Книга, читая которую то смеешься как сумасшедший, то содрогаешься от ужаса. Когда меня спрашивают, о чем она, я отмалчиваюсь, потому что сказать «о детях-инвалидах» будет полнейшей дезинформацией. О том, что мы создаем миры, которые потом формируют нас? О том, что созданный когда-то мир, один для многих, может пережить своих создателей и стать самостоятельным? О том, что для того, чтобы попасть туда, не нужны космолеты и всякие высокотехнологические под-транс-кон-пространственные фигли-мигли, — нужны люди... Как определить?

Однозначно — это книга о мире. Он странен, этот мир — то ли параллельная вселенная, то ли коллективная галлюцинация. Странен и непостижим для любого, кто не живет в нем. Он прекрасен и сложен, но и жесток даже к самым посвященным своим обитателям. Он — и в след за ним и вся книга, все девятьсот-сколько-то-там страниц, — как разбитое зеркало, каждый осколок которого отразит что-то свое, и можно до бесконечности играть этими кусочками, складывать их так, что будет казаться, что вот, вот она, «целостная» картина. Но все равно, одно движение, и видимость целостности ускользает — водой по пальцам, сигаретным (если не хуже!) дымом к потолку. И вот, таинственный ночной Лес призывно шумит в коридорах Серого Дома, и в нем живут и охотятся твари. Странные, непостижимые, иногда просто чудовищные существа, живущие в своем, очень ограниченном, замкнутом, жестоком мире. Мире, живущем по Закону, которого никто не знает, но который выполняется неукоснительно. И каждый живущий знает точно, что скоро — очень скоро! — миру настанет конец, каждый знает, когда именно для него, _конкретно_ для него, для каждого в отдельности, придет время этот мир покинуть. И каждый знает, что там, в «наружности» ничего нет.

За этим колдовским туманом, так охотно играющим воображением усталого, заблудшего путника, легко забыть, что это за мир. Что такое Дом с точки зрения «нормального» человека, жителя «наружности», каковым, я уверена, является читатель. Легко и приятно. И страшно, страшно. Повторю снова: этот мир прекрасен. Он великолепен! И он чудовищен, уродлив, искажен не то, что «гротескно», но невероятно, уродливо. Страшно. Он неприемлем для «нормального» человека, как любая вселенная, в которой ему, «нормальному», не довелось родиться и жить. Иная, параллельная, в которой «нормальному» суждено вечно ошибаться, оступаться и падать — и так до конца, его или мира. Который закончится ровно в назначенный срок...

Стоит родиться, чтобы написать такую книгу.

Стоило научиться читать, чтобы поселиться в ней.

Иногда кажется, что ее портит количество слов, страниц, описаний, множество ненужных ситуаций.

Потом понимаешь, что все уместно.

Такие книги нужно читать в детстве.

Если роман вам не понравился, значит вы просто живете в другом Доме.

Мы все живем в Наружности, в мире, который для нас привычный, местами уютный и достаточно просторный. Мы родились в нем и выросли. Но есть Дом, куда попадают с самого детства те,кого наш мир не принял, и они создали свой, ни на что не похожий. Роман М. Петросян заставляет взглянуть на себя изнутри. Ведь дети, населяющие Дом — это мы, только «вывернутые наизнанку».

У А. Грина есть рассказ о жене, которая проснулась и не узнала своего мужа, так как увидела его иным зрением. Ее муж был, в отличие от себя «наружного», прекрасен. Многие из нас, к сожалению, предстали бы перед ней уродливыми, без рук, без ног, скорбные разумом. Но дети, живущие в Доме, уже такие — внешне. Всех окружающих они видят по-другому, выражая это видение в правильных прозвищах. Они дистанцируют себя от мира людей, делясь на стаи ( в детских домах часто иерархия строится по принципам уголовной зоны). Они ведут свою большую Игру, но в этой детской Игре — все взаправду. В ней даже убивают.

Они создают свою Реальность, где каждый становится кем-то другим, наверное, собой настоящим. Нет, Дом не живой, сделай там ремонт, сотри со стен надписи, и волшебство исчезнет. Обитатели Дома — Кузнечик (он же Сфинкс), оборотень Слепой, Вонючка (он же Табаки, он же Хранитель Времени), Рыжий( он же Ангел Смерти), и другие магические личности (они же воспитанники-инвалиды), снова наполнят его своими магией и колдовством. Тех, в ком слишком много от Наружности, отвергает не Дом, а они. Но почему же тогда их Реальность оказывается тоже полна боли , печали и одиночества?

