Как то получается у Шефнера, короткие фразы удачно завершающие и/или дополняющие произведения.

... Больше /старик/ мне не снился. Ни разу в жизни...

Прочитал это лет тридцать назад и до сих пор помню.

Отличная повесть, лёгкий слог. Да, названия агрегатов слегка напрягают, потому что юмора за ними иногда не проглядывает. Явно автор не напрягался с их обоснованием. (Сравните с НИИЧАВО Стругацких). Но всё достаточно иронично, юмористично и в конце трагично. Ну, может и пародия, но не стёб, а лёгкое подтрунивание. Зайца убить, марки отменили — чуть-чуть на грани абсурда. Алкаш и курильщик Лесник, под 200 лет старикан, погибший в попытке споить автопилот — вполне цельный юмористический образ без пародийной составляющей.

Ну а если после Шефнера некоторые читатели будут не так восторженно принимать всякую героическую муть про светлые научные достижения и героических учёных, то может оно и к лучшему, а? :)

Давно хотел прочитать эту повесть: причисление ее Борисом Натановичем Стругацким к числу любимых — рекомендация, безусловно заслуживающая внимания. А поскольку работаю в книжном, то как только увидел ее на полке, взял почитать. И, еще не дочитав, знал, что куплю.

Пожалуй, мне не попадалось писателя, настолько любящего Ленинград (называю не по нынешнему историческому названию, а так, как он обычно и вполне логично фигурирует у Шефнера). Эта любовь покоряет, и это, пожалуй, основной мотив шефнеровского творчества.

Я не знаю, когда я в очередной раз попаду в Питер — но я обязательно возьму эту книгу и буду ходить с ней по Васильевскому, да и по другим местам тоже. Вряд ли, конечно, я угадаю Многособачью и прочие линии — но вдруг?

Сюжетно это можно назвать — наши, русские «Три товарища». Очень близко и так же пронзительно. И дружба, и испытания, и любовь. Простая — и великая. Банально, конечно, звучит — но это то самое: великая в своей простоте.

И радостно было узнавать какие-то кусочки из других произведений Шефнера: мысли, фразы.

Не могу не упомянуть, конечно, о самой знаменитой цитате из повести, обведенной на печке двойной чертой. Захотелось узнать ее происхождение, но интернет дружно склоняется к тому, что цитата из книги по археологии — стилизация самого Шефнера.

Последние строки, завершающая главка — пробрали насквозь...

Очень забавный рассказ об одержимости. В данном случае — об одержимости изобретателя. Случайная мысль в детстве — создать четвероногую куру — прочно засела в голове у изобретателя и он посвятил всю свою жизнь реализации этой идеи. К сожалению, он не был ученым и действовал не особо удачно. И лишь случайная встреча с инопланетянами помогла ему реализовать свою мечту, которая так и осталась невостребованной людьми.

Грустно и смешно, ибо образ узнаваемый и довольно распространенный.

Одно из тех гениальных стихотворений, что когда-то сформировали моё мировоззрение.

Нас не обманешь божьим раем:

Бессмертья нет, — мы это знаем.

Но всё ль развеется в былом?

Наследственность бессмертной птицей

Влюблённым на плечи садится

И осеняет их крылом.

Семнадцать лет назад я впервые взял на руки свою внучку (а сейчас у меня семеро внуков!) и увидел среди кружев младенческого конверта знакомый взгляд, который прежде видел только в зеркале. С тех пор я знаю, что смерти нет. Мне не страшно стариться. Пусть я старюсь, но они растут, и в каждом живёт частица меня.

Вот ещё один великолепный фэнтезийный сюжет, который Вадим Шефнер дарит будущим фантастам. Но прошло уже больше полстолетия, а никто так и не осмелился написать об этих островах.

В «Возвращении со звёзд» Станислава Лема главный герой на далёкой планете обнаруживает явление, которое он так и не сумел понять. Но, то, что он увидел, было неимоверно прекрасным. Миллионы лет эта красота была мёртвой, а после отлёта людей ещё миллионы лет мёртвой пребудет. Красота понятие человеческое, она существует только когда есть кому ею любоваться.

Об этом же и прекрасное стихотворение Вадима Шефнера:

Будто я красоту эту создал

Тем, что первым увидел её.

