Роман не понравился. Нет, читать начал не сам, а по рекомендации знакомой, которая была в восторге от книги. Лучшая книга десятилетия! В общем, прочёл.

С жизнью в детских приютах знаком не понаслышке, поэтому когда начались описания жизни Дома, сразу возникли вопросы — что это? Из какой реальности? Так же не бывает! Решил для себя — хорошо, действия происходят в неком параллельном мире, или вообще во сне, поэтому не буду так придирчив.

Первую книгу прочёл довольно быстро, втайне надеясь найти здесь черты раннего крапивинского творчества, дальше стало труднее, потому что скучно. Такое ощущение, словно читая ты пробиваешься сквозь слои старой пыльной паутины. Герои пытаются быть рельефными но им это удается очень плохо, и я не мог сочувствовать никому, все они словно плохо оживленные манекены играющие роли, которые им не хочется играть.

Дочитывал третью книгу из чистого упрямства, узнать чем кончилось, уже не ожидая никакого чуда, но хотя бы проблеска чего то необычного. Увы.

Чем то мне эта трилогия напомнила трилогию Лю Цысиня, про темный лес. Много слов, много хайпа, очень много восторженных отзывов, глубоких философских разборов. А начинаешь читать — так себе, любительская графомания какая то. Может сам способствовал разочарованию, возлагая завышенные ожидания на ещё не прочитанную книгу. Возможно.

Моя самая любимая и уважаемая часть книги и вот почему: в начальной сцене нам показывают прибытие безрукого ребенка-инвалида в некий Дом, таким образом дается установка, что это некий интернат именно для детей с ограниченными физическими возможностями. Иногда сопровождающиеся расстройствами психологического поведения.

Отсюда — Могильник (лазарет, больница, госпиталь, врачи, санитары, изолятор-карцер для буйных и др. приметы)

Первоначально рассказ ведется от имени вполне здравомыслящего человека, только недавно ставшего инвалидом, потому что ему успели подарить новые красные кроссовки и куда-то делись мать с братом.

И, как человек, воспитанный на традициях советской и в общем-то нормальной литературы, до всяких повесточек, я, как читатель наблюдаю вполне разумное видение и понимание ситуации в Доме глазами обычного подростка.

Такого, который подобно героям Крапивина и прочих (Владик из «Та сторона, где ветер», «Я умею прыгать через лужи», Гагик из «На берегу Севана») стремится к общению с обычными детьми и считает себя не хуже прочих детей, несмотря на некоторые физические ограничения.

Тот же Арктур, гончий пес — все нормальные существа стремятся быть или стремиться быть «как окружающие» здорового социума, а не ограниченного мирка.

Демосфен целую систему преодоления своих недугов разработал.

На самом деле в первых главах очень точно подмечены особенности подросткового мировоззрения и «стайного» поведения.

Характеры учеников, особенно Слепого и Кузнечика переданы ярко и точно.

Если Кузнечику важен стимул и мощная агитационная мотивация извне, пусть в виде «примитивного» желания стать сильнее и побить обидчика, то у Слепого мотивация генерируется изнутри.

Он самодостаточен и выглядит более цельным, когда замечает, что в этот раз нас побили не всей толпой, а на 1 человека меньше. Физический урон с каждым разом уменьшается, а «ответная мощь» наоборот, увеличивается.

Мальчишки здесь показаны как обыкновенные мальчишки, пусть и с некоторыми физическими недостатками. И все эти неземные оеролы Стервятника-знатока «изнанки» , «Хранителя времени» еще отсутствуют.

Есть просто пацан, которому нравится толпой «обрабатывать новичков», и есть Вонючка, который всех достает, приседает на мозги и который пользуется нечестными приемами. (шантаж, вымогательство, синдром плюшкина и сороки-воровки).

С этой стороны все отлично.

Яркий метафоричный язык, достоверно описанные психологические реакции.

Даже обилие «кличек» всему и всем, а также излишняя драматичность (Мальчик по прозвищу Смерть) вражда между некими группировками, драки и всякое местечковое мифотворчество с раскрашиванием стен кажется вполне допустимым и вписывающимся в концепцию вселенной.

Однако потом начинается «изнанка», «Лес» и прочий лютый трэш.

И Гезалов в «Соленом детстве» и Лиханов в «Благие намерения» подробно рассматривали поведенческую психологию детдомовцев и отказников.

Однако сама идея бытописания пребывания в интернате для детей-инвалидов постепенно и незаметно скатывается к тому, что нормальное здоровое стремление думать рационально, не поддаваться различным мракобесиям и суевериям (Очевидно, что это боги наслали на островную цивилизацию Крит землетрясение, а затем и цунами. Значит, боги их не любят — привет Дробышевскому!), а наоборот, развивать свои сильные стороны (рисование, музыкальность, паралимпийские движения) становится чем-то нездоровым и запретным.

А быть «не вписывающимся в социум» — это круто, похвально и престижно.

Если герои других книг несмотря на свои ограничения стремились влиться во взрослое гражданское общество, не быть обузой, изгоем и отщепенцем, замкнутым в своем узком мирке, то здесь воспевается стремление к бодипозитивизму и побегу в вымышленные миры галлюциногенов и психиатрических расстройств.

Нечто похожее есть у Несса, когда герой узнает про «посвящение во взрослые», или противопоставление вымышленного иллюзорного мира с феодальной системой и иерархией и реальностью настоящих ученых и инженеров у Ларионовой (Зеленый Джаспер, владетельный Эрл Асмур и благородная мона Сэниа).

Книга может использоваться в качестве своеобразного «быстрого теста» на устойчивость к различным манипуляциям, подмене понятий и внушениям.

Какое счастье, что во времена античных греков не придумали еще терминов вроде «паническая атака» или «биполярка». А то Демосфен и прочие деятели могли бы почивать на лаврах несчастного страдальца и на собственной пятой точке . Равно как известный альпинист и полярник Наоми Уэмура, который по первости не мог даже подняться на Фудзияму.

Вместо этого здравая позиция и адекватные поступки Черного и Курильщика прямо осуждаются как «предательство», отсутствие оригинальности «белой снежинки» и фантазии, ну и вообще, вещь крайне несовместимая с модной «повесточкой» и трендом на крайнюю индивидуализацию.

На мой взгляд, это произведение — что-то вроде современного аналога «Героя нашего времени».

Как говорится, сами внушаем такие мысли и сами подобных «героев» воспитываем.

Так что первая часть, где минимум Леса и всякой псевдо-мистики — 7, а все остальное — это вообще какая-то ерунда не выше 4.

и вообще, будьте человеками разумными, смотрите и читайте Дробышевского!

Роман мне не понравился. И прочитал его с трудом.

По мере чтения писал критический отзыв, но когда дошел до концовки, все стёр.

Напишу только вот что. Про это здесь вроде никто не писал.

Очень мне напоминает это Карлоса Кастанеду. Уход партии нагваля в иную реальность. Есть у автора и прямые отсылки к этому. Вот так вот: нагвали, сталкеры и сновидящие в доме инвалидов. Идея интересная, но воплощение невероятно нудное, скучное, затянутое, вторичное и недостаточно проработанное. На этом, пожалуй, я и остановлюсь.

Галлюциногенные грибы, дурман, тыквы-горлянки, прыгуны, ходоки, спящие... всю книгу мне это кое-что напоминало, но я гнал от себя эту мысль. И вот оно в конце книги: «Сумерки — это щель между мирами». Прямая цитата из Карлоса Кастанеды.

Третий роман такой же затяжной и унылый, как первые два. Строго дозированно и очень скупо, полунамеками, чуть приоткрываются некие тайны, медленно-медленно автор подвела нас к концовке. И если раньше магичность реализма можно было списать на изменённые состояния сознания вследствие приема субстанций, то в конце началась

Мало того, что роман долгий и унылый, так он ещё и вторичный идейно.

Прочитал ещё один кирпич. Наверно фанатам не приятно будет, но мне вот не понравилось вообще. Самое страшное, что этот роман может быть бесконечным. Что нового мы узнали в этом немалом объеме? Появились новые персонажи. Старые персонажи чуть подробнее раскрылись. Появился новый закон Слепого согласно которому

Магическая составляющая в этом томе демистифицирована, так как дан прямой намек, что связано это с приемом наркотиков или галлюциногенов.

Я ещё раз могу упрекнуть автора в небрежности. Акцент полностью сделан на общении, игнорируется объяснение того мира, в котором это все происходит. Типа любую чушь можно списать на магический реализм, он все стерпит. Ну вот например. Выпуск там происходит один раз в семь лет. А дети в Доме разновозрастные. То есть всех разом выпускают из Дома и переводят в Наружность. Это вот как вообще? Автору на это полностью наплевать, как и на многое другое. Зато можно бесконечно описывать грязь, курение, туалеты, коридоры, комнаты и бесконечные разговоры и разборки.

По моему, естественно, субъективному мнению это какая-то унылая графомания.

Из тумана небытия и безвременья, а точнее недосказанности проступает для читателя дом-интернат. Законы, правила и принципы по которым живёт наш социум, в доме не существуют, они здесь другие. Почему они именно такие, нам не известно. Просто даны как декорации, которые надо принять и не думать над этим. Дети там живут в какой-то грязи, курят, пьют, принимают наркотики, убивают друг друга. Есть там директор, воспитатели, даже учебные занятия проходят. И вот этому всему уделено примерно 3% текста. А 97% — это общение детей между собой и их внутренний мир. Но интриги довольно линейные и простые, читать это вообще не интересно (мне не интересно). Детьми жильцов дома назвать сложно. Не воспринимаешь их как детей, симпатии и сочувствия нет. Некие существа с физическими, психическими и моральными дефектами. И вот они там варятся в этой среде. Ни добра, ни зла, все перемешано в серое месиво, опасное и отвратительное. Для кого это написано, для чего, какой во всем этом смысл? Есть немного мистики, буквально несколько раз упомянуто о чем-то необычном (ходоки, прыгуны, ликантропия). И даже это меня оставило равнодушным.

«Курильщик» явно не является законченным, отдельным произведением. Его можно рассматривать только как часть романа-эпопеи.

Книга очень понравилась, даже и не замечаешь что дети инвалиды.

Как и писала, есть отличный альтернативный финал — фанфик «За порогом Дома» авторства Пеннивайз.

дело в том, что в оригинале Петросян кому смогла сделала «хорошо», Спящим — вернули тела в Изнанке, взрослому Сфинксу — мелкого Слепого без Лосячего обожания, а мелкому Сфинксу-Кузнечику — заботливого вонючку-Табаки плюс Встречу с конфетти

Однако мелкий Слепой — совсем не тот, который прошел со Сфинксом огонь и воду и который с ним на равных. Это как Кей Дач получил в конце всех книг не Артура Кертиса, а Томми Арано

А Слепой который в Лесу — одинокий и без Сфинкса как без какой-то части себя

К тому в изнанке у него нет Крысы с помолвочным кольцом и перспектив активной половой жизни и душевных отношений)))

При этом уже где-то с 2-3 главы 1 книги у меня Кузнечик четко ассоциировался с Генкой Кузнечиком(!) О как! Крапивина просто так не вытравишь и не забудешь.

Курильщик — должен быть крут, как тот самый Курильщик из Секретных материалов, а Крыса — это конечно же кто-то из Крыс, который разбойничали вместе с Цири

Сфинкс — это конечно же «Египтянин» группы «Пикник» и Кречмер- герой Никополя.

Слепой у меня ассоциируется с Хозяином дорог и проводником отсюда Лукьяненко

Как видите, как бы ни старалась автор придать персонажам черты уникальности, загадочности и проч. «характерности» герои затмеваются другими персонажами с похожими именами, внешностью и поведением.

Как-то недостаточно оригинально и полно Петросян их прописала.

а Табаки у меня ожидался не Хранителем времени, а подпевалой и мерзким предателем и трусом, как у банд из Сандалика или Колыбельная для брата

апд. вот еще раз прочитала книгу и в недоумении, что это?

С одной стороны похоже на «крапивинскую банду какого-нибудь Пыни или Валета», но они какие-то бесцельные и статичные. Еще они инвалиды и их по идее надо жалеть, но автор так все описывает, что жалеть надо жителей близлежащих домов и персонал. Ну и заранее полицию, соцработников, всех кто столкнется с ними в будущем.

Что движет ими и автором? Как Слепой стал «лидером Дома»? Есть статусы, роли, теория малой группы и персонажи настолько не дописаны что «вожак» по идее не может быть вожаком. Нет харизматичности, амбиций, ораторских способностей, воли и проч. Персонажа просто нарисовали в таком статусе и все. Каких-то логичных или других подводок к этой роли я не вижу.

Мотивации между персонажами тоже как бы и нет. Автор большую часть сюжета сказала в начале (чем заканчивается и чем закончится, а также «система» правил Дома) и как бы всю книгу можно описать в 3 предложениях.Дети разбиваются на группы, слабо взаимодействуя между собой и почти не контактируя с воспитателями и персоналом и придумывают Игру,чтобы занять оставшееся время до выпуска из заведения и боятся выхода «в мир».Все эти «нюансы», порезал кого-то Слепой, не порезал, перевели из одной палаты в другую как-то описаны, что в принципе «что воля, что не воля — все одно«Самый главный посыл получается примерно такой: «их надо в поликлинику сдать, для опытов». (зачеркнуто.Такие дети «чужие», прям как какие-то с другого измерения. Аномалия. их надо отселить в какой-нибудь провал между измерениями и закупорить. Все. Ну или усиленно проводить политику стерилизации родителей. Какой-то зверский вывод, но так все описал автор.

АПД — 2. Дм. Гоблин Пучков в «Когнитивных войнах» Семена Уралова говорил простую вещь: Когда при каком-то событии «давят на эмоции» , будь уверен, что тобой манипулируют. Много слов, нацеленных на вызывание эмоций, но это рассчитано на внушаемых людей и инфантилов-подростков, а на деле 5 предложений

***

Я читала достаточно книг в которых действие происходит в закрытых учреждениях, подобных больнице или интернату.

(Благие намерения, Соленое детство, Не наступите на жука, какая-то детская книга в синей обложке про больницу, Президент Каменного острова, к примеру)

И чисто «детдомовские», и чисто больнично-палатные, и когда в интернате проходит часть сюжета книги и часть жизни персонажа, поэтому то, как описано все это здесь, мне представляется некоей сомнабулической иллюзией после дозы сильнодействующих лекарств/препаратов.

в конце кто-то должен очнуться и окажется, что все эти «сверхспособности» были всего лишь глюком.

Текст можно читать с любого места, как мне кажется. Собственно как иногда у меня получается, около 3-4 книг таким образом «прочла».

Тыкаете в понравившийся абзац, если интересно, читаете до первой непонятной главы, затем ищете последнюю предыдущую главу, где рассказано/описана ситуация которую вы не знаете и из-за которой пошли «в начало». Потом добираете другие кусочки, потом можно скакнуть вперед, глянуть финал и отталкиваясь от деталей, которые упомянуты в конце ищете важные пропущенные недостающие эпизоды.

Можно спокойно пропускать какие-то главы, абзацы, описания, страницы — в конце все утрясется и все расскажут.

Описания характеров чисто визуальные, как в аниме и манге, и комиксах.

Т.е. зеленоглазый, тощий, слепой, с острым подбородком, без рук, блондин.

Чем хороши такие шаблоны, тем что можно «подстраивать перса» и сюжетные повороты под себя.

Т.е. от персов только костяк, вот он имеет того-то в друзьях, он сделал то-то. Мотивация, предыстория и глубинные черты , скажем прямо, множество авторов об этом даже не имеют представления, что это такое.

Вот если сравнить со стилем Страуба, там никаких особых поползновений в альтернативные варианты мотивов героя не может быть. Внутренний мир, система ценностей и мотиваций прописаны четко.

поэтому можно любой эпизод трактовать так, а еще так, в 10 разных сторон и кучу взаимоотношений.

Эта недосказанность отлично стимулирует фанбазу и среди фикрайтеров обязательно отыщутся пара-тройка упоротых фанатов с хорошим языком, грамотной речью, которые напишут ау-шный маленький шедевр, который компенсирует всю незадачливость оригинала. Главное примерно ориентироваться кто с кем, в какой команде против кого, а фаны все растолкуют и приведут убедительные доказательства.

Мне так повезло с «Потерянными душами» Поппи Брайт, всякими «атаками титанов», «Психо-пасс», «Блич, кое-что у Кинга и даже Скабиор из «Гарри Поттера».

Структура сюжета как бы интригует, потому что в начале описан флэшбэк и есть цель узнать как все совершилось и закончилось много лет назад. в принципе, уже глянула гид по персам, кто есть кто, но интересно как помер или погиб брат стервятника.

Нож которым убили Лося — прям напоминает нож, которым Набу полоснул героя Такеши Китано в «Королевской битве».Был еще момент пыряния ножом в «Сонатине», но там другой акцент.

Книга ненапряжная, слегка интригует, но без фанатизма, слог автора средненький. Глюков и «потока созгнания» много, но как при просмотре бразильского или индийского сериала отдельными страницами можно пренебречь, т.к. финал более-менее предсказуем и сюжет тоже.

подростково-школьные идеи-фантазии.

Но расслабляет и отвлекает от серьезных книг, для «перекуса» между анализом и сопоставлением воспоминаний 4 разных моих «любимых» американских ветеранов войны во Вьетнаме пойдет. (Мои любимые — это Цыпленок и ястреб, Глаза орла, Кровавые следы, Намсенс и Нижние уровни ада, в данный момент перечитываю 2, 3, 5 и еще Дорогая мамочка Уарда)

Оценка низковатая, но все равно прямо=таки активно плюсую за симпатичность и няшность/анимешность персов и анимешную атмосферу. Есть несколько фанов-артеров которые прям крутые рисунки нарисовали, в отличие от оригинала. вот что значит «стимулирование фанатской активности»

Зачем вы читаете?

Лично я читаю, чтобы отвлечься от проблем реальной жизни и прочувствовать эмоции другого персонажа.

Отсюда фантастика и POV от одного классного героя.

Дом, в котором мне этого не дал...

Море героев и куча проблем реальной жизни...

Паззл, из которого состоит книга, я составила еще на первой трети, а дальше тупо скучала. Читать с блокнотом в руке, выписывая все детали: так себе удовольствие.

Перетасовать главы, сократить — и был бы даже сюжет...

Кстати, а о чем сюжет?

