В «Комментариях к пройденному» Борис Стругацкий называет повесть проходной, однако, судя по отзывам на Фантлабе, она искренне полюбилась очень многим. Причина тут кроется вовсе не в художественной ценности или других литературных аспектах. Как раз наоборот: сам БНС признаёт, что авторы частенько перечитывали «Малыша» и в манере Вандерхузе приговаривали: «А ведь недурно написано, как ты полагаешь?» Причину предвзятого равнодушия БНС видит в абсолютной аполитичности данного произведения. И зря, как мне кажется: ведь читатель любит творчество АБС не всегда за однозначную и острую социальную позицию. Не всегда и даже — очень часто, а может быть, и вовсе не за политику и социалку. Многие вообще чётко делят их книги на ранние (оптимистичные, добрые) и поздние (саркастичные, остросоциальные, если хотите — с уклоном в диссидентство). И многим моим знакомым больше по душе как раз ранние вещи, а поздние произведения они вообще игнорируют.

Вообще, наследие АБС тем и хорошо, что оно многогранно. Думается, каждый может найти в нём что-то для себя. Мне вот, например, нравится почти всё, если не вообще всё. И «Град обреченный», и «Малыш». «Малыш» — здоровский, классный, на мой взгляд, одно из самых интересных произведений. Поэтому даже немного обидно было читать, как БНС называл его проходной и необязательной вещью.

А мы продолжаем знакомство с воспоминаниями Бориса Натановича Стругацкого. Сегодня у нас — история создания повести «Обитаемый остров».

И вновь авторам пришлось мастерски лавировать между расставленными ловушками — с каждым новым произведением классикам жанра (а в то время — просто выдающимся писателям) необходимо было преодолевать всё более изощрённые испытания, подготовленные для них грозной машиной советской цензуры. Что неудивительно, учитывая, что затрагиваемые ими темы, поднятые на страницах произведений вопросы становились всё острее и даже опаснее.

Хотя авторы и задумывали «Остров» в качестве «бездумного, безмозглого, абсолютно беззубого, резвлеченческого, без единой идеи произведения, о приключениях комсомольца XXII века», на самом деле, как мне кажется, повесть получилась очень даже неоднозначной. Думается мне, что любой более-менее подкованный цензор имел все основания назвать «Остров» сомнительным в плане идеологии.

А если вспомнить исторический контекст (на дворе был «чехословацкий» 1968-й), то аллюзий в тексте можно было найти более чем достаточно. Отсюда и результат: два года сражений с цензорами и редакторами, два года правок и нервотрёпки.

Большая часть статьи Бориса Стругацкого посвящена социально-политическим изменениям, во время которых была написана повесть «Трудно быть богом». Как известно, изначально произведение должно было быть приключенческим и даже романтическим — с пьяными гвардейцами, весёлыми потасовками (без жертв, разумеется), мятежными принцами и прочими тремя мушкетёрами. Однако время было непростое, 1963 год, конец оттепели, наметились заморозки, которые привели, как оказалось, к глубокой идейной заморозке. Хрущёва снимут через год, но пока ещё допускалась некоторая вольница, за которую, впрочем, могли и взгреть. В общем, странное время. Противоречивое настолько, что АБС полностью пересмотрели идейную суть своего произведения и написали острую социально-политическую повесть.

Да уж, сегодня ТББ уже и не кажется таким уж острым произведением, а опасения авторов могут вызвать недоумение. Такая вот ирония судьбы: в книге много внимания уделяется изменениям моральных ценностей человека с течением времени, с развитием цивилизации. Так же меняется и восприятие этой повести.

История создания повести «Далёкая Радуга» также очень интересна, поучительна и... таит в себе некоторые непонятности.

Борис Стругацкий в своих воспоминаниях «Комментарии к пройденному» пишет о том, что замысел повести появился у авторов после просмотра фильма Стэнли Крамера «На последнем берегу». Кстати, судя по описаниям, интересный должен быть фильм, уже давно хочу его посмотреть. В фильме, насколько понимаю, нарисована мрачная картина нашего мира, в котором произошла ядерная катастрофа. Однако по соображениям, связанным с тогдашней цензурой, авторы понимали, что затрагивать тему ядерного апокалипсиса ни в коем случае не стоит — опубликовать такую книгу не получится. Поэтому и пришлось перемещать действие повести в мир Полдня, а саму катастрофу представить в качестве последствий неудачного физического эксперимента.

Я понимаю установки тогдашних цензоров: светлое будущее, идеология, морально-этические ценности, загнивающий Запад. Это всё понятно и оправданно. Но вот никак не могу понять логику этих установок в части темы ядерной войны. А ведь во многих источниках упоминается об этом идеологическом запрете.

По идее, об угрозе ядерной катастрофы тогда знал любой житель планеты, ни для кого это был не секрет. Основным потенциалом ядерного оружия обладали две сверхдержавы — СССР и США. Советский Союз официально признавал, что такое оружие у него есть, а Хрущёв открыто хвастался водородной бомбой. Так почему же в искусстве тема была запрещена? Ведь всегда можно было выставить тему так, как тебе было выгодно: мол, войну развязывают ненавистные империалисты, а СССР наносит ответный удар. Или вообще — отказывается от применения ядерного оружия, а лишь перехватывает боеголовки противника. И любой писатель-фантаст мог бы целый роман на этом материале написать. Получилось бы пацифистски, патриотично, под флагом интернационального долга и мировой революции. Но — нет, даже такое писать было нельзя.

Странный запрет, смысл которого я так и не могу уловить.

Дочитав сегодня повесть «Попытка к бегству», решил ознакомиться и с историей её создания.

Как известно, авторы были высокого мнения (и вполне заслуженно) об этом небольшом произведении. В «Комментариях к пройденному» БНС упоминает о том, что именно с «Попытки» начинаются «настоящие Стругацкие». На самом деле, вполне возможно, что и так: ведь именно здесь читатель впервые видит характерный стиль АБС. В частности, впервые применён хитрый приём, который сам автор называет «отказ от объяснений». Есть ещё несколько причин, почему следует считать «Попытку» новаторским и даже классическим произведением, однако о них я упоминать не буду — гораздо интереснее читать в первоисточнике.

Кстати, в тексте приведена изначальная канва сюжета. И опять, как и в случае с повестью «Путь на Амальтею», у них там должен был быть сплошной экшн: стрелялки, гуманоиды из системы Сириуса, война и много чего ещё. Однако в один момент, как, вероятно, многие знают, написание повести упёрлось в тупик творческого кризиса. Впрочем, ненадолго, уже через несколько часов выход был найден, вот только от изначального варианта осталось не так уж и много...

Ну, что же, а мы вновь в студии (с).

Мы продолжаем изучение творчества братьев Стругацких. Читаем не только сами книги, но и воспоминания Бориса Натановича — «Комментарии к пройденному».

И сегодня я прочитал очень интересный и крупный отрывок, в котором автор вспоминает об истории создания одной из самых знаменитых повестей. БНС рассказывает об истории создания Мира Полдня — мира, в котором хочется жить и работать. По его мнению, мир этот очень далёк от нашего мира, от нас. Хотя авторы и населили его своими современниками, а точнее — самыми лучшими из современников.

В свойственной манере АБС иногда со смехом, а иногда и с горечью и даже негодованием рассказывает о нелепых препонах, с которыми пришлось столкнуться в процессе публикации «Полдня».

В «Комментариях к пройденному» Борис Стругацкий отводит рассказу «Шесть спичек» три страницы. Как оказалось, у рассказа богатая история и предыстория.