Довоенные патефоны и магнитофоны шестидесятых, они сохраняли традиции дворового братства. Люди, зажатые в коммуналках, жили одной семьёй. Все знали всех, и было к кому обратиться в беде и радости. А сегодня каждый заткнул уши персональным плеером, и человек остался один посреди городской пустыни.

И никто больше не напишет о старых питерских дворах.

Это уже не так. Заходишь во двор, где шестьдесят лет назад играл ребёнком, и уже не видишь никаких примет того времени. Всё вычищено, отштукатурено, и на парадных кодовые замки. Наверное это правильно и хорошо, вот только шестьдесят лет назад родители с лёгким сердцем отпускали меня одного играть в этом дворе, а теперь на такое вряд ли кто решится.

До обидного жизнь коротка... Но только от человека зависит, на что он потратил свои минуты и годы, раскидал их впустую или каждую прожил, как должно жить человеку.

Невероятно пронзительное стихотворение, одно из тех, что я помню наизусть.

Кому-нибудь другому за одну только строку: «пахнет непойманной рыбой», — Можно было бы поставить десятку. Но с великого поэта, каков суть Вадим Шефнер, и спрос велик.

Да-Да-ДА! Я это помню: середина пятидесятых, дворы-колодцы, сараи, поленницы дров, помойка в дальнем углу и самолёт, летящий над всем этим убожеством. Все люди, сколько их было на улице, задирали головы и следили за полётом. Всё так и было, только в орлянку меня, дошколёнка, никто не принимал играть.

В продолжение предыдущего комментирующего — мною многоуважаемого Sawwin-а.

Стихотворение Шефнера — великолепно! Оно бьет не в брось, а в глаз. Сейчас в тяжелое время войны за разумы и души людей, во время тайфунов грязи льющихся на нашу страну. Стих Шефнера режет мрак как луч прожектора тьму, отметая мусор и тлен, обнажая чистый мрамор основ.

«Но Слова всем словам в языке у нас есть:

Слава,Родина,Верность,Свобода и Честь.

.........

Когда радость-как буря иль горе-как ночь,

Только эти слова тебе могут помочь»

Честно говоря, здесь я не вполне согласен с любимым поэтом. В природе всё действительно целесообразно, но, собравшись вместе эта целесообразность даёт великий переизбыток всего, в каком только и может существовать человек.

Давно пора, давно пора

И жить и строить без прикрас, —

написал Вадим Шефнер в 1959 году. С тех пор в каждом городе выросло унылое громадьё спальных районов, и мы теперь изо всех сил стараемся как-то украсить их, сделав пригодными для жизни.

Всяческая шушера втюхивает нам сейчас поганое понятие толерантности, размывающее человеческую нравственность. А ведь у нас есть множество чудесных слов, нравственность воспитывающих, и первое среди них -- милосердие. Об этом из далёкого 1961 года напоминает Вадим Сергеевич Шефнер.

Волк, выкормленный и выращенный человеком, не сможет прокормить себя в лесу. Он может убежать на зов волчицы, но потом либо погибнет, либо приползёт обратно.

Хотя. конечно, стихотворение не о волках, а о нашем представлении о свободе.

Когда-то, ещё мальчишкой, прочёл это стихотворение и был ушиблен им. Ведь правда, всё как есть в этих четырёх строфах правда! Смерти не будет, всякий человек, если он жил по-настоящему, просто обязан получить вторую порцию жизни. Пребываю в этой святой уверенности поднесь.

Самое знаменитое, хрестоматийное стихотворение Вадима Шефнера. Ушла эпоха, и у многих изменилось отношение к этому стихотворению, оно стало снобистски-пренебрежительным, мол, социальный заказ исполнял поэт. Но эпохи сменятся ещё не раз, а эти слова останутся:

Словом можно убить, словом можно спасти,

Словом можно полки за собой повести.

Только Вадим Шефнер мог в тяжёлом сорок третьем году сказать:

Как будущих строений котлованы,

За городом траншеи пролегли.

Дар истинного фантаста: видеть в невероятно трудном сегодня проблески счастливого завтра.

Что мы знаем о традициях русского фэнтези? Вот оно, читайте, написано в мае 1941 года.