Существует две версии:

для прагматиков как я, считающих, что это странно завернутая интеллектуальная проза про обдолбавшихся и обкурившихся детей-инвалидов, коих целая малоприятная толпа, выживающих в пансионате,

и для романтиков, которые в граффити на стенах умеют рассмотреть магию.

Для меня книга стала:

Игрой, правила которой писали до меня, без меня и не для меня.

Произведением для литературных снобов, которые боятся выглянуть наружу и поискать более интересные жанры, предпочитая сидеть в разваливающемся ветхом доме классики, давно приговоренном к сносу.

Навороченной кормушкой, куда насыпали не корм, а фуагра...

Пищей для ума, но не для сердца...

Книга написана отличным языком, но сюжет здесь служит протезом, который вроде как не нужен, но удобен.

Для фанатов книги скажу: я училась на кафедре СРЯ (совр. рус. литературы) и могу таки заявить: Петросян крута и ее смело можно ставить в ряд с Рубиными и прочими гигантами интеллектуальной литературы, но это не комплимент, имхо.

Если будете говорить, что такого в фантастике я никогда не найду, я возражу с Дяченко и Нессом, которые ровно те же самые мысли пишут шикарным языком, только без зауми, растекания мыслью по древу и с интересным сюжетом!

Как итог: Я честно осилила этот безразмерный том, но не прониклась...

Близится последний выпуск, а вместе с ним и завершение длинной истории Дома. Грустная книга, в силу того, что расстаешься с полюбившимися героями, уходящими во взрослую жизнь и оставившими сказку Дома за спиной. То что ранее можно было с натяжкой списать на воображение детей, окончательно разделилось на два мира, разделились в своем выборе и герои. В отличие от прошлых выпусков, последний выпуск не закончился кровавой драмой, но тем не менее добавил седых волос взрослым.

Не знаю как у других, но у меня от последней книги осталась пустота, я вместе с героями попрощался с Домом. Странно, но в сравнении с этим циклом прочие прочитанные книги кажутся пустыми, настолько много эмоций выплеснуто на страницах книги главными героями и настолько яркие сравнения, образы и персонажи. Мир Леса является неотъемлемой частью Дома, и возможно книга ни сколько бы не потеряла, если бы этот мир не был реальным, а остался воображаемым. А с другой стороны без Леса, ходоков и прыгунов, не было бы этой атмосферы Дома, полной тайн о которых многие знают, но о которых не принято говорить, и далеко не каждому Дом откроет свои секреты. Мне хотелось бы понимать и чувствовать как Сфинкс, но думается мне, что я пока только Курильщик...

В Дом вернулся воспитатель Ральф, единственный кто осмеливается жить среди воспитанников на втором этаже и больше других проникший в тайны Дома. В Дом вернулся Лорд, Курильщик балансирует между нашей реальностью и реальностью Дома, в Доме принят новый закон и в корпусе мальчишек появились девчонки и в Доме наступила самая длинная ночь... Какие изменения она принесет обитателям Дома?

Книга по-прежнему хороша и восхитительно сказочна, и так же по сказочному жестока. По моим ощущениям во-второй книге больше жизни и больше мистики. Коридоры и классы наполнены детьми, девушки попавшие в мужской корпус вносят свой колорит в ежедневную жизнь парней, стало больше общения и сильнее раскрыт мир Дома. И одновременно появилось больше мистики, то что раньше можно было списать на воображение детей, теперь уже не так однозначно выглядит. Все еще можно притвориться, что в Доме нет ничего сверхъестественного и все происходящее только детские «игры», но делать это становиться все сложнее. И я по-прежнему восхищен авторским мастерством слова, удивительная книга.

Книга давно появилась у меня в рекомендациях, долго валялась в закладках и я все никак не решался приступить к ее чтению. Однако настал момент, когда бесконечные незаконченные книжные сериалы побудили прочитать что-то законченное... Прочитал первую часть «Курильщик» и чувствую, что чтение следующих частей придется отложить на некоторое время. Просто потрясен развязкой первой части и восхищен мастерством автора.

Начал читать книгу как что-то сказочное и далеко не сразу пришло осознание, что Дом — это школа интернат для детей инвалидов. А где есть дети, пусть даже не полноценные, там есть и свой собственный жестокий мир, в котором нет места взрослым. Два мира существуют параллельно, соприкасаясь, но не пересекаясь. Мир взрослых обычен и привычен, а вот мир детей заполнен тайнами и не детским противостоянием. Здесь нет имен, только клички, которые нужно заслужить. Здесь царит собственная иерархия сильных. Здесь правят стаи по неписанным законам и живут в домах-логовах. Здесь мирятся со взрослыми как с неизбежным злом и не пускают их в свой мир. И над всем этим царит Дом, полный тайн и легенд, передающихся от поколения к поколению. Дети жестоки, а детское воображение способно наделить волшебством, даже самую неприглядную действительность и я, впечатлен, насколько мастерски Мариам Петросян удалось об этом рассказать. Исключительно образный язык, читаешь и временами совершенно забываешь о реальности и тем страшнее эта реальность, когда в нее возвращаешься...

Если вы совпадёте по мироощущению с этим романом, то ваша оценка ему будет 10 баллов из 10-ти; если нет, то оценка будет низкая. При этом не важно, какую литературу вы любите и читаете.

(Я сам долго опасался читать «Дом», опасался что это будет некая муторная психоделика в духе Франца Кафки, но это роман совершенно иной и особенный. И совпадение мироощущений в моём случае произошло.)

Это самое мироощущение берёт своё начало в том времени, когда автор придумала и создала Дом. Хотя действие романа происходит не в полне определённом времени, по многочисленным деталям и культурным кодам не трудно узнать это время — примерно самое начало 90-х. Мироощущение этого романа — это мироощущение именно того времени. Тот мир безвозвратно потерян, его место занял новый. Теперь кусочки того мира можно уловить только в воспоминаниях, старых журналах и в редких заброшенных уголках, куда новый мир ещё не добрался. Но Мариам Петросян удалось невозможное — наполнить свою книгу концентратом ушедшего мира и таким образом сохранить его. Только в то особенное время, или лучше даже сказать Безвременье, и могла материализоваться подобная история.

(В начале 90-х был такой популярный молодёжный литературно-художественный журнал «Мы». Там помимо различных интересных для молодёжи статей о психологии, музыке, массовой культуре и т.д. печатались произведения как известных авторов, так и начинающих, и даже творчество самих читателей. Так вот «Дом...» идеально вписался бы в формат этого журнала; легко представить, как фрагменты романа и иллюстрации к нему выглядели бы в таком журнале.)

Где территориально происходит действие также не упоминается. Даже редкие имена собственные — Ян, Агата, Эрик — не могут прояснить ситуацию относительно того, в какой стране происходит действие. Об этом можно судить только с большой долей приблизительности. Герои дома слушают «Лед Зеппелин» и Ингви Мальмстина, читают «Джонатана Ливингстона», на стенах лазарета там изображены Микки-Маусы и Винни-Пухи; при этом никаких привязок к конкретным странам и национальностям практически нет. В прочем, в реальности такой Дом не мог бы существовать. Никто бы не разрешил детям жить так, как они живут в своём Доме.

Одна из основных идей романа — эскапизм, бегство от реальности. Поэтому не удивительно, что автор — женщина. Мужчинам эскапизм зачастую не так близок. По сути, каждый из нас живёт в своём отдельном мире; и внутренний мир женщин кажется более привлекательным, им легче создать мир, в который хочется сбежать. Трудно представить, что подобную книгу мог бы написать мужчина.

(То обстоятельство, что автор женщина и большая часть читателей (по крайней мере судя по отзывам) тоже женщины, также в некоторой степени вызывало у меня сомнения по поводу того, читать ли этот роман.)

Место действия романа — дом-интернат для детей инвалидов. Пожалуй, более страшного места для ребёнка не существует. И вначале мы не ждём от книги положительных эмоций. Но постепенно Дом становится понятнее, уютнее, волшебнее, и происходит терапия — то, что казалось самым страшным, больше страха не вызывает.

Жанр романа определяют как магический реализм, но к нему вполне можно отнестись, как к условной фантастике или фэнтези, где действие происходит в похожем на наш, но не совсем в нашем мире; где герои похожи на обычных подростков, но всё же они не обычные подростки и даже не обычные люди.

Эти персонажи-подростки не кажутся несформированными личностями, которым ещё только предстоит стать взрослыми; наоборот, перед нами предстают образы необычных, мудрых, духовно сильных героев. Это дети, которые не просто равны взрослым, как личности, но и превосходят многих взрослых в этом плане.

В целом, «Дом...» это попросту хорошо написанная книга. (Окончание дочитывал едва ли не до утра, как будто сам переживал ту самую Самую Длинную Ночь.) То, что поначалу кажется фантазиями героев, их снами, галлюцинациями, наркотическим бредом, иллюзиями затем оказывается чем-то, что действительно происходит в реальности. И в этом отношении, если вспомнить фантастику, Мариам Петросян даёт фору Филипу Дику по части вопросов реального и нереального.

Автору удалось создать редкое явление в литературном мире — субкультурное произведение. По пальцам можно пересчитать книги, которые вызывают появление фанатской субкультуры. Есть, например, толкиенисты, есть поттероманы, и есть домовцы.

Чтобы полюбить эту книгу, нужно быть (или попробовать стать) хоть немного шизоидом, в хорошем смысле этого слова (а хоть бы даже и в плохом). И хорошо, что существуют такие книги, которые помогают ощутить мир по новому, увидеть существующее в нём волшебство.

Сложно писать отзыв на такую книгу... 10 баллов — это минимальная оценка, которую я могла бы поставить. Книга меня увлекла, захватила и не отпускает. Хотя может это Дом впустил меня и стал местом, которое мучительно было покидать и куда хочется вернуться. Я прекрасно понимаю, что испытывал Седой по возвращении.. Я, если бы могла, поступила так же.

Дом не всем нравится, не все его понимают, но он стОит того, чтобы на него обратили внимание.

А если серьезно, то я согласна — книга местами и даже многими не соответствует литературным законам (неким законам, о которых у меня есть интуитивное представление). Многие истории не имеют начала и резко обрываются, о многих героях ничего не известно, даже сама автор не всегда знает, что с ними происходило, книга задает много вопросов, но дает крайне мало ответов, внешний вид героев возможно вводит в замешательство, все ли ружья на стене выстреливают?

Однако... История крайне реалистична. Читатель как будто становится новичком, ему приходится погружаться в сонм героев, пытаться их запомнить — их имена, внешность, кто-то становится его другом и он проникается симпатией, кто-то проходит мимо и в памяти не остается четкого образа, и конечно же новичок не узнает всей предыстории. Он видит лишь последнюю сцену и по ней пытается реконструировать весь спектакль. Это очень жизненная ситуация — социальная адаптация, поиск своего места в сложившемся социуме.

Что касается инвалидности, то Дом является прибежищем для разных людей: тех, кто не может ходить, людей с эпилепсией, сирот, Русалок. В таком контексте инвалидность не существует в нашем обычном понимании, это скорее что-то наподобие особенностей у людей икс или марвеловских героев. Между Сфинксом и Мистик принципиальной разницы нет. Мистик могла бы запросто оказаться в Доме. Она в некотором смысле одна из них, «домашних».

Эту книгу нужно читать не так как другие, нужно быть морально готовым к тому, что Дом — настоящий хозяин, он может повернуться к читателю глухой стеной и всё, что останется делать — это пройти вдоль по улице и оставить это место позади.

Я приступила к прочтению этой книги, благодаря рекомендации от сайта. Мне очень нравились алгоритмы, они всегда удачно подбирали литературу, но этот цикл — это «потеря потерь» и «подстава подстав».

Я понадеялась на сайт и не почитала про это произведение. В свою очередь, автор и издательство не позаботились о том, чтобы составить хоть сколько-нибудь удобоворимую аннотацию.

И так, приключения начинаются. Во-первых, это история про детей. К сожалению, подобное мне просто не интересно. Надо быть редким, крайне талантливым экземпляром, вроде Гарри Поттера, чтобы мне понравиться. Во-вторых, это история про лиц с ограниченными возможностями здоровья. Это вторая категория не понятных и не интересных историй, мне просто не нравится наблюдать за историями людей с расстройствами, особенно с ментальными.

Мне непонятен восторг вокруг этой книги. Создаётся впечатление что он также куплен как и реклама Зулейхи, которая открывает глаза. Знаете эту историю, когда книга объявляется бестселлером, чтобы продажи её настигли?

Книга читается очень медленно, повествование тянется, а на страницах ничего не происходит. Персонажей настолько много, что автору пришлось составить таблицу с их характеристиками.

Жанр заявлен как фантастика, но этого не заметно вплоть до конца первого тома. Да и то, если бы не разъяснения автора, это могло сойти за простые суеверия. Чтобы понять авторский замысел, НУЖНО ЧИТАТЬ ФОРУМ, где она прямо описывает смысл произведения?! Крайне талантливый с точки зрения писательского мастерства ход.

Мир существует в вакууме и абсолютно не продуман. К автору МИЛЛИОН вопросов, на которые нет ответов. Вот только некоторые из них:

Откуда у детей деньги? Как они покупают еду и запрещённые вещества? Где их родители? Почему они не контактируют с детьми? Где сотрудники дома? Почему они не контролируют детей?

Дело не только в том, что это не соответствует действительности, дело в том, что это никак не объясняется. Допустим, у вас такая вселенная, так объясните её правила, и мы их примем. Пояснены законы детских группировок, но они существуют в мире, а мир пуст и непонятен.

Диалоги слабые, модели отношений неправдоподобны, читать это скучно и утомительно. Никому не советую. Разочарована.

На окраине города, среди стандартных новостроек, стоит Се­рый Дом, в котором живут Сфинкс, Слепой, Лорд, Табаки, Македонский, Черный и многие другие. Неизвестно, действительно ли Лорд происходит из благородного рода драконов, но вот Слепой действительно слеп, а Сфинкс — мудр. Табаки, конечно, не шакал, хотя и любит поживиться чужим добром. Для каждого в Доме есть своя кличка, и один день в нем порой вмещает столько, сколько нам, в Наружности, не прожить и за целую жизнь. Каждого Дом прини­мает или отвергает. Дом хранит уйму тайн, и банальные скелеты в шкафах — лишь самый понятный угол того незримого мира, ку­да нет хода из Наружности, где перестают действовать привычные законы пространства-времени.

Дом — это нечто гораздо большее, чем интернат для детей, от которых отказались родители. Дом — это их отдельная вселенная.

Дом изобилует лицами. У каждого из них своя история, свои секреты и свои мечты. Жители Дома являются основой романа. Именно им уделяется наибольшее внимание — их общению, привычкам, традициям. Все они разные, но в то же время имеют то, что всецело их объединяет — сам Дом.

Все персонажи книги имеют строгую иерархию, которая поддерживается на протяжении всего повествования.

Директорат

На момент пребывания в Доме Курильщика директором является Акула. На первый взгляд может показаться, что это просто «неприметный дядька», никак не связанный с событиями, происходящими в Доме. Но после разговора с ним Курильщику становится понятно, что Акула получил свою кличку не просто так.

Воспитатели

За проживанием и учебой детей следят воспитатели.

На каждую группу приходится по одному педагогу, но Ральф прикреплён сразу к двум группам. Он является единственным, кто пытается проникнуться философией жителей Дома.

Воспитанники

Основное повествование направленно именно на детей, которые проживают в Доме. Воспитанники делятся по группам, как проходит распределение неизвестно. Каждая группа относится к определенной комнате Дома. При чем по обстановке жилья легко понять, какая стая в нём живёт.

Фазаны — первая группа. Любимчики Акулы. Одержимы чистотой и порядком, навязывая свои идеи любому доступному уму. Хоть и являются любимой группой директора, среди других стай не пользуются авторитетом. Особенно презираются логами.

Крысы — вторая группа. Шумная и яркая, в прямом смысле этого слова. Отличается от остальных пренебрежением чистотой, агрессивностью и неформальной одеждой. Вожак — Рыжий

Птицы — третья группа. Находятся в вечном трауре после смерти Тени. Отличаются депрессивным состоянием, а также непонятной любовью к комнатным растениям. Вожак — Стервятник.

Четвёртая — четвертая группа. Единственная не имеет животного названия. Малый состав группы компенсируется именами её участников. Почти все они — уважаемые в Доме люди. Именно в Четвертой проживает вожак всего Дома — Слепой.

Псы — шестая группа. Одеваются так же ярко, как Крысы, но с большим чувством стиля. В их комнате никогда не бывает тихо. Вожак — Помпей, впоследствии — Чёрный.

Стаи Интермедии:

Череписты — старшая группа, подчиняющаяся Черепу.

Маврийцы — старшая группа, подчиняющаяся Мавру.

Хламовные — младшая группа, проживающая в Хламовнике. Вожаком являлся Спортсмен.

Певчие — младшая группа.

Проклятые — младшая группа. Состояла из четырёх отбросов других стай.

Чумные дохляки — младшая группа, образованная Волком, Слепым и Кузнечиком после того, как Спортсмен выгнал их из Хламовника.

Именно с описания иерархии в Доме стоит начать писать отзыв на данное произведение, так как впоследствии описывая впечатление от каждого героя, и как следствие от Дома в целом, не может сложится целостное впечатление о произведении. А оно того заслуживает! И так, кто же из самых ярких героев населяет «Дом»?

Курильщик — пытливый ум, художественный талант и малость сварливый характер отличают хорошего мальчика Эрика Циммермана. Выдающаяся личность в доме, был переведён из первой в четвёртую после того, как умудрился настроить против себя всех фазанов, независимым поведением, красными кроссовками и нездоровым образом жизни. В четвертой, конечно, такими выкрутасами никого не удивишь, но и тут Курильщик сумел отличиться, проявив незамутнённую искренность в стремлении докопаться до правды и развенчать мифы. Его неуместные вопросы и любопытство новичка часто выглядят неуважением к сединам общеизвестных авторитетов.

Македонский — очень хозяйственный, тихий, безропотный юноша, любит и умеет быть незаметным, но при этом совершенно незаменим: варит кофе, моет полы, устраняет пыль, при необходимости подтирает за состайниками следы пищеварительных неурядиц. И всё это он проделывает молча. Просто ангел, не правда ли? Есть что-то ещё, что вы хотели бы узнать об ангелах, но стеснялись спросить? Так вот: лучше не спрашивайте. Если ангела довести, то он может обернуться огнедышащим драконом, или чёрт знает кем ещё. Берегите ангелов, ведите себя хорошо.