Началось всё ещё в школьные годы Бориса Стругацкого, когда он был увлечён одной прекрасной особой. Родители девушки работали в Институте мозга. Соответственно, и девушка была в курсе новейших тенденциях в данной области. Особо его заинтересовали результаты исследований воздействия препарата из мексиканского кактуса пейотля на психику человека. Ну, и понеслось... Тут уже и до парапсихологии не далеко.

Идея рассказа неоднократно трансформировалась. В воспоминаниях БНС приводит письма брата, в которых тот в свойственной ему иронической или даже саркастической манере критикует первые попытки реализации замысла.

Интересный материал, рекомендую всем почитателям творчества АБС.

В своих ранних рассказах Стругацкие старались придерживаться строго научного русла. Подтверждения этому мы находим в «Комментариях к пройденному» — книге воспоминаний Бориса Натановича.

Вот и этот рассказ основывается на идеях из книги академика В. А. Фока «Теория пространства, времени и тяготения». В параграфе «О парадоксе часов» изложены эти самые частные предположения по поводу некоторых релятивистских эффектов при равноускоренном движении звездолёта на околосветовых скоростях.

Вообще, идея очень интересная и слабо представленная в научной фантастике, обычно наоборот — описывают, что время на космических кораблях замедляется. Так вот, навскидку, даже и не вспомню, чтобы кто-то описывал противоположную ситуацию.

Насколько это всё научно, лично я затрудняюсь сказать. Однако сюжет получился очень интересный и оригинальный, этого у рассказа не отнять.

Историю написания «Забытого эксперимента» стоит прочитать уже за то, что там приведён текст небольшого рассказа Лидии Камионко «Спонтанный поиск», в котором пародируется раннее творчество Стругацких. Получилось, на мой взгляд, очень-очень смешно и в самом деле очень похоже.

Ну, и кроме того, будет интересно для тех, кто хочет узнать, откуда АБС пришла в голову весьма нетривиальная идея о получении энергии из течения времени. Да-да, речь идёт об идеях доктора физматнаук профессора Николая Александровича Козырева. Знаменитый был учёный, неоднозначная фигура в советской астрономии, и работал, кстати, да — в Пулковской обсерватории.

А мы продолжаем знакомиться с воспоминаниями Бориса Стругацкого. И сегодня я прочитал очень интересный и, может быть, даже забавный отрывок — об истории написания повести «Хищные вещи века». Интересный — потому что в нём с юмором и остроумием описаны контрмеры против ловушек цензоров. Забавный — потому что и сам БНС, по прошествии лет, относится к этой истории с нескрываемой иронией. Тогда, разумеется, было не до смеха, но в итоге всё обошлось почти даже безболезненно.

Казалось бы — чего уж проще? Авторы описали загнивающий капиталистический мир, где всё названо своими именами и нет никаких двусмысленных намёков в сторону СССР. Повесть написана в хрущёвскую эпоху, когда ещё не было никаких представлений о сытом, застойном грядущем. Но — нет, цензоры всегда тут, пусть даже и противоречат идеологически подкованным и состоятельным редакторам, да и сами с собой найти общий язык не могут, но будут выполнять свой долг. Ну, правильно — они за это зарплату получают, не зря же получают!

Повесть изначально была задумана как реалистическое произведение. В процессе работы авторы перевели действие на рельсы фантастики. Однако суть от этого не сильно поменялась: описанный в ХВВ мир, при всей своей отвратительности, так похож на наш! Остаётся только гадать, как тогдашний советский читатель воспринимал это произведение. Ведь в СССР ничего такого, что описано в повести, не было и быть не могло. Надо полагать, что нарисованный авторами мир воспринимался как гротескная антиутопия. И как это ни печально, сегодня ХВВ стали почти реализмом.

Дочитав сегодня данную повесть, по установленному для себя порядку решил узнать, что по поводу процесса создания «Стажёров» пишет Борис Натанович.

Как оказалось, задумка состояла в том, чтобы написать бодрую повесть о парне-стажёре на космических трассах. Получилось, как известно, несколько по-другому, однако переименовывать текст было нельзя: заявка в издательство уже подана. Пришлось «Стажёра» ставить во множественное число и прибавлять эпизод со ставшей знаменитой фразой «все мы стажёры на службе у Будущего».

О составе повести (ведь даже невооружённым взглядом видно, что она распадается на цикл отдельных историй) в «Комментариях к пройденному» БНС не упоминает, что странно.

И да — встретил замечание по поводу того, что на «Стажёрах» заканчивается увлечение космосом. Впоследствии космос у АБС если и есть, то только в качестве фона. Главное — Земля, главное — люди. Да, это есть.

И вновь любопытная история — на сей раз история написания повести «Путь на Амальтею».

По задумкам повесть должна была называться «Страшная большая планета». В процессе работы упоминается — «С грузом прибыл» (фраза вошла в рапорт Быкова на последних строчках).

В воспоминаниях БНС сетует на то, что изначальный текст не сохранился, а ведь как интересно было бы прочитать его сегодня! Космические пираты, готовившие нападение на Советские республики, бои в открытом пространстве, а главные герои должны были погибнуть... Впрочем, это — лишь интереса ради. Ведь конечный вариант под названием «Путь на Амальтею» — куда как лучше, позитивнее, жизнеутверждающий он.

История написания повести «Страна багровых туч» — весьма поучительна. Сдобренная узнаваемый юмором, рассказывает не только о первом опыте совместной работы, но и вообще — о первом опыте писателей. Любопытно было узнать о творческих ориентирах, о предпосылках, от которых отталкивались АБС. Оказывается, уже в те годы появилась формула «Чудо-тайна-достоверность», развитие которой впоследствии определило общий вектор творчества писателей. АНС рассуждает о смешении стилей и призывает брата не бояться экспериментов в этом направлении, БНС (как он сам утверждает) на первых порах не особо расторопен и далеко не трудолюбив. Ну и разумеется, столкновение с издательской бюрократией, а также хроническая нелюбовь к своему первому творению — обо всём этом можно узнать из воспоминаний о создании «Страны багровых туч».

Вступление к сборнику автобиографических материалов «Комментарии к пройденному» очень живо напомнило первую главу романа «Хромая судьба». Так и представляется, как «Борис Натанович Сорокин» кряхтя перебирает черновики давно минувших дней, пытается разобраться, что там к чему. В ХС — кресло с человеческой развалиной, в «Комментариях» — пилот, лишённый алкоголя. Ярко, характерно, вкусно!

БНС пишет, что «Комментарии», вероятно, не всем будут интересны. Может, и так, но помнится, когда я нарвался на них в интернете, провалился в текст с головой. Мой начальник, помнится, ходил вокруг и недоумевал, почему за тот день я ничего не сделал в плане служебных обязанностей.

Этим романом Борис Стругацкий перешагнул в 21 век. Некоторый диссонанс вызывает то, что у классика, который уже в 60-е был известным фантастом, упоминаются Жириновский и Зюганов и не позабытые ещё телевизионные рекламные слоганы.

Не понравилось обилие не к месту используемой обсценной лексики. Много персонажей со сверхспособностями, но все они получились какими-то мало различимыми. Кажется, что их отличают друг от друга только имена и те самые способности, которыми они владеют. За нитью сюжета тоже не просто следить.

Тем не менее многие моменты и эпизоды не заставляют сомневаться, что это роман великого брата Стругацкого.