В такую ночь, устав кружиться в танце

И возмущать серебряную гладь,

Русалки на плотины гидростанций

Садятся косы длинные чесать;

Расплывчатые тени великанов

Беспечно бродят в сумрачном лесу,

И эльфы из фарфоровых стаканов

На проводах ночную пьют росу.

А ведь уже у самых границ встали чёрные орды и всего лишь месяц мирной жизни остался у поэта и чудесной сказки, нарисованной им.

Удивительно непохоже на других авторов пишет свою фантастику Вадим Шефнер: утрированно примитивный бытовой текст, простые и, как правило, не очень далекие герои, самая обыкновенная, окружающая нас жизнь... Но, если приглядеться, сквозь все это проглядывает и милый интеллигентный ленинградский юмор, и ненавязчивое втолковывание читателю общечеловеческих истин, и любовь к своим, пусть не всегда самым умным, но таким симпатичным героям.

Вот и в этой повести все именно так. Почитайте, например, какими навооброжал себе главный герой графские апартаменты, и вы развеселитесь до глубины души. А не покажется ли вам вся эта история отличной демонстрацией (и поучением молодому читателю) таких житейских истин, как «все, что в жизни с нами случается, зависит в первую очередь от нас самих». Или (что прописано совсем уж явно) «не зарывай свой талант в землю». Или «человек — существо общественное и ему чрезвычайно трудно жить без окружающих его людей». И таких «или» можно насобирать в этой небольшой повестюшке еще немало…

Единственный минус произведения — читать такой вот «гиперпримитизированный» текст долго достаточно тяжело, а повесть не так уж и мала по обьему…

Есть книги про героев, про героические поступки, про необычности и странности, про приключения. А вот в этой книге нет особого геройства, пафоса или психологических отступлений, а просто люди, живущие в мире, где есть война. Не знаю, может кто-то узнает себя или своих знакомых в тех поступках и событиях, которые здесь описаны. А мне больше запомнилась честность по отношению к жизни, себе, друзьям, любимым людям.

«И прими, словно дар долгожданный,

Старый флигель и двор проходной,

И невзрачный сарай деревянный,

И деревья за низкой стеной. «

Легко любить горы покрытые снегами, моря наполненные лазурью или седые волны могучих океанов. Но любить свой отчий дом казалось бы серый и невзрачный. Любить искренне как любишь престарелых родителей — это и есть высшая форма любви — любви к Родине, к своему дому. Шефнер искренне любил Родину, свой Ленинград — Петербург, наслаждался его проходными дворами и прививал эту любовь нам. Спасибо ему....

Очень трогательное стихотворение. Написанное скорее всего на больничной койке, оно подобно кисти художника рисует больничный двор и стайку птиц снующих по двору. И вроде стих не о чем, а скольком в нем жизненной философии, и желания вырваться из больничных стен и улететь с вместе с дворовой птичьей шпаной. Автору безусловно — браво.

Шефнер очень трогателен в своей лирике. Его стих очень изящен, подобно решетке летнего сада — легок строен и прекрасен, ничего лишнего, но полная завершенность. И легкое послевкусье горечи, как и положено в трагедии под название — жизнь.

Великолепный образец творчества Шефнера. Вадим Сергеевич очень четко и трогательно, в 5 четверостишьях, описывает весь возможный жизненный путь, Человека с большой буквы, а не эфемерного существа — потребителя. И красивый, достойный финал. Одним словом — Браво!

Довольно сложное произведение, неожиданно звучащее в 1957 году. Тогда казалось, что любого можно перевоспитать, нужно только время, а тут:

«Ни ласкою не хлебом ни пинками

Не пробуй возвращать его назад, —

Он горло перервет тебе клыками,

И ты же в этом будешь виноват»

Заставляет задуматься о многом. К слову, последнее сопротивление «УПА» было сломлено (казалось навсегда) в конце 50 -х, если быть точнее в 56, как раз к моменту написания стихотворения. Явно автор писал не об этом но.... ИМХО естественно.

Эта книга случайно попалась мне на глаза в 1980 году. И я был очарован ей. Насколько хорошо, живо, с непередаваемым юмором и интересно она была написана. И с тех пор все, что написал В.Шефнер, я старался прочитать. Пользуясь случаем, хочу упомянуть еще одного ленинградца — Виктора Конецкого, по манере изложения близкого к В.Шефнеру, и чьи произведения сейчас,к сожалению, забыты.

