Марианна Алфёрова пытается приложить задумку Стругацкого к реальной жизни, к своему опыту и встречающимся ситуациям. А Стругацкий выступает с позиции незамутнённого теоретика (в чём сам признаётся мимоходом). Или художника, который нарисовал очень красивую картину и сильно обижается, когда ему говорят, что в жизни все несколько не так. «Зато как у меня красиво!» — восклицает он раз за разом, — «Пусть жизнь подтягивается, если она не соответствует».

Положа руку на сердце, в таком безапелляционном ключе, как в этой дискуссии, ТВВ выглядит вариацией на тему маниловщины. В истории человечества не было еще ни одной теории, которая обеспечила бы стопроцентный успех именно фактом своего существования. Все теории, применённые на практике, так или иначе гасли или повреждались в болоте треклятого «человеческого фактора».

Да, красиво придумано. Читать книжки о хороших людях приятно. Но схема получается слишком стерильной. Если идеальному УЧИТЕЛЮ да дать замечательных УЧЕНИКОВ: умненьких-разумненьких, идеально отпрофотборенных, послушненьких, думающих только о подвигах и свершениях, да отогнать в сторонку глупых клуш — мамаш (а они глупы по авторскому определению), то получится «нечто такое,.. что скорее хорошо, чем дурно». Кто бы спорил.

В тридцатом томе много интересных интервью, взятых разными людьми у Бориса Стругацкого. Он выступает в них, как мудрый наставник, Учитель с большой буквы. Я всегда соглашался с его мыслями и ставил высшие оценки (на сайт пока не все занесены), но вот читаю интервью Губарева «Теорема сотворения».

«Жуком в муравейнике» мы пытались доказать теорему: если в стране существует тайная полиция — неизбежно будут умирать невинные люди. Даже если работать в этом ведомстве будут самые достойные и нравственные сотрудники. Человек, который, переходя улицу, смотрит сначала направо, в затем, дойдя до середины, налево, в городе с достаточно сильным движением долго не проживёт.»

Предположив, что дело происходит не, например, в Лондоне, а в Ленинграде и представив себе такого пешехода, я бы первым делом заподозрил, что он самоубийца или, на худой конец, сбежал из психушки. Он, разумеется, не совершает ничего противозаконного, всего-навсего нарушает правила, очень простые правила. Где в этой странной метафоре тайная полиция? Её символизируют Правила уличного движения? Но они только для психов тайна. Так что хотел этим сказать БНС?

Мне показалось, что он тут опроверг самого себя. Этот пешеход не совсем сумасшедший, он принадлежит к близкой к сумасшедшим категории людей — он самоубийца. Именно как самоубийца ведёт себя в «Жуке ...» Лев Абалкин, что с точки зрения сотрудников тайной полиции весьма подозрительно — а не управляет ли его поведением некая посторонняя сила? Так что теорему о невинных людях АБС не доказали в предлагаемом Борисом Натановичем виде. Они доказали только то, что в описанной в повести ситуации вопрос о виновности или невиновности погибшего отступает на второй план, а сотрудники тайной полиции выполняют свой долг так, как они его понимают (см. слова Сикорски о запахе серы). А понимают они этот долг абсолютно правильно.

Губарев на этом тему закрыл, и неизвестно, согласился ли он с таким «доказательством». Но важно вот что: БНС не говорит, что они теорему доказали, они её только «пытались доказать». Просто Борис Натанович не хочет признать, что в этой повести правда жизни оказалась сильнее ложного постулата, — а это свидетельство таланта её авторов, — но говорить об этом неловко.

Сильная вещь, конечно. Почти каждая строчка пропитана каким-то писательским профессионализмом. Замечательный роман. Говорят, самый последний шедевр Бориса Стругацкого. Да-да… показал напоследок мэтр советской литературной фантастики всей отечественной писательской братии, как писать надо, какую литературу можно наворотить могучим русским языком.

Сильная вещь. И самое главное – никакой фантастики. Мистика есть. Но – не настолько, чтобы быть центром, стержнем сюжета. Стержень, центр в этом романе – конечно, сами люди. Это повествование о людях, какие они могут быть гадкими, а иногда – хорошими, иногда – слабыми, а так же – как они, люди, находят в себе силы оставаться людьми…

Опасная книга. Для таких, как я. Потому что такие авторы, как я (графоманы недобитые и дилетанты-писаки), в ходе чтения этого шедевра приходят в неописуемое уныние и говорят самим себе: “Нет, никогда я не стану писателем. Ибо писать книги надо именно так, как Б. Стругацкий написал сей опус, а никак не иначе. Нет во мне – увы! – таланта, не светит мне признание. Так и останусь я на всю жизнь никому неизвестным графоманом…”

Приближаясь к последней точке романа «Бессильные мира сего» Бориса Стругацкого, испытал какое-то чувство грусти. Ах, какое чудесное произведение, думалось мне, и оно – заканчивается. И заканчивается, надо сказать, как мне кажется, на какой-то грустной ноте. Если провести аналогию с музыкой, то этот роман похож на сложный многотематический длительный сюит, например, «Эхо» или «Безумный свет бриллианта» группы Пинк Флойд. Шедевр сей недосказанный, словно несколько страниц не хватает, словно вырезана последняя глава (и будто специально это сделали – “вот вам, читатели, пораскиньте мозгами сами, додумайте!”). А, может, наоборот, всё досказано и рассказано, что можно сказать, просто читать надо было внимательней.

Два писателя обсуждают проблему ТВВ (теории Высокого воспитания), изложенную братьями Стругацкими в романе «Полдень XXII век». Может, кому-то это покажется странным и даже кощунственным, но я тут полностью на стороне оппонента БС. Не потому, что она — женщина, а потому, что на ее стороне логика. Система воспитания, изложенная братьями, была весьма спорной даже в советское время. Судите сами: как иначе можно было воспринять воспитание детей в отрыве от семьи в каких-то особых интернатах, сильно напоминающих «места не столь отдаленные», с помощью целого сонма «специально обученных» педагогов и воспитателей? Никаких ассоциаций не возникает? К примеру, наподобие «Флагов на башнях» Макаренко. Это вам не Януш Корчак — тут гораздо серьезней! Не менее спорно утверждение Стругацкого, что женщина ничего не понимает в воспитании детей. Поэтому их, якобы, нужно передать специалистам. А я считаю, что если кто-то и годится для воспитания детей, так это именно женщина. Мужики тут явно пролетают со свистом, несмотря на громкие имена Коменского, Корчака и Макаренко. Они, скорее, исключения из общего правила. Ибо сама природа возложила сию обязанность на женщину. Другой вопрос, а достаточно ли у нее знания и опыта? Вот тут просто необходимо, чтобы она прошла соответствующие курсы, если хочет иметь детей. Ни в коем случае нельзя пускать такое ответственное дело на самотек! Или курсы, или — без детей. Дети — не роскошь, а большая ответственность. Нельзя, чтобы их выращивали и сбивали с пути истинного разного рода «профессионалы». Уже сегодня мы начинаем пожинать плоды подобной «демократии нравов»: дети абсолютно неуправляемы и часто даже неадекватны — к каждому требуется индивидуальный подход. Школа не в состоянии исправить подобные дефекты без помощи семьи. Только вот семьи, как раз, и сопротивляются подобной коррекции — по незнанию, а то и по причине откровенного упрямства родителей. Но кто-то же с ними должен работать! Явно требуется новая социально-правовая база, укрепляющая роль школы и образования как для детей, так и для их родителей. Иначе очень скоро мы получим то самое «поколение изгоев», которое так убедительно-страшно описано в антиутопиях...

Отличный рассказ, колоритный, даже можно было бы сказать — задорный, будь это слово совместимо с трагической фабулой. Цельная, логичная, мастерски продуманная страшилка. Между строк чувствуется чуть заметный авторский юмор, как, например, в финальной фразе «не теряю надежды отыскать продолжение этой любопытной истории».

Ниже пишут, что творчество АБС в этом жанре не получило развития. Но, думается, это не так. Мистические и пугающие моменты у знаменитых братьев встречаются во многих произведениях — где-то приобретая затем трактовку фантастическую (как жуткие создания в ВГВ, мокрецы в ГЛ, странности в «Отеле», падающий автобус в «Граде» и т.д.), а где-то, как здесь, оставленные на усмотрение читателей (бредовые видЕния Дауге в СБТ и др.).

Не совсем удачное интервью мэтра советской фантастики, данное им накануне своего последнего юбилея. «Не совсем», потому как не дает поклонникам ничего нового или интересного: своими тайнами писатель не делится и даже дезавуирует несколько вопросов интервьюэра. Разве так поступают культурные люди, уважающие своего читателя? Лично для меня было крайне неприятно узнать, что БНС ненавидел советскую школу, которая фактически сделала его знаменитым. В свою очередь, дезавуирую заявление мэтра о том, что школа давала свои выпускникам «крайне скудный запас знаний и умений, причем на 90% — абсолютно бесполезных». Честно скажу, что не ожидал от такого уважаемого человека такого мерзкого пасквиля на советскую школу! Я сам учился 8 лет в сельской школе (плюс два — в городской) и могу только петь дифирамбы ее учителям. В наше время был в ходу лозунг: если не можешь сказать ничего хорошего о родной школе — лучше промолчи. Похоже, Борис Стругацкий это негласное правило нарушил. Я ОЧЕНЬ этим фактом разочарован. Считаю, что такой писатель был достоин более продуктивного и позитивного интервью.