И многих она пугает даже больше Наружности, поэтому только часть обитателей Дома решится уйти и стать в этом мире Спящими. А некоторые просто не смогут, потому что они полностью здешние, и это вечно будет бередить их души. А один из них , в чьей власти делать людей счастливыми, останется с нами по своей воле, и этого ему не простят ни те, ни другие. Но ему будет оставлен некий Дар, чтобы в следующем круге времени обитатели Дома смогли хоть немного полюбить этот мир .

Роман М. Петросян очень обманчив, как и его Дом. Выглядит таким тинейджером, а на самом деле он очень взрослый и мудрый, и кто-то в одном из главных героев обязательно узнает себя. (Я, например, Курильщик.) Читался очень легко, и,что не часто со мной случается, жаль было дочитывать последнюю страницу.

Вы помните себя ребёнком? Вот это странное – одновременно прекрасное и страшное – время, когда счастье может составиться из нового фантика от жвачки, пополнившего коллекцию, и из новогодних подарков, найденных утром под ёлкой. А ещё — из дурацкой, но очень важной песни, которую ты громко вслух поёшь, держась за руку большого и надежного взрослого человека, который – ты точно знаешь – тебя любит и оберегает. А грандиозное несчастье – это.. ну, допустим, разбитая любимая чашка и то, что родители заставляют идти спать тогда, когда по телевизору «Что? Где? Когда?».

А подростком себя помните? Когда всё то же пресловутое счастье и тема для разговоров на целую неделю – это записочка от мальчика на уроке географии. А несчастье, сопоставимое с крахом всей жизни – это то, что записочка прилетела не от того, от кого её так ждёшь.

«Дом, в котором…» — это очень большая книжка, словно специально предназначенная и для тех, кто всё это помнит, и для тех, кто забыл, но очень хочет вспомнить. Роман об интернате для детей-инвалидов? О, я с большим недоверием открывала первые страницы, потому что вполне закономерно ждала и опасалась душераздирающих спекуляций на подобной теме – ждала ну почти что полного мрака, выжимания из читателя очевидных сострадательных слёз и прочего «трепета», который – как бы ну совершенно лишний в нашей «взрослой» жизни. Недоверие прошло очень быстро, потому что столкнулась я… ну практически с воплощённым колдовством. (Не стоит думать, что речь о «рождественской сказке». Колдовство – оно ж разным бывает. Бывает и тёмным).

Дом – он почти что живой. Это, в контрасте с обыденной «Наружностью» — почти что магическое параллельное пространство для множества его обитателей, пространство со своей историей и скелетами в шкафах, со своей географией и сводом законов. Обитатели же.. о, их очень много. Они калейдоскопом пронесутся перед глазами читателя, рисуя собой, населяя это пространство – кто-то мелькнет тенью, а кто-то пройдет от начала до конца всю эту тысячу страниц. Они – дети, но не дети. Они разговаривают так, как многим взрослым и не снилось, цитируя классику и играя словами. Они — требующие жалости инвалиды-колясочники? Да нет, именно про это, местами, буквально заставляешь себя вспомнить, потому что они… живут, и они настоящие. Они, разумеется, сбиваются в «стаи», присваивают им названия и носят «униформу». Они борются за власть и влияние и даже убивают друг друга. Они рисуют на стенах и делают друг для друга одежду, верят в амулеты и околдовываются музыкой, и… дружат, по-настоящему дружат и поддерживают друг друга. А еще у нас на глазах — и растут, и влюбляются, и… и панически боятся дорасти до выпуска, до ухода из привычного знакомого Дома в пугающую своей неизвестностью «наружность» взрослой жизни.

(Ой, уймите меня кто-нибудь, а то я сейчас снова расчувствуюсь, доведу сама себя до слёз и напишу вместо отзыва ещё один роман в тысячу страниц)).

Я, пожалуй, могла бы сформулировать миллион претензий к этой книге как к роману. Да, она длинновата. Да, местами она мутновата, не отличается легкостью и изяществом композиции и… как бы это сказать, «чрезмерна». Но. Если бы подобное чтение попалось мне лет в тринадцать, я бы держала эту книжку под подушкой, потому что безнадежно влюбилась бы и в сам текст, и в главных героев. А сейчас.. ну просто считаю, что это очень хорошая книга о такой страшной штуке, как взросление. Книга, которая притом ещё и даёт возможность каждому желающему испытать широчайший диапазон эмоций – любовь и неприязнь, сочувствие с состраданием, страх со всеми своими спутниками и так до бесконечности. Короче, весь возможный «комплект».

ps спасибо baroni за личную рекомендацию… Иначе, боюсь, я бы никогда и не узнала о существовании этого странного, но чудесного романа.