Вообще, мне нравятся не все произведения Стругацких, но, что странно, даже те, которые не нравятся, периодически вызывают желания их перечитать. И при перечитывании они зачастую не кажутся лучше, но каждый раз в них находишь что-то новое. Уверен, что также будет и с этим романом.

Этот роман понравился может и не так, как, например, «Волны гасят ветер», но гораздо больше, чем «Град обреченный». Читается «Поиск предназначения» легко, построен он мастерски, «ружья», на которые поначалу и не обращаешь особого внимания, вдруг выстреливают, роман имеет продуманную, логичную и оригинальную сюжетную структуру. К минусам можно отнести типичный для Стругацких негативизм — неприукрашенную грязную правду, характерную для их «не-полуденных» произведений.

Первая часть — биография главного героя, начавшаяся с блокадного ленинградского детства. Герой подозрительно часто избегал смерти там, где, казалось бы, должен был погибнуть. Мистика это или просто случайность — не знает и он сам, ведь многие могут вспомнить подобные счастливые случаи.

Вторая часть — о взаимоотношениях героя и его друзей с органами госбезопасности. Герои романа — советские интеллигенты, живущие в знакомой Стругацким среде. Они читают самиздат, в том числе и запрещённый, что-то пишут сами, ведут крамольные беседы о власти и обществе. На момент написания романа Борис Стругацкий уже мог называть все вещи своими именами, не вуалируя их метафорами.

Третья часть — советские «Секретные Материалы». В ней сотрудник секретного отдела КГБ, занимающийся паранормальными явлениями, подтверждает, что происходящее с главным героем — не просто совпадение.

Четвёртая, последняя часть — недалёкое будущее на момент создания романа. Будущее мрачное и беспощадное, как сам слепой Рок. Кроме не нуждающейся в понимании мистики здесь появляются и элементы научной фантастики. В финале романа нам открывается «некрасивая тайна».

Это не фантастика в чистом виде. Применительно к Стругацким — даже нечто, вызывающее известное раздражение самим фактом своего сущестования. Своеобразный вид обмана, явного несоответствия ожиданиям. НО. В чисто техническом отношении — естественно — Литература, выше всяческих похвал. И даже — более того. Аки редкая коллекционная марка — сочетание художественной ценности с редчайшим изъяном, придающим особую прелесть творению: такая, вся из себя, 100%-ная классика с довольно частыми вкраплениями чернухи 90-тых.

Сказать, что сердце замирает от восторга, вкушая оное чтиво, уважаемый потенциальный читатель — будет явным и неприкрытым преувеличением. Но, ещё раз — НО. Это — весьма узнаваемый образчик интеллектуального мозгокрутства, предполагающий массу всяческих заумных цитат, малоизвестных фактов и сомнительных теорий. И всё это накручено — аки на вертел — на извечную ось извечных интеллигентских проблем: что есть Зло и что есть Добро, Кто и зачем придумал сей Мир, и зачем, собственно говоря, придумал его ТАКИМ.

Но особенная прелесть сей книжки, уважаемый потенциальный, всё-таки в том, что... эээ... понравится тебе в ней не то, что тебе в ней понравится. Я сейчас прекрасно осознаю, что стырил беззастенчиво шикарнейшую фразу Императора Вселенной Дюны: «... вы боитесь не того, чего вы боитесь...». Ну, да и Бог с ним, с этим Императором. Дай ему Бог здоровья

Экзотическое чтиво. Магия чего-то невообразимо существенного, значимого, недостижимо мудрого и — в то же время — увлекательного, динамичного, хлёсткого и резкого. Интеллектуальное чтиво с увлекательностью бульварной книжонки.

Увы и ах. Именно — экзотическое. Неизбывных истин не уж и так много: «Волга впадает в Каспийское море», «яблоки с яблони падают вертикально вниз», «Стругацкие — эталон твёрдой НФ», и т.п. И ежели на первые две пока никто не покушался, то, вот, третью — пытаются ниспровергать с пьедестала многие. Что — весьма печально. Ибо — поскольку книжки Стругацких не изменились, остались в первозданной прелести — то, стало быть, паталогически меняется сама аудитория читающих оные книжки.

И выбор твой, уважаемый потенциальный читатель — в данном конкретном случае — весьма прост. Ежели от словосочетаний «Улитка на склоне», «Трудно быть богом», «Град обречённый» у тебя в сердце чего-то там ёкает, то — вот она твоя книжка, читай смело, не пожалеешь. Ежели НЕ ёкает (но — читал ранее), то — проходи себе мимо, уважаемый, ты — НЕ потенциальный. А вот ежели ты вообще пока НЕ ПРИКОСНУЛСЯ, то... — не буду настаивать, вполне может быть, что желательно начать с чего-то более традиционного, так сказать. С того же «Града...», например

Продолжаю потихоньку собирать книги Стругацких и знакомиться с их творчеством. На этот раз в руки попал томик «Поиск предназначения», вещь неожиданная, так как это — сольный роман Бориса Натановича, написанный под псевдонимом С. Витицкий. Не знала, что у братьев были личные самостоятельные произведения. Стало ужасно любопытно, что же скрывается за выдуманной фамилией и довольно солидным объемом в 450 стр. Не просто же так автор решил принять чужой облик. Видимо, что-то откровенное, необычное и специфическое таилось за обложкой с таким философским многообещающем названием.

Главная особенность книг Стругацких в том, что в центре повествования всегда стоит человек. Это тот самый камешек, который склоняет весы жанра в сторону социальной фантастики. На противоположенной чаше могут стоять гирьки «научность» и «космичность», но во многих произведениях антиутопичный, гуманистический элемент преобладает. Именно от соотношения «социального» и «научного» чаще всего зависит, понравится мне книга Стругацких или нет. Чем меньше в ней делается акцент на техническо-инженерную сторону построения сюжета, тем легче и интереснее у меня идет чтение. В этом плане Борис Натанович выступил действительно мастером «человеческой» прозы, потому что чувства и переживания персонажей он раскрывает с точностью хирурга и красотой поэта.

Станислав Красногоров, программист-ученый из Ленинграда, с виду совершенно обычный, до неприличия приличный гражданин. Ведет тихую размеренную жизнь, скрашивает рабочие будни душевными посиделками с лучшим другом Виконтом, устраивает ностальгические беседы на кухне с товарищами, заводит семью — в общем всячески пытается быть человеком обыкновенным. На первый взгляд все так и есть, если бы не одно НО. На протяжении всех 37 лет жизни Красногоров неоднократно попадал в ситуации на грани (и даже за гранью) жизни и смерти. И всегда, каждый, казалось бы, последний раз, в самом критическом и безнадежном положении он оставался жив. Почему это происходит? Может у него есть Предназначение? И сам Рок, сама Судьба берегут его для чего-то? Для чего? Уже многие годы Станислав ломает голову над этими вопросами, пытается найти хоть какую-то закономерность и зависимость между подобными случаями. С этой целью он садится за написание автобиографического романа «Счастливый мальчик».

На этом странности не заканчиваются. Другие, в разной степени знакомые с Красногоровом люди умирают таинственной, неестественной смертью. В разное время, при разных обстоятельствах, но одинаково загадочно. У погибших в прямом смысле закипали мозги и взрывалась голова. Связано ли это с главным героем? Что за Сила стоит за всем этим? Об этом вы узнаете, если прочитаете книгу.

Великие Стругацкие не были бы таковыми без еще одной изюминки — сложной структуры повествования. Уж они любители переплести в морской узел разные временные линии, выстроить многослойное повествование, добавить глубину образов и прочие писательские штучки. Борис Натанович также не стал скромничать. В романе можно выделить несколько уровней, пластов.