И вот спустя четыре месяца я всё же собрался переписать удалённый якобы за оскорбление Стругацкого отзыв. Не смогу восстановить по памяти весь, едва ли не самый большой свой отзыв, но по памяти основные моменты воспроизведу.

«Хорошо, что есть свобода слова — люди сами про себя такое говорят, что ни один следователь не допытался бы». (с) цитата неизвестного, все прочие цитаты принадлежат Борису Стругацкому.

Очень спорная книга с непонятным назначением, впрочем, то, что она ни разу не переиздавалась, уже намекает на её успешность. Заядлые поклонники наверняка читали-перечитывали это ещё во времена расцвета оффлайн-интервью, прочим же не сильно будет интересно мнение Бориса Стругацкого по тысяче разных вопросов. Да и высказывает он мнения и слова зачастую настолько спорные и сомнительные, что их никак не получится списать просто на «личное мнение». Впрочем, оно всё равно в значительной степени проясняет множество моментов практически во всех историях братьев. Это единственный плюс книги — мне было искренне интересно почитать об обстоятельствах написания своих любимых книг братьев. Но не только про творчество здесь рассказывается. Стругацкий активно рассуждает о политике, истории, социологии и море прочих вещей. Есть и много ретроспективных рассказов о личном опыте бытности и жизни в СССР. Конечно, невозможно сейчас выяснить, насколько все эти истории достоверны (ау, мнительные фанаты, это не обвинение автора во лжи!), но как минимум даёт представление о философии и мировоззрении Б.Стругацкого в 90-ые и 00-ые. И я вполне могу поверить, что восхваляя коммунизм они на самом деле всё это время держали фигу в кармане, но в книге приведено и множество других любопытных моментов.

«Когда заходит разговор о том, хорошо ли было жить в СССР, мне на память всегда приходят слова Максима: «Есть миры, в которых живут гораздо хуже, есть миры, в которых живут гораздо лучше, но нигде не живут так глупо». Интересно, а когда писался ОО, Вы имели в виду применимость этой фразы к стране, в которой тогда жили?

Н. Эдельман. Москва, Россия — 29.03.02

Без всякого сомнения. Именно это мы и имели в виду.»

Считаю, уже это даёт прекрасную затравку и представление об объективности автора. Куда нам до США, действие которых во Вьетнаме, Белграде, Ираке и прочих «диктатурах» автор одобряет — «К действиям США во Вьетнаме я относился с безусловным сочувствием: это был ответ на агрессию коммунистов, пытавшихся присоединить Южный Вьетнам силой оружия.» (резня в Сонг-Ми и более полутора миллионов убитых американцами гражданских передают привет!) ««Буря в пустыне» воспринималась, помню, с полным одобрением», «Свергнуть Хуссейна – это, конечно, хорошо, но что предложить ему на замену?», «Что же касается Милошевича, то там как раз выглядело все, конечно, вполне безобразно, но кончилось, слава богу, благополучно: диктатора свергли, – все вздохнули с облегчением. И, по-моему, никто уже ни в Югославии, ни в Европе не вспоминает о тех бомбежках.» К нацистам всё равно приравнивается СССР, а не США, бомбящие всех, кого сочтут нужным:« Тоталитаризм един в своей сути, будь то немецкий фашизм или сталинский коммунизм. Символы веры могут отличаться (расовая теория или классовая борьба), но дух, но принципы действия, но ненависть к инакомыслию, но преклонение перед силой, но жажда «железной руки» – все это объединяет гораздо сильнее, чем разъединяет.» Впрочем, приравнивание СССР к Третьему Рейху уже давно звучит почти что диагнозом.

Борис Стругацкий вообще был склонен верить даже в самые дикие и мерзкие байки об СССР, которые сейчас уже всерьёз воспринимаются даже не всеми открытыми антисоветчиками. Автор, комментируя подлую байку об утопленных комсомолках-проститутках прямо заявляет:« Эту историю рассказывал нам с АН кто-то из общих знакомых, моряк какой-то. Давно. Очень давно. К сожалению, совершенно не помню, кто это был, и не знаю даже, можно ли было ему верить. Думаю, впрочем, что – можно. История – вполне в духе своего времени. Примерно в те же времена кто-то рассказывал нам о том, как по приказу Сталина в конце 40-х чуть ли не в два дня собрали с улиц крупных городов всех инвалидов ВОВ и переселили их на остров в Онежском озере. Тогда это звучало, помнится, как страшная фантазия, а потом выяснилось, что так оно все и было.» Если вопрос заходил о «зверствах СССР», то Стругацкий отключал вообще всё критическое мышление, логику и соответствие банальному здравому смыслу.

«Россия задержалась в феодализме и сейчас медленнно, мучительно выползает из него, как питон Каа из старой кожи. «

Это, простите, либо невежество, либо заведомо ложные сведения. Извините, но я знаю, как подобные вещи может говорить всерьёз человек, у которого был доступ к политическим и историческим словарям, где можно посмотреть определение феодализма. «сословно-классовая структура общества (аграрного типа, доиндустриального), когда основным экономическим ресурсом являлась земля, и находилась она в собственности феодалов.» Мем про «феодальную Россию» является натягиванием совы на глобус и попыткой незатейливой метафорой лишний раз плюнуть в страну, намекая на её якобы недоразвитость.

«При Ельцине было меньше стабильности, но больше свободы. Я предпочитаю свободу.»

Идеальная иллюстрация того, как бесконечно далёк Стругацкий от народа у которого было в 90-ых множество «свобод». Сразу видно, что в 90-ых у автора не стоял вопрос, чем накормить и во что одеть детей. Его родственников не убивали в сопредельных странах во время геноцида русских. Никто из его друзей не сторчался и не был запытан бандитами. Он не разорился и не обеднел при закрытии половины промышленных предприятий страны. Его родной город\посёлок\деревня не были заброшены и не превратились в нафиг никому не нужную дыру. Он не жил на нищенскую зарплату врача-учителя-подавляюще большей части населения страны. В общем, чудесная фраза. Простите, у меня некоторая предвзятость к людям, идеализирующим и тоскующим по 90ым. Я сам 92-го года рождения, но чётко помню, как мы с родителями летом, когда от жары спали при открытых окнах, минимум пару раз в месяц просыпались от того, что рядом кого-то, судя по истошным крикам, убивали или натурально стреляли (милиция хорошо, если к утру приезжала), а мама никогда не рисковала возвращаться домой по темноте, заранее предупреждая отца по телефону, что она выезжает и чтобы он выходил к остановке её встречать. Чудесное свободное время было!

«Я уже писал здесь, что советский строй потерпел сражение не только в экономике, но и в идеологической борьбе, в политике и в поддержании «социальной нравственности» вообще. Единственное, в чем удалось нам удержаться на плаву — это в культуре и науке, да и то, не благодаря строю, а, скорее, вопреки ему. «

Да простят меня радикальные фанаты, но вера в байки про «вопреки» — это очень сильно яркая характеристика. Борис Стругакий, наверно, не в курсе, что факультет на котором он учился, был основан при СССР, как и обсерватория, где он проходил практику. Надо понимать, что отдельные героические личности, преодолевая всё сопротивление государства, тайно строили сотни тысяч школ и научных заведений и скрытно их финансировали, маскируясь от гэбистов? Великие силы, как вообще всерьёз это обсуждать возможно?

«Сталина я считаю величайшим губителем и тираном XX века. Гораздо более опасным и отвратительным, чем даже Гитлер».

» Если же главное в политике — уловить ход истории и следовать ему, то Горбачев великий политик мирового класса. Таковым я его и считаю.»

Простите, но эти два убеждения я могу согласовать только при условии, что под «ходом истории» Стругацкий имел в виду гибель советского государства, распад страны и вызванную этим прямую и опосредованную гибель многих-многих миллионов людей, вместе со всеми катастрофами, которые постигли впоследствии все населявшие СССР народы. Оно того стоило, я не извиняюсь?

«Мое мнение о ВОВ сложилось (окончательно) не вчера и даже не позавчера. Этому окончательному мнению уже лет 40–45. И суть его в том, что война эта была, прежде всего, сражением не на жизнь, а на смерть двух тоталитарных гигантов. И порядочные люди (с обеих сторон) вынуждены были воевать за свою Родину, против иноземной оккупации, понимая при этом (а иногда и НЕ понимая), что воюют они, в конечном итоге, за то, чтобы жировали и процветали отвратительные личности типа Сталина, Гитлера, Геринга и Жданова. Никакого иного выбора у них (порядочных людей) просто не было. Кроме того, большинство из «идейных» бойцов были обмануты гладкой пропагандой, и все без исключения были запуганы своей тайной полицией.»

