятся, люди радуются и веселятся, Ной загадочно ухмыляется и один только европеец грустный. То, что задумывалось как отрицательная черта наиболее подходящая реакция в данной ситуации.

Заканчивается рассказ на оптимистической ноте – Ной всех успокаивает вестью, что у европейца нет пары, он не расплодится и будущему человечества теперь ничего не угрожает. Вон оно как оказалась где проблемы всего мира.

Хотя от рассказа ничего особого не ожидал, но такой откровенный бред меня очень удивил. Короче говоря – если вам понравилась “Игра в бисер”, не стоит знакомится со всем творчеством автора дабы не испортить себе позитивного впечатления о нем.

Предостережение Читателям: живите и реальной жизнью тоже, а не только в мире своих любимых книг! Чтобы не было потом «мучительно больно...» ну, вы знаете, что дальше :smile: Такой вроде бы простой, лаконичный рассказ — а дает пищу для размышлений.

Роман «Степной волк» прочитала несколько месяцев назад буквально за несколько дней. Очень заманчивое начало от имени молодого человека о другом человеке в полном смысле этого слова. Основа — это записи Степного волка (далее СВ), как он сам себя называет. И для меня в нём нет человека, которому нужно оздоровление (с удивлением читала другие отзывы о болезни и выздоровлении, о схождении на землю с небес).

СВ уже 50 лет — возраст не располагающий к «выздоровлениям» в принципе. Он раздираем духовными и эмоциональными противоречиями. Что тоже не ново — опыт прожитых лет, состоявшихся и НЕсостоявшихся надежд, когда воспроминаний больше, чем мечт.

Центральным переживанием героя я увидела вопрос самоубийства. Это вопрос он ставил для себя давно, даже момент назначил. Многое пережил, чтобы достичь 50 лет. И достигнув черты, «начал» отсчёт обратно. Мистическим образом. Но наша жизнь, действительно, театр. И толко сначала кажется, будто мы наблюдаем из зрительного зала. Вскоре мы все оказываемся актёрами, а жизнь игрой.

У романа нет чёткого конца. Дальнейшая судьба СВ остаётся непрописаной автором. Но надежда, высказанная молодым человевеком о том, что он жив, даёт право расчитывать именно на это.

P.S. Чужие дневники привлекательное чтиво. Ведь так интересно, что творится в голове у другого человека. И Гессе даёт нам , читателям, таккую возможность: узнать, что там у него в голове.

Каждый живет в том мире, который сотворил вокруг себя сам. Истина конечно, но как красиво обыграл её автор!?!

Друзья, у меня в руках вышеуказанная книга в переводе Федоровой, но все основное творчество любимого Гессе я впитал в себя из рук(читай в переводе) видного германиста Владимира Седельника. Поэтому у меня вопрос к тем кто читал сие произведение в переработке неизвестной мне к сожаления госпожи Федоровой, насколько аккуратно и точно передан роман, и стоит ли мне немедленно принятся за чтение или все-таки попытаться разыскать перевод Седельника?

Для себя, не в обиду автору, а скорее в комплимент за самобытность, я охарактеризовала данное произведение трактатом сумасшедшего философа о смысле бытия. Если, читая, принимать содержимое за описания реальных фактов из жизни некого Гарри, то получится литературное жизнеописание шизофреника, если читать и смотреть между строк, пытаясь понять, что зашифровал автор в свою книгу, то получается достаточно заковыристо-элегантное повествование о становлении здоровой самодостаточной разносторонней личности. Особенно полюбилась мне эта строка: «Властолюбец погибает от власти, сребролюбец – от денег, раб – от рабства, искатель наслаждений – от наслаждений. Так и Степной волк погибал от своей независимости»… т.е. «…среди достигнутой свободы Гарри вдруг ощутил, что мир каким то зловещим образом оставил его в покое» в полном, абсолютном покое, могильном покое.

И прожил наш Гарри большую часть своей жизни в этой категоричности, что если волк, то в степь, если мещанин, то ограниченный попсовый человечишка, если современный танец, то вульгарщина и т.д. И лишь приближаясь к 50-ти годам он понял, что нет в мире человека живущего одной эмоцией от рождения до смерти. Все мы многогранны, во всех нас есть и волк и мещанин и вульгарный тип и еще множество и множество качеств, и в каждом из нас они колеблются от 0,1 до 100%. Индивидуальный для каждого человека процент (не статичный, а меняющийся в течение всей жизни) того или иного качества и составляет наш характер, нашу личность. Если одно из качеств стремиться (или целенаправленно задавливается) к 0% , а противоположное ему взлетает к 100%, то это путь к душевной болезни, в здоровой нормальной личности все качества в постоянном плавном подвижном балансе.