Ах как прав Вадим Сергеевич! говоря о милосердии, как оно нужно нам сейчас, в это страшный час, когда сотнями под снарядами гибнут невинные, а раненых добивают ножами. Но Шефнер говорит — «Все надежды людские сбудутся- Милосердие не умрет». Я искренне надеюсь на это, веря в то, что человеческое милосердие все же преобладает над звериной злобой, буйствующей сейчас.

Великолепное, философское произведение. Каждое четверостишье наполнено глубоким смыслом. А весь стих изящен и законченно прекрасен, как хорошо ограненный камень.

Шефнер всегда мастерски мог иронизировать, находя ростки юмора там где их , казалось бы нет и быть не может. «Верблюд» яркое тому подтверждение. Финал — заставляет лицо расплыться в улыбке.

Стихотворное воплощение идеи о том, что хорошая вражда лучше и полезнее, чем плохая дружба.

Хороший враг — полезная штука.

Врага ты уважаешь и изучаешь, учишься у него и пытаешься превзойти. Если не опускаться и не переступать черту, то и он будет тебя уважать. А от взаимного уважения до дружбы совсем близко.

Английские моряки различных эпох спят спокойно на дне моря, но раз в году просыпаются, что бы узнать, как идут дела у их потомков. И новости, доносящиеся с поверхности, мёртвых откровенно не радуют...

Стихотворение вызывает у меня ассоциации с советской «Песней о Цусиме», написанной (если верить Интернету) в том же 1939 году. В ней русские моряки, погибшие в Цусимском сражении иногда пробуждаются от вечного сна и призывают живых отомстить за них. Не исключено, что Шефнер написал своё произведение под впечатлением от этой песни. Схожий мотив (пробуждение умерших моряков), схожая атмосфера. Единственное существенное различие заключается в том, что русские моряки знают, что они могут быть хотя бы отомщены, а вот британцы не могут рассчитывать даже на это, так как мстить некому, ведь главная беда заключается в том, что потомки оказались недостойны своих предков.

Стихотворение написано про мёртвых английских моряков, которые испытывают стыд глядя с того света на действия Чемберлена, который выбрал позорный мир с Гитлером, а в итоге получил войну, которая уничтожила Британскую Империю. Но история у Шефнера получилась универсальной. На месте британских моряков очень легко представить русских офицеров и матросов. Какого им, беднягам, с того света смотреть на то, что мы, живые, творим со страной, ради которой они отдали свои жизни?

Повесть эта похожа на философскую притчу. Характеристика персонажей дается через смысловые фамилии, каждая главка содержит мораль, которую можно вынести за рамки повести как афоризм, герои и ситуации схематичны и целенаправленно обострены. Есть в этом что-то от классических пьес 17-18 веков, от господина Мольера.

Нужны ли человеку крылья? По молодости лет герой считал, что очень нужны. Изобрел их и удивился: «Ты понимаешь, когда я летел, это было приятно, но совсем не так, как летаешь во сне. Не получается ли так: давая людям свои крылья, я отнимаю у них мечту о крыльях?» Схожие чувства переживает Катя, ее радость от полета на крыльях меньше, чем она ожидала. Ребятишки из кружка авиамоделистов тоже не слишком радуются полету. Как мне кажется, дело здесь вовсе не в том, что крылья отнимают мечту. Скорее сами люди принимают крылья за исполнение мечты и оказываются разочарованы. А ведь крылья — это всего лишь средства малой механизации. Никто из нас не мечтает о транспортных крыльях. Но транспортные крылья часто бывают необходимы для выполнения конкретных дел. Происходит подмена крыльев как стремления к свободе от телесной ограниченности человека крыльями как прикладного инструмента в народном хозяйстве. Человек оказывается в терминологической ловушке. На самом деле изобретение Алексея Возможного мечту о крыльях не осуществляет, оно облегчает жизнь людей во многих случаях и в этом плане чрезвычайно полезно. А мечту убивает сам человек, когда начинает думать, что прикладной механизм есть осуществление этой мечты. Мне кажется, автор для себя до конца не уяснил этот нюанс, поэтому так много горечи в его произведении. Поэтому Алексей Возможный так часто рассуждает о запоздалости своего изобретения.