Да отстаньте вы уже от Жданова-диабетика, который физически не мог «жировать«! В одной из книг Стругацкий же прямо заявлял, что в смертях ленинградцев более виноват Жданов и партноменклатура, а не солдаты вермахта. Один специалист по истории мне ещё в личной переписке доказывал, что каждый из них в блокаду ел как 40 или 400 ( спец не определился до конца), человек.

И да, тут как-то сами собой напрашиваются нехорошие мысли, насколько бы быстро Стругацкий стал бы коллаборантом, если б подвернулся случай. Не, ну а что? Разницы же нет, нацисты не стремились уничтожить наш народ, а Сталин так и вовсе хуже Гитлера, да и не было никаких героев — все были запуганы тайной, блин, полицией, которая умудрилась десятки миллионов идущих в атаку солдат до смерти запугать.

И таких моментов ведь в книге, да и прочем оффлайн-интервью очень много. Простите, но никакого желания дальше копаться в памяти я не испытываю, как и перечитывать книгу. Приведённые примеры уже прекрасно иллюстрируют взгляды Бориса Стругацкого. Вне всякого сомнения — талантливейшего человека, прямо рассказавшего о себе множество интересных вещей.

P.S. Надеюсь, больше никто не будет сразу бежать к модераторам и бездоказательно обвинять меня во лжи и оскорблениях, опровергнуть или подтвердить которые из-за удалённого отзыва было невозможно, а сначала прямо напишет где и в чём я, по их мнению, соврал и оскорбил Стругацкого. Самому это интересно.

Написано в худших традициях пещерного антисоветизма и самых дремучих псевдоисторических мифов. Да, написано неплохо и с некоторым даже психологизмом, надо признать, но это и гадко, когда талантливая вещь способствует распостранению такой откровенной дезинформации, как якобы совместный парад нацистов и Красной Армии в Бресте, развязывании Второй Мировой через пакт Молотова-Риббентропа (Мюнхенского сговора, саботажа Англией и Францией советских попыток создать коллективную систему обороны в Европе и много другого не было, ага), поздравления Гитлера в «Правде» и т.д. Обидно, когда талант расходуется на очевидную чепуху, можно понять, почему Б.Стругацкий решился это опубликовать только в 2001ом.

Многие предположения авторов здесь невероятны, как ни изворачивайся с теорией вероятности, но гипотетическое фантастическое допущение получилось интересным, а рассказ интересно-парадоксальным и неглупым. Почти семьдесят лет прошло, а исследование человеческого мозга хоть и продвинулось, но не так серьёзно, как можно надеяться.

Понятно, что это очень старый рассказ. Да, здесь видны уже начатки стиля, но только начатки. И да, здесь заметна ориентация на технические чудеса, АБС не пришли ещё к выводу, что главное — на Земле. То есть, не в изобретениях и открытиях, а в человеческих взаимоотношениях. Но как иллюстрация литературного роста сей рассказ вполне забавен и полезен.

Не могу оценить качество рассказа как пародии, но и объективно, как отдельная история, это весьма качественная и остроумная работа. Люди как своеобразные биороботы, чья практическая и научная степень находится под большим сомнением — моментами вместо персонажей рассказа видишь некоторых героев «Понедельника начинающегося в субботу», распекающего неугодных и незадачливых научных работников, наворотивших всякой фигни. Атмосфера научного коллектива передана прекрасно и правдоподобно.

Для меня загадка, почему Стругацкие задвигали некоторые свои очень неплохие работы в стол, недорабатывая их и не давая хода. У цензуры к большинству из них не было бы никаких претензий, да и по силе и потенциалу этот же рассказ гораздо любопытней и перспективней, многих опубликованных авторами работ. В общем, чудны и неисповедимы пути творцом, во всяком случае, я рад, что Б. Стругацкий когда-то открыл доступ к архиву и запасникам братьев-фантастов.

Я понимаю как тех, кто оценил эту книгу негативно, так и тех, кто восхищён ею: но она намного ужаснее, чем специально непрофессиональный и противный тягучий стиль заключительной части книги, и она намного ценнее, чем рассказ о застойной истории нашей страны, — и совсем не очевидно, что не дочитав до самого последнего слова (слова!) этой книги можно позволить себе рекомендовать ее к прочтению в школе... Ужас в том, что автор, будучи всю его жизнь (его и его брата жизни) убеждён в том, что “выживание это знак наличия предназначения” и приводивший в своих интервью в качестве примера случай с осколком артснаряда, убившим людоеда, гнавшимся за ним в блокадном Ленинграде, этой своей книгой открывает перед нами ужасную и уродливую истину: всемогущий герой его книги, сдуру (под влиянием КГБэшника) возомнивший себя вершителем судеб, защищённым Роком (Богом?) продемонстрирован автором книги как НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮЩАЯ КУКЛА (хотя и имеющая превосходные, а может быть и почти гениальные физико-математические мозги), функционирующая внутри тоннеля своего предназначения, который она НЕ СПОСОБНА ОСОЗНАТЬ до самого своего последнего вздоха (в совершено буквальном физиолого-медицинском смысле этого выражения): обеспечивать существование другого инструмента РОКА (Бога?), задача которого совсем не гуманна и не этична: “обеспечение дешевой колбасой требует производства колбасы из человеческого мяса”...

И, может быть, “спасенного” от людоеда человека (куклу) и оставили-бы доживать до ее (куклы) естественной смерти после того, как вторая кукла наконец-таки изобрела способ обходиться без нее (без первой куклы) при помощи живого (и даже ходящего) человеческого мяса для поддержания своего (второй куклы) функционирования, если-бы она (первая кукла) не вознамерилась захотеть помешать Року — и тут-же она сама, как и все те, кто прежде мешали ей поддерживать функционирование второй куклы, была немедленно выключена. Но эта кукла не способна осознать то, что она находится в туннеле, из которого она не способна выбраться: она и после своего последнего вдоха продолжает выполнять свою программу: оберегать от смерти вторую куклу: “Осторожно с гранатой! Не порань вторую куклу!!!”. Ради этого предназначения была создана эта кукла. Это ее предназначение она — КОНЕЧНО-ЖЕ! — НЕ СПОСОБНА ОСОЗНАТЬ. Иначе Року (Богу?) она не нужна. Она должна быть куклой. Не понимающей своего предназначения куклой. В конце-концов (в конце книги) вторая кукла научилась обходиться просто не способным думать ходячим мясом... Не не-понимающим, а не способным думать мясом.

“Сами люди не способны помочь себе” объявляет нам вторая кукла понимание (понимание Рока?) описываемой ситуации и природы — и не только лишь природы человека, но и крыс тоже... Ужасная книга. Писал ее умный еврей... Ошибается-ли он — вот в чём вопрос! В ещё одной фантастической книге, тоже написанной несколькими евреями — в Талмуде, — описывается диалог между Ангелами и Богом... Ангелы возмущены тем, что Бог уничтожил в Иерусалиме праведников вместе с негодяями: “они (праведники) ведь не имели возможности спасти Иерусалим, это было Твоё желание: разрушить Иерусалим! Почему-же Ты погубил их ВМЕСТЕ с негодяями?!?”. И евреи — авторы МНОГОТОМНОЙ социально-фантастической книги, называемой Талмуд, — пишут ответ Бога (Рока?) на возмущение Ангелов Его несправедливостью: “они даже не пытались”.

Нет никаких оснований думать (предполагать), что еврей Борис Стругацкий читал хотя-бы это место из социальной научно-фантастической книги под названием Талмуд — или хотя-бы слышал устные и искаженные при переводе и при пересказе цитаты из этой книги, но намёк на это недовольство можно нафантазировать себе на основе одного короткого текста в конце книги, называемой “Поиск Предназначения”... Восхитительная и очень страшная книга.

(без какой-либо связи с “Поиском Предназначения” и с Двадцать Седьмой Теоремой Этики, противостоящей и противоречащей ему (поиску), рекомендую несколько мнений из научно-фантастической книги, написанной в жанре социальной фантастики для того, чтобы уговорить Человечество ПЫТАТЬСЯ спасти Небесный Иерусалим от разрушения животными свойствами человеческой природы (среди этих мнений есть немножко даже о мнении авторов Талмуда о Иисусе, просившем Человечество: “Не делай зла! И, если сможешь, постарайся делать добро!”)

https://goo.gl/2SxSUy

https://reddit.com/r/Judaism_of_Talmud )

Прекрасная история, но ясно, почему её недопустили в СБТ — совсем другая атмосфера, более мрачная и депрессивная, что ли? Тут надо было или роман почти полностью переписывать, чтобы соответствовать настроению «Астры 12», и я, кстати, не отказался бы прочитать такое, или просто отсечь лишнюю часть. В любом случае, рассказ чуть ли не обязателен к прочтению для всех любителей творчества Стругацких.

Написано хорошо и увлекательно — таланта рассказывать интересные истории у обоих братьев было не отнять. Персонажи хоть и с вариациями, но очень типичные для позднего творчества братьев — страдающая интеллигенция, необразованные простолюдины, хамы-гэбисты (правда, они здесь в связи с веяниями времени в значительной части мутировали в бандитов) и т.д. Если что — не вижу в этом ничего плохого.