Роман о выздоровлении личности, о том что не надо отнекиваться от своей многогранной души. Чтобы не быть зверем «который забрел в чужой непонятный мир и не находит себе ни родины, ни пищи, ни воздуха». В каждом из нас есть и ангел и бес и это хорошо и это правильно, не надо от себя бегать, не надо запираться на замок от внешнего мира, не надо бояться сделать шаг в сторону и тогда душа, уснувшая на холоде отчуждения и почти замерзшая, вздохнет снова, сонно поведет слабыми крылышками и полетит к солнцу, миру, счастью, любви и бессмертию.

Это великое произведение и, по-моему, самая главная книга 20 века. Она была написана во время второй мировой войны, в эпоху, когда привычный мир рушился на глазах. Наверное, все не раз слышали выражения вроде: «Какая культура может быть после Освенцима?». Когда писалась эта книга, всей правды о Второй мировой не знал никто, но кризис веры в человека, в культуру, в идеалы представал во всем своем ужасе.

Гессе в «Игре в бисер» предложил путь развития: созидание иного мира, глобализация на основах чистого искусства и науки, объединяющих все культурное наследие человечества. Это самая привлекательная из всех утопий когда-либо созданных. Касталия – республика духа – стала нарицательным названием. Культуре пришел конец, и нам остается только анализировать её, налаживать самые невероятные связи и вести прекрасную Игру с хрупким бисером. С этой точки зрения, «Игра в бисер» — это фундамент всей последующей литературы постмодернизма. Правда, в ней еще нет цинизма и иронии, только светлая, почти отчаянная вера в разум. Образ Игры сам по себе необычайно красив и притягателен.

Но в то же время «Игра в бисер» — книга о судьбе одного человека, который старается обрести мир, ища срединный путь между мирским и духовным. Тема типичная для Гессе, проходящая через всё его творчество. В «Игре в бисер» Гессе пытается подвести общую черту западной и восточной духовности, создать всемирный образ человека. Касталийцы занимаются не только «математическими» формулами Игры, но и медитацией. Жизнь главного героя Кнехт постепенно превращается в легенду о человеке, который одолевает некий путь, конец которого загадочен и неизвестен.

Браться за «Игру в бисер» стоит лишь тогда, когда будешь готов к новому внутреннему опыту, потому что не раз приходится откладывать книгу, чтобы пуститься в собственные размышления.

Удивительное, вообще говоря, дело — стоило по тем лекалам, по которым строил текст в 19-м веке Достоевский, написать роман в веке 20-м, как он сразу обрел культовый статус и звание предтечи целого направления в культуре. Серьезно, читая книгу, я то и дело поглядывал на обложку, чтобы удостовериться — мои глаза не обманывают меня и в руках по прежнему Гессе, и зовут его никак не Федор Михайлович. Даже фантасмагория последних страниц прекрасно укладывается в стилистику рассказов Достоевского.

«Степной волк» — это возведенная в степень рефлексия, которой подчиняется все — герои, сюжет, читатель... Это — внутренняя одиссея маленькой хлипкой лодочки в девятибальном шторме жизни. Автор ни на секунду не оставляет героя, заставляя его снова и снова терзать себя, выводя через страдание философию настоящего творца. Для Гессе художник всегда одинок и непонят в мире карнавальных масок, смеха и слепых инстинктов, за счет которых живет большее количество людей. Более того, эта карнавальная вакханалия ранит его, потому что, обостренное восприятие мира заставляет острее чувствовать фальш масок и вымученного смеха.

И в то же время... В то же время Гессе не устает искушать героя обманчивой легкостью человеческой жизни, танцами, женщинами, смехом раз за разом вытаскивает он Гарри из уютного кокона страдания и одиночества, в итоге окончательно разрывая его душу на черное и белое, радостное и страдающее, на Гарри и Степного волка. Помотав лодочку героя по штормовым волнам, показав нам ее захватывающие виражи и заставив почувствовать восхитительную сладость жизни на грани, Гессе благополучно бросил лодочку на скалы. Шторм, подаривший столько радостных и необычных ощущений герою, в конце концов расправляется с ним.

Впрочем, это ни в коем случае не спойлер! Это — интерпретация, отнюдь не бесспорная. Каждый сможет сделать свои выводы и вряд ли кто-то может оказаться однозначно прав — и это характерно для течения постмодернизма, предтечей которого и стал когда-то «Степной волк».