Табаки — человек без возраста, стыда и совести. Признанный мастер террора. Любит изводить товарищей мрачными песнями, безумными вопилками, безрадостными предсказаниями и пространными речами. При этом обладает тонкой душевной организацией и нередко сам себя доводит до истерик. Недаром четвёртая негласно считается самой авторитетной группой в доме: поживёшь с Шакалом, волей-неволей достигнешь просветления. Хобби — поиск и сбор некому ненужного барахла, среди которого, на проверку, встречаются очень интересные вещи, например такие, с помощью которых можно попасть на «другой круг» и начать жизнь с чистого листа.

Слепой — он действительно слепой, а ещё плевал на всё с высокого дерева. Не потому, что много времени проводит в лесу в обличье оборотня, просто ему на всё положить. На то, как он выглядит, что ест, и с кем спит. Эмоций Слепой особо не проявляет, лишних телодвижений не совершает, страха не испытывает. Слепой — это дзен. Дзен такой же чистый, насколько грязны его рубашки и штаны. Потому его и угораздило стать вожаком в четвёртой и хозяином в доме, что порой снижает его уровень пофигистичности: большая ответственность как никак. Но не стоит его считать чёрствым. аки сухарь. У него был Бог, у него есть друг. За первого он мог бы убить, а из-за второго разбил свою зрячую руку.

Сфинкс — несмотря на протезы обеих рук, назвать его инвалидом мало у кого язык повернётся. Если Слепого условно можно назвать отцом для чад дома, то Сфинкс безусловно их мать. Строгая и справедливая. У него много «трудных детей» и обострённое чувство справедливости. Поэтому время от времени мамочка нервничает, и может надавать ногами по морде. А в целом Сфинкс — добрая душа, философ и даже где-то мечтатель. Просто детство у него было тяжёлое.

Чёрный — одна из причин тяжёлого детства Сфинкса. Впрочем, это было так давно, что почти уже и неправда. Чёрный вырос и остепенился, потому что много читал и совершенствовался. Осознал, что курить ,вредно, наркотики — дерьмо, а слабых обижать нехорошо, грубая мужская сила у него по-прежнему в избытке, но первым в драку, он как правило, не ввязывается. Разве что вы лишите его самообладания, обидев его воображаемую собаку. В конце концов, у самого прожжённого флегматика есть точка кипения.

Горбач — романтик, поэт, музыкант, гуманист и зоофил — в хорошем смысле этих слов. Человек, за которым увязываются голодные щенки и котята, потому что все бедолаги инстинктивно чувствуют его доброту. Горбач предельно толерантен и часто служит «буфером» для конфликтующих состайников. Не приемлет насилия. Дайте уже этому человеку арбалет.

Лорд — неземная красота и оголённые нервы — таков Лорд, дракон и эльфийский принц в одном флаконе. Бог знает как этот флакон не разлетелся вдребезги, ибо коктейль вышел чрезвычайно взрывоопасным. Однако и самый крепкий коктейль выдыхается. Пара попыток самоубийства, несколько выбитых зубов. Эксперимент с наркотиками, психушка — и вот перед нами уже несколько иной Лорд: обчекрыженный, потухший, влюблённый — просто душка. Чуть меньше Дракона, чуть больше эльфа; так и двинул в леса, грибы и травы собирать.

Рыжий — многострадальный вожак истеричных Крыс. В нежном возрасте не вылезал из лазарета, слыл «не жильцом» и потому звался Смертью. Зато после отыгрался на все сто за неходячее детство. Сводник и один из самых сексуально ответственных жителей дома: презервативами запасается где-то в неимоверных количествах. Рыжий — это клоунские манеры, одежды игривых расцветок и огромные очки с зелёными стёклами. Но под яркой оболочкой прячется тот, кто слишком хорошо помнит свою старую кличку. У ангела смерти печальные глаза, он приходит к умирающим во снах и почему-то ненавидит полиэтиленовые пакеты фирмы «ФЕНИКС».

Ральф — он же первый воспитатель первой и четвёртой. Единственный из педколлектива, кто не запирается от детишек по ночам. За это пользуется авторитетом у коллег. Бессовестно пользуется. Почему он первый? Это как Пётр Первый, знаете ли. Пестователь, но Мужик. Дети дома его уважают, а многие откровенно боятся. Он первый из взрослых, кто задумался о сущности Дома и попытался «влиться» в его реальность — общаясь, наблюдая.

Рыжая — у Рыжей инсургентский нрав и идеалы: свобода, равенство, братство. Хрупкая, не слишком красивая, но грациозная Рыжая с оголённой грудью, размахивающая красными трусиками, вполне уместно смотрелась бы на картине Делакруа. Бунтарство в её натуре удивительно сочетается с материнской заботливостью: своих товарищей по дому Рыжая приручает, как щенят. Слишком часть дома, чтобы быть девушкой, и слишком девушка, чтобы быть частью дома. Она с детства стремилась на изнанку, так и не сумев стать ходоком, мечтала о сказочном принце, который переведёт её на другую сторону. Что характерно, нашла.

Стервятник — птичий вожак-первый спец в доме по кактусам и прочим произрастениям. Исследователь по натуре, он тщательно испытывает их свойства, посему находится под кайфом. Иногда часто обладает незаурядными талантами: откроет любой замок, и подделает чей угодно почерк. Чистоплотен, безукоризненно вежлив, к своим птицам добр и снисходителен. а в детстве, скажем прямо, противный был парнишка, ворюга и садист, но тогда у него был брат близнец — хромее, добрее духом, сильнее. Ключевое слово — был. А теперь стервятник один за двоих. Пришлось измениться к лучшему.

Крыса — «летун»-контрабандист. Совершающая вылазки в наружность. Опасная, неуловимая и не слишком общительная особа. На шее Крыса носит коллекцию маленьких зеркал, а под одним из ногтей-лезвие бритвы. Через зеркала она смотрит на мир, а лезвие — так, на всякий случай. Ведь мир её велик и небезопасен. Точнее миры, которые она связывает, как проводник. Наружность, Дом, Изнанка... Порой это чересчур, даже для стальной крысы.

Габи — Ходячий секс на прекрасных, длинных ногах, одетых в чёрные чулки. Если вас снедает любовный жар в чреслах, сосредоточьтесь на этих ногах, ибо лицом девушка, увы не вышла. Только не думайте ей об этом сказать: рука у Габи тяжёлая. Впрочем недостаток воспитания Габи восполняет известной долей проницательности и невероятной чуткостью. Ведь только очень чуткий человек способен удовлетворить всех страждущих.

Русалка — в свои шестнадцать лет Русалка выглядит ребёнком. Волосы ниже колен, зелёные глаза и заштопанные кеды. Мечтательная, добрая и неконфликтная девушка, нежная как котёнок. Несомненно всеобщая любимица, но предназначена она лишь Сфинксу. Кажется она слишком хороша, чтобы быть настоящей.

Вот, пожалуй, характеристика на тех героев романа, которые произвели на меня наиболее яркое впечатление! Это не говорит о том, что другие персонажи менее яркие, и заслуживают меньше внимания читателя, это сугубо личная точка зрения автора данного отзыва. И описанные персонажи произвели наиболее яркое впечатление на меня, как на человека, которого Дом впустил!!! Если абстрагироваться от мистической составляющей романа, то это рассказ о доме-интернате и его обитателях. Об их становлении и взрослении, вплоть до их совершеннолетия, и выхода их в «Наружность» Об отношениях между педагогическим составом и сверстниками каждого воспитанника «Дома». Дома. который далеко не всех пускает, и так же тяжело отпускает от себя. Мне как читателю, было бы интересно почитать продолжение романа, о том, как сложилась жизнь воспитанников уже после, в наружности. Безусловно получилось колоритное полотно, для творчества фанатов произведения в том числе. Хоть и немного местами затянуто, прочитать однозначно стоит! Кто знает, может Дом пустит и тебя?! «Дом — это те, кто обитает в нём!!!»©

3/10 -- «Дом в котором» – психологический роман для подростков с элементами фантастики. Произведение мне не понравилось с самого начала и, потому, дочитывать я его не стал. Учитывая перелистывания, суммарно прочел примерно 10% от этого здоровенного кирпича.

Я однозначно не являюсь целевой аудиторией романа, которая по моему представлению состоит из девушек-подростков различного возраста. Несмотря на то, что роман в основном повествует об отношениях юношей лет 16-ти, ведут они себя как эмо-девушки (сужу по фильмам): гиперчувствительные, сочувствующие, откровенные, обидчивые и, вообще, «не такие» -- так себя парни не ведут (сужу по своему опыту). У парней своя культура, о которой писательница, по-видимому, знакома понаслышке. Среди подрастающих мужчин обычными являются: соревновательность, ограждение внутреннего мира от других, игнорирование боли окружающих, некоторая беспринципность, унижение слабых – почитайте Крапивина, например, хотя и там мальчики часто излишне эмоциональны, как я считаю. Да и общаются эти «дети» абсолютно нереально: складывается ощущение, что все они любители стихов и романтической литературы. Считаю, что психологическая составляющая романа провалена.

Сюжет: инвалиды со сверх-способностями (до описания которых я, правда, не добрался) живут в доме-интернате. Весь сюжет, как я понял, вертится вокруг притирания их друг к другу, подростковым проблемам. Мне это не интересно.

«Мира, куда их выбрасывают, когда им исполняется восемнадцать, для них не существует. Уходя, они уничтожают его и для других.»

Дом мог не принять меня, такое бывало с другими читателями, и мне об этом говорили не единожды. Но книги, как и люди, появляются в нашей жизни именно тогда, когда мы в них нуждаемся больше всего. Поэтому Дом поглотил меня с первых строк — с длинного прямоугольника обнесенного сеткой двора, с жмущихся друг к другу мусорных баков и собачьих будок, с плачущего трещинами фасада здания, которое предпочли бы не видеть жители соседних многоэтажек. Но все же, не могу назвать это погружение легким. И об этом чуть подробнее...

«В любом сне, детка, главное — вовремя проснуться.»

Никогда бы не подумала, что книга про мальчишек-подростков, обитаемых в доме-интернате для инвалидов, может вызвать во мне шквал абсолютно разноцветных эмоций. Сразу хочу оговориться, что чувства, переживаемые мной во время чтения романа, не имели ничего общего с сопливой жалостью, которую по всем законам жанра можно было бы испытывать в контексте затронутой «инвалидной» темы. Цель автора была создать изолированную от окружающей действительности группу людей, живущую по своим законам. А разного рода неполноценность героев служила лишь маленьким способом удовлетворения условия их пространственного обособления. Поэтому многие мальчишки абсолютно не воспринимались калеками, несмотря на имеющуюся и периодически упоминающуюся их физическую ущербность. У автора очень образный, по-колючему пронзительный и по-литературному художественный слог. Я читала с опаленным восторгом лицом, и каждая фраза сладким мороком проникала в кровь. Книга завораживала не только игрой слов и магнетизмом придуманных образов, но и наслоением реальностей, которые в духе магического реализма иногда перемещались перед глазами неожиданными голограммами. Сюжет склеен из кусочков разновременных линий, принадлежащих разным героям, а иногда и разным пространствам. Со многими мальчишками мы прожили тот фундаментальный «школьный» жизненный период, который обычно связан с интенсивным физическим и психическим развитием. Основная доля повествования посвящена переломному выпускному году жизни подростков, находящихся на пороге окончательного взросления.  

«Музыка — прекрасный способ стирания мыслей, плохих и не очень, самый лучший и самый давний.»

Автор писала роман 18 (!!!) лет, поэтому в нем хранилась большая частичка внутреннего мира творческого человека. Мне не хотелось пробежать по этим страницам, не поняв хотя бы толики колючей, но такой завораживающей действительности книги. Я смаковала каждую фразу, представляя в мельчайших деталях прочитанное и пропускала все это через призму своего мировосприятия. Она заняла мои мысли, поселилась в сердце и драматическими фрагментами бередила старые душевные раны. Я не просто читала этот роман, я в нем мистически пребывала. Большую часть времени мы с героями находились в пространстве комнаты, где от пола до потолка все было забито полками и шкафчиками, увешано коллажами, разрисовано всевозможными рисунками. И как ни странно, в этом ворохе всевозможного вещизма, в атмосфере прокуренного помещения, мятых кроватей и беспросветного кутежа я чувствовала себя на удивление удобно, хотя все вышеперечисленное шло вразрез с моими понятиями о комфорте. Возможно всему виной оказалась максимальная подлинность происходящего, вывернутая перед читателями картина видимо-невидимого мира подростков безо всякой розовой фальши и напускного оптимизма. Все это было заметно каждому, кто давал себе шанс приглядеться. Наверное, такая искренность в словах происходит всегда, когда автор не просто высказывает свои слова-мысли, а распахивает душу. Ведь не для кого не секрет, что книга была написана Мариам Петросян в первую очередь для себя самой и уже в последнюю — для широкой общественности.

«Улыбка, малыш, улыбка. Лучшее, что есть в человеке. Ты не совсем человек, пока не умеешь улыбаться.»

Наличие в сюжете замкнутой группы подростков явилось основой для раскрытия множества межличностных тем, жестко снабженных большими трагедиями жизни маленьких людей. Прекрасно передана тема появления новичка в утвержденном коллективе, вопросы взаимоотношения отцов и детей, жестоко-кровопролитная Большая Игра в борьбе за лидерство, а так же психологически-необъяснимый страх еще вчерашних мальчишек и девчонок в шаге от взрослой жизни. Дом принадлежал им, и каждый в нем поддерживал любые личностные порывы его обитателей, не ограничивая их самовыражение. Они уродовали тела наколками, раскрашивали лица, прятались за ширмой небрежной мрачности в одежде и создавали из стен Дома кроссворды, вглядываясь в переплетение надписей которых, можно было понять их страшные мысли, своей обреченной невысказанностью терзающие штукатурку. В этих стенах обитали липкие и острозубые, мягкие и пушистые их фантазии-видения, призраками слоняющиеся по обшарпанным коридорам. Они были такими же ненужными и нереальными за гранью Дома, как и сами его обитатели. Восхищали так же потрясающие образы отдельно взятых воспитателей, находящихся всю жизнь на круглосуточном дежурстве. Являясь Ловцами Детских Душ по призванию, некоторые из них не имели права ни на ошибки, ни на случайную смерть.

«К входящему Дом поворачивается острым углом. Это угол, об который разбиваешься до крови. Потом можно войти.»

Ненавидящий часы балагур с шутовской улыбкой, суровый мудрец с ледяными лужицами слепых глаз, мальчик в красных кроссовках и бесконечными вопросами, лысый философ, девушка-чайка с плюшевым мишкой, немногословный красавец с эльфийской внешностью, утративший половину себя самого страдалец и рыжеволосый миротворец с душой то ли ангела, то ли дракона... Вот те прекрасные герои, по которым я буду невероятно скучать. Кто-то из них писал незрячему любовные письма, кто-то влюблял в себя, несмотря на уверенность в собственном уродстве, и все они вели странную борьбу за жизнь в замкнутом пространстве черной краской по прозрачности стекол. Их облик менялся от настроения, иногда превращая детей во вневременных созданий. Они воспринимались старцами в обличье подростков, которые для отвода глаз читателей совершали безрассудства, адресуя всем намек на свой физический возраст. Взрослость этих людей исчислялась не количеством прожитых лет, а ворохом вопросов, задаваемых себе и Судьбе. На их личностном росте автор показала, что чувство ответственности за других доводит людей до священного безумия, за пределами которого подростки оборачиваются во взрослых незнакомцев. Связь между героями была настолько фантастически необъяснимой, что незаметно сковывала всех в одну стаю. Где самые чувствительные и добродушные проникали в сердца других настолько глубоко, что ничем позже не могли смыть с себя следы чужой боли. А абсолютно неслащавая дружба сопровождалась глубокой преданностью и превращала мальчишек в братьев до конца дней.

«Выпуск близко! Грядет вселенский швах! Готовьте гробы!»

В поддержку жанра магического реализма понятие времени в романе то искажалось до кажущегося отсутствия, то превращалось в цикличность. Поэтому «сказочная» заключительная часть и сам финал превзошли все мои ожидания. Я бы сказала, что категория «12+« немного занижена для этой книги, а вот старшеклассникам, находящимся перед лицом внешкольной жизни, многие основополагающие темы романа будут более, чем актуальны. Автор увещевала здесь важные истины, поэтому подросткам на страницах этой истории будет, что послушать. Буду ли я перечитывать роман? Однозначно буду! Чтобы снова бесшумно бежать по темным коридорам Дома, незаметно унося с собой Лес. Переживать ужас раскаяния мальчика с грустными умными глазами, напоминающего сказочного человека. Впитывать ночную мглу, в которой ненавязчиво играла мелодия флейты, отпугивающая страшные мысли и призывающая сны. А так же, чтобы вновь пережить холод в позвоночнике от страшных событий Самой Длинной Ночи и встретить вместе с ребятами первый рассвет их новой жизни, нетерпеливо подтолкнув саму неподвижность времени.

»...любой предмет — это времена, события и люди, спрессованные в твердую форму и подлежащие размещению среди прочих, себе подобных.»

...Дом мог не принять меня, такое бывало со многими. Но то НЕЧТО, что было самим Домом или его духом, или сутью поглотило меня буквально с первых строк и уже не отпустит никогда. Сюда нельзя войти и уйти, когда пожелаешь. И если уж когда-то вошел, то будешь помнить этот Дом всегда.

История об эскапизме, разросшемся в целом сообществе до мистической величины. Раскрывают тему два мотива: вопрос свободы физически ограниченного человека и чувство чуждости по отношению к себе, окружающим и миру в целом.

Книга определенно не для всех, о чем и говорят противоречивые оценки отзывов. Отсутствие привычно четкой сюжетной линии и условность описываемых событий людей дотошных и прагматичных могут заставить страдать. Логика описанного автором мира раскрывается обрывочно, часто полунамеками, и хотя она существует, читатель может утонуть в куче вопросов без ответов. С другой стороны, такой стиль написания делает мир и персонажей живыми, подчиненными самим себе, а не логике повествования, что в литературе скорее редкость и однозначно является одним из главных достоинств романа.

Еще один плюс «Дом, в котором…» для меня открылся во второе прочтение. В первый раз я находила больше общего с одними героями и сопереживала им, во второй раз — совсем с другими. Оценка, впрочем, осталась прежней.