По части идейного наполнения впечатления противоречивые. С одной стороны мне искренне понравилось следовать за мыслью автора и слушать, что он говорит «за строчками» и пытается донести, но с другой я не согласен со значительной частью его философии и считаю её пустой и натянутой, моментами практически вымученной. Вся эта канитель с сильными-«бессильными», избанные таланты у каждого и т.д.

Ну и да. Как бы Стругацкий не оправдывался в интервью, мне всё же сложно поверить, что явная и открытая незаконченность — это фича, а не баг. Нет, блин, «открытые финалы» подразумевают окончание хотя бы локальной истории и неопределённость, как же дальше разовьётся эта история. А когда история просто тупо обрывается — это оборванный и незаконченный финал, когда автор поленился или схалтурил.

Прекрасный рассказ! Воспринимаю его именно как рассказ, о том же что и СБТ, с теми же (условно) героями, но совершенно о другом. СБТ это уже образцовая фантастика, где главное КАК полететь, КАК испытания пройти, переживания персонажей превращены в героическое мученичество. В «Астре» всё по другому. Главный рефрен — это тема смерти, тема переживаний, но переживаний выраженных не физически, как это было в чистовике, а именно морально. Последний диалог так и вовсе шедевр, абсолютно пессимистичный, «никаких шансов»! И это, как по мне, более взросло, чем беспросветный оптимизм.

Рассказ, конечно, юношеский, со всех сторон. Со стороны взгляда на мир, со стороны наивности многих деталей — да та же шапка ушанка на космонавте. Но как переданы эмоции! Просто невероятно. Алексей тут более живой, Вальцев, в отличие от своего чистового варианта, — взрослый человек, действительно познавший жизнь, образ создаётся трагичный. В чистовике, получился, уж извините, незрелый шут гороховый.

При всей моей любви к предполуденному циклу, если бы Астра стала повестью — я была бы намного счастливие чем сейчас! Рассказ настоятельно рекомендую, до прочтения СБТ, или после, равнодушным он вас не оставит — точно, а потраченного времени будет не жаль.

Слушайте базовое — в осаждённом Ленинграде было плохо из-за коммунистов. Это диабетик Жданов, объедавшийся сладостями, и прочая партлиэта, жравшая в три горла, виновата в смертях сотен тысяч людей, а не немцы. А КГБ было нужно лишь и только для того, чтобы тиранить несчастных интеллигентов и писателей, которые настолько зашуганы кровавой гебнёй, что каждый имеет целую библиотеку запрещённой литературы и самиздата и не особо парится по поводу её сокрытия даже если начинаются допросы. Больше спецслужба ни для чего была не нужна, врагов же у нас нет, да и вообще они бестолочи такие!

Вообще в книге есть светлые моменты. Бытовуха ГГ изображена неплохо — змеиное кубло кухонной интеллигенции, которым опять и с государством, и с народом не повезло, отображено просто блестяще и очень правдоподобно. Предельно увлекательна интрига с невероятной выживаемостью ГГ — меня реально мучило любопытство и было интересно, для чего же его хранит судьба? Но, к сожалению, автор сам не знал хоть сколько-то нибудь вменяемого или хотя бы просто интересного ответа и скрыл это с помощью псевдофилософский моралей и мутнейшего сюжета последней трети повествования. Серьёзно, когда ГГ начал сближаться с КГБщником и началась «власть», книга пошла куда-то совсем не туда. Либо Стругацкий вообще не понимал и не знал, о чём пишет, либо ему было просто всё равно и дописывал книгу «на отшибись».

Если что, то я правда понял глубочайшую философию и смысл, который автор сюда заложил. Только я не считаю, что у него это получилось интересно и осмысленно. Не говоря уж о том, что множество смыслов и «антифашистских» посылов здесь откровенно притянуты за уши и не стоят и выеденного яйца.

«Интересные книги в предисловии не нуждаются» — написал Борис Стругацкий. А я чисто для интереса открыл его библиографию. Предисловия я к Веллеру, предисловия к Измайлову, предисловия к Лукиным, предисловия к Успенскому, предисловия к Щёголеву, и т.д. и т.п. И это только сольные. Выходит, это были неинтересные книги?

К тому же позиция «Я в детстве предисловия не читал, а значит, и писать не буду» это позиция такая – себе на уме. Получилось, конечно, не предисловие, а короткая рекомендация. Но ощущение осталось: не очень. Вроде как «Вот вам – и отстаньте».

Единичка, как оценка этой книги маловата. Так как все-таки книга начиналась за здравие. Но поскольку закончилась за упокой, то двойка оценке вполне соответствует. В начале я бы хотел выразить глубокое соболезнование тем, кто читал, еще большее соболезнование тем, кто поставил ниже 5-ки — они осознали, что вместо откровения получили каку. Коммент к этой книге меня побуждает написать кол-во 10-к и 8-к в оценках, на какие я опирался при выборе, а также рекламку на развороте книги «В этот том вошел «сольный» роман Б.Н. Стругацкого «Поиск предназначения», опубликованный им под псевдонимом С. Витицкий, — истинный шедевр социально-философской фантастики».

Шедевр может и мог бы быть, но не состоялся. И разочарование поистине соразмерно с чтением «Хроник Амбера» Желязны, где начало «Серия Корвина»(+)начало «Серии Мерлина» крута, а вот конец «Серии Мерлина» последние 2 или 3 книги, ну настолько набиты мутью и разочаровали, что ппц. Здесь все тоже самое, начинается все отлично. Оставим за скобками АЛЧНОЕ и видимо ЛИЧНОЕ желание автора пинать в процессе повествование хладный труп СССР при любом удобном случае. Книга написана в 1995 году, тогда это было модно, да и сейчас дем-шизе зайдет. Но выглядит все это ОЧЕНЬ ПРЕДВЗЯТО, поскольку складывается впечатление, что «органафты (цитата)» из КГБ ничем больше не занимались, кроме как ловили собственных граждан. А вот про новое время автор чего-то молчит... 1995 год, там уже прошли и шоковые терапии и народ увидел инфляцию в 300%, но автор об этом не говорит. Единственная его претензия к ментам-дибилам, что ж... роман социальный, надо же над кем-то поржать.

Продолжаем. Название крутое «Поиск предназначения», в моем варианте издания убрали 2-ю часть про «теорему этики». Маркетологи в АСТ думают правильно — зачем усложнять? Да и «Поиск предназначения» звучит апупенно, читатель схавает. И я схавал. На деле книга названию не соответствует. От слова совсем. Герой, что самое забавное, не ищет предназначения. Его пытаются найти за него, те же «органафты». Самому персу пофик: где он, что он, как он. Рефлексия перса — это фундамент, на каком построен роман. Только если в самом начале она здравая и приводит перса к мысли, что вселенная за ним смотрит. То в конце это очень больная рефлексия, сведенная НЕ ВОВНУТРЬ, а вовне. На окружение, на людей, на их ограниченность, на их скудоумие. Это как бы сломало концепцию, поскольку не понятно: нашел или нет В ИТОГЕ герой свое предназначение? Нравится или нет — то, что он делает?.. Зачем вселенная дала ему его дар?.. Ответа на этот вопрос в книге так и не прозвучит. Подозреваю, что ответа не знал и сам автор, поскольку был в книге «органафт», который видел людей НАСКВОЗЬ. Ну, так вот описание ГГ в его интерпретации настолько мутное «монстр», «демон, который спит» и настолько не согласующееся с последней частью, что не понимаю — зачем эти оценки вообще?

Много технически бесячих моментов, из-за каких местами читалось очень тяжело. Начнем с несостыковок: Гг позиционирует себя опупенно честным, даже партию назвал «Партия Честных» и тут же рассказывает Ивану, сыну майора и «органафта», какой пытался ему помочь, что подкидывал отцу ложную ин-фу, а также давал задания привозить ему мальчиков, только для того, чтобы полежать с ними рядом и похихикать в подушку. Далее по списку, неожиданно КГБшник начинает называть ГГ Хозяином. И хочется спросить — с каких ХЕРОВ? Гг из себя нихрена не представляет — какой Хозяин? Я так понимаю, что это для того, чтобы подготовить к последней части. НО! это настолько резало и режет, что ппц. Далее, в романе за всю его основную часть было одно фантастическое допущение — это способность Гг. Все остальное в жанре реализма, и тут в последней части появляется «Баскер». Опасное существо, которое цитирую «невозможно убить». На кой оно там было нужно я так и не понял, но данное существо подчинялось гоп-стоперам, которые стояли на какой-то объездной дороге. Так у меня вопрос: чего они с этим существом не перекрыли трассу Москва-Санкт-Петербург? Вполне могли — деньги зашибали бы другие. Ну, и на добивание читателя. Концовка с куевой тучей клонов, непонятная и бессмысленная. Для чего их выводили — никто не объясняет. Полунамеки в виде клонов президента, говорят о том, что мб для того самого, чтобы менять настоящих людей на клонов. Но клоны по описанию отличаются от обычных людей цветом кожи. Зачем они нужны? Почему судьба ради этой тайны убивает самого Гг (какого хранило всю книгу) или не убивает — в концовке, спойлер, это не очень понятно. Только в отличие от фильма Нолана «Начало», где сознательно шли на такую концовку, какую додумает смотрящий, здесь нужно было хоть как-то завершить.