Вот экстракт моих мыслей о смысле этого произведения:

Жизнь скучна, жестока и бессмысленна. Люди редко испытывают счастье и часто несчастны, добро делают немногие, зло делается повсеместно. Все мы когда-нибудь умрем... и, с точки зрения логики, это правда. Но все зависит от вашего отношения к жизни. Смотрите на вещи проще, с иронией (в том числе и на себя — с самоиронией). От этого ничего в мире не изменится, но вам будет значительно легче жить.

Сиддхартха – имя, данное при рождении Будде, и поэтому, начиная читать эту повесть Германа Гессе, можно обмануться, что повествование пойдет именно о нем. Действие и взаправду разворачивается во временах Готамы Будды, его имя Гессе использует на языке пали, так называемом языке буддистских канонов. Главный герой на деле является лишь тезкой основателя одного из самых распространенных учений на земле, и уже в первой главе «Сын Брахмана», можно отметить, что герой повести вовсе не оберегаем от внешнего мира. Но в одном Готама и Сиддхардха похожи – их цель состоит в понимании смысла жизни. Тема эта, впрочем, не нова и для Гессе, так или иначе присутствует в каждом его произведении, но только «Сиддхартха» смогло вобрать в себя всю поэтику Востока с его религиями и философией.

Интерес к Индии Гессе передался от родителей, бывших миссионерами и желавшими видеть таковым и сына, потому он был хорошо знаком с религиями и учениями, как восточными, так и западными, однако, последние привлекали его в меньшей степени. Имена героев «Сиддхардхи» выбраны не случайно и соответствует каждое своему учению, так например главный герой носит имя Будды до Пробуждения, имя Говинда – имя Вишну в эпосе Бхаватгита, Камала – относится к богу любви Каме и символизирует чувственные удовольствия, которые отверг Будда. А паромщик Васудева носит имя отца Кришны, одного из воплощений Вишну. Философия Гессе, однако, хоть и берет нечто у всех этих учений, сильно от них отличается.

Сюжет повествует о сыне брахмана, который постигнув духовный путь отца, не находит в нем нужного умиротворения и, покинув отчий дом, вместе с другом направляется к отшельникам Саманам, чтобы найти смысл жизни в нищете и аскетизме. Но, постигнув и это учение, он не находит его полноценным, как раз в это время на горизонте появляется человек, постигший тайну бытия, пророк, которым восхищаются, за которым идут, оставляя все свое имущество. Вдохновленный славой этого таинственного Готамы Будды, друзья пускаются в путь, чтобы услышать его проповедь. Говинда после слов Будды навсегда примкнет к его учению, для Сиддхартхи и оно окажется недостаточным, однако, он принимает факт, что Будда постиг больше, чем прочие люди. В одиночестве покину Будду и Говинду Сиддхартха меняет еще нескольких учителей, побывав в шкуре любовника и богача, растеряв в праздности все навыки прошлой аскетической жизни. В итоге он находит приют у паромщика Васудевы, учение которого состоит в умении слушать Реку.

Мораль произведения сводится ко всеобщему взаимопониманию. В последней главе постаревший Сиддхартха рассказывает постаревшему Говинде, чего он постиг в этой жизни и выводит одну из главных мыслей повести: передать можно знание, но опыт нужно постигнуть самому. Поэтому любое учение будет понято превратно, любая мудрость, сказанная мудрецом, не сможет быть полноценно понята тем, кто не пережил того, что повидал мудрец. И единственный способ постичь бытие заключается в учении – учении у всех и вся, ведь даже куртизанка и богач могут научить тому, что никогда не постигнет аскет, а порой в реке можно услышать больше, чем в словах всех мудрецов мира.

Как и любой прочий философ, Гессе идеалист, возможно, даже в большей степени, потому что не пытается отрицать ни одну из сторон бытия. На этом строится его поиск «смысла жизни», играющий такую важную роль для его героев. Если разобраться глубже, то умозаключения Сиддхардхи мало отличаются от философии бесконечности душ Гарри Галлера, главного героя «Степного волка». В основе и того и другого лежит любовь и усердие в деле, которому следует человек, единственным врагом чего может быть только праздность. Но и ее постигает Сиддхартха, однако, поняв, как ослабила она его дух, он бежит сломя голову, ушедши раз, чтобы никогда не вернутся. Путь ветвист и неизвестно куда приведет дорога, но везде нужно уметь проявить себя, в конце концов, Гессе находил смысл именно в этом.