Первый пласт — это история Станислава Красногорова, которая насыщена размышлениями и переживаниями героя, его мыслями, внутренними монологами. Основная проблема, озаглавленная в названии книги — проблема поиска предназначения, смысла — развивается по большей части здесь же. Сам пласт можно разделить на несколько, так сказать, идейных линий.

Первая линия — написание автобиографии «Счастливый мальчик», где читатель узнает драматические, яркие фрагменты из жизни Станислава. Например, про его детство в блокадном Ленинграде. Вспышки, кадры. О голоде, холоде, смерти, бомбежках, страхе. В виде картинок разбитого стекла, обледеневшей лестницы, осколка снаряда, окоченевшего тела. Показательно, сильно, исторично — эта часть рассказа понравилась мне больше всего.

Еще одна небольшая линия, оборвавшаяся, к сожалению, ни на чем — разработка Красногоровом программы-генератора афоризмов. Замена треплу поэту и барду-песеннику — машина, которая сама создает красивые величественные цитаты. Чуете дух Оруэлла? В книге он почуется еще ни раз. И ведь главный герой — программист, математик, академик, это важная его характеристика, из этого проекта можно было выстроить что-то интересное, антиутопичное. Для этого есть и специальные персонажи (руководитель Красногорова), и диалоги соответствующие. Но в какой-то момент эта линия просто выпадает из сюжета. Совсем. Абсолютно. Без завершения.

В этот пласт входит и история майора КГБ Красногорского, имеющая точки пересечения с прямой Красногорова (с такими фамилиями грех было бы не встретиться). Линия, связанная с ним, это личный дневник, который товарищ майор вел с момента знакомства со Станиславом. В нем мы узнаем про работу «органов», роль Красногорского в КГБ и его деятельности в отделе паранормального (да-да, КГБ в свободное от допросов время искало всевидящих, экстрасенсов, вурдалаков, колдунов и прочих). Персонаж довольно интересный, с одной стороны это машина-для-секретной-работы, расчетливый хладнокровный следователь, с другой стороны мы видим любопытного страстного человека, местами ранимого и на удивление душевного типа.

Второй пласт — общая картина Советского Союза, портрет СССР в период с хрущевской оттепели до лихих 90-х. Так как многие из персонажей связаны с писательским ремеслом и журналистикой, особое внимание Борис Натанович уделил брежневскому застою с его остервенелым, истеричным гонением самиздата и жесткой цензурой. В книге то тут, то там разбросаны вкусные отсылки к истории в виде злободневных анекдотов, популярных песен, описаний советского быта. Атмосфера того времени и привет из прошлого практически на каждой страничке. И на уровне личной истории персонажей, и на историческом плане чувствуется горечь утраты, боль, тяжесть и усталость самого автора. Он ностальгирует, он негодует, он кричит, он возмущается, он призывает. Думаю, это связано с тем, что «Поиск предназначения» написан Борисом Стругацким в конце 90-х, возраст у него наступил уже «задумчивый», с обломков старого государства, отряхнув многолетнюю пыль со штанин, он шагнул навстречу новому и неизвестному. Нужно было сделать какие-то выводы, понять зачем все это было, каков был смысл. Вот так с масштаба поиска предназначения конкретным человеком автор поднимается с той же проблемой на уровень глобальный, общественный, а от того очень личный — потому, как я уже сказала выше, для Стругацких человек/человечество были превыше всего.

Ну и третий пласт повествования, понравившийся мне меньше всего, — это уровень паранормально-фантастический. Понятно, что раз Красногоров сталкивается со странными вещами, КГБ создает общежитие для людей со сверхъестественными способностями, а главная проблема — неизвестное Предназначение, то объяснение всему этому скорее всего будет неестественного, фантастического характера. Но я никак не ожидала увидеть ЭТО. Если выдрать из содержания Четвертую часть, то книга получится очень достойной и интересной, хотя не без провисших моментов и косячков. Но Четвертая часть там есть и это откровенная дичь.

Во-первых, то, в кого превратился и кем стал Станислав Красногоров для меня сущая непонятица и безумие. Такое ощущение, что заключительная часть книги приклеена с какого-то другого романа. От простака-программиста-писателя ни осталось и следа. Да ладно если бы он решил просто сменить профессию (на какую не скажу, а то будет спойлер, но её выбор хоть в принципе и логичен, но вгоняет в ступор ужасно). Но тот Красногоров, которого мы видим в начале и середине истории, в первых Трех частях и этот человек — это СОВЕРШЕННО РАЗНЫЕ люди. Тот Красногоров просто НЕ МОГ пойти по пути, на котором он встречается в финале. Ни по характеру, ни по идеям, ни по образу жизни ну просто никак он не могу стать тем, кем он станет в конце. Ну как-будто два разных персонажа из разных историй. Не верю!

Во-вторых, что меня убило окончательно, это вставленный фантастический элемент. Но не само его присутствие, а то, ЧТО ОН ТАКОЕ...этот фантастический элемент... Я была готова к любым вурдалакам, силам природы, Року, Божествам, к чему угодно, но не к ЭТОМУ. Но увиденного не развидеть, точнее прочитанное не разчитать.

В какой-то момент в сюжете появился экшон. Откуда-то, гад, пробрался, просочился в сюжетные дыры. И вот тут меня накрыло. ГДЕ Я И КТО ВСЕ ЭТИ ЛЮДИ? ЧТО ПРОИСХОДИТ??? Нет, вам надо это самим прочитать, больше не скажу ни слова. И что самое обидное, я ведь прочувствовала, поняла, В ЧЕМ ЕГО ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ. Я до конца думала, что ошибаюсь, что ударяюсь в сентименты , но я была права. Этому есть подтверждение в финале. Но как жестоко и грубо оно разбивается об этот чертов фантастический элемент. Аж прямо злость меня взяла, да как так-то!

Видно, что автор под конец устал, он измучился этим поиском, в первых трех частях Борис Натанович так философски, так сокровенно излил свои переживания и мысли, всех червяков, что изъедали его душу. И к Четвертой части сил и воображения хватило только на безвкусный экшон и беготню. Но книга достойная, неплохая, в ней есть что поискать и почерпнуть. Из минусов можно отметить оборванные идейные линии, местами провисшее повествование, парочку нелогичных моментов (например, герой в детстве пережил ужасы, грязь и мерзость блокадного Ленинграда, но при этом брезгает подержать язык лучшего друга; странненько, согласитесь). Она сильная, тяжеловатая, временами вызывает те же чувства безысходности и безнадежности, что и «1984» Оруэлла. Вообще, книга полна всяких литературных и философских отсылок. Например, важный момент — у Станислава дома богатая библиотека, в которой очень много трудов великих философов. Для брежневских 70-х это была редкость. Я так понимаю, Борис Натанович сам был любителем философии. Не зря второе название романа «Двадцать седьмая теорема этики». Вот вам еще одна вкусная отсылка и подсказка. Я себя почувствовала немного Робертом Лэнгдоном. По одной из рубрик, которые я веду в своем книжном блоге, мы читали «Этику» Спинозы, главный труд философа-рационалиста XVII в. Книга была у меня в бумажном варианте дома, так что я тут же пошла искать 27 теорему. Их там было несколько с таким номером, но идеально подошла одна:

Теорема 27. Вещь, которая определена Богом к какому-либо действию, не может сама себя сделать не определенной к нему.