Безусловно у книги есть плюс — это разбросанные по ней здравые мысли. Например, предназначение мы можем знать, но не понимать. Вся беда в том, что Гг его даже не знал. И если отталкиваться от книги: все его предназначение было в том, чтоб он дожил до конца романа, а потом умер. Никому такого не пожелаешь.

Человек считает, что ему фартит, а фартит на самом деле его приятелю с помощью него. И переменить он ничего не может.

Мне кажется на страницах этого произведения автор пытается выразить боль утраты своего брата. Ведь клоны — они как псевдонимы, под одним из которых это произведение и было написано.

Интересное интервью, хотя и не лишённое некоторой идеалистичности. Борис Стругацкий призывает не витать в облаках, однако, как ни крути, рисует перед нами мир утопический — думается мне, что в конце 80-х вопросы Высокой Теории Воспитания мало кого интересовали.

Постулаты одной из центральных тем Истории будущего, написанной в цикле произведений «Полдень, XXII век», Борис Стругацкий пытается применить по отношению к дню сегодняшнему, и это вполне понятно: сытые 70-е показали, что вопрос удовлетворения материальных потребностей человека в основном уже решён, и вместе с тем остро подняли вопрос о приоритете духовных потребностей. Есть колбасу стало в порядке вещей, а вот что делать дальше — никто не знал. Крах старой системы пытались закрыть новым проектом под названием «Перестройка», однако, как мы сейчас знаем, надежды не оправдались.

Очень интересная книга, которую я приобрёл в конце прошлого года, когда решился на перечитывание моей библиотеки братьев Стругацких, состоящей из разношёрстных изданий, однако включающей в себя почти полное собрание художественных произведений.

Увлекательное получилось путешествие — длиной в 4 месяца, и после каждого прочитанного произведения я обращался к «Комментариям», дабы ознакомиться с историей его создания. Строго говоря, не совсем так, конечно, ибо не ко всем произведениям есть «Комментарии к пройденному», однако оставим именно так — ради красного словца.

Остался непрочитанным, правда, ещё сборник публицистики «Улитка на склоне столетия», однако читать целую книгу статей и интервью разом мне показалось не совсем целесообразным, поэтому публицистику АБС оставим на потом, думается, интереснее будет обращаться к ней периодически, с перерывами на художественные произведения.

Если же читать «Комментарии к пройденному» как отдельную книгу, то, как мне кажется, восприниматься она будет несколько по-иному, и не только как книга воспоминаний писателя, полная автобиографических подробностей и цитат из официальных документов. Вероятно, можно воспринимать её ещё и как своеобразный памятник эпохе — памятник, воздвигнутый писателем, который с этой эпохой был в весьма сложных отношениях.

Ну, и разумеется, никто не отменял трактовку этой книги в сугубо практическом смысле. Учебник для современного писателя, для человека, вступившего на тернистый путь литературы. Учебник, полный мудрых советов и здоровой самоиронии.

Часть «Комментариев к пройденному» — небольшое пояснение к собранию статей, интервью и эссе братьев Стругацких. В статье Борис Натанович представляет читателю выжимку из основных идей, содержащихся в текстах.

В публицистике АБС довольно много творений по теории литературы. Или правильнее будет сказать — по теории фантастики и её месту в так называемой большой литературе. Авторы, разумеется, ревностно болели за фантастику и во многих своих статьях неопровержимо доказывали, что фантастика, прежде всего, конечно, научная и социальная, — это не пасынок настоящий литературы, а наоборот — достойный представитель, равный среди равных. Более того — те преимущества, которые даны фантастике, позволяют выразить идею гораздо ярче, чётче, объёмнее.

Разумеется, если речь идёт о хорошей фантастике, то есть о хорошей, качественной книге.

В «Комментариях к пройденному» Борис Стругацкий рассказывает о том, что ещё с начала 60-х, то есть практически с момента образования знаменитого творческого союза, братья мечтали написать пьесу. При этом даже имели место отдельные попытки, однако, по мнению БНС, каждый раз получалось «не то».

Единственная пьеса, которую БНС считал полноценной и удавшейся, — это «Жиды города Питера». По этому же поводу Борис Натанович с грустной иронией замечает, что, видимо, сама судьба решила так, что именно пьеса станет последним совместным произведением АБС.

Работа над пьесой была закончена весной 90-го, за год с лишним до ГКЧП. По мнению многих, в пьесе дан довольно чуткий прогноз грядущего переворота — прежде всего, разумеется, в социально-психологическом смысле, а не в политическом, ибо политическая конкретика в тексте практически не представлена.

В статье об истории создания пьесы Борис Натанович приводит цитату из песни «Перемен» Виктора Цоя, который стал не только кумиром тогдашней молодёжи, но и самым настоящим рупором её идей.

С позиции же сегодняшнего дня истинное пророчество и откровение обнаруживается в самой последней строчке этой песни: «И вдруг нам становится страшно что-то менять». Тревога ожидания не до конца продуманного поступка? Страх ответственности перед будущим? Прозорливый взгляд из одной эпохи в другую, последующую за ней? За что боролись, на то и напоролись?..

Заканчивает же свою статью Борис Натанович признанием того, что пьеса «Жиды города Питера» сохраняет актуальность и по сей день. И надеется на то, что произошедшие в августе 91-го события в будущем не повторятся.

Последнее произведение Стругацких и, увы, наименее понравившееся и запомнившееся. Как это ни печально, но совсем не впечатлило. Много аллюзий на предыдущие поздние произведения: «Дьявол среди людей», «Поиск предназначения» и другие.

Вообще, все поздние творения АБС можно было бы объединить в некий единый цикл, и заглавным произведением можно было бы поставить «Отягощённых злом» — с него, на мой взгляд и начинается особый, финальный этап творчества писателей. Этап преимущественно сольный и, к сожалению, не самый удачный.

Если «Хромую судьбу» вполне заслуженно и правомерно можно назвать романом-итогом, романом-эпилогом, то последующие вещи — это как бы произведения-послесловия, вольные продолжения прошлых идей. Продолжения эти вовсе не следуют логически из предыдущего опыта, это не дальнейшее развитие идеи, а некий вираж в сторону, ответвление далеко не ортодоксальное, а скорее уж парадоксальное, если можно так выразиться. Последние сольные романы обоих братьев («Дьявол» и «Бессильные») читаются вообще с изрядной долей удивления — постоянно ловишь себя на мысли: а действительно ли я читаю именно произведения АБС? Пожалуй, лишь знакомый и богатый стиль, великолепный и интеллигентный юмор свидетельствуют о том, что произведения эти принадлежат перу знаменитых авторов. В остальном же — будто письма с другой планеты.

Я не хочу сказать, что книги эти плохие, вовсе нет. Не хочу сказать это и не уверен, что считаю, что эти книги плохие. На самом деле, в определённом смысле произведения эти очень даже сильные, а кто-то может даже сказать, что — сильнейшие.

Они — не плохие, они просто другие. Из другой эпохи, из другой идеологии, отражение совсем другой, сами понимаете, жизни.

Сложный, тяжёлый и типичный для поздних Стругацких роман. Наряду с «Беспокойством», «Улиткой на склоне» и «Отягощёнными злом» этот роман уходит в мою подпапку непонятых произведений АБС. Хотя первые два произведения поздними и не являются.

Читатель, конечно, привык к тому, что произведения Стругацких, как совместные, так и сольные, — это не развлекалово и не семечки, привык, что вопросов после прочтения остаётся гораздо больше, чем ответов. За то читатель и любит творчество великих авторов — за то, что их книги заставляют задуматься, они многослойны и многовариантны, практически каждое произведение трактовать можно по-разному. Привычно, что заботу о выводах авторы целиком и полностью переносят в зону ответственности читателя. Однако в этом романе, как мне показалось, такой подход излишне гипертрофирован. Понятно, что ответ на поставленный в произведении вопрос должен искать читатель, читатель согласен с этим, начиная читать очередную книгу Стругацких, читатель к этому готов, он жаждет этого. Однако как быть с поиском ответа, если сам вопрос в тексте произведения нащупать не получается? Или же это такая особенность этого романа? Производная от производной, новый уровень, открытый Борисом Стругацким на последнем этапе своего творческого пути? Подобно главному герою романа, ищущему всю жизнь собственное предназначение в жизни, читатель романа должен всю дорогу искать поставленный в произведении вопрос?

Сложно сказать, но возможно, так оно и есть.

Жил себе человек, всю жизнь искал смысл своего существования, видел результаты деятельности того, кто ведает его судьбой или даже судьбой всего сущего. Искал подсказки, знаки свыше. И вдруг в одночасье всё встало вверх дном — оказалось, что жизнь его является лишь вспомогательным элементом жизни, по всей видимости, гораздо более важной, чем его жизнь. В этом и есть его трагедия?

Затрудняюсь с ответом, как-то слишком уж неявно обозначено всё это в несколько сумбурной концовке романа.