Очень странная книга. Точно не для всех. Причем я похоже среди тех, кому ее не понять. Читал и читал, ждал какой-то развязки, а все только завязывалось и завязывалось... Ну, вроде и слог и интересный, и напряжение какое-то. Только почему то все вокруг предельно несчастны. Кто кого зачем?) Ни обьяснений. Ничего. И мир какой-то мутный, нечеткий. Персонажи разве что хорошо так прописаны, а сюжета похоже и нет никакого. Но почему-то fantlab отрекомендовал мне с ней прям ознакомиться....

Отдельное спасибо книге за гуманизм и попытку проникнуть в ранимую душу ребёнка. Сюжетом она немного напомнила мне «Град обречённый» братьев Стругацких. Та же атмосфера всеобщей загадочности и глубокого смысла, который прячется где-то неподалёку, и порой остаётся неуловимым... Конечно, основная претензия у читателей к роману из-за множества вопросов, которые остались без ответа. Лично мне не удалось понять, откуда взялся Дом и что за силы в нём обитают.

Неоднозначно...

О книге я узнала от подруги и, по вине интернета, начала читать со второй части. Ничего, справилась, разобралась и получила огромное удовольствие. Потом только узнала, что есть первая и третья части... :)

С одной стороны, превосходная книга, в которую не грех влюбиться без памяти (что я в своё время и сделала, через год прошло). Объёмные и понятные персонажи, каждый со своим характером. Сюжета, правда, как такового нет, но это совсем не мешает — постоянно что-то происходит, действие не замирает на месте.

Тут есть смысл, глубокий, философский. В первую очередь, на мой взгляд, вопрос самоопределения. Вопрос того, что важнее — реальность или иллюзия. Жизнь или смерть... За что можно убить — тоже вопрос. Без ответа. Ответы надо искать самим. И это определённо плюс.

Конечно, и обещанное противостояние личности и коллектива тоже есть. Причём с довольно необычной точки зрения — не «если ты плюнешь на коллектив, коллектив утрётся и забудет, а если коллектив плюнет на тебя, то ты утонешь», а «есть я, есть коллектив, и мы оба правы по-своему». Курильщик прав относительно настоящей, реальной жизни, а Дом — относительно своей собственной, с переходом с круга на круг. И обе имеют право на существование.

Ещё тут есть юмор. Хороший, качественный, действительно смешной. Ловля крысы — вообще бесподобна.

Отдельный плюс — головоломка. Чтобы понять, кто есть кто, придётся изрядно помучиться, сравнивая слова, характеры и факты.

Но... Да, есть одно большое, жирное но. До смысла «Дома...» надо донырнуть. А это тяжело, не каждому под силу. Мне, например, толком так и не удалось. До этой книги нужно дорасти, и критериев этого «доращивания» я, к сожалению, не знаю. Смысл точно есть, философия точно есть, но они глубоко. Даже очень глубоко!

Так что больше восьми — поставить не могу. Меньше — нечестно по отношению к книге: книга-то прекрасная, хорошо написанная. Больше — нечестно по отношению к читателю: шансов, что вы сможете таки донырнуть, увы, не так уж много. Но просто ради удовольствия почитать стоит (если вы любите просто юмор, то первые две части, если любите фэнтези — то и третью тоже).

Есть книги, которые невозможно понять без наличия жизненного опыта или определенных знаний. Без этого опыта/знаний произведение кажется бредом, а его высокие оценки результатом всемирного заговора.

Так вот «Дом в котором..» к таким произведениям не относится.

Графоманский бред объемом с «Анну Каренину» с претензией на интеллектуальность и остросоциальность. Отсутствие внятного сюжета можно было бы простить, если бы оно компенсировалось хоть чем-то. Но оно не компенсируется. Автор пыталась изобразить грязь и безысходность жизни в интернате для инвалидов, но получилось так жалко, что даже смешно. Герои беспрестанно курят и ведут многозначительные диалоги, похожие на монологи, потому что говорят они однотипные вещи однотипными фразами. К середине книги все персонажи слились у меня в голове в одно сплошное месиво, настолько они неотличимы друг от друга.

И вообще, откуда у них сигареты те же? На что они их покупают? Или им их на обед каждый день выдают? Что с родителями, где они, есть ли? Почему никто не ругается матом? Самое тяжелое ругательство — «черт». Серьезно? Такие вопросы возникают в голове постоянно и мешают погрузиться в «Дом», поверить в него и его обитателей. Складывается впечатление, что автор никогда настоящих сложных подростков (да и вообще подростков) не видела в глаза. Либо видела, но не хотела рейтинг 18+ на обложке и решила грязь сделать менее грязной. Получилось тухло.

А обилие магического реализма это «тухло» только усугубляет. Зачем он там вообще? Чтобы не так бросались логические дыры?

Мол, какие-то вопросы — так это же магический реализм! Ааааа, ну раз магический реализм, то ладно..

В общем, осилила только половину, дальше уже не стала мучиться.

Прошло 7 лет с тех пор, как я прочла эту книгу. Это второй мой отзыв о ней. Дом со мной, по прежнему) Я помню, как продиралась через начало, путаясь и ничего не понимая. Как постепенно этот мир проникал в меня, захватывая все больше, пока я просто не стала в нем жить. Я рекомендую эту книгу всем своим друзьям, знакомым, упреждая сразу:легко не будет. Не всем она даётся. Не всех пускает в Дом. Недавно дала читать товарищу, большому любителю литературы. Крыл меня дико, что за муру ты мне подсунула? Бросил читать. Потом в разговоре с другим его товарищем вдруг услышал от того суперхвалебный отзыв, задумался и сел перечитывать. Ещё не дочитал, но вижу: теперь его пустили в Дом) Редкая книга, уникальная. Почему то при воспоминаний о ней в голове начинает звучать музыка... Нет не совсем музыка, такой ритм, с маракасами. Ни одна книга больше такого эффекта не вызывает) Читайте!)

Изначально я думал, что это «женская культурная» проза, вроде Дины Рубиной и Людмилы Улицкой, и даже подарил эту книгу теще. Потом выяснилось, что ошибочно, но теща прочитала и даже не поперхнулась.

Первое, что привлекло и затянуло — это атмосфера ночных страшилок в детском лагере. Вся книга именно такая — темно, страшно, скрипы, шорохи, коридоры. Самым интересным был первый том — открытие Курильщиком мира Дома, а также меланхоличные интерлюдии о прошлом Кузнечика и других ребят. В первом томе ребят жалко, всех без исключения. Потом вся крапивинщина куда-то испаряется, и мы обнаруживаем, что брошенные ребята-инвалиды тоже могут быть жестокими и властолюбивыми.

В дальнейшем атмосфера тайны и открытия постепенно испаряется, и читатель привыкает к повседневной жизни обитателей Дома, в которой мистика — обычное явление. Мне показалось, что общение с женской половиной Дома испортило сюжет. Качественно прописанных девушек, которые бы заинтересовали читателя и вызывали сопереживание, я не обнаружил. А визиты в спальню с целью пообниматься-поболтать-потрахаться стали порядком раздражать. Наверное, это слишком буднично и разрушает ту остроту отношений, которая была в сугубо мужском коллективе. Возникло ощущение, что автор – женщина кстати – лучше понимает психологию мальчиков, нежели девочек. И монашеская уединенность делала атмосферу дома пронзительной, даже звенящей, как в хорошем хорроре. А женщина – существо земное, обыденное – разряжает и вульгаризирует эту обстановку как в книге так и в жизни. (Это была шутка, если что!)

Поначалу думал, что в каждой стае есть ребята со сверхспособностями, и основная интрига будет заключаться в их противостоянии. Но потом обнаружилось, что все дети Индиго и люди Икс сосредоточились в Четвертой, а остальные просто подстраиваются и живут в этом странном Доме.

Безусловно, мне понравилось прочитанное. Но мне претит многозначительность и постоянно подразумеваемый тайный смысл в подростковых фразах. Может я стал менее чутким и внимательным, но с возрастом меня стали раздражать открытые, подлежащие истолкованию финалы, недоговоренности.

Таким недоговоренным и недопонятым стало для меня понятие Наружность. С одной стороны Наружность – это внешний повседневный мир, где живут родители, опекуны, преподаватели, где люди делятся на здоровых и инвалидов, часть которых сослана в Дом. С другой стороны, Наружность – это потусторонняя реальность, куда отправляются Ходоки и Прыгуны. Представлена она довольно маргинальными камерными локациями, и почти не имеет общего с Наружностью в первом понимании. Я учился на философском факультете и привык к тому, что многие понятия описываются в терминах единства противоположностей: амбивалентность, самодвойственность, диалектика. Потому предлагаю толковать Наружность в этнографическом смысле. Архаичный человек мыслил (По мнению части исследователей, разумеется. Как он на самом деле мыслил, никто не знает) понятиями «Мы — они», «свое – чужое». Поэтому есть мы, свое – Дом, и чужое, они – Наружность. Это и поляна за дверью в пещеру, где все знакомо, и далекие земли, где чудеса и леший бродит, русалка на ветвях сидит, Гоги и Магоги, Гранкены и Снарки и прочие недобитые Белые Ходоки. Так что Наружность сплетается из повседневного и мистического планов и становится полем для исследования, или же местом отдохновения или эмоционального выплеска Ходоков и Прыгунов.

Часто бывает, что книга появляется в моей жизни несвоевременно. В круге общения времен моего студенчества «Дом, в котором...» стал бы наверное чуть ли не священной книгой. Я легко могу представить, как мои друзья и подруги тех времен примеряют на себя персонажей, и даже спорят из-за них. Мировоззрение того времени как раз было «избыточно духовным», чувственным, впечатлительным, и обитатели Дома стали бы для нас родными. Мне бы отдали роль Чёрного, поскольку считали рациональным брюзгой, хотя я бы, наверное, рассчитывал, по меньшей мере, на Сфинкса. (долбанный Word заставил меня поставить четыре запятых, которые я ставить не собирался, а потом подчеркнул все предложение)

Отдельное спасибо автору за Шакала. Создать молчаливого таинственного персонажа не составляет труда: пусть себе молчит, делает вид что что-то знает, да глаза закатывает. В Доме таких полно: Сфинкс, Слепой, Македонский, Лорд и прочие. Но Табаки – это радио Дома. Это такое мощное информационное поле, которое создает дискурс Дома. Без него Дом был бы печальным собранием неврастеников. Табаки – историк и потому создатель и хранитель Дома. При этом, когда читаешь главы от его лица, кажется, что он наиболее прост и понятен. Особенно восхитителен день первый – похоже на главу из Денискиных рассказов, где наивно перечислено, что «я люблю» и что «не люблю». Сам я скорее отношусь к задумчивым молчунам, поэтому считаю фигуру Шакала просто шедевром.

В ходе чтения захотелось написать фанфик про будни Хогвартса в стиле «Дома»: мелкое колдовство, амулеты, обстановка спален, досуг и различные истории по вечерам. Могло бы получиться очень колоритно.

Похоже, что мой отзыв распадается на отдельные части и не представляет собой осмысленного единства – то чего я всегда жду от литературы. «Дом, в котором…» в моем сознании также распался, и я, конечно, перечитаю и попробую еще раз разобраться что к чему. А пока что ставлю оценку

Только через несколько лет смогла сформулировать для себя отношение к этой книгe.

«Дом, в котором» действительно необычный сильный роман, новая классика. Но очень «не для всех». Многие читатели стали преданными фанатами, частью фандома, но многие не смогли дочитать или бросили в начале и вообще не поняли, что это было и зачем. Про таких говорят, что Дом их «не впустил».

Если бывают люди, которых Дом не пускает и те, которых впускает надолго, то я побывала там гостем. Я люблю большие неторопливые романы со всесторонним раскрытием темы. Я читала в схожем с героями возрасте, мне близки их чувства, отсылки и символика текста. Но я не люблю замкнутые пространства, закрытые субкультуры и камерные истории. Заглянула, с большим интересом изучила, прониклась всяческими положительными чувствами и ушла. Двинулась дальше. И никакого «кусочка себя» или что-то вроде того не оставила. Обычное дело, книга поправилась, но не зацепила, но немного неловко с романом, который казалось все вокруг обожают всем сердцем либо напрочь отрицают.

Книга, конечно, сносит крышу. И её сила — не в магреализме, не в ходоках-прыгунах и не в каком-то мифическом взрослении (кто там повзрослел?).

Вам она понравится тем сильнее, чем Вы более одиноки, чем более необычны, чем более интроверт и, если хотите — социопат (в хорошем смысле).

Сила Дома в сотне моментов узнавания. Любое долгоживущее сообщество людей вырабатывает сложную систему символов, неформальных правил, секретов. Хочется быть частью этого. У большинства это было в жизни, а кого не было — тому хочется, чтобы было.

Другая сила Дома — в потрясающих образах героев. Персонажи Дома — это шедевры, я запомню их навсегда. Сфинкс, Стервятник, Слепой, Македонский — гениальные образы. Особенно Слепой.

Третья сила — в десятках блестящих мини-историй. Огромная, неровная, рыхлая, хаотичная книга состоит из множества отдельных историй, некоторые из которых уникальны (волшебное лето в пустой школе, Курильщик в Клетке, история Македонского, расшифровывающий надписи Ральф и др.), а другие (которых намного больше) — пусты, тяжелы для чтения, неинтересны. Если первая часть удивляет и захватывает, третья часть и, особенно, концовка просто душу разрывает на части, то вторая часть — это очень недружелюбное к читателю, тяжёлое, заунывное чтение. Не то, чтобы текст какой-то сложный; он бесцельный. Когда читаешь и не понимаешь зачем. Я читал Дом два месяца, быстрее просто не получалось.

--

И всё же — это гениальный текст. Его гениальная концовка («Счастливый мальчик» и Возвращение Сфинкса в Дом через Перо Цапли) потрясает. Просит высшей оценки. Но, я не могу забыть болотное уныние середины романа. Может если середину убрать, то погаснут все «Кванты Радости»? Я не знаю.

Есть темы – слеза ребенка, страдания в концлагере, некоторые другие – которые почти всегда вызывают у читателя сильный эмоциональный отклик, сопереживание. Эту свою эмоцию многие читатели путают с оценкой качества художественного произведения. Роман «Дом..» о жизни в интернате для детей-инвалидов – как раз на такую тему. Большая часть высоких оценок этой книги объясняется именно такими эмоциями.

Если же посмотреть на художественные достоинства самого романа, то они оказываются довольно скромными. Сюжета в книге нет, концовка разочаровывающая. Магические фантазии – скучные. Персонажи – картонные. Диалоги автор писать не умеет. Главное – нет идеи. Поэтому «Пролетая над гнездом кукушки» здесь и не могло получиться. Впрочем, не только поэтому..

По объему и количеству персонажей роман приближается к «Войне и миру» и «Гарри Поттеру». Но зачем такой объем, тем более без идеи? (Зачем вообще пишут такие толстые художественные книги, может быть, это кому-то выгодно?) Или был замысел создать эпическое полотно широкими мазками? Но если это эпическое полотно, то почему не описаны многие существенные, даже базовые особенности жизни показанного общества? Например, какие отношения воспитанников с родителями, любят ли они их или ненавидят? У многих ли родители есть? Какие отношения у них с «наружностью» до выпуска, насколько это изолированное общество? Какое отношение у юных инвалидов к Богу, есть ли там верующие? (Было бы интересно посмотреть, как автор отвечает на вопрос: если Бог есть, то за что он наказал инвалидов от рождения, создав их такими?)

Ну а хорошее — есть ли что-то в романе, неужели ничего нет?

Есть немного юмора – иногда тянуло улыбнуться. Впрочем, так и не улыбнулся.. Юмор этот по большей части интеллигентский, и у детей-воспитанников интерната выглядит неуместным — только добавляет фальши.

Есть интересные места, в основном – специфика быта в интернате. Например, то, что горбунов в интернате зовут «ангелочками» за их профиль – такую деталь самому не придумать.

Мне показалась правдоподобной атмосфера аморальности с туманными представлениями, что такое хорошо, и что такое плохо. Главный моральный принцип в Доме – верность стае. Это, хотя и производит отталкивающее впечатление, выглядит довольно реальным для замкнутого мира малолетних инвалидов.

Знаете...

Есть книги, которые читаешь и забываешь.

Книги, которые ненавидишь, книги, которые любишь.

А есть эта Книга, в которой вот это все есть, разбитое на сотни оттенков градациями от лютой ненависти и до обожания. И когда будет тот или иной оттенок — Шакал его знает!

На одной странице ты можешь чуть ли не плеваться от гадливости, а на другой — буквально рядом — сидеть с открытым ртом.

На одной — наслаждаться удачным и красивым языком, а на другой — обалдевать, а зачем вот так все преподнесено-то, автор?

Это как в жизни. И книга совершенно и уникально потрясна тем, что Живая от первой строчки и до последней.

Жива мириадами оттенков.

Жива десятками персонажей.

Жива «хаосом» вариантов сюжета, параллелей сюжета, параллелей параллелей сюжета...

Да я только с десяток уникальных развязок насчитал — и потом сбился со счета и перестал это делать, потому что эту книгу ну не просто читать надо, ее надо впитывать всеми клетками.

Я не помню уже много-много лет, чтобы какую иную книгу я так проглотил за несколько дней, такого объема... такой сложности... такой невозможности.

И наравне с парой книг именно эта Книга-Жизнь будет мной перечитываться раз в год стабильно, чтобы... Вспомнить, что такое Жизнь и сколько в ней всего намешано. И почему жить — это чудесно. Просто Жить!

И именно такими должны быть книги. Книги, которые Живут.

Автор, простое человеческое спасибо тебе.

Хвала Всевышнему, я не одинок в своём глубоко негативном отношении к тексту. Причём — исключительно в идейной части литТриады («Тема + Идея + Антураж»). Что касаемо левой и правой частей оной литТриады — вопросов нет: исключительно грамотно, добротно, технически практически безупречно. Но вот отсутствие четкого ответа на вопрос «зачем» (зачем Автор этот текст вообще создавал-то) — ставит в тупик.

То есть отзывы-то я — читал, и со статистикой — ознакомлен (около половины оценок — 10). Но... — увы. Не убеждают аргументы. Ибо нет адекватных аргументов-то (ИМХО, естественно). Полностью согласен с другой половиной оценивающих, что открыто и нелицеприятно характеризуют текст как «...бред...» или даже «...невероятный бред...». Полностью разделяю оное мнение и — искренне не понимаю причин восторгов.