Когда я пытаюсь представить себе описанные Шефнером крылья — этакий аналог дельтаплана, только очень легкий, компактный, состоящий из двух машущих плоскостей, мне совсем не кажется, что изобретение таких крыльев запоздало. В каких-то случаях нужен самолет, в каких-то самокат. Эти транспортные средства не исключают друг друга, у каждого из них своя ниша. И с легкими крыльями точно так же. Появись они раньше, это могло бы стать бедой для человечества. Полковник из военного ведомства весьма емко охарактеризовал возможности их военного использования при уровне техники конца девятнадцатого — начала двадцатого века. Там бы крылышки и использовались. А обычные люди о них ничего бы и не знали. Так что изобретение появилось как раз вовремя, чтобы до людей дойти. И ведь дошло, было востребовано.

Но цена изобретения для самого изобретателя оказалась непомерно высока. Он сам убил сокола. Косвенно спровоцировал гибель лебедя и совы. Алексей Возможный невольно попытался совместить в своей жизни несочетаемое: близость к природе, доверие свободных птиц и публичность известного человека. А этого делать нельзя. Если ты приручаешь птиц, не ограничивая их свободы, тебе нельзя близко подпускать к себе посторонних людей. Сокола Алексей убил нечаянно. А вот лебедь и сова погибли в результате его неосознанного предательства. Он внушил доверие, а безопасность не обеспечил. Поэтому и радость полета для него горькой получилась, поэтому Катя тревожно на красное пятнышко от соколиной крови поглядывала.

Как мне кажется, мысль об искуплении предательства звучит в финале повести, в эпизодах смерти главного героя. Сова, лебедь и сокол встретили его с той стороны жизненного предела — они простили. Герой успел осознать это в последние минуты жизни и рассказать Кате, поэтому оба они ушли за предел с миром в душе. А крылья обрели новую жизнь на Венере. На Земле нельзя совместить любовь и целесообразность. Быть может, на Венере получится.

В повести еще много чего есть: выбор между любовью и карьерой, личное счастье, критика советской научной системы и бюрократизма, беспрецедентных в своей идиотичности. Но все это — второй план. А на первом — мечта и крылья, доверие, предательство и прощение. Замечательная вещь. Из тех, которые прочитаны, но продолжают звучать.

Рассказ, а точнее повесть, представляет собой современный вариант сказки про Золушку. Только вместо девушки главным героем является молодой человек. Впрочем, в конце повести он уже не очень молодой, но волшебной сути истории это не меняет.

Стефан — так зовут главного героя — добр, доверчив, простодушен, нетребователен. Какие бы сюрпризы не преподносила ему судьба, он никогда не унывает. Это необыкновенно симпатичный герой, которому с детства родители твердили, что у него куча недостатков — аж целых пять «не». Он в это свято верил, но не озлобился, не спрятался в свою скорлупку, а прошел свой жизненный путь с открытым сердцем и верой в людей.

Как в настоящей сказке Стефан встречает на своем жизненном пути необычных персонажей: Тетю Лампу с чудным «творчески растущим» песиком Абракадарбром, Васю с Марса, изобретателей престранных и на первый взгляд полезных для людей вещей. Его не раз обижают и обманывают, но даже к обидчикам своим он относится с добротой и состраданием. Причем это не библейское «подставь другую щеку». Стефан ничего не подставляет, он принимает урок и продолжает жить дальше, не изменяя себе. Его внутренний мир удивительно гармоничен. Поэтому на протяжении всего действия не покидает уверенность, что этому замечательному человеку в конце концов непременно улыбнется удача. Он достоин этого, как никто другой.

Повесть довольна объёмна. Но прочитывается на одном дыхании. Обаяние героя и прекрасный, легкий, стильный язык заставляют забыть о времени.