О стилистике повести можно сказать только одно – она проста до такой степени, что повесть может осилить любой человек, независимо от возраста и умственных способностей (читать только уметь не мешало бы). Это яркий пример того, как в простоте, в хорошем смысле этого слова, проявляется истина, без лишних загромождений и изяществ. Порой фразы нарочисто топорны, встречается множество повторений, но хорошему произведению это ни в коей мере не мешает. Другая стилистическая черта – чистый идеализм. Так, например, на пути Сиддхартхи не встретится не единой сложности (возможно, он о них просто не говорил), более того, помимо вопроса бытия она вообще лишена проблематики и даже смерти некоторых героев воспринимаются положительнейшим образом. Возможно, тут имеет место знаменитое буддистское неприятие зла, но в любом случае это скорее добавляет книге восточного шарма и романтизма.

Итог: идеалистичная притча о поиске смысла жизни, ориентированная на восточные философии, которая будет полезна в любом возрасте и не потеряет актуальности до тех пор, пока человек будет искать то, что именуется смыслом жизни.

Удивительное дело — я терпеть не могу слюняво-романтичные мелодраматические истории в принципе (особенно, когда главный герой периодически обливается горючими слезами), но для одного писателя (так уж сложилось) всегда делаю исключение. Не будучи в состоянии объяснить себе (да и кому бы то ни было) природу этой приязни, склонен считать, что моя непреходящая любовь к «последнему немецкому романтику» иррациональна и вряд ли может быть препарирована. Однако неуклюжую попытку сделать попробую.

«Гертруда» — самый, пожалуй, развлекательный роман Гессе. Интересный сюжет не даст заскучать, эмоции героев понятны и ожидаемы, пресловутой немецкой тяжеловесности нет и в помине, особых философических рассуждений не замечено, а перевод С. Е. Шлапоберской (к тому же) – выше всяких похвал.

О чём собственно книга? «Гертруда» — т.н. роман воспитания. И, на удивление, почти лишён назидательности и какого бы то ни было морализаторства; очень искренен (как впрочем всё у Гессе) и погружает нас в атмосферу будней духовно-творческих поисков музыканта Куна. Помимо этих поисков молодой человек заводит знакомства, ищет дружбы, думает о самоубийстве, мучается от неразделённой любви – одним словом, взрослеет. Но главным образом Кун пытается понять, как ему жить. Стать отшельником и поселиться вдали от людей? Или вращаться в свете, с головой окунаясь в круговорот общественной жизни?

Причина моей субъективно-высокой оценки лежит не в плоскости жизненных изысканий Куна (хотя они и сами по себе довольно любопытны), а в том, как это, так сказать, подано. Имею в виду две вещи – превосходный язык (еще раз спасибо переводчику) и …превосходный язык. Я мог бы подобрать, наверное, достойные эпитеты для описания прозы Гессе, но видится мне это занятием неблагодарным. Уж лучше я просто порекомендую этот роман всем поклонникам… хм… романтической литературы и уж конечно, любителям творчества Г.Гессе, чьи ранние работы (а «Гертруда» из их числа) способны рассказать о том, как зарождались исполинские «Игра в бисер» и, скажем, «Степной волк».

Именно в «Сиддхартхе» Гессе нашёл удивительную гармонию формы и содержания, сложности и простоты, сюжета и идеи. Я не знаю, как человек мог написать такую книгу, тем более в 20 веке, но она существует как истинное сокровище и одно из высочайших проявлений человеческого духа. Я пристрастна, но когда кто-то в очередной раз заявляет «человек — это животное», я точно знаю, что он не читал «Сиддхартху».

Это повесть не о буддизме, не о Будде, не о религиозном пути вообще. Гессе выразительно и образно раскрывает перед нами духовный путь человека. При этом человека любой культуры, любых верований или взглядов. Путь этот непрост, противоречив, он бросает идущего от одной крайности в другую, но так или иначе каждый должен его пройти, чтобы в конце концов осознать: об истине говорит весь мир и любая его частица, надо просто научиться слушать.

Знаете, пожалуй, это одна из самых красивых книг про любовь, что я читала. И самая красивая пре- и недо-слешная история.