Вот в этом разделении «чисто идейном» — есть некая тайна, некое мистическое знание тонких настроек Личности, что делают таковые «противостояния словесные» — в принципе возможными. ИМХО — речь о неких специфических психологических установках, на уровне сверхценностей или сверхзадач, которые довольно трудно выразить словесно (ибо — повторюсь: те слова, что есть в отзывах — не впечатляют, не раскрывают сути и ничего не поясняют).

В любом случае — создаётся впечатление некой манипуляции Разумом. Не берусь судить о причинах или целях оной манипуляции, но — тем не менее

Невероятный бред. По мере чтения ждал, когда же появится нечто, что заставляет писать хвалебные отзывы и восхищаться многих. Но когда нелепицы и фальшь в характерах и поступках превысила разумные пределы, то пришлось закончить знакомство с этим автором.

Я прочитала и, наверное, следует сказать, что мне понравилось... Но я не могу понять, чего мне не хватает. Такое ощущение, будто мне должны были дать что-то и не дали, и хорошо, если меня при этом не ограбили.

Я очень долго въезжала в произведение. И каждый раз, когда я отвлекалась на какие-то другие дела или когда брала книгу на следующий день, мне приходилось делать это заново. Атмосфера совсем не моя. Чувство несопричастности преследовало меня постоянно, но по завершении книги оно прямо-таки грызёт. Я люблю загадки. И намёки, и противоречия, нелогичности, и когда ничего не понятно и приходится складывать картину по крупицам, словно пазл. И знаете, к середине книги мне показалось, что я поняла общий смысл, и что автор хотела всем этим сказать, и к чему мы придём в итоге... Не-а. Финал показал, что мы с автором смотрели на книгу совершенно по-разному. Я думаю, именно моё понимание книги у меня и украли.

Я ждала от финала конца, а он циклический.

Я-то ждала, что нам покажут, что всё в мире имеет свойство заканчиваться безвозвратно, а последние три главы эпилога показали ровно противоположное. Нет, я никаких претензий в принципе не имею, просто хочу сказать, что всё моё впечатление от книги (придуманное только мной и принадлежащее только мне) оказалось в этих главах вдребезги разбито.

Во всяком случае, я благодарна за пищу для воображения. Вот уж чего там было предостаточно.

P.S. Повторное прочтение меня, возможно, с цикличностью примирит — намёки на неё попадались задолго до финала.

P.P.S. Слишком много «я» в этом отзыве.

Уникальная книга, ни на что не похожая. Колоритных персонажей много, но мне интересны Слепой и Сфинкс, особенно тот выбор, которые они сделали. По сути, Слепой олицетворяет тех, кто решил остаться c Домом и его миром, а Сфинкс выбирает наружность и реальный мир. Слепой — это свобода, приключение, творчество... Сфинкс — это долг, ответственность, самопожертвование... И если я хоть немного понимаю Мариам Петросян, ее решение больше не писать книги и посвятить свою жизнь семье, это уход из Дома в наружность — в свой настоящий дом. Выбор Сфинкса-это выбор Мариам Петросян.

Синие занавески. Что хотел сказать автор тем-то и тем-то? Да ничего он не хотел сказать! Это просто, мать их, синие занавески! Этот роман — голый король, только почему-то ещё не нашёлся мальчишка, который ткнул бы в него пальцем, и не закричал на всю площадь. Причём роман просто плохо написан. Я пытался читать, но не смог. И дело не в стилистике, которая спорна, не в сумбурности повествования и не в невнятных описаниях. Просто скучно. Неимоверно, до зевоты, до вывернутой челюсти. Впрочем, псевдоэстетам, и прочим, читающим книги «не для всех», и только на основании этого смотрящим на остальных сверху вниз, наверняка понравится. Вернее, им скажут, что это круто, и они радостно согласятся, находя подтверждения гениальности этой книги. Помните сцену из фильма «О чём говорят мужчины»? Дефлопе с семечками кациуса... Так вот «Дом, в котором...» — это типичное дефлопе. С крутоном.

» — А гренка в нашем ресторане называется «крутон». Это точно такой же поджаренный кусочек хлеба, только гренка не может стоить восемь долларов, а крутон может.

И дальше, ты уже за эти деньги начинаешь искать хоть какой-то вкус, принципиально отличающий этот крутон от гренки. И находишь...»

А можно сказать проще:

«Новый русский писатель, новый русский роман,

Огромные тиражи.

Это русский Кен Кизи, это он написал русскую «Над пропастью во ржи».

Поведясь на рекламу, покупаю книжку,

Просто так, ни с того не с сего.

Открываю, листаю, читаю, понимаю —

Вот оно... Унылое г@но.» (с)

Я читала не спеша, ровным счетом три недели...

И вопросов была уйма. Главным образом, из-за того, что я искренне воспринимала жанр как реальную современную прозу и не допускала ни мистику, ни фантастику.

Потому и не понимала поначалу, кто такие Прыгуны, Спящие и т.д. Все ждала, что в конце нам объяснят, что же понапридумывали себе дети-инвалиды и как все было на самом деле.

Но объяснений, как раз таки и нет! Приходится переосмысливать и делать спешные выводы.

Невероятно сильная книга!

Меня просто потрясло, какое огромное значение придавалось словам, фразам и, соответственно, — молчанию:

Вид этих толп и этого терзанья

Так упоил мои глаза, что мне

Хотелось плакать, не тая страданья.

«Зачем твой взор прикован к глубине?

Чего ты ищешь, — мне сказал Вергилий, —

Среди калек на этом скорбном дне?»

Данте Алигьери «Божественная комедия»

Часть 1.

Дом этот — страшное и, к счастью, несуществующее место. Конечно, счастливыми людьми обитателей таких мест назвать трудно, но их места обитания всё же специализированные детские учреждения, а вовсе не зоопарки, подобные описанному Мариам Петросян*. От настоящего зоопарка Дом существенно отличается лишь частотой производимых в зоопарке уборок. В остальном же...Птицы (в т. ч. Фазаны, Филин и Конь, тоже птица, однако) и Псы, Крысы и Бандерлоги, Шакал Табаки (аллергия на часы, непревзойдённый трепач, в обращении с едой наиболее близок к обыкновенной свинье, способной, правда, наизусть цитировать «Илиаду» и даже У. Б. Йейтса**) и Стервятник, Волк (вызывающий наибольшее сочувствие по многим причинам, одна из них — ему там не место, лечили бы в обычной больнице, остался бы в живых, а другая — очень уж он умный, по человечески умный, а не как дьяволёнок Табаки) и Три Поросёнка (Ниф, Наф и Нуф) и, наконец, царящий в этом мире Слепой удав, пожирающий мышей живьём и отрыгивающий на подушку их шерсть***. Правильнее было бы называть это место не зоопарком, а просто джунглями, ведь в зоопарках звери не ходят друг к другу в гости, а тут полно незапирающихся клеток и всё к услугам несчастных детей, начиная от кофе, сигарет и презервативов и кончая наркотой и спиртом.

Воспитатели Дома — отдельная песня. Судя по эпизоду с Вонючкиными посылками, это сборище придурков, которые не понимают самых простых вещей — надо вскрыть, проверить и отдать, а не устраивать на пустом месте грандиозный балаган. На один ход вперёд не просчитывают эти специалисты с педагогическим, вероятно, образованием. Единственным нормальным среди них поначалу кажется Ральф, но и тот из-за собственных амбиций, действуя, как ему кажется, из лучших побуждений, хорошенько заложив за галстук (да и плохо он, как выяснилось, знает, на что способна зоопарковая общественность, особенно Слепой), доводит дело до гибели другой воспитательницы. Легко при этом отделавшись полученным от Слепого фингалом, а мог бы и без глаза остаться. А ведь совсем немного времени прошло с той ночи, когда Фитиль чуть не вырезал ему глаз бритвой. Опасная это профессия — воспитатель. Начинает складываться традиция — что ни выпуск, то труп воспитателя, неважно, реален этот труп или он находится в преображённом виде в мистическом лесу из чьих-то сновидений. Читатель же ещё раз припомнит, какой субстанцией вымощена дорога в ад.

Есть в книге и элементы реальности, например, воспитатель по кличке Лось (встречаются, и не так уж редко и в наше время такие ловцы детских душ, макаренки и викниксоры), а ещё машины на стоянке перед Домом, принадлежащие работникам интернатской столовой. И вот это: «В Доме полно здоровых, у которых в бумагах значатся страшные вещи. И таких, у кого записано не то, что есть на самом деле.» Есть в Доме парочка вполне реальных воспитанников, которые должны представлять огромную ценность для КГБ — это читающая за сотню метров по губам Русалка и Македонский, способный по собственному желанию телепатически убить кого угодно, не оставив ни малейший улики даже для патологоанатома. На правду похожа больница при интернате, врачи которой делают невозможное, ставя на ноги таких уникумов, как Мертвец, Смерть и Волк. Автор, ничего не понимая в медицине и уж тем более в детской патанатомиии, придумывает какие-то несуществующие болезни, подводя и сюда мистическую базу, как в случае с неизвестным науке заболеванием Кузнечика, из-за которого он становится сначала Тутмосиком, а потом Сфинксом. Эта болезнь, отдалённо напоминающая синдром преждевременного старения, в действительности никакого отношения к нему не имеет. Это же надо умудриться, столько лет работая над книгой ни слова правды не написать о тех причинах, которые, собственно говоря, и приводят детей в подобные места на всё детство. Насколько такая правда была бы интересней и полезней присутствующего в книге передоза всяких чудес! Как туда попал, например, Фокусник, маленький мальчик, а уже талантливый артист, играющий на нескольких музыкальных инструментах? Ну и в целом всё написанное безусловно не что иное, как оскорбление (редкое сочетание оскорбления с литературным шедевром) воспитанников и воспитателей подобных интернатов. И поэтому книга обязательно должна быть в их библиотеках, чтобы дети понимали, какими их могут представлять обитатели Наружности, благодаря отдельным пишущим о них талантливым обывателям, пытающимся скомпенсировать недостаток правдивости толстым слоем мистики.

Почему же тогда такая высокая оценка? На этот вопрос убедительного ответа у меня нет. Есть неубедительный. Очень уж сильно всё меняет эпилог, остроумный и полный неожиданностей. Например, появление у Сфинкса, ставшего детским психологом (!), слепого воспитанника. Цель Сфинкса — «исправить кое-какие ошибки одного хорошего человека»; ясно, что хороший человек — Лось. Это замечательно. Другое достижение Автора — удивительное возвращение на трёх последних страницах к первой интермедии. Вонючка встречает Кузнечика салютом — Шакал знает, что в Доме появился Сфинкс. Шакал — вечный путешественник во времени, он так и будет крутиться в Доме, переходить из одного Дома в другой, и никогда не появится в Наружности, потому что жить в мире, где тесно от часов он не может. Есть в эпилоге и другие приятные и даже счастливые моменты.**** Но, тем не менее, счастье — хорошо, а правда — лучше.

Хочу обратить внимание читателей на один из отзывов, написанный так, как это мог бы сделать Шакал («ну раз вы так, то мы этак» — цитата не точная). Это отзыв VAI от 24.11.2010 г.

*) Судя по её биографии, эта книга написана по чьим-то воспоминаниям, приправленным изрядной долей фантазии. Что-то подобное написано было когда-то Геродотом о жителях далёких стран, где он никогда не бывал.

**) Этот автор есть далеко не в каждой библиотеке. В Доме библиотека, очевидно, очень хорошая, но чувствуется некоторый перекос в сторону Махабхараты, Шекспира, Диккенса, Кэрролла, Киплинга, Ричарда Баха, Андерсена, Мэлори (его читает Горбач по совету Волка, у которого этот автор один из любимых) и т. п. в ущерб русской классике — никто из воспитанников как будто и понятия не имеет о Пушкине, Толстом, Чехове, Лескове или Гончарове. На русские народные сказки нет и намёка, дети о таком явлении и слыхом не слыхивали (см. PS2). Дело, очевидно, в том, что эта несуществующая, как и весь Дом, библиотека подобрана Автором «Дома...» и отражает, к сожалению (русофобия?), её личные вкусы.

***) Справедливости ради надо сказать, что там не только зверьё всякое водится. Среди Крыс есть Гибрид и Викинг, среди Псов — Рикша и Гном. Есть ещё Пышка, ставший Соломоном (тоже из Крысиной стаи). И т. д. Но они всё равно Псы и Крысы. Встречаются и весьма далёкие от зоопарка кликухи: Помпей, Череп, Хромой (с этим персонажем связан один замечательный эпизод, сильно сближающий всё описанное с реальностью, — Хромой пытается отучить малявку Рекса, впоследствии Стервятника, мучить животных; но эта картина настоящего практического воспитания в книге, к сожалению, только одна), Лорд, Русалка, Бедуинка, Валет (бывший Фокусник), Длинная Габи (пример вообще нереальной воспитанницы, как продукта деятельности тупого воспитательского коллектива; мне она показалась олицетворением проституции, ожившим персонажем Фелисьена Ропса, и не так ли думает о ней Сфинкс? Посмотрите ещё раз одну из интереснейших глав — «Василиски»).

****) Сказочное могущество Слепого проявляется в том, что он предоставляет Ральфу возможность искупить вину перед известной старой ведьмой. Ральф должен помочь маленькой белобрысой девочке прожить вторую жизнь. Ральф соглашается и принимает свою «последнюю пожизненную должность». Всё это красиво, но мне по прежнему кажется, что тема этого романа не допускает решения в жанре магического реализма.

PS. Одно замечание, которое многим покажется мелочью. Любящий поумничать Сфинкс однажды, хихикая, говорит, что Лорд поживает как любимый бурундук святого Франциска. Это означает, что Лорд жизнью доволен, но причём здесь бурундук? Франциск любил всяких животных, птиц и даже пойманных рыб отпускал обратно (но ни одна не заговорила с ним, из чего можно сделать вывод, что этот святой не имеет отношения к нашему Емеле); отпустив как-то на волю пойманного зайчонка, Франциск стал со временем святым покровителем зайцев (об этом упоминает и Честертон). О бурундуках в житии св. Франциска нет ни слова. Кто-то тут перепутал зайца с бурундуком, вот только кто — сама Мариам Петросян или Сфинкс?

Вывод — книгу было бы интереснее читать, если бы она была с комментариями. Например, почему книга переведена на македонский язык? Потому, что кличка (неизвестно, откуда взявшаяся, да и кличка ли это?) одного из главных героев Македонский? Или были другие причины? Много ли современной русскоязычной литературы переводится на македонский, на котором говорят не более полутора миллионов человек?

PS2. Это примечание к примечанию, написано через неделю после отзыва. Продолжая размышлять на темы, связанные с Домом, решил, что нужно объяснить, почему я уверен, что дело происходит в России (СССР)*. Автор прикладывает массу усилий, чтобы создать у читателя впечатление заграницы вокруг Дома. Оставить безрукого маленького мальчика и чемодан на безлюдной улице можно только за границей. Особняк дедушки, доставшийся в наследство Стервятнику, — тоже, вроде бы, не Россия (но м. б. одна из республик СССР). Настоящее имя и фамилия Курильщика прямо указывают на Германию или Австрию, но и в СССР такие встречаются. Альбом репродукций Босха в то время было почти невозможно достать в СССР, но в Доме он есть, и безусловно оказывает нужное докторам из Могильника влияние на детей с красными полосками в личном деле (очевидно, развивает воображение). Наличие среди преподавателей такого оригинала, как Мастодонт, в России просто исключено, трудно представить такое и на Западе. Что хотела сказать этим персонажем Мариам Петросян? Может быть, ответ есть в последнем издании книги. Возможно ли длительное проживание на дереве одного из выпускников? Тоже спорный вопрос, скорее всего, нет, но при таком воспитательском контингенте нет ничего невозможного. Из мира музыки в книге встречается ещё Лакримоза и Мадригал Генриха VIII, что тоже как-то не помогает представить вокруг Дома Россию прошлого века. Есть лишь одна зацепка, которая сводит к нулю все попытки Автора сбить читателя с толку. Думаю, это сделано сознательно. Кто догадается, пусть возьмёт с полки пирожок. В столовой на требование строгой работницы сообщить фамилию Курильщик кричит ей в ответ: «Раскольников!». Это не заграница, а точно Россия, потому что «удовлетворённо кивнув, женщина скрывается в дверях столовой» и ещё потому, что будь это не в России, Курильщик не назвался бы русской фамилией. Представился бы Уленшпигелем или уж на худой конец Румпельштильцхеном. В Европе выбор тоже не маленький.

*) Время действия довольно точно указано — семидесятые, начало восьмидесятых. На это указывают упоминания Лед Зеппелин (кто-то из старших объясняет Кузнечику, почему дирижабль свинцовый) и Игги Попа.

Часть 2.