- чудесная, волшебная и на первый взгляд очень простая, даже примитивная проза поэта. Но это только на первый взгляд. Просто поэт лучше умеет отсекать ненужные слова и образы. Стоит лишь начать медленное погружение в обычные будни самых обычных питерских жителей, в их мелковатые и даже пошловатые заботы и чаяния, как помимо воли ты оказываешься втянутым в водоворот событий самых невероятных. Легкое дуновение ветерка – и пыльный покров обыденности оказывается сдернут с поверхности искрящейся всеми цветами радуги жизни, как бывает сдернута буро-зеленая ряска с чистой поверхности водоема. И тогда открывается настоящая глубина и такая необъятная правда жизни, кое-где замаскированная под незамысловатую сказку и даже анекдот, что вырваться из этого плена уже невозможно. Праздник в каждой мелочи жизни, каждый миг как подарок, умение разглядеть в обычном сером питерском дне обычного питерского подростка целую палитру красок и целый букет ощущений, умение любую ситуацию довести до ее логического завершения, а потом и до полного абсурда. И все та же любовь к людям и к жизни, что отличают настоящих писателей от подельщиков.

Гениальные «Счастливый неудачник» и «Сестра печали» — они, как говорится, родом из детства. Об этом думалось на протяжении чтения этого спокойного, честного, внимательного к деталям повествования.

Здравствуй, здравствуй кот Василий — как идут у вас дела — дети козлика спросили — зарыдала камбала.... И малюткам кот ответил, потрясая бородой — отправляйтесь в школу дети — окунь плачет под водой. Надо же... До сих пор помню... Хотя уж четверть века прошло....

Очень талантливо написанная и грустная история.

Малоизвестный рассказ Вадима Сергеевича, в первый и последний раз опубликованный в 1953-м году. И — редкий рассказ. Не военный. И не детдомовский. О чём он? О жизни. О работе. О верности заводу, которому ты посвятил всю свою жизнь — с самого детства и до глубокой старости.

Почему Шефнер не переиздавал больше этот рассказ? Возможно потому, что он весьма сильно перекликается с вышедшим годом раньше романом «Журбины» Всеволода Кочетова, который стал известен на всю страну после выхода на экран фильма «Большая семья».

Тем не менее, интереса к рассказу это не умаляет, и он был и остаётся неплохим образчиком шефнеровской малой прозы.

Повесть — отражение эпохи. Сатира замешанная на окружающей действительности и своеобразии начало 90-х. Есть деньги, но купить на них нечего, все достается через связи или по агентурным данным соседей. Настроение общества меняются радикально, что очень красочно описано в повести. Сначала Матвея Устюгова боготворят, устраивают в честь него демонстрации с транспарантами, женщины собирают украшения, чтобы отлить памятник из золота. А спустя некоторое время Устюгова клеймят почем зря. Конфликт интересов однако. Такого описания толпы, движимой мимолетным порывом, не встречал ни разу, очень здорово вышло. Здорово и грустно, потому что желчная правда выглядывает из каждого знака препинания.

Так бывает: стремишься всю жизнь сделать что-то хорошее для общества, вывести его на новый уровень, и добиваешься этого... но! человеческая натура не так хороша, как ее представлял великодушный ученый. На фоне решения проблемы с едой вылезли всевозможные пороки человека: зависть, лень, жестокость, и, как следствие, пьянство, каннибализм. Сам Матвей Устюгов напоминает эдакий составной образ ученых, — тех кто был основоположником ядерной физики и видел в этом решение энергетических проблем, а получилось ядерное оружие; тех кто разработал болеутоляющие лекарства, а появилась наркомания и т.д.

Если бы читал эту повесть в середине 90=х поставил бы 10, сейчас оценка пониже, но все равно вполне достойная вещь, которую стоит прочитать. Особенно тем кто устал от легкого чтива.

Война вторгается в ткань повествования понемногу, но неумолимо, подобно огромной змее. Первое упоминание об этой вселенской печали – цитата из старинного текста, от чтения которого становится жутко. Ведь мы, в отличие от героев романа, знаем, что войны никак не миновать. Второй звоночек – смерть друга от полученных ран в финской кампании. А дальше мир вчерашнего беззаботного подростка рушится навсегда: сам он идёт воевать, а потом война навечно поселяется в его сердце... Автор показывает нам саму змею. В книге есть описание картины «Град обречённый», где ползучий гад опоясывает город.

Шефнер в этом жестко реалистичном произведении не смог-таки удержаться от капельки чуда, так привычно живущего в других его книгах.

Последние строки романа – настоящий взрыв! Выстраданный, я думаю, не только главным героем, но и самим автором.