Эта строчка — основная идея и принцип романа «Поиск предназначения». Только там Бог заменен на Рок.

После прочтения остается сильное эмоция — «зачем я на это потратил свое время». Зачем скатываться в такой пошлый и бессмысленный сюрреализм? Идея книги — до не приличия слаба. Черт я даже оценку поставлю самую низкую из возможных....

Одобрение работ продолжателей — это отлично и вдохновляюще . Даже если эти работы недотягивают до оригиналов.

Ну и в нескольких предложениях практически закончить огромный цикл произведений , который писался 20 лет. И задать тему для обсуждений, гипотез , поисков намёков , причин перечитать трилогию Максима ещё и ещё ( Скрипт Белого Ферзя )- это очень современно и на конец 2019 г.

Мастерски написанная статья.

Боюсь оказаться в меньшинстве, а может и в одиночестве, но, всё-таки, сильно сомневаюсь в целесообразности публикации этой насквозь юношеской вещи Бориса Натановича. Ничего, кроме грусти по тем наивным временам этот опять же очень наивный и очень пафосный рассказ не вызывает. Думается, люди нынешнего поколения вообще не поймут, что это за покорение космоса, при котором звездолёты и их экипажи гибнут как мухи, а все вокруг спокойны и только «вновь и вновь стискивают зубы».

Правда кое-что в произведении всё-таки впечатлило. И в первую очередь упоминание о том, что первыми на штурм Венеры ринулись угадайте кто — правильно, чешские космонавты :). Ну и космодром на болотистой равнине, в которой звездолет при посадке делает небольшой котлован, а техника, двигающаяся вокруг него, всё время разбрасывает во все стороны комья грязи — это тоже сильно. Хотя, справедливости ради надо заметить, что, читая отечественную фантастику того времени, то и дело встречаешь в ней откровения, ничуть не менее интересные, чем в этом рассказе :).

Ну да, ну да, ну да... Всего понемножку: иронии, философии, грусти от осознания принципиальной непознаваемости некоторых истин, раздражения от бесполезности некоторых дискуссий, неловкости от неуместности некоторых умозаключений — получился вот такой своеобразный компот, нечто довольно тривиальное по форме и вполне узнаваемое по «букету ассоциаций».

Но... как ни странно — вполне даже себе уместно. На удивление. И — даже оскомины не возникло.

Стиль. Слог. Чувство меры. Вполне

Суть возможного отзыва довольно банальна и не шибко многоаспектна. Практически все возможные аспекты – и перечислены в отзывах предыдущих. И спектр возможных оценок – тоже определяется, в основном, политическими предпочтениями.

А, вот, есть одно обстоятельство, которое показалось – даже забавным.

Это в 1961-ом – сама постановка темы была довольно смелым поступком, нетривиальным и – значимым. Сегодня же – тема заезжена и протоптана кучей борзописцев – только ленивый на сей ниве не отметился. А еще через 30-40 лет никто и не поймёт – О ЧЁМ РЕЧЬ-то, вообще, и – зачем напечатали-то, в принципе. То бишь – про ЧТО это, где тут суть и где тут боль, да и все остальное – где.

Вот какие фортели, однако

Я думал, что впервые карикатурное изображение советских космонавтов появилось в американском фильме «Армагеддон» 1998-го года. Все помнят эту хохму, когда на космической станции жил русский космонавт в ушанке.

А вот выдержка из текста данного произведения – приземляется звездолёт и:

И прочее в том же духе. Понятно, что черновик, молодо-зелено и т.д. Приятно, что с тех пор АБС выросли в творческом плане, и «Страна багровых туч» вышла куда лучше.

Написано хорошо, в знакомом стиле Стругацких, и исторически вполне верно. Сейчас, конечно, этот текст никаких Америк не открывает, но тогда, в 60-м году, это было (бы) очень, по-Солженицынски смело, потому, возможно, рассказ и не публиковался. Интересно, что герой говорит, что не объявлялся открытый набор добровольцев в Испанию. Наших бойцов и «советников» принято называть добровольцами, но это пропагандистский штамп, туда посылали кого считали нужным, а рвавшиеся добровольно вполне могли быстро оказаться в том самом подвале. Жаль героев, считавших, что воюют на перднем крае за правое дело. Они были пешками в политической игре на прощупывание потенциальных противников и испытание вооружений. Дело просоветской республики было изначально проиграно, так как она показала свою экономическую несостоятельность, что и вызвало военный мятеж. Кстати, военная помощь СССР оказалось очень даже небескорыстной, в СССР был вывезен немалый золотой запас Испании, который не вернули до сих пор, несмотря не неоднократные напоминания.

Поливать грязью советскую власть, как автор предыдущего отзыва, легко и, возможно, приятно, но была ли у неё достойная альтернатива в 17-18 годах? Царизм полностью прогнил, либералы без опоры в народных массах ни на что, кроме красивой болтовни, оказались неспособны. Большевистский переворот, несмотря на все кровавые издержки, всколыхнул страну, оживил её, как вспашка поле, позволив новым свежим силам проявить свои способности во всех областях. Поэтому народ в своей массе остался верен своему государству, не предал и отстоял его в ужасной войне (и это сделали простые люди, кадровая армия, получившая все привилегии от государства, разбежалась и сдалась в 41-м году, побросав свои лучшие в мире танки и самолёты). Вряд ли люди стали бы воевать за власть маньяков и серийных убийц.

Сам рассказ проходной, в духе эпохи. Критика кудьта личности, перегибов, отдельных ошибок отдельных членов партии. Ошибаются именно отдельные товарищи, Партия же всегда права. Ну так об ошибках...

Ошибкой была сама Советская Власть, власть маньяков и серийных убийц. Ошибка — когда расстреливали священников, дворян, офицеров, бастовавших рабочих, голодающих крестьян, инженеров, писателей, интеллигентов и просто людей, которые хотели остаться людьми. После 1934 (убийства Кирова) расстреливали не по ошибке: Партия убирала свидетей своих злодеяний, исполнителей и просто полезных идиотов, которые стали отработанным материалом. К 1940 году процесс очищения был закончен, свидетели вычищены, история переписана. Были уже и пакт Молотова-Риббентропа, развязавший мировую бойню, совместный парад РККА и Вермахта в Бресте, передовицы в «Правде» с поздравлениями немецкому народу и лично фюреру по поводу блестящих побед над Францией, Бельгией, Данией. И кто уже вспомнит, а с кем мы воевали в Испании? С фашистами? Да что Вы такое несете! Они ведь наши союзники! Все, кто могли вспомнить давно расстреляны. И войдут в Светлое Будущее товарищи Сталин, Молотов, Каганович и иже с ними белыми и пушистыми. Но это совсем другая история.

«Бессильные мира сего» — вышедший в 2003-м году второй роман «Витицкого», получился еще более мрачным, еще более мета-модернистским, еще более «толстым» и еще более поколенческим, чем «Поиск…». И, кажется, гораздо более «личным».

Это история про компанию усталых и разочарованных людей с паранормальными способностями. Могучий гипнотизер, «ходячая энциклопедия», «детектор лжи», гений-математик, повелитель насекомых, «страхоборец», «благоносец» и даже «народный волеизъявитель» — из-за шантажа последнего в связи с грядущими выборами губернатора и раскручивается лихая интрига романа. Всех этих (и еще многих других) уникумов в свое время «открыл» наставник-«сэнсей», тоже человек уникальный, связанным с разработками сталинских военных в области практического бессмертия. У каждого из них есть какой-то Дар, но никто из них толком не может или не хочет его применять, безуспешно ища свое место в жизни.