Первая часть моих заметок об этой книге была посвящена довольно таки очевидным, лежащим на поверхности вопросам, в ней поставленным. Именно вопросам, ответов в книге нет, нет даже намёков на них. Этакие наблюдения фенолога и ничего больше. Теперь несколько слов о том, что скрыто Автором, не знаю — сознательно скрыто или не получилось написать, потому что слишком тяжело. В основном книга рассказывает о мальчиках и какими они стали через несколько лет. Маленьких девочек в книге нет*; жили они в другой части Дома, малыши ими не интересовались. Когда Автор переносит читателя в год последнего (предстоящего) выпуска, оказывается, что в Доме многое изменилось. В разделе «Курильщик. Некоторые преимущества спортивной обуви» сообщается, что «в библиотеке занимаются девушки», а «в выходные там собираются картёжники». Последнее говорит кое-что о роли библиотеки в образовании воспитанников, но сейчас речь не об этом. А о том, что в разделе «Курильщик. Взаимопонимание белых ворон» (это примерно на 200 страниц вперёд) встречается фраза «А девушки общей библиотекой не пользовались» (вроде бы пользовались когда-то, давно). Так пользовались или не пользовались? Или там две библиотеки? Получается, что у девушек не только столовая отдельная, но и библиотека, и школьные уроки тоже проходят отдельно. За многие годы работы над книгой Автор так и не пришла к единому вИдению порядков Дома, но что ещё хуже она даже не знает, сколько в его женской половине спален (!), т. е. плохо представляет план этого учреждения. На общем собрании воспитателей Крестная утверждает, что спален там тринадцать, но уже через семь строк (не страниц) она же уточняет, что спален четырёхместных девять и шестиместных пять. Так они там считают (или это Мариам Петросян не в ладах с арифметикой?). При этом Крестная замечает Шерифу, не знающему количества девушек в Доме, что «стыдно не знать элементарных вещей о месте, где вы работаете не первый год». По моему, тут не Шерифа упрекать надо, а того, кто всю книгу «устроил» так, что каждая мелочь в повествовании имеет большое, иногда очень большое, значение. Но я отвлёкся.**

Так о чём же не получилось, о чём — тяжело? Да, о девушках, конечно. Их там среди действующих лиц не очень много (а всего около пятидесяти, точное число не сообщается). Некоторые проходят в коротких эпизодах. Это, например, девчонка с невероятным прозвищем Стёкла (тут только выясняется, что буква Ё в типографии существует, просто Автор употребляет её по своему усмотрению; в слове Крёстная можно обойтись и без неё). Именно так — множественное число от слова стекло. Табаки в её лице прозевал подходящую ему по характеру подругу, ничего уже не исправить — её забирают в Наружность. В другом коротком эпизоде мы встречаем Химеру, страшненькую, но очень умную девушку, у которой вроде бы всё на месте, т.е. непонятно, почему она в Доме (но это часто не понятно, в смысле в отношении многих героев книги). Есть пара эпизодов с участием Бедуинки, которую одна из воспитательниц называет «сексуально озабоченной коровой». Даже в душах ЭТИХ несчастных девочек Автор не пытается высветить ни одного уголка. Что им делать, кому они нужны, что творится в их головах? Но есть в Доме персонаж, о котором не то что писать в книге, думать даже страшно. Это почти незаметная Кошатница, за которой присматривают её соседки по комнате Русалка и Рыжая (и немного Крыса, часто и надолго уходящая в Наружность). Что делать девушке, не имеющей рук (да и всё ли в порядке у неё с ногами? почему она называет себя обрубком?)? Котов дрессировать? Этим она и занимается, добиваясь таких успехов, что и Куклачёв позавидовал бы. Парень без рук или ног, может ещё на что-то рассчитывать. Сфинкса любит замечательная девушка Русалка. Рыжей нравится сильный и красивый Лорд, а что он на коляске, с этим жить можно. Лэри и Спица самая благополучная пара, через много лет Курильщик дарит картину (не свою, его живопись слишком специфична) к свадьбе их старшей дочери. Но бывший Бандерлог Лэри и Спица вообще не инвалиды. И не они одни такие, кто-то был здоров изначально, кто-то (как девочка Муха) преодолел последствия полученной в детстве психической травмы. Но, как сложится жизнь у девушек-инвалидов, таких, как Кукла, Бедуинка, Кошатница? Тут и магический реализм бессилен, и у Автора книги не нашлось слов ни для описания чувств этих девушек, ни тем более их судеб, в конце этих туннелей света нет.

В заключение, ещё немного арифметики. Такая сцена есть в книге. Вместе с Кошатницей и её тремя котами в спальне находятся Рыжая, Крыса и Русалка. Рыжая начинает рассказывать о дне, проведённом на мужской половине Дома. Авторская ремарка такова: «Они смотрели пристально, не шевелясь. За дверью самозабвенно вскрикивал телевизор. Десять пар глаз, считая котов».

Комментарии излишни. Даже и при «изумительном» стиле не мешало бы иногда просматривать написанное.

*) Исключение — Рыжая в Могильнике, её знакомство с Кузнечиком.

**) Вообще при этом повышенном внимании к деталям надо особенно тщательно проверять буквально каждое слово, чтобы не возникало у читателя вопросов, на первый взгляд кажущихся дурацкими. Вот один из таких. Лорд и Сфинкс, очевидно, друзья (Чёрный просто не всё понимает). Лорд в Доме два года и три месяца. И он не знает, что Сфинкс не всегда был лысым. Я не верю, что такое возможно, ведь это не тайна и историю Сфинкса знают все.

После прочтения внезапно поймал себя на мысли, что книга устойчиво ассоциируется у меня с «Остаться в живых» (теми, что «LOST») — и там, и там достаточно... нет, затянутым его назвать нельзя. Скажем так, продолжительное произведение, за время которого искренне привязываешься к персонажам. Многим из них, по крайней мере.

И там, и там — постоянные прыжки от персонажа к персонажу, смены рассказчиков и времени действия. И там, и там — достаточно неожиданный финал. Вот только в книге он цепляет гораздо сильнее.

Все эти сходства не делают книгу хуже: все-таки, это совершенно разные виды искусства, не говоря уже о совершенно разных сюжетах. Хуже, на мой взгляд, его делают проявления прагматичной жестокости обитателей Дома, не гнушающихся и убийств, спокойного отношения к этому со стороны окружающих, а также некоторой вседозволенности в плане потребления алкоголя, никотина и иже с ними (кстати, для меня так и осталось загадкой, откуда все это в таком количестве попадало в Дом).

Но, не смотря на все это, книга вызывает больше положительные эмоции, не заставляя пожалеть о ее прочтении. Вот только так и остались загадкой подробности произошедшего с Лосем и случившегося после выпуска со многими обитателями Дома. Что, правда, дает надежду на продолжение, потому что, как уже сказал, автору удалось создать персонажей, к которым невозможно не привязаться, и Дом, который не отпускает тебя даже недели спустя окончания прочтения книги.

Очень перехваленная книга. Для неискушенных читателей, которые одолеют толстенный том, а потом думают, что каким-то образом прикоснулись к шедевру, когда мучили этот кирпич. Тут голимый пиар книги, который уже настраивает на нужный лад, а в итоге пустышка, растянутая, неумная, но с претензией. И такие бабки за нее вываливать? откуда рейтинг вообще? Фуфло — очень подходящее слово для книги. Фуфло, которое нам прогнали рекламщики. Надо «Тихий Дон» перечитать, а то всяких Петросян читать как-то смешно, пардон за каламбур.

Мало мне встречалось вещей, настолько настоящих, правдивых и чистых, ка «Дом». Правда, ради таких дел стоит жить на белом свете человеку. Моё признание Мариам Петросян, женщине, оставившей часть своей большой души в этой книге.

Перечитываю и буду перечитывать не раз.

А что касается инвалидов... это ведь мы с вами. Все, без исключения.

С самого начала у меня не складывалось цельного ощущения от этой книги. Она была будто разодранная на части и потом сшитая, как лоскутное одеяло. Или как калейдоскоп со сменяющими друг друга цветными картинками. Визуализация превосходная, а что еще? Оказалось, много что. Персонажи очень интересные, колоритные, но вот то, что с ними происходит… Картинки калейдоскопа, сменяющие друг друга слайды, эпизоды. Они связываются в голове в единый эпик далеко не сразу. История, за которой следишь, отсутствует – и не за что зацепиться глазу, мозгу, душе. Вернее, только зацепишься, а калейдоскоп тут же поворачивается, и та цветная картинка, что тебя держала, исчезает, сменившись другой. И снова надо искать, за что зацепиться. В такие моменты возникает искушение бросить, но если с ним справиться, книга мало-помалу прибирает тебя к рукам. Во-первых, картинки калейдоскопа таки начинают складываться в единое полотно. Во-вторых, прилипаешь к некоторым героям, которые постепенно раскрываются во всей красе, благо их там много, и выбор богатый. А в-третьих, пропитываешься атмосферой дома. Смешной и трагичной, безумной и мистической, тоскливой и радостной, доброй и безжалостной, страшной и чудесной. Происходящее кажется то цирком, то трагедией Шекспира, то драматическим реализмом, то мистикой в духе «Призрака оперы», а то и вовсе Кастанедовским пейотным безумием от Дона Хуана. Чем дальше, тем больше открываешь для себя нового. Характерная цитата из разговора двух героев: «Это гора окурков лишь для того, кто не умеет слушать. Научись слушать, Курильщик, — и тебе станет легче жить».(с) Она в полной мере относится ко всей книге: научишься слушать – и будешь двигаться дальше, уже настроенный на Дом в полной мере, получая истинное наслаждение. Разговоры в Доме можно раздергивать на цитаты. А многие образы в авторской речи поражают своей глубиной и оригинальностью. Сюрреалистичность повествования нарастает постепенно, пока, наконец, ты не оказываешься пленником Дома, кажущегося уже некой версией Кинговского отеля «Оверлук» из «Сияния», загадочной, мистически мудрой, но в чем-то не менее жестокой. Дом раскрывает свои тайны медленно и неохотно. Читая, ты срываешь с них покров за покровом, неизменно обнаруживая под ними еще и еще, и еще… Дом, конечно, — место особенное, но он ли виноват во всех событиях, что там происходят? Или виноваты все же люди, а Дом – лишь катализатор, выводящий бушующие в них страсти на небывало высокий уровень? Книга оставляет множество вопросов и дает полный казан пищи для размышлений, которой хватит надолго.

Представим что у вас есть дикое желание написать роман, но вы графоман, у вас подростковые комплекс и не хотите работать над сюжетом.

Вот именно так получился «дом в котором...» на 900 с лишним страниц описания шизоидного мира пубертантных подростков, боящихся покинуть дом. Тут нет мистики(почти), это не сюр «улитки на склоне» или «процесса», сопереживание героям тоже нет, на них просто плевать, так как и им самим по большому счету все ровно.

В общем край не спорное произведение, может лет в 14-16 этот поток сознания взошел бы, но сейчас до конца дослушать помогла ненапряжность аудиокниги.

Особенность. В романе нет чётко выстроенной основной сюжетной линии. Вместо этого здесь зарисовки из жизни обитателей Дома. Стоит просто принять это как данность и не ожидать привычной завязки, развития и кульминации.

Из плюсов:

Читается легко; вызывает положительные эмоции и чувство умиления. Считаю, что по жизни я малосентиментален, но в книге порядком трогательных моментов, а некоторая недосказанность и домысливание несказанного напрямую придают оттенок загадочности.

Нравится, что автор (как и сами обитатели Дома) не сильно акцентируют внимание на том, что они инвалиды. Не дразнят друг друга, группы формируются не по видам инвалидности, а по другим критериям, завязанным скорее на личных качествах и характере.

из минусов:

Cлишком длинная. Если бы не аудиокнига, сам бы я её не осилил. Кажется, без особых последствий можно было сократить книгу по крайней мере на четверть.

Примерно треть прочитанного просто проскакивает мимо понимания, оставляя чувство недоумения. Само настроение книги не располагает к скрупулёзному её анализу, поэтому я просто перестал задаваться вопросами мотивации персонажей, причин происходящих вещей где-то к середине, а просто плыл по течению. Так что тут либо сразу читать всё конспектируя желая разобраться во всём досконально, либо перечитывать по многу раз. Оба варианта для многочисленных фанатов, к которым я, скорее, не принадлежу.

Чтение этой книги — занятие, сопряженное с большим риском. Может обойтись и без последствий (и, судя по предыдущим отзывам, таковых немало). Значит, эта книга не из твоих.

Но в противном случае происходит нечто, сопоставимое с мистическим опытом. Книгу не просто читаешь — в ней живешь. Жить в ней, как и в том самом Доме, страшно и поначалу очень неуютно. Но, подобно обитателям Дома, не желающим и боящимся выходить из него в наружность, покидать эту книгу вовсе не хочется, а закрывать последнюю страницу — очень грустно. Сразу же возникает желание вернуться. А со временем начинаешь понимать, что тебя уже никогда так и не отпустит окончательно, подобно тому, как Дом не желал отпускать некоторых своих обитателей.

Так получилось, что книжка Мариам Петросян «Дом, в котором...» в своё время прошла мимо меня. Вокруг неё было море хайпа, вилось множество восторженно пищащих девочек, я считал (высокомерно считал, каюсь), что их вкусы не могут совпасть с моими и поэтому книга мне не зайдёт. Сегодня днём я перевернул последнюю страницу толстого томика и... Мне сложно это описать, но я честно попробую. Во первых, как мне показалось, она в первую очередь для детей и подростков, потому что написана про них и на их волне. Это не значит, что взрослым её нельзя читать. Нет, просто наиболее полно она раскроется перед юным читателем. А ещё лучше наверное прочесть её в детстве, а потом перечитать пару раз, повзрослев. Да, «Дом, в котором...» — та книга, которую не грех перечитать ^_^ О чём же она? И вот тут начинаются сложности. У «Дома» минимум два прочтения, две интерпретации происходящего.

Прочтение «Дома..» — важный для меня читательский опыт. За последний год прочитано много хороших книг — и «культовых», и «бестселлеров», и «модных» — но этой книжицей я зачитался, погрузился, делал всё, чтобы не всплыть. И грустно. что закончилось, и радостно, что отпускает к обычной жизни.

Книга про бегство от реальности, сама по себе провоцирующая читателя на эскапизм. Обстановка для этого располагает — интернат для детей-инвалидов, у которых почти никакого выбора, кроме как уйти — или в себя, или проживать другие жизни на «изнанке», либо устанавливать иерархические и территориальные взаимоотношения, свойственные для многих млекопитающих. Но вот про последнее тут мало, и про жизнь в изолированных сообществах лучше почитать что-то другое. Первые полторы книги «Дома...» примерно про это, но стайность и разборки между вожаками не раскрыты до конца и оказываются тоже завязаны на магической (сюрреальной?) составляющей. Хотя безусловно большая доля атмосферности приходит от взаимоотношений внутри и между группировками.

К третьей части акцент сильнее смещается на конфликт между реальностью-наружностью и Домом с его изнанкой. Многие старые конфликты забываются и остаются в первых частях, что вообще говоря может вызвать неодобрения у гуру литературной критики, потому что многие персонажи, события, напряженности просто исчезают, никак не раскрывшись, не объяснившись. Сумбура много, и нельзя сказать, что он к месту. К сожалению.

Тем более что создавать персонажей и простор для симпатии к ним, а потом почти для всех отделаться полунамеками и эпилогами разной туманности, мягко говоря не очень (профессионально? благородно?) этично. Куда делся Македонский власти скрывают от самого автора. Возникает ненужный простор для дофантазирования, С.П.Г,С. и т.д. Для меня эта проблема решилась просто — персонаж Курильщика более или менее раскрывается от начала до конца, от падения со стерильного Эдема Фазанов прямо в пантеон языческих богов со Слепым во главе. Они так и воспринимаются, как снисходительно смотрящие на жалкого смертного боги интерната, прожившие несколько жизней.

И ещё занятно, что автор симпатизирует или уважает тех, кто сбежал от наружности, а не остался в ней, как мне кажется. А среди тех, кто в наружности, благоволит (опять же как мне кажется) Курильщику и Сфинксу, которые продолжают бежать от реальности, просто более обычными, не магическими-мистическими методами. Такая вот меланхоличная песнь эксапизму.

Книга из тех, которые или выстреливают читателю прямо в мозг и оставляют там куски себя, или не выстреливают вообще. Что-то определенное должно быть у человека в голове или в левой пятке, и в зависимости от этого история или пойдет-понесет, или останется просто буковками.

Сначала просто читаешь. И задаешься нормальными вопросами вроде «И где во всем этом родители детишков?» или «Да как оно так функционирует?». А потом вдруг понимаешь, что уже не читаешь, а находишься во всем этом, и функционирует оно ровно так, как должно, и всё становится очень понятно, даже если не понятно почти ничего.

Очень долго я подозревала, что на самом деле нет никакого Дома и никаких героев, есть только образы, проекции, воплощения.

Впрочем, одно другого не исключает!

Как бы там ни было, говорить, что вещь ни о чем — довольно странно. Это история о самоидентификации. О выборе, об изменении себя и реальности вокруг себя после того, как выбор сделан.

Просто в данном случае суть не в том, О ЧЕМ история, о чем эти персонажи и т.д. – суть в том, КАК это сделано. Поэтому никакие формулировки не дают представления о том, что внутри, и любой короткий пересказ будет звучать плоско и скучно. Нужно брать и читать, этот роман либо однозначно заходит, либо категорически нет.

*замогильным шепотом*

Потому что он сам как Дом: или пускает в себя, или нет.

Чтобы вызвать жалость к обычному человеку, автору нужен талант. Ребёнку-инвалиду, чтобы вызвать жалость, достаточно просто быть. Герои этой книги не вызывают других эмоций кроме жалости. Мерзкой липкой жалости.

Сюжет книги тянется и тянется, так долго, что к середине испаряется даже малейший интерес к происходящему, даже жалость к персонажам. И при этом ничего существенного в нём не происходит – он просто топчется на месте. Самое обидное, что в нём есть небольшие зацепки, которые даны намёками и поддерживают желание читать (вроде обстоятельств смерти Лося), но они до самого конца так и остаются намёками.

Обещанный магический реализм первую половину книги, а то и больше, кажется наркотическим бредом и несмелыми шагами детского разума навстречу шизофрении. И от этого становится грустно в самом плохом смысле слова. Безнадёжная грусть от осознания, что у подобных детей при таких обстоятельствах нет будущего, вот они и прячутся от реальности в наркотиках, алкоголе и психических заболеваниях. Хоть автор не показывает всё это как нечто ужасное, ощущается это как ещё одно грубое давление на жалость. Под конец магический реализм раскрывается в полной мере, но первое впечатление у меня так и не изгладилось.

В целом, читать «Дом, в котором…» для меня оказалось всё равно что жевать подушку – невкусно, бессмысленно, вызывает сомнения в собственной разумности и недоумение от того, что ты продолжаешь это делать, потому что кто-то сказал, что через несколько дней жевания подушка станет вкусной.

Уж не знаю почему эту книгу ругают за скомканную и слабую концовку.

Она гениальна от начала до конца.

Несомненный шедевр.

Одинаково трогательно играет и на извилинах корки мозга, и на струнах души.

Великолепно. Смело могу сказать, что верил каждому слову.

Атмосфера была создана просто потрясающая, на неё здесь работает абсолютно всё. И, наверное, это и есть самый главный барьер для читателя — если этой атмосферой не проникнуться, то книге предложить будет попросту нечего. А вот если это удастся, то его будет ждать поразительно глубокая и затягивающая история.

Дом, его история, разные стороны его настоящего — всё это читатель собирает по кусочкам, и получившийся результат стоит всех усилий — настолько он выглядит правдоподобным. Даже персонажи — все они живые — и ощутимо разные. Их интерпретация событий, их взгляды на происходящее и на жизнь в целом, всё оно пересекается и переплетается в такой изящный клубок, что распутываешь его страница за страницей, теряя счёт времени. Даже ощущение осторожного «а вдруг правда?» из времён санаторных приключений в детстве передано настолько точно, что действительно пробивает.