PS. Существующая на данный момент аннотация за авторством Яны Завацкой, на мой взгляд, крайне слабо соотносится с основной идеей романа, да и представленные в ней факты и описания спорны и неоднозначны. Пытался я тут сочинить собственную аннотацию, но как-то не сложилось: вероятно, потому, что мне самому тяжеловато сформировать какое-либо представление об этом романе. Поэтому было бы неплохо, на мой взгляд, если бы кто-нибудь из прочитавших роман лаборантов составил бы более адекватную аннотацию.

Небольшой юмористический рассказ-пародия на произведения Ильи Варшавского. Так как с творчеством Варшавского я почти незнаком, рассказ мне показался очень схожим со многими вещами Станислава Лема: излюбленная лемовская форма научной дискуссии, кибернетика и самый главный вопрос о существовании человека, его предназначении.

Написано легко, с приятным юмором, побуждает ум к разминке.

В обсуждении тут многие пишут о глубоких философских смыслах, однако я бы не стал заходить так далеко — всё ж, рассказ юмористический, вряд ли автор рассчитывал на что-то большее.

И ещё одна проба пера молодого автора, ставшего впоследствии классиком отечественной фантастики. На этот раз проба пера в жанре исторической прозы: 37-й год, репрессии, война в Испании...

Как тут уже писали ранее, что-либо новое из рассказа почерпнуть вряд ли получится. Но написано хорошо, психологизм прописан очень глубоко и чётко. Стиль явно хэмингуэйвский, в части испанских подробностей источник вдохновения угадывается. В общем, я бы сказал так: этакая «Пятая колонна» по-советски.

Проба пера начинающего на тот момент автора в жанре мистической прозы. К этому жанру впоследствии Борис Стругацкий не возвращался, и слава богу, что дело закончилось на этом вот эксперименте.

С точки зрения законов жанра рассказ, на мой взгляд, вполне удался. Тот факт, что начинается он практически на полуслове и тем же, в общем-то, заканчивается, без каких бы то ни было разъяснений, читателя смущать не должен. Насколько понимаю, в рамках мистической литературы подобное построение сюжета вполне приемлемо.

Читая рассказ, с удивлением обнаружил, что он является парным к написанному за два года до него рассказу «Затерянный в толпе». Это такой рассказ-перевёртыш, производная от первого или дополнение к нему. Или даже правильнее будет сказать, что это недостающее звено, и это делает в итоге оба рассказа дилогией.

Фантидею раскрывать тут не буду, дабы не разрушать интриги. Тем, кто незнаком с этими рассказами, настоятельно рекомендую прочитать, причём прочитать именно в такой последовательности: сначала «Затерянный в толпе», затем — «Кто скажет нам, Эвидаттэ?..»

Фантидея не сказать чтобы так уж нова, однако реализация, ракурс зрения придают этой паре известное изящество. Заряженное в первом рассказе ружьё неожиданно выстреливает во втором, повергая читателя в приятное недоумение. В «Комментариях к пройденному» Борис Стругацкий указывает на связь между этими двумя рассказами, однако тут же низвергает и тот и другой на уровень плинтуса, и на мой взгляд — зря. Да, оба текста не идеальны, требуют доработки, финальной шлифовки, приведения к общему знаменателю, после чего, думается, читались бы просто на ура. К сожалению, доработка по понятным причинам уже никогда не состоится, так же как некому теперь дать общие разъяснения по логике происходящего и по механике НФ-составляющей. А жаль, ведь можно было бы написать третий рассказ цикла, где были бы поставлены все точки над i.

Впрочем, существуют интересные проекты вроде «Времени учеников» или группы «Людены», которые могли бы восполнить пробел, хотя бы на основании черновиков или дневниковых записей. А может быть, это уже было сделано, просто я ничего не знаю — как бы, надо полагать, не один я такой умный. Ну, и опять же, тут в голову пришло, что, в принципе, никто не мешает, например, мне дописать продолжение, где мог бы изложить своё видение относительно предложенной автором загадки.

Резюмирую же своё выступление рекомендацией обратить внимание на эти два рассказа, которые, на мой взгляд, выглядят очень даже достойно — незаслуженно забытые ранние творения Мастера.

Да-да-да, это очень ранний и «зелёный» вариант начала повести «Страна багровых туч», тут есть над чем посмеяться и чему умилиться. Интерес вызовет, наверное, только у поклонников творчества авторов, остальным читать не обязательно. По всем признакам я принадлежу к числу поклонников, поэтому мне отрывок понравился, несмотря на то, что космонавты там ходят в шапках-ушанках. Ну и ладно — в середине 50-х, думается мне, мало кто мог представить себе, как всё это будет выглядеть. Да ещё и описать так, чтобы спустя десятилетия текст не выглядел жутким анахронизмом.

Дауге в этом варианте, как и в некоторых других черновиках, носит фамилию Вальцев, а Быков здесь имеет фамилию Громыко. В паре мест его фамилия соседствует с упоминанием имени-отчества начальника космодрома — Андрея Андреича, что создаёт забавную аллюзию на будущего министра иностранных дел СССР, который в ту пору был первым заместителем министра. Впрочем, это, разумеется, совпадение да и вообще мелочь, просто в глаза бросилось.

Вполне обычная для ранних Стругацких твёрдая научная фантастика с железобетонным обоснованием, однако меня рассказ впечатлил несколько другим своим аспектом — необычным для авторов (в данном случае — для Бориса Натановича) лиризмом.

Я только начал знакомиться с сольным творчеством младшего из знаменитейших братьев и, если честно, был немного удивлён этими вот последними строками рассказа, в которых с неизмеримой, очень такой человеческой грустью или даже тоской рассказывается о дальнейшей судьбе несчастного человека, оказавшегося не в своём теле не в своё время. Или, быть может, даже не в своём мире. После жёсткого, я бы даже сказал — жестокого, а местами и циничного «Дьявола среди людей» АНС читать такое несколько удивительно и, безусловно, приятно.

Понятно, конечно, что сравниваю несравнимое: ведь речь идёт о двух произведениях из разных эпох, разнесённых тремя десятками лет по времени и головокружительной эволюцией мировоззрения. Да и в конце концов, как ни крути, авторы у этих двух произведений разные, а у позднего БНС, насколько знаю из отзывов, цинизма и постперестроечной кутерьмы тоже хватает, однако в данный конкретно взятый момент рассказ для меня сыграл именно на контрасте. Сыграл в положительную сторону.

Да и вообще, сейчас вот попытался припомнить в целом у АБС какое-либо произведение, которое заканчивалось бы вот так, словами в духе «а он всё смотрел с грустью вдаль», и ничего на ум не пришло. Так что, можно констатировать, что рассказ и в самом деле для Стругацких необычный.

М-да, отзыв получился какой-то не особо информативный, не столько предметный — о самом произведении, сколько сравнительный. Поэтому прибавлю, что вообще-то рассказ понравился, рекомендую широкому кругу читателей.

Я увидел вот что:

«По дороге разочарований

Снова очарованный пойду

Разум полон светлых ожиданий

Сердце чует новую беду..»

Стругацкий выплеснул боль разочарования в собственных идеалах. Он показал, что произошло с героями «понедельника», продолжившими вместе с ними жить в реальном Советском Союзе. Они истово верили в своё предназначения- помочь становлению светлого будущего с высоконравственными коммунистами-прогрессорами. Но в итоге пришлось признать, что, либо предназначения нет вовсе, либо оно в… совсем другом. Пчелы могут строить любые планы и теории, но пасечник хитро улыбается..

Собственно, мотивация труда под названием «Поиск предназначения..» содержится в описании статьи Мирлина и заключается в иллюстрации того, как Великая Идея превращается (и превратилась, с точки зрения коммуниста-прогрессора) в великое дерьмо —

«…Так вот: до пятьдесят восьмого все они были, оказывается, – злобные и опасные дураки («Великая Цель оправдывает любые средства, или Как прекрасно быть жестоким»). От пятьдесят восьмого до шестьдесят восьмого превращались они в дураков подобревших, смягчившихся, совестливых («Позорно пачкать Великую Идею кровью и грязью, или На пути к Великой Цели мы прозрели, мы прозрели».) А после шестьдесят восьмого дурь у них развеялась, наконец, и пропала, но зато и Великая Цель – тоже. Теперь позади у них громоздились штабеля невинно убиенных, вокруг – загаженные и вонючие руины великих идей, а впереди не стало вообще ничего. История прекратила течение свое… Все это было – чистая правда, и это раздражало особенно.»

Создатели земного, физического человека не зря наградили его Гордыней. Именно она даёт индивиду Иллюзию Собственной Значимости и Великого Предназначения. Тогда как об истинном предназначении ни пчелам на пасеке, ни курицам на птицеферме, ни коровам в хлеву лучше не задумываться. Как сказал один из персонажей Пелевина (умная крыса) другому персонажу (умной курице) – вы думаете, что «вселенная» (птицефабрика) создана ДЛЯ вас. Не совсем верно – она создана ИЗ-ЗА вас. Разница есть, её с болью понял Стругацкий, и про эту боль рассказал нам. Так, как умеет только он…

В «Комментариях к пройденному» Борис Стругацкий рассказывает об исходных данных, из которых появился роман «Отягощённые злом», и признаёт, что произведение получилось очень сложным. Несмотря на то, что авторы считали этот роман одним из лучших, БНС пишет, что роман даже слишком сложный, переусложнённый. И, наверное, самый непопулярный.