«Бессильные» — это печальная рефлексия на тему «Полудневского» прогрессорства – в утопии Стругацких одним из важнейших постулатов было: у каждого человека есть свой талант, который необходимо развивать, главное – обнаружить его как можно раньше (во вселенной Полудня для этого существовала целая педагогическая система). Но на рубеже девяностых-нулевых это уже не может считаться панацеей: так, в романе есть персонаж, главный талант которого в том, чтоб, натурально, ненавидеть людей.

Это нелегкое чтение как в физическом (роман перенасыщен скрытыми и явными цитатами в спектре от анекдотов до рекламных слоганов, разбегается борхесовскими «тропками», разрывая нарратив в самых неожиданных местах, причудливо тасует событийный ряд, а время от времени вообще включает дэвид-линческую «психофугу»), так и в духовном смысле – в разочаровании и усталости героев мнится искренняя грусть и горечь самого автора: куда-то не туда мы все направляемся, не к гуманистической Утопии, а вовсе в противоположную сторону.

Но дочитав «Бессильных…» до конца хотя бы единожды, возвращаться к ней тянет снова и снова, где-то там, в калейдоскопических размывах интонаций, в мозаике диалогов и событий, в переплетающихся сумеречных тенях ассоциаций, вновь и вновь ища ответы на самые важные вопросы эпохи.

«Поиск предназначения или Двадцать седьмая теорема этики» — первый из двух сольников Витицкого-Стругацкого, написанный в 1994-95 годах.

Очень мрачный, запутанный по форме и неоднозначный по содержанию, во многом, очевидно, автобиографический — в судьбе героя множество пересечений с авторской: блокадное детство, работа в НИИ, экспедиции, спонтанное увлечение писательством (в книге не имеющее таких далекоидущих последствий, как в жизни автора), даже в какой-то момент проблемы с КГБ (в книге имеющие куда более далекоидущие последствия).

История ленинградского программиста — самого обычного человека, из тех, которых презрительно величали «кухонной интеллигенцией», никакими особыми талантами не обладающего – ну, разве что вот способностью «откачивать» после странных приступов давнишнего друга, большого путаника и пижона, работающего в каком-то секретном «ящике». Двигаясь сквозь года и эпохи, взрослея и меняясь, постепенно, с нарастающим ужасом и изумлением, герой обнаруживает в себе некую скрытую силу, способную физически устранять людей, в той или иной степени влияющих на его судьбу. Силу эту невозможно контролировать, но проявления ее становятся все более навязчивыми, и, в конечном счете, радикально меняют биографию героя.

В по-нуарному промозглой, раздираемой внутренними конфликтами, населенной диковинными монстрами (как в переносном, так и в буквальном смысле), антиутопической России Будущего, он достигает невероятного могущества – становится ключевой политической и медийной фигурой, самым перспективным кандидатом в Президенты. И продолжает недоумевать: в этом, что ли, было Предназначение?

Но Стругацкий не был бы Стругацким, если бы не пришел к куда более парадоксальным, мрачным и отрезвляющим выводам, ссылаясь на 27-ю, вынесенную в название романа, последнюю из доказанных Спинозой этических теорем: «вещь, которая определена Богом к какому-либо действию, не может сама себя сделать не определенной к нему».

Необычное произведение про исследование памяти и ее метаморфоз. По сути это история о человеке (человеке ли), который вдруг оказался в чужом теле, чужом времени и чужом мире. Тема произведения чем-то напоминает Лавкрафта и его гениальный цикл снов, где его персонажи умели переносить свой разум на чудовищные расстояния, забредать в какие-то немыслимые глубины и познавать чуждые никому не известные миры, так и тут. Но только теперь это взгляд со стороны, со стороны очевидцев, которым этот необычный человек кажется странным, даже психически больным. И только в финале произведения некоторые начинают понимать и догадываться о том, кто перед ними, но в каком-то смысле становится уже поздно.

На самом деле рассказ показался мне довольно едкой иронией над образом, да и вообще над человеческим видом, над способностью мыслить, над возможностями, в которых человек ограничен и будет ограничен всегда. Довольно популярная парадигма: «человек — это чье-то искусственное изобретение», как нельзя лучше подходит для критики человеческих пороков и созданного образа превосходства над остальными. Да, это уже не философия позитивного антропогенеза, не дарвинизм, это что-то обратное — ироничное, сатирическое, высмеивающее.

А мыслит ли человек, и способен ли он на то многое, на что были способны его так называемые создатели? На ум приходит только мыши Дугласа Адамса, которые создали людей, дабы ответить на самый главный вопрос о вселенной, жизни и вообще всём. Но если у Адамса — это был этакий юмор из разряда разрушения завышенных ожиданий, то у Бориса Стругацкого получилось что-то еще более критическое, что-то, что бьет по самым больным местам человеческой несовершенности.

Душещипательный очерк о том, как бывает несправедлив режим к тем, кто пытался защищать родину, но в результате какой-то совершенно глупой ошибки оказывается на эшафоте. Про таких, как Григорий, говорят, что человек сломался и выгорел изнутри, когда под тобой рушится основа собственного мировоззрения — ведь даже родина считает Григория предателем, а он её горячо и безусловно любит. Тут тебе и друзья в теплой квартире, которые коньяком и шпротами ведут философские беседы и про власть и свою личную жизнь, тут тебе и личная драма главного героя, который постоянно вспоминает ужас войны: свистящие у виска пули, а так же показавшийся таким вкусным глоток теплого прокисшего пива. Потом резко все меняется — уютный дружеский вечер перетекает в трагедию. Товарищ Сашка получает странную телеграмму, в квартиру вламываются силовики, а потом товарищ Олежка (видимо, под давлением) пишет на своего лучшего друга кляузу в отделении. Есть о чем подумать: о людях, которые верили в идею, жертвуя собой и собственными судьбами ради собственной страны, а так же и о власти, которая даже для таких людей могла быть несправедлива. «Лес рубят, щепки летят. Так что же получается — я всего лишь щепка» — основная проблематика рассказа, которая поднимает вопрос: а возможна ли в принципе абсолютная справедливость, или все таки всегда, даже во благо всем остальным, придется кем-то жертвовать, и правильно ли это? При этом на душе почему-то становится очень горько, наверное, так же горько, как в последние секунды жизни Григория..

Короткая статья-предисловие к сборнику «Сюжет для романа», в котором я, собственно, впервые и познакомился с творчеством Ильи Варшавского. Статья короткая, но и любовь, и высочайшее уважение к Варшавскому в ней чувствуется, и чувствуется, что эмоции эти искренние, настоящие. А главное, я как всегда читал предисловие после самого сборника, и поэтому могу засвидетельствовать, что всё сказанное Борисом Стругацким о творчестве автора – правда полная. Его рассказы действительно самобытные, и среди них действительно нет слабых; из семнадцати рассказов сборника, пожалуй, только одна повесть «Инспектор отдела полезных ископаемых» показалась мне бледноватой, не плохой, а вот именно одной из многих – остальные же были оригинальными, были как на подбор уровня, по-моему, выше среднего, а некоторые гораздо, гораздо выше. И я действительно не припомню среди советских и современных авторов чего-то похожего, близкого по лёгкости, остроумию и мастерству (в том числе и мастерству тонкого психолога). Видимо, правда, такие авторы появляются очень редко. И в прекрасные человеческие качества от этого тоже очень верится… И от оного ещё грустнее, что с его уходом исчез не просто прекрасный самобытный автор, но и замечательный человек. А уж Мастер… Если уж Борис Стругацкий так искренне (а это чувствуется) называет его Мастером, то с этим просто невозможно не согласиться, как со знатоком. Хотя и без оценки признанного мэтра, вот и душой чувствуешь, и разумом понимаешь, что Варшавский – Мастер.