Однозначно рекомендую к прочтению.

Страшная сказка — вот что это такое. Вроде бы о детях, но не совсем. Скажем прямо, персонажи — никакие не дети: говорят они совсем по-взрослому, да и ведут себя нередко тоже. Чудеса! Книга громоздит одну нелепость на другую, но не разваливается. Напротив, буквально сжирает тебя — падаешь в эту реальность и всему абсолютно веришь. А когда всё заканчивается, вдруг выныриваешь и, озираясь, с удивлением спрашиваешь себя: а что это было? Ведь если разбирать книгу по кирпичику, то станет вообще непонятно, чем же она так хороша. Дом инвалидов описан как помесь колонии для малолетних и спецшколы — уровень насилия зашкаливает; уроки, о которых то и дело вспоминают, не показаны совсем; все конфликты надуманы, а вещи просто падают с потолка (откуда краска? откуда кофе? откуда вообще всё? И кто, чёрт подери, работает к Кофейнике?). Отдельный вопрос с женскими персонажами. Они-то там там что забыли? Тоже инвалиды? Кое-кто — да, но большинство — вполне себе здоровые девахи. Как они там оказались? Нет ответа. Я могу продолжать, но зачем? И так понятно, что никаким реализмом, даже магическим, тут и не пахнет. Это именно сказка. И вот в качестве сказки она превосходна! Быть может, это — лучшая сказка на земле. Нет, она не добрая, она очень злая и мрачная. Но при этом — лучшая. Почему? Да потому что безупречно логична и великолепно выстроена. Стежок к стежку — не придраться. Каждый персонаж (коих тут до фига) строго индивидуален, у каждого — свой характер. Загадки и тайны раскрываются постепенно и своевременно. Про стиль вообще молчу — он изумителен.

Эта книга из тех, о которых завороженно причитают, округляя глаза: «Там такое! Такое!», а что «такое», объяснить не могут — и это, чёрт возьми, действует! Начинаешь присматриваться, накручивать себя надеждами, заранее выбирать эпитеты, которыми будешь объяснять своё потрясение. Начинаешь читать — смакуешь, потом глотаешь, потом давишься... а потом чувствуешь себя преданным и растоптанным.

Что за хрень? Кто все эти люди? Почему всё так запущено? Что вообще происходит? И происходит ли вообще что-нибудь? Ах да, это же магический реализм в особо безответственной форме, где любую несостыковку можно свести к формуле: «Я художник, я так вижу!» А, может, нет никакой магии? Просто запущенные подростки, употребляющие разные вещества и накручивающие друг другу массовые психозы. А клички? Казалось бы, спасение! Нет тебе нудных Х-язычных имён и национальных пафосов! Но увы — логика присвоения этих кличек большинству героев настолько туманна, что в героях начинаешь путаться практически сразу (я вот даже Сфинкса и Лорда почему-то долго путал). Нужно время, чтобы уяснить, что: Шакал и Табаки — один и тот же человек, Фазаны и Птицы — это две разные формальные группы, а Логи — вообще не группа, просто сборище единомышленников. Далее, Крыса — это и любой представитель второй группы, и девушка из женской части дома, и, собственно, грызун. Ну, и о том, что некоторые герои со времён прошлого выпуска сменили свои клички (как вообще этот сакральный процесс происходил?), тоже догадываешься не сразу. Зато какой калейдоскоп образов, иносказаний, недомолвок и тягостных дум! Чувствуешь себя стеной Дома, на которой понацарапали сообщений для своих, для чужих и для тебя — и это три отдельные категории. В какой-то момент всерьёз думаешь бросить и, возможно, даже бросаешь, вымываешься и уходишь в закат свободным человеком.

Или понимаешь, что не можешь оторваться. Книга подавляет рацио, привязывает к себе, подчиняет, размазывает по своим стенам и... внезапно начинает подходить к концу: «Наружность — нет, не надо, чёрт, что же делать? Если даже Лося в прошлый раз...» К счастью, конец подкрадывается неспешно, побуждая смаковать, тревожиться, задавать вопросы, сжимать руки в кулаки, дабы пальцы случайно не открыли последнюю страницу... где-то, конечно, разочаровываться, где-то дочитывать со скорбной миной... а дочитав, еще долго сидеть в прострации, после чего гуглить: Кто на самом деле Табаки? А Русалка? А Македонский куда? А Ральф? Некоторым, судя по отзывам, даже непонятно, куда делся Кузнечик:) А может быть, кто-то понял вообще всё?

Итого: «Дом, в котором...» — тяжёлый наркотик и одновременно лекарство от эмоционального высыхания. Однако употреблять его следует с осторожностью даже в качестве эскапизма. Мой разум выдержал, но не факт, что это правило. В целом понравилось, но перечитывать не хочется. Хочется, чтобы автор или фанаты создали что-то вроде Вукипедии, где можно спокойно и чётко почитать обо всех туманных моментах. Но фанаты едва ли на такое пойдут, потому что для этого нужен сухой разум.

С другой стороны, приятно, что такая томная глыба, увлекающая, поощряющая фанарт и фанфикшн, к тому же неплохо переводимая, есть и в русскоязычной литературе.

Сколько хвалебных отзывов направлено в адрес романа «Дом, в котором…». Столько фанатов и их ряды только пополняются, а я… А я стою в стороне и просто удивляюсь…

Этим здоровенным кирпичом можно нанести серьезное увечье. В свое время повелась на популярность книги, и что-то дернуло купить книгу. Эх, столько времени лежала просто так, и когда все же собралась прочесть – облом. Ну ведь знаю, что нельзя вестись на популярность. Теперь сижу и недоумеваю.

Скажу честно – 3 раза пыталась подойти как следует к «Дому…». Первые две попытки в лучшем случае продвинулись на 10 страниц. Третья – окончательно убедила меня в том, что отношения никогда не сложатся.

Дети-инвалиды – здесь же можно было так круто развернуться. Из этого могло выйти сильное, душераздирающее и глубокое содержание книги, но… Первые сто страниц читателю даются лишь скудные намеки на то, что наши герои обитают в интернате детей-инвалидов. Первое время думала, что это какой-то круг бездомных детей со взрослыми бомжами, а все не так-то просто оказалось. Даже разделение детей на группы – смешная попытка автора понять суть темы.

Эх, я уже и так, и сяк, пристраивалась к стилю. Это сумбурное, хаотичное повествование, с огромным количеством персонажей, лишь рассеивает внимание. Ничего толкового и запоминающегося не осталось. Всего чересчур много, с избытком.

Я даже нормально не могу высказаться, что же оставила книга после себя. НИЧЕГО! Сложно сказать, что абсолютно всем не понравится, увы, статистика положительных отзывов говорит об обратном. Просто не мое. Просто не для всех. Видимо мой странный вкус сделал свое дело, но я же знаю, что есть авторы, которые задевают за живое с такой темой. Увы, Мариам Петросян сделала такую попытку, многим она пришлась по душе, но будут и такие, которые при одном упоминании книги будут просто бежать.

Такая большая книга, а я так мало могу о ней сказать. Мешанина. Весьма объемная мешанина. Сюрреалистический кирпич о быте детского дома для инвалидов. Автор тасует героев, временные рамки и отправные точки повествования как колоду карт. Порой кажется, что столько всего происходит или произойдет, но в итоге какие-то линии обрываются, а какие-то оканчиваются весьма пресно. Черт, наверное эта первая книга из разряда «ей можно убить», о которой я могу так мало сказать. И ведь не хочется говорить, что она нудная или неинтересная, я осилил ее вечера за два и желания бросить не возникло в процессе чтения. Просто видимо не проникся, ничего меня в ней не зацепило. Я не вижу этот микромир так, как видел его автор. У нас с ней разные виды шизофрении…

Впечатления сильнейшие. Пару последних недель жила книгой, буквально дышала ею. И как теперь – когда дочитана последняя страница – продолжать дышать, не очень понятно. Все, что прочитано раньше, померкло и поблекло, впечатления выцвели и побледнели. Все читательские планы на ближайшую (и не очень) перспективу отложены на неопределенный срок. Смогу ли (и захочу ли) переключиться на что-нибудь другое, и, если да, то как много времени пройдет прежде, чем книга отпустит? Есть ощущение, что немало…

Кто-то скажет – тяжелый случай. Соглашусь, в моем уже довольно зрелом возрасте так по-детски болеть книгой даже как-то неприлично. Но оказалось (для меня самой это открытие!), что ребенок во мне все еще жив. Почему-то слова роятся в голове хаотичным пчелиным роем, упорно не желая выстраиваться в связные фразы. Эмоции захлестывают, говорить хочется сплошными междометиями. Мне странно, что есть люди, которые бросили читать на середине. Мне тем более странно, что есть люди, дочитавшие до конца и сказавшие, что книга ни о чем. НИ О ЧЕМ?! Да кем нужно быть, чтоб такое заявить? Роман затрагивает так много тем, поднимает так много вопросов, он о целом мире, он обо всем…

Дом. Интернат для детей-инвалидов. Что такое этот Дом? Что за странное и страшное существо (Божество? Мир? Вселенная?), живущее по своим собственным законам и правилам? Как действуют эти правила, и кто их придумал? Попавшему сюда впервые никто ничего объяснять не будет, ты либо поймешь сам – и тогда ты свой, либо не поймешь – и тогда своим ты никогда не станешь. События, описанные в книге, охватывают последний год перед выпуском воспитанников интерната. Понятно, что выпуск – это символ. Символ взросления. Конечно, в жизни нет определенной границы, переступив которую мы из ребенка превращаемся во взрослого, но это не важно. Важно то, что мы при этом переживаем – и страх перед новым миром, чужим, неизвестным и враждебным, и малодушное желание остаться там, где все знакомое и уютно-привычное, и необходимость делать выбор, такой непростой и важный.

Наверное, Дом – это детство, а изнанка Дома – чудеса, в которые мы верим, будучи детьми. Но вот мы выросли, Дома больше нет, он разрушен, и лишь немногим удалось сохранить, пронеся сквозь время, способность возвращаться к руинам и видеть на их месте Сказку.

На что еще хочется обратить внимание, так это на персонажи. Все нешаблонные, неоднозначные, харизматичные. Сфинкс и Слепой, Лорд и Хранитель времени Табаки, Ангел Македонский, Курильщик, Черный, Горбач – отныне и навсегда вы поселились в моем сердце.

Перечитала свой отзыв – батюшки! Сплошные восторги и сумбур. Собралась уже было редактировать, но передумала. Может быть позже, когда перечитаю роман, на свет появится что-то более адекватное, а пока пусть остается как есть, ведь все это – от души.

На окраине городе стоит серый дом... Люди Наружности сторонятся его, а он оберегает своих обитателей от нее. Он свято хранит свои тайны, открывая проход на Ту Сторону лишь избранным. Там обитают фазаны и крысы, псы и птицы и множество других персонажей. Здесь Кузнечик превращается в Сфинкса, а Смерть становится Рыжим. Здесь у каждого своя стая и свой вожак....

Здесь Лось — покоритель детских душ, а пауки из Могильника герои страшных сказок... Здесь все с трепетом ждут самой длинной и с восторгом ночи сказок. Здесь нужно уметь слушать между слов и вытаскивать ответы среди молчания. Здесь и каждого своя история и своя магия. Здесь живет Ангел. Здесь правит Лес...

Это книга которая, как мне кажется не может оставить равнодушным. Она может понравиться или нет, но совершенно пройти мимо не может никак. Я не могу сказать, что я в полном восторге, но эта книга определенно чем-то меня зацепила, вот перевернута последняя страница и я понимаю, что во мне еще надолго останутся жить Слепой и Сфинкс, Табаки, Рыжая и Русалка. Мне будет хотеться прогуляться по Той стороне и встретить тех кто ушел...

Отношения у нас с этим произведением складывались не простые. Я много раз ее откладывала, а отложив находила кучу отговорок для того чтобы не читать дальше, но каждый раз, когда я пересилив себя снова брала ее в руки и полностью тонула в этом мире и вытаскивать меня от туда приходилось силком. По началу было очень много не понятно,я путалась во временах, лицах и событиях, но чем дальше я читала, тем яснее становилась картина, каждый кусочек пазла становился на свое место, создавая непередаваемое полотно повествования. Единственное, что меня немного печалило на протяжении всей книги это то, что на мой взгляд Курильщик так и остался с душе Фазаном, не сумев переродиться с горниле четвертой...

Полотно, на котором был лес,

В котором был дом, в котором жил я,

Который не спал в ожидании чудес,

Сгорело до тла, как седая ветла

За краем села на Ивана-Купала...

/А. Литвинов/

О чем эта книга? В двух словах и не рассказать. Прежде всего она о Доме. Он стоит среди района новостроек, который сейчас называют«расчёски», но помнит те времена, когда город не обступал его вплотную, а на встречу к нему приходилось ездить. Сейчас дом хотят снести. Он серый и старый, он не вписывается в ландшафт... Да, по правде говоря, никто и не хочет, чтобы он вписался. Дом неудобен. Прежде всего своей памятью.

В доме живут дети. Точнее — Дом — это интернат для детей-инвалидов. Детей с ограниченными возможностями. Только узнаешь ты об этом в самом начале книги, но потом эта информация отходит на второй план, ведь у автора не было замысла давить на жалость, взывать к ответственности.

С детьми мы встечаемся в самом начале их последнего учебного года. Последнего года в Доме. Так уж здесь заведено, что выпускные случаются не раньше, чем через 7 лет. И каждый выпускной оставляет не столько предчувствие радостного выхода в большой мир, сколько горечь потери, расставания и утраты.

Целый год мы живем с ними в их мире, в котором нет места Наружности, то есть нашему с вами большому миру здоровых людей. Мы учимся, дружим, рассказываем Сказки и складываем песни. Мы взрослеем. Мы готовимся перерезать спасительную пуповину связи дуг с другом и нашим Домом. Покинуть рай, как уже было однажды при нашем рождении. Только в первый раз нам нашлось место — Дом, а после расставания с ним — врядли.

На самом деле под словами «живем в Их мире», подразумевается, что у них он НЕ Наш. Они живут закрытой системой с собственной экологией, теологией, нравственностью. Они не просто отдалены от нас забором интерната... Мало ли интернатов в мире! Вот, Гарри Поттера хоть вспомним! Нет, они отделены от нас порогом «полноценности». А это в разы крепче и выше стена, чем любые заборы. Их система замкнута сама на себе. Но мы не наблюдаем за ними через линзу микроскопа, как ученый, изучающий новый вид бактерии или вируса. Мы живем с ними. Проживаем их истории в разном времени и от разных лиц. Понимаем, что одни и те же события совершенно по-разному трактуются лидерами этого микрокосма, серединой и аутсайдерами. Представляете! В группе лиц, от которых мы стыдливо отводим глаза или, наоборот, восхищено-патерналистски гладким по головке, подразумевая, по сути, собственную полноценность как великое досижение, а свою доброту — небывалой щедростью, так вот в этой группе тоже есть аутсайдеры!

Итак, о персонажах. В доме фигурируют четыре стаи (не семьи, не банды, не прайда) — Фазаны, Крысы, Птицы и Четвертая (раньше она была Чумными Дохляками, да как-то свернулась к номеру жилой коматы). У каждой статьи есть Вожак. И есть Вожак Вожаков, а значит и всех стай, который, к тому же, говорит от имени самого Дома и выражает его волю. Есть еще пятая стая — учителя. Их вожак — Директор. Только эта стая собрана не по принципу схожести, кровности (не родственности), а волей случая, поэтому она не устойчива к внешним событиям, многоголоса, раздроблена.

Повествование начинается от лица члена первой, образцово-показательной, группы — Фазанов, который позволил себе одеть обувь «не по уставу» — красные кроссовки, которые привлекают внимание к ногам и тем самым подчеркивают их недостаток. Первая состоит исключительно из колясочников («колясников», как фигурирует в тексте). Это Курильщик. Он — аутсайдер. Его изгоняют из первой. В четвёртой он оказывается случайно — волей администраторского случая и «здесь посвободнне». Он не смог проникнуться атмосферой дома, сродниться с его стенами и жильцами. О таких говорят «Дом не принял», поэтому его слова кажутся фантастичными, а тон — брюзжаще-раздраженным.

Курильшиком «окрестил» его другой человек — так принято в Доме. Вожак четвертой. Сфинкс. От его лица тоже приведено много страниц книги. Через него мы знакомимся и с историей Дома. Интермедией. Там он носит имя Кузнечика, что в целом отмечает его особенность — у него нет рук, но прыгучие ноги и боевые пятки. Лучший друг Сфинкса, главный защитник, опора, брат — Слепой. Он и есть вожак вожаков. Его имя не меняется со временем. Не потому, что сам он не растет. Просто другого имени ему не подберешь. (Таких персонажей в книге мало, но тем важнее их целостность и органичность, постигнутая еще в самом детстве, когда личность только начинает формироваться).

Вообще все имена в доме «говорящие», это и понятно, клички за просто так не дают. Все для меня понятны и логичны. Одна будоражит — Ральф — Р Первый. Это имя, но оно не является настоящим именем этого учителя. Это буква и номер, что еще для него унизительнее. Меня лично имя Ральф постоянно толкало к его тезке из «Поющих в терновнике». Пастырь, призванный стеречь детские души (пожизненно, как окажется впоследствии). А, может, это реинкарнация Омона Ра? Или Ромула и Рема? И все же к священнику больше склоняюсь — черный костюм, сухопарая внешность.

Есть еще один товарищ — очень харизматичный и явно любимый автором — Шакал Табаки. Его голос звучит в книге вторым, после Курильщика. Он не вожак Дома, не вожак своей стаи. Он — духовный лидер. Персонаж крайне забавный — лопоухий, вихрастый, китчливый в одежде... Один из немногих, чье имя состоит из двух слов, и оба несут яркую эмоциональную окраску. И это не говоря о том, что сам персонаж, по мере взросления, пришел к этому имени от детского «погоняла» Вонючка... И далеко не за запах получил это прозвище!

Все они живут в интернате. Доме, в котором жизнь и нет ни одной лишней комнаты. Есть серые стены с фасада и угол, который встречает посетителей и жильцов. «Вначале ты разобьешься об угол, а затем можешь входить». Есть кабинет директора. Столовая. Спортзал. Три библиотеки. Вечно ремонтируемый бассейн. Учебные комнаты и спальни.