Низкий поклон Мастеру за лучший антивоенный литературный шедевр! Надеюсь там, на небесах, где, несомненно, он сейчас пребывает, для него тоже навсегда закончилась война!

Замечательное сочетание юмора и философии. Когда читал о «воистах» — пищал от удовольствия, вспоминая своих друзей из военно-исторических клубов. В тоже время — постановка глобальных вопросов о жизни и смерти, а главное — о проблеме выбора.

Замечательная вещь!

Всё-таки жизнь длинною в миллион лет чрезмерно длинна для человека. Уже через пару сотен лет бессмертный человек устаёт от жизни, давным-давно совершённые ошибки по-прежнему тяготят. Герой романа «Лачуга должника» стал бессмертным, среди бесконечного количества миров Вселенной он пытается найти своего брата-близнеца.

Крылья для индивидуального полёта — извечная мечта человечества. Но вот эта мечта сбылась, но ожидаемой всеобщей радости почему-то нет — у крыльев малая грузоподъёмность и скорость небольшая и высота полёта довольно скромная. Однако же крылья найдут своего лётчика, и тот, кто хочет летать — полетит.

Повесть не сколько фантастическая, сколько сатирическая.

Светлая, ироничная, местами трагичная утопия о светлом коммунистическом будущем, которая, однако, нисколько не устарела, потому как лишена пафоса и идеологии. Настоящая история живых людей о любви, поисках, потерях, разочарованиях, открытиях, о счастье и горе. Эта повесть нисколько не уступает, например, произведениям «Мира Полудня» Стругацких, а уж на фоне модной ныне темы пост-апокалипсиса, зомби-апокалипсиса и прочей антиутопической жути выглядит и вовсе лучом света в тёмном царстве.

Цитата из повести: «Он потребовал с меня подписку о том, что я больше не буду творить чудес. Я отказался — и получил расчёт.»

Но даже для того, кто умеет творить чудеса (имеет талант), жизнь может оказаться пустой и бессмысленной, если он зароет свой талант в землю. А порой такой человек разрушает не только свою жизнь, но и жизнь других людей.

Светлый добрый рассказ, в наше время такое вряд ли напишут. Главный герой — гениальный изобретатель, каждое изобретение которого может изменить весь мир. Но герой не считает свои изобретения чем-то особеным, напротив, говорит, что они несовершенны. Да и с личной жизнью у героя не всё гладко. Но любовь и разум всё равно победят.

А ведь эта повесть — достаточно прозрачная аллегория писательского труда. Актуальна ли в наше время такая литература — ставящая во главу угла прежде всего доброту и нравственную чистоту? Ведь «созданы гораздо более совершенные средства для индивидуального полёта» — погружающие читателя в бездны психологизма, в затейливо свитые сюжеты, в арабески стиля... Может быть, шефнеровская стилистика с её нарочитым пуританством во всём — действительно устарела и осталась только «для сельских почтальонов и некоторых романтически настроенных влюблённых»? Но вот меняется мир, и в «условиях венерианской атмосферы» (иначе говоря — в подступающем хаосе, в колеблющихся нравственных ориентирах, на пороге потрясений) — крылья становятся наиболее верным средством передвижения...

Сплошная доброта и милота. Полное ощущение того, что вот ты сидишь на кухне, угревшись у батареи и напившись чаю, а добрый дядюшка рассказывает тебе байки за жизнь. Удивительно душевная, хотя и не хватающая звёзд с неба книжка. Как фантаст, Шефнер, конечно, вторичен, но вот когда дело доходит до бытописательства и простой жизни простых советских людей, всё становится куда как симпатичнее. Светлое коммунистическое будущее выглядит каким-то совершенно наивным и утопичным, а вот сюжетная ветка в веке двадцатом выше всяких похвал. Главный герой, чудаковатый поэт Пашка Белобрысов, парень довольно обаятельный, да и стихи у него хороши. Иногда смешные, иногда грустные, забавные двустишия всегда к месту и неизменно вызывают улыбку. Пожалуй, я посоветовал бы эту книгу в первую очередь подросткам, в основном из-за бесхитростного, но очень правильного идеологического посыла про дружбу и альтруизм. Но и читатели постарше, несомненно, проведут с этой книгой немало приятных минут.