Очень сожалею, что прочитал данную статью с огромным запозданием. Однако получил от чтения «Больной вопрос» небывалое удовольствие. Борис Стругацкий, так откровенно и честно описывает болезненную тему, что удивляешься а одновременно восхищаешься его открытости и невероятным откровением. А сожалею, что не прочитал это все намного раньше, потому как данная статья, являются главными воротами или может быть ключом — разгадкой к творчеству Братьев Стругацких. Посему советую прочитать это всем любителям творчества великих мастеров.

Это первый роман, который я оставил без оценки. Как дать оценку жизненным размышлениям и реалиям? До самых последних строчек я думал, что это Фантастика (то, что обычно ждем от фантастики), что это произведение о мистике, вымысле, непостижимом. Первая мысль после прочтения:

- И вот что, и это все, что хотел сказать автор, что это за финал? Что за окончание главы?

А нет его, ни плохого, ни хорошего. Весь текст — это пища для размышления, это стартер, но вселенной истинности нет, вы к этому придете сами.

Сборник воспоминаний Бориса Стругацкого, посвященных всех истории жизни и писательства АБС, по конкретным произведениям. Я боялась, что это будет поверхностно и скучно, либо только для фанов, но ничего подобного — читала с упоением и не заметила, как закончился. Я очень люблю АБС, но читала у них не все и даже не все из крупных вещей, которые упоминаются в этом сборнике, но это не слишком мешало. Зато о давно любимых «классических» вещах узнала много нового.

Сборник небольшой, и каким-то вещам уделяется буквально пара страниц, каким-то — пара десятков, но в любом случае, это очень интересные заметки, без малейшей нудоты или претензии на «научность». Там и цитаты из переписки между братьями, и старые рецензии, и выдержки из всяких околоцензурных документов, и даже пара дружеских пародий. И написано все это очень легко, отчасти зло (особенно про историю взаимоотношений с советской цензурой), отчасти весело, но в любом случае — очень живо.

Кстати, эта книга помогает по-новому взглянуть на некоторые вещи АБС. Мы привыкли все воспринимать как данность, как законченную вещь, и я лично никогда не задумывалась раньше, насколько ту или иную книгу покорежила цензура и как к ней относятся сами авторы. А ведь это важно, в т.ч. для правильной расстановки произведенйи в сознании. К примеру, АБС пишут, что «Обитаемый остров» задумывался как лихой приключенческий боевичок, без малейшей «глубины» — в сравнении с «ОЗ» так и есть, конечно, но в сравнении с любыми другими фантастическими боевичками других авторов это просто Шопенгауэр. Интересна история «Сказки о Тройке» — я впервые прочитала ее в далекой юности, в паре с «Понедельником», и не заметила совершенно никаких стилистических отличий. «Сказка» для меня и была сюжетным продолжением «Понедельника», но сейчас в том, что написал БН, я вижу много правды: что «Понедельник» — это позитивная история, сочиненная веселыми молодыми людьми, верящими в победу разума над вот этим всем, а «Сказка» — желчная сатира авторов, которые уже ни во что не верят, но и замечать не могут перестать.

Или даже маленькие моменты — к примеру, я не знала, что «Хищные вещи века» — цитата из Андрея Вознесенского, а стишок «Стояли звери около двери...» был придуман маленьким сыном БН. Или что слово «сталкер» придумано из киплинговского героя Stalky. Короче, много и мелких моментов, и достаточно значимых — как рождалась концепция тех или иных вещей. Смело порекомендую всем любителям АБС, а не только самым фэнам.

Удивительно, почему хорошие фантастические романы известны намного меньше, чем всяческая белиберда. Я провел собственный опрос среди знакомых и оказалось, что роман «Бессильные мира сего» почти никто не читал.

Итак о чем роман. О мире настоящих экстрасенсов, не из гламурных телевизионных программ, а из реальной жизни. И совсем не простая их жизнь, поэтому и получаются они «бессильными мира сего». Все охотятся за этими людьми: и спецслужбы, и бандиты, и олигархи.

Здесь и рассказ, как ищут жизнь вечную в секретных лабораториях, как пытаются повлиять на итоги выборов и прочее и прочее, весьма актуальное и в наши дни.

Роман умный и горький . Потому что заставляет человека задумываться о своем месте в этом мире, о своем божественном предназначении. А похоже, что люди этого категорически не хотят. К сожалению...

Моя оценка 10 из 10

Думаю, не страшно в отзыве к киносценарию больше говорить о фильме, который был снят, чем о книге.

Это вариант сценария фильма «Письма мёртвого человека». Очень хорошо, что этот вариант практически не использовали ― фильм намного жестче и страшнее.

Сюжет фильма прост. Некий скорее всего американский город в первые дни после ядерной бомбардировки. В убежище под развалинами музея скрываются бывшие сотрудники. Туда же приходит из центрального бункера муж одной из работниц ― нобелевский лауреат Ларсен в великолепном исполнении Ролана Быкова. Ларсен сошел с ума, как, впрочем, и все остальные. Он уверен, что это не всеобщая война, а лишь локальный взрыв на военной базе под городом и неустанно ищет этому доказательства. С этой надеждой, что погиб не весь мир, а только их город, он и умирает, но передаёт её приютским детям, которых не взяли в бункер, а бросили умирать на поверхности.

«На исходе ночи» гораздо более позитивна. Там дело происходит на острове с военной базой. Ларсен ― всего лишь программист с базы. И там, действительно, взрыв происходит на самой базе, но некие «злые силы» хотят раздуть из этого случая уже всеобщую войну. Ларсен, объединившись с таинственными спецслужбами, добывает доказательства случайности уничтожения города на острове и отправляет их на «большую землю». Дети, в фильме уходящие во мглу, в книге выходят на берег, где их встречают кареты «скорой помощи» Красного креста, а Ларсена вывозят на вертолёте и он наконец видит голубое небо.

Нет, фильм по такому сценарию был бы пустышкой, хорошо, что его почти полностью отвергли. «Письма мёртвого человека» показывает весь ужас безнадёжности, когда видишь и знаешь, что это конец, что человечество погибло и сходишь с ума, пытаясь уверить себя и других, что нет, не всё потеряно, что есть ещё какая-то надежда, что пусть здесь всё погибло, но где-то там, за горизонтом, всё по-прежнему. Вот она ― настоящая постапокалиптика, а не причёсанные картинки множества «а-ля-фаллаут» фильмов. Именно такая она, ядерная зимушка-зима, а не героика «Терминатора», не гонки «Безумного Макса» — грязно-жёлтая картинка, измождённые грязные люди, давящий свист вечной метели, кошмарные изломанные пейзажи.

Для меня две особенности в этом романе важны: описание блокадного Ленинграда глазами ребёнка и позднесоветская картина города. Реалистичность атмосферы эпох, непредсказуемый сюжет (когда непонятно куда дорога выведет вплоть до последнего предложения), более чем нетривиальный этико-философский посыл.

Вообще, мне лично эта книга очень помогла в трудный момент жизни...

Наверное, самая печальная и безнадёжная книга, написанная великим Борисом Стругацким ( как из числа совместных с братом Аркадием, так и сольно).