Дело начинается в монастыре, где встречаются два юноши. Один из них — Гольдмунд — приехавший на обучение молодой человек, второй — его наставник, послушник Нарцисс. И насколько естественен в своих порывах, страстях и прочих несуразных юношеских пригрешениях Гольдмунд, настолько же безупречен, холоден и собран Нарцисс. Гольдмунд, разумеется, влюбляется, хотя, конечно, ни разу не отдает себе в этом отчета. Нарцисс одновременно притягивает его и держит на расстроянии, больше по природной склонности, чем из сознательного желания поиздеваться. Они становятся близкими друзьями, но — не более того. И в каждой фразе из этих глав эротики и романтики больше, чем во всех пвп вместе взятых.

Почему-то такой недо-слеш всегда вызывает у меня гораздо больше волнения, чем пятьдесят страниц подробно описанного секса. Потому что неслучившееся, то что могло бы быть, будь персонажи чуть другие, гораздо заманчивее реальности. Пожалуй, по силе несбывшегося книжку можно сравнить только с «Левой рукой тьмы». Но Урсула — почти наш человек, она знала, что писала, в конце концов. О чем думал Гессе и как он *не видел*, я не могу понять, эстет и моралист Гессе, у которого каждый второй сюжет, от «Игры в бисер» до «Демиана» — так и сквозит этой сдержанной страстью. Только в «Волке» она находит выход, но, должна признать, «Волк» безупречнее с точки зрения формы и содержания, и в то же время не оставляет таких эмоций. А «Нарцисс и Гольдмунд» — безусловно, вершина романа о несостоявшейся любви, которая «держит» героев всю жизнь, хоть они и упорно отрицают ее существование. той самой, с которой, как говорил Фрай, можно пройти через ледяную пустыню

Немногие книги, на самом деле, могут так сильно повлиять на душевное состояние. Что касается «Сиддхартхи», то его лучше читать в трудные моменты жизни: успокаивает, поднимает на ноги и дарит веру. Редкий случай глубокого слияния героя и читателя. Мировоззрение Сиддхартхи на время чтения становится твоим мировоззрением, и прописные, казалось бы, истины находят путь к твоему сердцу и переосмысливаются заново. Вроде бы сто раз слышал, что меняться никогда не поздно — и только за «Сиддхартхой» вдруг осознаёшь это с безупречной ясностью. Многие из этих истин в буддизме обоснованы устройством Вселенной, но от этого они не менее актуальны и для не-буддистов. В любом случае, «Сиддхартха» — не только и не столько ёмкий экскурс в буддизм, но ещё и мощный антидепрессант, заливающий в вас любовь к жизни, к людям и к самому себе.

Роман прочел потому, что в моей среде он считался культовым в свое время, но прочел его только сейчас потому, что ……., но в пирнципе не жалею, хотя роман вызвал мысли и эмоции которые не должен бы вызывать по идее. Что я увидел – высоко интеллектуальный, чувствующий гражданин существует в идеальном мире Гете и Моцарта и неотвратимо приходит к факту невозможности дальнейшего своего существования вообще. В результате «женских чар», магических-(наркотических) трипов гл. герой Гарри «исправляется»,- Как он выплясывал на карнавале, ААА ?!! шимми это почти рокн-ролл! Продвинутый танцор, женский угодник (негодник!) и почетный завсегдатай этого мира богемы, вот что мы увидели. Продвинутый потребитель дамских и утиных ножек, получающий истинное удовольствие и благодарно хрюкающий! , ну и чем это принципиально отличается от мира презираемых им бюргеров. Нет по мне уж лучше мучающийся Степной Волк Гарри. Я думаю это не удачная попытка излечения «лишнего» человека.

Одна из самых сильных книг мною прочитанных. Читать и не переживать героем совершенно невозможно. Действия восхищают, обстановка завораживает. Мысли и идеи книги выбивают из рутинной колеи жизни, обращают взгляд внутрь себя, окружающий мир, на звездное небо. Удиветелен темп романа, при чтении, как будто выпадаешь из привычного тебе, хода времени, то попадая в вечноживущее сегодня, то ураганом мчищся по десятилетиям. Многогранность, многослойность романа заставит не раз еще неспешно пролистать страницы Нарцисса и Златоуста.

Эта книга много лет назад изменила мою жизнь и самосознание!

Потрясающе глубокий, психологичный рассказ. Понимание преступления. Преступление пропущенное через сердце и принятое. Одобренное? Одобренное! Одобренное. Как бы дико это не звучало.

Мысли за гранью общепринятой благопристойной мещанской морали. «Разве не было очень легко дойти до такой точки...» И Гессе показывает как можно дойти от мира веселой, сытой религиозности и порядка до мира полного одиночества и понимания. Страшного понимания самого себя, окружающего мира. Только выйдя за его границы можно увидеть мир со стороны. Преодоление страха.