А мне подумалось, что эти две характеристики между собой связаны. Не был бы роман так непопулярен, если бы не был он таким перенасыщенным. Каждая из трёх линий книги, взятая отдельно, на мой взгляд, самодостаточна и по содержанию тянет на целую книгу. А вот сведённые под единой обложкой, они друг другу мешают, превращают произведение в этакую мозаику, которая с одной стороны вроде и неплоха, но с другой — слишком уж ярка, ослепляет воображение читателя, отдельные элементы в ней мешают друг другу, а также мешают читателю до конца проникнуться замыслом авторов.

С «Хромой судьбой», например, совсем по-другому: там обе линии дополняют друг друга, очень гармонично сочетаются. Здесь же, как мне показалось, диссонанс. Дочитав роман вчера, до сих пор испытываю смешанные чувства и думаю, что всё же было бы лучше, если бы авторы написали вместо этой книги две или три не связанные между собой. И даже пусть социально-политическая повесть получилась бы спорной и, возможно, не пришлась бы по вкусу, зато история Демиурга, думается, вышла бы очень даже классной!

Поэтому когда лет через ннадцать вновь очередь дойдёт до этой книги, буду читать главы врозь. Неплохая, кстати, идея!

А мы продолжаем читать «Комментарии к пройденному» — книгу воспоминаний Бориса Стругацкого. Вот и дошла очередь до истории создания романа «Хромая судьба».

Здесь вот уместно именно это слово — создание, потому что лишь написанием дело не ограничилось.

Идея романа появилась ещё в начале 70-х, к реализации приступили десять лет спустя. Написали линию Сорокина, после чего перед авторами остро и насущно встал вопрос о «романе в романе» — о том произведении, которое будет включено в основной текст в качестве произведения, которое пишет Сорокин. Вполне логичным шагом было включить главы из «Града обреченного» — ведь этот роман тоже был написан, что называется, в стол. Вместить текст «Града» полностью явно не получалось — ведь тогда включённое произведение было бы существенно больше основного текста по объёму. К тому же, отдельные главы (самое начало) как бы не содержали в себе чего-то такого «непроходимого». Собственно, так появился первый вариант ХС.

Позже авторы заменили «Град» на полный текст другого своего произведения, так же написанного «в стол» — на повесть «Гадкие лебеди». В своё время «Лебедей» никто из советских издателей не взял, зато без ведома авторов повесть опубликовали на Западе. Соответственно, после этого никакие кромсания не смогли бы дать хоть малейший шанс на легальную публикацию в СССР.

Во второй половине 80-х же это стало возможно. Роман вышел на родине и никакого скандала не вызвал. По мнению БНС, публикация вообще никем особо замечена не была. Вообще, тут вот он совсем интересно пишет: мол, наступили новые времена, которые требовали новой литературы — литературы свободы, и литература эта, в общем-то, не появилась до сих пор.

Очень интересное суждения. Наводит на некоторые размышления. На все сто согласиться, право, трудно. Однако я бы несколько перефразировал — в том плане что потребность на такую литературу свободы так и осталась неудовлетворённой. Ключевое здесь — именно литература, ибо в потоке том мутном свободы-то было как раз, наверное, и достаточно, однако литература — именно литература — так, похоже, создана и не была. Причём, до сих наших пор.

В «Комментариях к пройденному» Борис Стругацкий рассказывает об истории написания повести. Изначально сюжет должен был стать основой сценария полнометражного фильма-сказки для юношества. В процессе идея претерпела несколько эволюций и получилось, как пишет БНС, «то, что получилось». Вообще, АБС с пренебрежением относились к этому произведению. В «Комментариях к пройденному» БНС называет повесть «нелюбимым и нежеланным ребёнком», «проходным» произведением.

На самом деле, повесть читается очень даже неплохо, правда, и шедевром её не назовёшь. Одно из очень немногих «ничего так» произведений Стругацких.

В истории создания романа «Град обреченный» Борис Стругацкий рассказывает о том, что книга изначально была задумана как произведение, которое при жизни авторов скорее всего издано не будет. Авторы писали роман, что называется, в стол. Когда писали, правда, ещё фантазировали на тему того, что отнесут рукопись в издательство — нет, не с тем расчётом, что получится роман «пристроить», а с той мыслью, чтобы хоть кому-то показать, чтобы о тексте узнали и он, как говорится, ушёл в народ. Однако действительность оказалась суровее — поставив финальную точку, авторы порадовались, посмаковали страницы своего творения, а потом просто убрали папку в шкаф...

Остаётся лишь представлять себе, каково это — писать книгу, отчётливо осознавая, что никуда она пройдёт, что ни в коем случае не стоит кому-либо её показывать.

Как известно, повесть была написана в непростой для Бориса Стругацкого период — в ту пору ему пришлось столкнуться с органами госбезопасности. К счастью, лишь в качестве свидетеля. Однако этих впечатлений было вполне достаточно, чтобы атмосфера повести оказалась окрашена в безрадостные тона. Безысходность в столкновении с могучей машиной, имеющей свои цели и методы. С системой, отражение которой, по мнению БНС, читатель и видит в образе Гомеостатического Мироздания.

Но как я уже писал в отзыве на саму повесть, мне такая аналогия не кажется столь уж очевидной. На мой взгляд, авторы задают планку повыше, всё же гораздо более привлекательна прямая трактовка произведения — о силах самой Природы.

Точка зрения, разумеется, спорная, вовсе не претендую на стопроцентную правоту.

Однако книги АБС, как известно, многослойны, неоднозначны, что и открывает широкий простор для толкований.

Большая часть статьи об истории создания повести «Пикник на обочине» посвящена описанию трудного пути её издания. Борис Стругацкий пишет о том, что сам процесс написания был быстрым и лёгким, однако дальнейшие препирательства продлились аж восемь лет. А всё потому, что в начале 70-х за авторами закрепилась слава сомнительных в плане идеологии. Сборник «Неназначенные встречи» уже находился чуть ли не в стадии производства, однако далее под разными многочисленными предлогами выпуск книги затягивался.

В итоге повесть отредактировали настолько, что, по словам БНС, ему неприятно было брать книгу в руки. А между тем, сама повесть-то, даже в исходном варианте, была выдержана в более чем правильном идеологическом ключе. Прочитав её, можно было смело вздыхать: ну, и порядочки у них там на Западе, в этом ихнем загнивающем мире чистогана. Но в данном случае даже это цензоров не устраивало. Такой вот, товарищи, парадокс.

В «Комментариях к пройденному» Борис Стругацкий вспоминает, что очень долгое время АБС хотели написать детектив.

Желание это было спровоцировано несовершенством детективного жанра, которое, по мнению авторов, заключается в двух основным моментах. Во-первых, количество всех известных в жанре мотиваций преступлений в конечном счёте ограничено. Даже в самом хорошем детективе причина преступления тривиальна, ничего нового в этом плане придумать невозможно. Во-вторых, после разъяснений и выявления личности преступника читатель тут же охладевает к произведению — таковы уж издержки жанра.

АБС имели средства к свежему решению обеих этих проблем, и они принялись реализовывать свои идеи. Хотя Борис Стругацкий пишет, что эксперимент, в общем-то, провалился, думается мне, что большинство читателей не согласны с такой оценкой. На мой взгляд, «Отель» получился очень даже интересным произведением. Тут есть и нетривиальная мотивация, и неожиданная концовка, которая переворачивает всё с ног на голову. После того как читатель наконец разобрался в происходящем, детектив трансформируется в фантастику и события развиваются несколько в другой плоскости. Читательский интерес при этом нисколько не пропадает, до последних строк, а подведённая в эпилоге финальная черта заставляет задуматься.

Ну вот, собственно, что и требовалось доказать: час назад в отзыве на саму повесть я задавался вопросом о том, что читателю нелегко принять ту или иную сторону представленного в произведении конфликта, обращал внимание, что мнения в отзывах разошлись, причём — зачастую высказываются диаметрально противоположные точки зрения. И вот — в книге воспоминаний Борис Стругацкий пишет, что и сами авторы не смогли ответить на этот вопрос.

Правда, сам вопрос Борис Натанович ставит несколько по-иному: можно ли применять такие понятия, как цель, смысл, честь, ко всему человечеству с целом? Оговаривается, что по отношению к отдельно взятому человеку всё понятно и уже тысячу раз озвучено и отвечено. А вот — если взять человечество, а может быть, даже всю Вселенную, как ответить на такой вопрос?

И с грустью признаёт, что не знает ответа, и писатели АБС не знали. А может, и не с грустью он это признаёт, а с хитрой, но доброй улыбкой: мол, ребята, подумайте на досуге, не зря ж мы это всё писали. В качестве домашнего задания — пораскиньте мозгами, попробуйте себе представить...

Из всей книги «Комментарии к пройденному» эта статья, на мой взгляд, представляет наибольший интерес. Очень она содержательная и помогает читателю, не до конца понявшему замысел авторов, дойти до сути повести «Улитка на склоне».