Грустная сага о том, как бессильными и обречёнными на забвение становятся люди, обладающие немалыми способностями, замечательные таланты, могущие (и очень даже в силах) что-то изменить в преступно серой и насквозь фальшивой окружающей жизни. И не умеющие правильно использовать данные таланты.

«Скучно жить на этом свете, господа!» Н. В. Гоголь.

Интервью не понравилось. Журналистка все время допытывалась: «Вы оптимисты? А почему вы до сих пор оптимисты?», давала какие-то совершенно дурацкие комментарии, упорно навязывала читателю свое мнение о творчестве Стругацких (например, что лучшими у них выходили только антиутопии).

Вообще, творчеству тут уделено меньше места, чем общественно-политическим вопросам. Спору нет, в 1989 году рассуждения о перестройке, гласности, съезде, Лукьянове и т.д казались важными, но сейчас читать про все это без улыбки уже невозможно.

Многие считают, что Кацман в «Граде...» выражает идеи авторов и вообще является главным героем. Однако, ознакомившись с данным выступлением можно убедиться что это не так:

«Кстати, внимательный читатель заметит, что авторы вовсе не стоят на стороне Иосифа Кацмана. Положительная программа, которую излагает Иосиф Кацман, оказывается, заметьте, неприемлемой для главного героя... Мы очень хорошо Воронина понимали. И вот — предложенная Кацманом, по сути дела, надчеловеческая философия: «Что такое человек? Человек — тля, мелкая вошь! Люди приходят, умирают и уходят навсегда, а вот Храм Культуры остается!» Это звучит здорово, красиво, можно представить, как человек себе делает из этого цель жизни, но в этой теории есть некоторая ущербность, некоторая гипертрофированная элитарность, которая не нравится нашему герою, не нравится Андрею Воронину. И он отказывается от нее. Так что те люди, которые хотят сказать, что мы сделали Кацмана проводником собственных идей, заблуждаются».

Согласен с теми, у кого впечатление — натужно... Однако, примем во внимание, что это была новая реальность для автора. Не согласен, что первые 3/4 романа, что-то из себя представляет. Это чистый самоповтор. Творческий багаж никуда не деть.

А вот последняя, это то, что делает автора — Автором, вообще, и данного автора, в принципе.

Он попытался выпрыгнуть из коротких штанишек прошлого. Замуровать в прошлом и совковый инфантилизм, и мещанскую прислоненность. Получилось? Наверное да. А может и нет. В любом случае — это самое ценное в любом творчестве — выпрыгнуть из собственной колеи. 27 теорема — как раз об этом.

Честно говоря, я очень уважаю творчество братьев Стругацких, но последнее произведение Бориса Стругацкого как литературный текст меня сильно разочаровало, хотя журнал «Полдень», в котором под псевдонимом С. Витицкий опубликовался Борис Натанович, стал для меня ценным и желанным приобретением. Может быть, «Бессильные мира всего» оказался слишком сложным романом, и взрослый Борис Натанович просто не по зубам тому поколению читателей, что младше... Но я так и не понял, о чем этот роман. Разве что, «будущее — это труба большого диаметра, которую необходимо перевернуть», как приблизительно высказался один из героев книги. Может быть об этом: что мы реально можем изменить, и кто мы по жизни: творцы, демиурги своей судьбы, или лишь «бессильные мира сего».

В «Комментариях к пройденному» Борис Стругацкий щедро делится подробностями «кухни», на которой создавались произведения братьев-фантастов. После прочтения этой книги в голове возникает множество творческих идей. Поневоле начинаешь мыслить сюжетами, как будто тоже являешься фантастом. Безусловно, самая желанная книга всех поклонников творчества братьев Стругацких.

Прежде всего — респект выдающемуся писателю Борису Стругацкому.

Начало романа — безусловные 10.

И торопливый, скомканный финал. К сожалению.

В принципе, можно представить себе, что это — альтернативная история. Которая могла бы случиться, если бы в нашей стране появилась эта пара — Виконт и Стак. Тогда еще как-то логично. Но если просто — то имеем несбывшийся невнятный прогноз. В который не верится. Вроде как в роман про далекое будущее, когда главный герой, вернувшись с Марса, накручивает номер на дисковом телефоне , а потом на пишущей машинке отстукивает отчет.

Писателю было трудно писать одному. Но все же это была своеобразная учеба для новой реальности. «Бессильные мира сего» — следующий роман С.Витицкого — получился намного сильнее.

Очень жаль, что новых книг Стругацких уже не будет. Никогда.

Роман очень непрост. Но это именно литература, в отличие от множественной макулатуры из попаданцев-боевиков- альтернатив- эльфов второго разряда. Сильнейшая идея о воспитании находит здесь своеобразный финал, заканчивая начатый в «Отягощенных злом» спор. Интересны и экскурсы в прошлое, и диалоги, и многие из героев. Что «царапает» — явно притащенные из 60-х годов экспедиционные впечатления, линейно перенесенные в наши дни, и сомнительная правдоподобность «авторитета» по кличке Аятоллла. Но в остальном — вполне достойно — и тандема мэтров, и самого С. Витицкого. Читать — и перечитывать, вещь!

Всякий раз, когда после после прочтения очередного произведения мастеров начинаю читать комментарии к пройденному, то понимаю, что НИ ОДНО их произведение не обошлось без жесткого редактирования. Очень обидно(( Голову даю на отсечение, что без него (редактирования) их произведения многие читались бы совсем по другому и играли бы граздо большим многообразием идей и красок!

Не знаю, что точно написать о книге. Возможно, я еще не готов, в силу своей юности, понять всю ее суть, и подоплеку, хотя... Атмосфера 90-ых, абсолютная неопределенность, безысходность, разруха... Было это уже, и не раз. Этот роман я практически никак не запомнил, хотя близкий по строю ему «Поиск предназначения» я запомнил куда лучше. Как в комментарии к нему запомнилась следующая фраза: «У Б.Н. накопилось много идей, чувств и т.д., которые он, кучей и вперемешку, излил на страницы». По-моему, процитировал не совсем точно, но суть понятна.

К сожалению, данная вещь не понравилась, не вдохновила и не оставила после себя чего-то запоминающегося. Все-таки, и в правду, «А.Н. и Б.Н., два их обычных мозга, вместе составляли что-то гораздо более их по отдельности»...

Наверное, стоит прочесть литературоведам, занимающихся творчеством братьев или Б.Н. отдельно.

»... скажем так: один из десяти — сумели этот роман понять на том уровне, на котором понимает его автор. Для большинства людей, конечно, энное количество нюансов — и смысловых, и эмоциональных, каких угодно — ускользает. Тут уж ничего не поделаешь.» Так говорил Борис Стругацкий об этом романе в одном опубликованном интервью.

Вот и я не вошёл в это число избранных. Роман мне не понравился, и лишь из глубокого уважения к Мастеру поставил 7.

Я заметил многочисленные самоповторы. Роман очень перегружен, как перегружена память пожилого думающего человека. И когда пройдешь сквозь все это, то в конце читателя ожидает довольно простая мысль, что предназначение было не таким уж и высшим

Понятно, что обычно люди о себе более хорошего мнения. Но это слишком простая мысль для такого романа.

Другие смыслы мне не открылись.

Теперь о последней части. Не срастается она с другими. Не могу я поверить, что главный герой станет кандидатом в Президенты.

Мутанты, баскеры... явно ведь от собаки Баскервилей. Что-то в этом есть не серьёзное, детское. Ну это на мой вкус.

Тяжело было лететь птице с одним крылом.