Итог рассказа был правилен и логичен. Клейн-Вагнер уже не был человеком в общепринятом понимании...

Я увидела в этом рассказе не тайну смерти Клингзора, она была глубоко вторичной, ибо интересно было читать о его жизнь, его последнем лете. Я увидела осознаное умирание Художника. Гессе препарировал душу, раскрывая его мир, его прошлое. Достаточно было нескольких фраз, что бы понять каким этот человек был в молодости, каким сегодня, что его влекло, что мучило, что вдохновляло. И в жаркие летние дни, в прекрасных пейзажах раскрывается жизнь настоящего творца, художника, но яркие, надрывные краски лета чуть погашены ощущением смерти, предчувствием умирания, осени. Ибо только через чувство скорой смерти можно было показать тонкие оттенки состояний Клингзора. Очень символично.

Как говорит пословица «горбатого могила только исправить может!». А Казанова-то вообще захотел в монастырь!..Ишь!!!

--------

P.S.: Ладно ещще в мужской

Великолепная и искренняя история о пути Гаутамы Будды, читал очень давно, но до сих пор под сильным впечатлением!

После этого понимаешь , откуда появилась Германия третьего рейха. Под таким мощщным воздействием как немецкое образование , появилось управляемое и дисциплинированное общество, которое повел Гитлер правда всех и сгубил.

Наверное это моя любимая сказка Гессе. Тонкая, печальная, светлая и очень красивая. После нее цветок ирис смотрится несколько иначе, чем просто растение, ирис как путь, как цель, как смысл, герой видений и фанатазий. Это необычно.

Ансельм — интересное имя, Гофман видимо тоже его любил. Здесь они чем то схожи — своим растительно-магическим-сюрреалистичным пространством для повествования.

Была поражена глубиной страданий ребенка, настоящими муками, его сложным внутреним миром, его реакциями на внешние раздражители. Удивительный рассказ! От реальных детей такого не ожидаешь, да и особо не думаешь что у них в головах и душах творится...

Тонкая психология, детальный обзор и разбор, дейстивительно, как верно подметил г-н duke — препарирование.

Однажды я купила эту тонкую книгу. Название понравилось, да и автор внушал доверие после бисера и сказок... и полюбила Степного Волка. Полностью погрузилась в магию Гессе, не отрываясь до последней строки, и потом еще долго не отпускало.

ГГ стал родным, понятным и близким; местами думала: «О, не ужели? Да, точно, я тоже так думала. В точку!» И вся эта книга — в точку.

Можно долго разбирать, расчленять роман по частая, мыслям, идеям, наслаждаться пониманием или пытается осознать, примерить на себя новую мысль, потом полностью отвергнуть ее, но позже снова задуматься...ибо очень впечатляет такое развитие героя внутри себя. Способность выйти на новую ступень.

Мысли Гессе, человека гениального, высокоразвитого духовно, словно семена попадают в душу читателя, и если находят там благодатную почву, то прорастают удивительными ростками чего-то нового. Гессе может менять своими романами, показывать иной мир, в иной его плоскости, ибо тонкий, многослойный текст глубоко проникает в мозг.

Может сейчас, в современном контексте, некоторые вещи не актуальны, не ясны, но в целом данный роман смело можно назвать культовым. Степной Волк герой, герой для тех кто хочет видеть, слышать, ощущать и быть Человеком Разумным.

Библия? Возможно... пока. Перечитаю лет через нцать будет видно.

А сейчас твердая 10!

лет 10 тому назад книга перевернула мое мировоззрение. с тех пор всем подряд к месту и не к месту, по делу и без рекомендую прочитать эту книгу. :glasses:

Прямо иллюстрация песни «наутилууса» % «Прогулки поводе» .. хочешь погулять с Спасителем -видишь там на горе возвышаеться крест....

Когда в первый раз прочитала роман, я поняла значение слова катарсис! Это было прозрение и какое-то новое осознание человеческой сущности! Каждому кто читал роман открылось разное (в зависимости от индивидуального развития), но то , что открылось, я не сомневаюсь!

Думал, раз Гессе — значит что-то тяжеловесное и немецкое, ан нет. Легкая и завлекательная повесть.

Несколько частей в книге, каждая из которых кончается смертью кого-нибудь близкого....

Книга интересна и по-настоящему увлекает. Заставляет задуматься.