Сами авторы были высокого мнения об «Улитке» и считали её самым значимым своим произведением.

В статье Борис Стругацкий подробно рассказывает о том, что изначально это произведение было задумано как часть Истории будущего, один из эпизодов Мира Полудня.

Собственно, в таком виде, с главами линии Горбовского, замысел и был реализован — читатель знает его под названием «Беспокойство». Ведомый своим чрезвычайным любопытством и подстёгиваемый собственной неусидчивостью Горбовский пребывает на планете Пандора, где занимается тем, что сидит на краю обрыва и бросает вниз камешки. Со стороны это действительно так и выглядит, но мы-то знаем, что на самом деле его тревожат мысли о человечестве, о судьбе беспечного Человека Играющего.

Впоследствии авторы почему-то сочли такой вариант неудачным, решили отложить его в сторону и заменить линию Горбовского другой историей — так появилась на свет линия Переца, сюрреалистическая и в корне отличающаяся от линии Горбовского не только содержанием, но и общей идеологией. А Атос превратился в Кандида, как мне показалось — тоже совсем разные люди. Само произведение стало повестью «Улитка на склоне», которую авторы очень любили и ставили в своём творчестве, можно сказать, на первое место.

На мой сугубо субъективный взгляд, «Улитка» вершиной творчества АБС не является. По мне, так тот же «Град», «Отель», «Миллиард лет» или «Полдень» со всеми его составляющими куда как интереснее и значимее. «Улитка» — одно из лучших, но далеко на самое лучшее их произведение. Но это — так, на мой взгляд.

Любому же любителю «Улитки» читать эту статью — в обязательном порядке!

В книге воспоминаний Борис Стругацкий больше внимания уделяет не столько истории создания этой повести, сколько нелёгкой судьбе произведения. Изначальный полный вариант «Сказки» ни одно издание не устроил — слишком едко, остро. Поэтому авторы были вынуждены сократить повесть за счёт исключения целого ряда сцен и персонажей. Однако и «Сказку о Тройке-2» долгое время не получалось пристроить, пока окольными путями повесть не попала в журнал «Ангара». Последовал грандиозные скандал, редактора журнала уволили. Вероятно, с этого момента АБС попали в опалу, либо эта ситуация повлекла за собой кризис — ведь в течение 70-х новые произведения авторов не публиковались, а старые переиздавались редко, можно сказать — с неохотой.

Мне так и представляется, как АБС с наивными невинными улыбочками обивали пороги издательств, предлагая им «Сказку», и даже, вероятно, не до конца понимали, что носят они с собой бомбу. Шутки шутками, но ведь в те времена и до состава преступления было не так уж и далеко. Ну и вот, ходили-ходили, предлагали-предлагали, и допредлагались так, что потом их печатать перестали. «Разрекламировали» своё произведение до такой степени, что люди знающие поняли — не стоит с ними связываться. Если же убрать кавычки, то определённая реклама в этом была — насколько знаю, «Сказка» с головой ушла в самиздат. Такое вот двоемыслие: днём редактор с невозмутимым видом отказывал авторам в публикации, а по ночам, саркастически улыбаясь, перепечатывал текст в нескольких экземплярах, чтобы утром раздать хорошо проверенным знакомым.

В этой статье Борис Стругацкий вспоминает о том, как была написана эта замечательная повесть.

Легко угадывается, что очень многие эпизоды и целые сцены были заимствованы авторами из реальной жизни, благо, опыт позволял. Ведь Борис Стругацкий всю жизнь проработал в Пулковской обсерватории. А у Аркадия было много знакомых из среды учёных.

Название повести впервые прозвучало в своеобразной шутке одной из коллег Бориса Натановича. Правда, смысл фразы тогда воспринимался диаметрально противоположно — в том плане, что нет в нашей жизни никакого просвета, а серые будни начинаются сразу за предыдущими буднями, мол, никаких праздников, никаких выходных вам! Смысл же книги, наоборот, в том, что работа — это и есть настоящий праздник, а выходные придуманы бездельниками.

Дальше спойлерить не буду — рекомендую лучше самим почитать.

Прочитав рассказ «Извне», я решил ознакомиться с историей его создания в книге воспоминаний Бориса Стругацкого.

На самом деле, рассказ сразу кажется чем-то незаконченным. Собственно, так оно и есть — ведь он является ядром написанной впоследствии повести «Извне», а сам назывался «Пришельцы».

Идея, лёгшая в основу произведения, родилась у Бориса Стругацкого во время археологической экспедиции в Таджикистан. Тамошние дикие и прекрасные места произвели на него впечатление, с которым читатель может познакомиться на страницах рассказа или повести.

«Извне» — одно из самых первых состоявшихся произведений знаменитых авторов. И первое опубликованное, кстати. Обычно говорят, что текст сыроват, сюжет провисает и всё такое. А я бы не стал делать таких выводов. Произведение очень понравилось, на мой взгляд, вполне гармонично. Упор сделан на научно-фантастическую составляющую, что характерно для ранних АБС. Возможно, по этой причине многим читателям и не по душе. На вкус и цвет товарищей нет, моя же оценка: классный рассказ и классная повесть.

А мне рассказ понравился. Но должен сказать, что это совсем не Стругацкие. Это просто очень интересный и увлекающий рассказ на грани мистики и детектива. Борис Стругацкий пишет, что текст — перевод-плагиат. Ну, что ж, пусть будет так, по крайней мере, автор открыто во всём сознаётся. Не знаю уж, насколько плагиат, однако художественной ценности для читателя это, конечно, не меняет.

Что-то такое в духе Эдгара По или Конан Дойля. Загадка есть, ждёшь разгадки, а получив её, веришь всё же не до конца. Так и подозреваешь: что-то здесь неладно...

Вот ещё один фрагмент, в котором никак не угадывается будущая «Страна багровых туч». В общем-то, если б не знал, что это черновой вариант одной из глав, то подумал бы, что это — написанная забавы ради зарисовка из жизни студентов, скажем, на практике: общежитие, разнузданные весёлости, но всё в рамках, никаких излишеств, всё строго, по-комсомольски. Бросилась в глаза тема алкоголя, словно бы не к месту всё это. Межпланетники из СБТ были, помнится, куда как скромнее по части выпивки. Межпланетники, знаете ли, себя так не ведут.

В общем, любопытный отрывок, читается с усмешкой, интересно было познакомиться с черновиком знаменитого произведения.

В «Комментариях к пройденному» Борис Стругацкий пишет о том, что по изначальной задумке, в «Волнах» должно было однозначно указываться на то, что Странники всё же ведут прогрессорскую деятельность на Земле. Однако в процессе написания АБС отказались от такой идеи. Оставили лишь ложные намёки на подобный оборот, сюжетный ход стал отвлекающим манёвром.

По всей видимости, очень уж соблазнительным было раскрыть тему Странников, дать ей красивое оформление, логическое завершение. Но в итоге всё свелось к люденам, в которых, впрочем, БНС и видит некое воплощение Странников. Не особо подробно озвучен вот этот вот момент. Хотя, наверно, это даже к лучшему — оставляет простор для фантазии. Да и не обязан автор давать все смыслы в послесловии, в комментариях.

В «Комментариях к пройденному» Борис Стругацкий вспоминает о том, что изначально к «Жуку в муравейнике» был задуман некий эпилог, где все подвешенные сюжетные вопросы были бы объяснены, расставлены точки над i. Ведь повесть можно назвать детективом, а в хорошем детективе, как известно, всё перипетии и хитросплетения должны иметь разгадки.

Однако позже от идеи решено было отказаться, ведь сюжет дан с точки зрения Максима Каммерера, и ему многое из того, что происходит, не до конца понятно. Вообще, на мой взгляд, позиция авторов по этому вопросу вполне оправдана. Понятно, что читателю хочется получить все ответы, но ведь преподнести всё на блюдечке — это потерять достоверность. Если всё известно, то это не так уж и реалистично.

В «Комментариях к пройденному» Борис Стругацкий рассказывает о непростом времени, когда была написана эта повесть — новые книги авторов печатали с неохотой, а точнее — не печатали совсем. По всей видимости, АБС зашли так далеко, что пришлось делать некоторый откат обратно — отходить от излишней политичности и острой социальщины. Отсюда и повести «Малыш», «Парень из преисподней». С одной стороны — попроще в этом плане, однако не сказать чтобы хуже того, что уже было написано. Возможно, к «Парню» ещё как-то можно пристроить оценку вида «проходная вещь», но вот к «Малышу» я бы не стал относиться столь критично. «Малыша», на мой взгляд, можно назвать даже неоправданно недооценённым произведением.

А вообще, в данной небольшой статье нашёл крайне интересное замечание, о котором раньше как-то и не задумывался: сюжет «Парня» — это ведь по сути воплощение идеи Руматы из ТББ, когда он размышляет о том, что было интересно посмотреть, как в Мире Полудня поведёт себя мерзкий Вага Колесо. Гаг — конечно, не Вага, уровень и масштаб не тот, но суть от этого, в общем-то, не меняется. Ущербный человечек из ущербного мира, попавший в совершенный и светлый Мир Полдня.