Улица и первый этаж, как место соприкосновения с Наружностью. Второй этаж — жилой. Живой. С разрисованными стенами. Вечной возьней, не прекращается даже в ночное время. И местом начала всех интересных разговоров и событий — Кофейником. Третий — зона преподавателей-небожителей. Здесь есть даже свой сторож, который охраняет третий этаж от ученического вторжения... Или учеников от всплесков педагогического порыва?

Есть Могильник — пристроенный уже после строительства основного здания. Во времена монахини Анны. Но уже достаточно давно, чтобы сростись с организмом дома, вплестись в его мифологию.

Архитектура романа, как и архитектура самого Дома — многослойна. Первая глава полностью ведется от лица Курильщика и фиксируется его вниманием и пониманием, иногда перебиваясь вставками из прошлого. Вторая глава — «Шакалиный восьмидневник» — разбавляет повествование Курильщика вдохновенными эпосами Табаки с примесью голосов других героев... Хотя, это кто еще кого разбавляет! Здесь набирается оборот перед оглушительной третьей частью, в которой чередование сознаний можно сравнить разве что со звучанием симфонического оркестра — то по одному, то все разом с разной тональностью и ритмом. Очень впечатляющий прием! Красивый и сильный!

Если говорить о цветовоспринятии романа, то слова ныне живущих в Домене учеников мелькают цветными картинками, сопровождаясь гоготом и цокотом, производимыми Логами (стая без комнаты. И еще одно говорящее названиее — Логи — логос — слово — главные распространители новостей среди жильцов дома). Интермедии — сепия с плавным переходом картинок и грустной музыкой флейты, которая в современном мире, как эхо, повторяет Горбач, поселившийся на дереве. Последняя часть — калейдоскоп. Мелькание лиц, красок и монохрома, темпов, эмоций. Особенно в самом конце — эпилоге — 20 лет спустя. Он приведен от лица разных героев и открывает, как же сложились их жизни. Как-то... Я даже не удивилась, что лучше всех получилось устроиться у Курильщика — Эрика Циммермана — единственного, чье настоящее имя упоминается в книге.

В целом, мне роман понравился. Не на столько, чтобы я хотела оказаться в Доме, ведь это означало бы инвалидность. Но как мир, очень даже! В нем, как в ядерном реакторе, показано, что полностью отторгнутый и расщепленный обществом индивид может собраться по кусочкам в нового и сильного человека. В личность. Что сила не в деньгах, не в правде, не в дружбе, не в добре и зле. Эта новая личность над всеми этими понятиями. И это не «порча генофонда», как отзывается о воспитанниках один из учредителей. Это — новый генофонд. Пока в совершенно изолированной среде, но это только пока. И хоть роман не нес четких назидательных идей, он о том, как происходит взросление, не формулировал новых постулатов нравственности и этики, кое-что написано здесь красной строкой. Путь твой не обязан быть линеен. Сущность может отличаться от внешности, и это не хорошо и не плохо. Костры нужно разжигать даже для тех, кто совсем об этом не просит.

Некоторые сцены романа завораживающе богаты и динамичны – просто мечта кинематографа. Умеет рисовать Мариам Петросян, внучка под стать знаменитому деду Мартиросу Сарьяну. А словами или красками – это уж у кого какой талант (она и красками может) .

Мой отец любил приговаривать: «Что нам стоит дом построить, нарисуем – будем жить.» Вот, Петросян и нарисовала Дом. Не тот дом, где разбиваются сердца, как у Шоу. Просто дом, где живут. Просто дом, хотя и не простой. Дом, где не только выжить можно, но и вырасти. И не только лучшим детям, но и изначально слабым, ущербным, на первый взгляд, обречённым.

Возможно ли такое? Я не про мистику, кто считал, сколько её в реальной жизни (в наружности, если по книге). Я про дом, умеющий стать родным, талантливо заменяющий семью. Дом – наставник, помощник и судья. Хочется в него верить. И это не трудно. Ведь хороший писатель – это человек, способный превратить выдумку в реальность. И спасибо ему за это.

тут много всего наговорили, и восторгов и критики.

в двух словах: есть книги которые читаешь взахлеб, и при этом хочешь чтоб они не заканчивались. эта , к сожалению, не такая.

первая треть очень интересна. когда не ясно, мистическая составляющая, это бред нездоровых детей или действительно мистика. хорошо зафинализированна, с интригой.

вторая скучна и растянута..нет событий, много «воды» и невнятного морока. хотел быстрее дочитать, ждал когда закончится.

третья особо не отличается от второй (не понятно зачем ее отделил автор) почти до финала. финал скомкан. уж слишком долго к нему готовили, а он оказался пустоват. посткриптумы о героях, коротко динамично (хотя в разы интереснее и насыщение всей второй и половины третьей части, как раз тут можно было бы и помногословнее). ощущение когда у кино заканчивается бюджет.

итого: затянуто. местами вымученно, местами скомкано без должного развития. но интересно, весьма не обычно

в общем понравилось

не любитель писать отзывы. так как возникло желание- это показатель того что книга стоящая

Жесточайше депресивный бред — оптимистам жизнерадостным читать можно — для выравнивания и более реалистичного взгляда на жизнь, остальным, во избежание, суициидальных наклоностей противопоказанно !

Какого чёрта, мне, любителю позитивно тупой фантастики — выдает это в рекомендациях , хоть убейте нипойму !

надо писать пока воспоминания свежи, посему начну с конца. концовка немного разочаровала дав ответы на многие вопросы, а я не хочу от такой книги ответов я хочу больше вопросов.

по тексту…. роман несомненно на любителя, я любитель, кто-то нет, все мы разные, кому-то предложили и он отказался, а кто-то обиделся, что ему не предложили, хотя предлагать ему было совершенно нечего, и смертельно завидует тому, кому предложили….все разные…..эзотерика интересует не всех, а эзотерика завернутая в такую причудливую обертку заинтересует ДАЛЕКО не всех…каждому своё….да и сама то эзотерика сильно тут условная, ближе к фэнтази….но все же….все же атмосфера яркая, характеры прорисованы у всех худо бедно значимых персонажей, интрига присутствует и ещё как присутствует. Книга безусловно заслуживает внимания и своего читателя, даже не принимая во внимание фэнтезийную составляющую, здесь есть, что почитать и есть о чем подумать. Т.О. мое субъективное, если ты готов внимать, если ты ещё не закостенел в цепких щупальцах первого внимания, если для тебя трудно подобрать смущающий аспект, тогда вперёд, дерзай, она для тебя….если я конечно не ошибаюсь)))))

Многие пишут — книга ни о чем. Согласен на все 100 %. Но атмосфера ...... В этот мир просто врастаешь . Он тебя окутывает теплым одеялом. И так не хочется его сбрасывать и окунаться в реальность.

Страшные сказки о замужестве и свекрови для девочек. Подано с восприятия девочки. С одной стороны — забавно, с другой стороны — непросто, с оттенком горькой жизненной правды.

Жаль, что детям порой приходятся проходить через такие фобии и предубеждения. А ведь во многом это определяет их судьбу и отношение к жизни.

Крик души о традициях и предубеждениях, о той несправедливости к родившимся девочкам, которые не столь желанны как сыновья.

Рассказ написан по-взрослому, но и с позиции ребенка. С налётом сказки и мистики. Так и веришь в эти чёрные кости. Проникновенно, до души.

Начал читать это произведение от скуки, от того, что казалось бы читать уже нечего. Посоветовал читать человек, советы которого обычно не принимаю, но все же попробовал. Дал бы книге 6 из 10. Не понравилось то, что произведение очень сильно растянуто, между ключевыми событиями сюжетной линии провалы и бессвязные части повествования, которые можно вырезать и выкинуть не жалея ни о чем, чтобы просто не тратить на них время. Понравилось то, что книга окунула в мир детства, туда, где не имея ничего ты мог быть тем кем захочешь, туда где фишки и фантики турбо были дороже остального, туда в детство, в котором было твое дерево, «твое», потому, что ты мог на него залезть и усевшись повыше вырезал свое имя на его коре. Книга читается не очень легко, по факту в ней много всякого бреда, но в общем после прочтения хочется вернуться в Дом и еще раз послушать невероятные истории ее главных героев про дом, про лес, про то, что происходит вокруг и внутри них, хочется в своих друзьях увидеть их отражение. Читал про автора, вкратце – она не писатель, любитель, писала для себя изначально, в общем то оно и видно.

Дом... Вот уж загадочное место, где то тут, то там творятся удивительные вещи. Где реальность так тесно переплетается с вымыслом, что стороннему наблюдателю очень сложно отличить одно от другого. Хотя нет, загадочным его делают обитатели. Ведь это именно они приписывают самым обычным, на первый взгляд, местам, забавные, таинственные или даже ужасающие свойства.

Сюжет знакомит читателей с жизнью подростков-инвалидов в интернате, где царят свои обычаи и законы, где живущие там играют свои роли и по своим правилам, далеко не всегда понятным людям за пределами Дома. Курильщик, инвалид-колясочник, ссорится со своей группой (которую в Доме называют Фазанами) и его переводят в другую, где он открывает для себя совершенно иную жизнь, иную сторону общения с обитателями дома. Параллельно читатель знакомится и с прочими обитателями интерната. Узнает, что всех — даже директора — зовут только по кличке. Узнает, что сейчас в Доме пять групп старших воспитанников. Первая — Фазаны, примерная группа колясочников, в которой все сконцентрированы на учёбе и здоровье и далеки от жизни остальных обитателей Дома. Вторая группа — Крысы, обладатели немыслимых причёсок, шумные и вспыльчивые, у них всегда с собой ножи или бритвы. Ученики третьей группы, Птицы, постоянно носят траур в память об умершем брате-близнеце их предводителя Стервятника, выращивают растения в горшках. В четвертой группе, не имеющей своего названия, лидером является Слепой, он же считается вожаком всего Дома. Пятой группы в Доме нет; пятую и шестую комнату в виду своей многочисленности занимает Шестая группа — Псы: они ходят в кожаных ошейниках.

Повествование ведется так, что с первых страниц не совсем все понимаешь и пытаешься вникнуть, что там такое творится, о чем они вообще говорят и что все это значит. Но постепенно дела начинают проясняться. Люблю такое повествование, когда автор не считает читателей законченными идиотами и не разжевывает все ситуации по три раза.

Периодически текст повествования прерывается этакими флешбэками, историями из прошлого, названными «интермедия». Их тоже очень интересно читать и узнавать что-то новое о тех, кто сейчас в Доме имеет свой авторитет и влияние, а когда-то сам был новичком, которого шпыняли другие. Интересно читать о тех, кого сейчас среди обитателей дома нет. Ведь в настоящем воспитанники интерната практически никогда не упоминают ушедших (это не только умершие физически — для них и те, кто покинул стены Дома, также считается умершим), разе что Фазаны всегда помнят таких, да Птицы.

«Никогда не встречал Ральф на стенах клички умерших, о них не говорили, их вещи уничтожали или делили между собой. Закрывали дыру — так это называлось. Ночь поминального плача, и за человеком стирались все следы, на стенах в первую очередь. То же происходило и с покинувшими пределы Дома. Они были убеждены в неотвратимости конца, ожидавшего их в наружности»

Дочитала. Перечитала. Все еще под впечатлением, многое надо осмыслить и осознать. Книга так до конца и не раскрыла все свои секреты — то ли так и должно быть, то ли подсказок в ней достаточно и надо просто догадаться самому. Что ж, у меня пока не выходит. Я так и не понимаю, как действуют Прыгуны, как и куда можно пройти самому и провести других?

Но не это главное. Главное, ощущение от книги. Меня до сих пор поражает отношение воспитанников Дома к своим. Ведь все они практически отказники, не нужны своим родственникам. Все они так называемые «трудные подростки», у них действительно не примерное поведение и не мягкие характеры. Часто они сами себе на уме, и их действия не понятные обычным людям. Но удивительно, какая у них взаимопомощь среди своих. Ты колясник, не можешь ходить и делать уйму стандартных процедур — даже помыться толком. Другие ребята из твоей комнаты, кто в состоянии, без каких-либо вопросов помогут принять тебе душ, помогут спуститься или забраться по лестнице в случае чего, перетащат тебя на подоконник, довезут куда надо. Их даже просить не надо. И никто не чувствует себя после этого в неоплатном долгу за такую помощь. Все словно так и должно быть.

Есть очень много сцен и моментов, слов и персонажей, о которых хотелось бы поговорить. Обсудить. Но если писать все тут, то это займет слишком много места (И так вышло на удивление объемно). Мне просто необходимо, чтобы кто-то прочитал этот роман С:

Книга чудесная. Она, конечно, спорная и не каждому придется по душе, но мне ужасно понравилась. Можно даже сказать, что автор произвела на меня большое впечатление. Такой самобытный, продуманный, отличный от других мир встречается в русскоязычной литературе весьма не часто. Мистика причудливо переплетается с реальностью, удивительный комплект героев, с которыми не хочется расставаться, у каждого-своя загадка. Одна из лучших книг, прочитанных в 2013 году.

Несколько раз принимался за прочтение, несколько раз бросал. Но все-таки осилил.

Читая книгу я постоянно чувствовал себя одним из героев — Курильщиком. Потому что также, как он, в голове моей постоянно возникали вопросы, на которые я так и не получил ответов. Книга похожа на дневник, в котором все написано оборванными фразами, понятными только самому автору. Все происходящее в книге мелко и малозначительно, а тайны по настоящему поворотных событий лишь немного приоткрыты. Все подробности тонким слоем размазаны по всей книге, так что полную картину сложить трудно.

К концу второй части мозаика понемногу начинает складываться, становится интересно. В это время у меня рождается фраза для отзыва «если вы начали читать эту книгу, обязательно дочитайте ее до конца». Большие надежды я возлагал на третью часть, которая меня полностью разочаровала. Как и книга в целом.

Несмотря на все выше написанное, иногда книга по-настоящему захватывает, цепляет и трогает. Благодаря своей атмосфере и фразам вроде:

«Тишина капает тяжелыми каплями...»

«Я надеваю очки, затеняя мир...»

Коротко и ёмко!

Может быть, чтобы понять книгу, надо прочитать ее еще раз, но что-то совсем не хочется этого делать...

Как-то очень давно эта книга попалась мне в рекомендациях Фантлаба, недолго думая я отложил на полку «Прочитать». В последствии время от времени я просматривал свой список вновь и вновь откладывал прочтение Дома. Какое-то внутренне чутье подсказывало, что не до рос и книга легко не дастся.

Прошло время и вот я в Доме. Знакомлюсь с Курильщиком, который одел не те кроссовки и попал на пионерский суд. Складывается мимолетное впечатление, что в Доме царит Оруэлловский порядок, но совсем скоро мне открывается новый мир за пределами Фазаньей группы.

Мир, который сразу наседает на тебя своей безумностью. В начале это даже веселит, забавит и вкупе с хорошим языком получаешь добротное чтиво. Но чем больше набирает круговорот безумства, тем меньше начинает нравится происходящие. Логическое мышление постоянно ищет ответы, которых ты попросту не находишь. Чем больше ты подгоняешь свое миропонимание под Дом, тем сильней проявляется раздражение происходящим. Короткие вставки из прошлого героев не спасают, хотя они имеют ту логическую опору, которой не хватает «настоящему». Признаться честно в такие моменты приходилось пересиливать желание бросить Дом насовсем.

Прочитав уже больше половины я осознаю, что вряд ли писатель изменит себе и делаю последнюю попытку бросить чтиво. Бросаю. Через два дня что-то все таки толкает меня продолжить. И так уж сложилось, что именно в этот момент автор начинает давать крупицы ответов , которые дают логическую основу происходящему. Поиск ответов настолько увлекает меня, что я не замечаю как прошло несколько часов. В эти несколько часов пазл в моей голове наконец сложился и я осознал созданную автором вселенную.

Конечно Дом в итоге не дал всех ответов, которые я искал, но он дал мне понять свою душу оставив море недосказанности. Оно разливается во множестве вопросов, но ответы на них уже не так важны.

Вердикт. «Дом, в котором…» не нужно пытаться подгонять под рациональные каноны своего разума, его нужно просто прочувствовать. Я слишком долгое делал первое в итоге получив неприятный осадок с ощущением прочтения чего-то невероятного.

Странная книга. Захватывает с первых страниц и долго держит, но под конец откровенно «проваливается». В принципе, это объясняется долгим сроком написания — видно, что автор сильно изменилась за это время. Но концовка откровенно огорчила, да.

Тем не менее, атмосфера этой книги — одна из сильнейших, с которыми я когда-либо сталкивался.

P.S. Совет мужчинам: если ваша девушка любит читать, подарите ей эту книгу. Женщинам она очень нравится.

Уважаемые старожилы ! Это мой первый отзыв на данном ресурсе. Наблюдал. Анализировал: Как тут принято. Как водится. Жаль, что зачинать приходится с негатива. Положительные моменты в этой, несомненно, судя по средней оценке к данному моменту и количеству отзывов, «шедевральной» книге перечислять не буду. По двум причинам. Первая — Все они многократно(см. выше) перечислены и рассмотрены в разных плоскостях. Вторая — лично я положительных моментов не отметил. Дочитал до 150-й страницы, скрипя зубами и ругая себя за бездарно потраченное время ! Потом почитал внимательно данную ветку, в своё время сподвигнувшую меня приобрести это фолиант ( в электронном виде принципиально не читаю) и снова «занырнул» в текст. Осилил еще 100 страниц и — всё! Сдулся ! О чём это всё ? Кого это может захватить ? Что это за персонажи ? Что за мрачная атмосфера заплёванного карцера ? Где учителя и наставники , которые должны бы контролировать это безобразие с тюремным уклоном !?? Очень жалко потраченных денег, а особенно времени !!

Мнение, немного причёсанное для любимого Фантлаба.

Что понравилось, но к половине начал испытывать сомнения:

- написано вроде бы неплохо в смысле языка;

- неплохая поведенческая психология;

- социализация, вживание читателя в шкуру говорящего — нечастый приём, благодаря ему ты через какое-то время начинаешь воспринимать Дом своим.

Что не понравилось:

- слишком много персонажей, «крутизна» которых превосходит один другого;

- много необъяснённого как следует;

- много отступлений, переливания из пустого в порожнее;

- многовато кофэ ))

- слабая концовка.

Также рекомендуются Чортовы инфантилы и Детский сад, штаны на лямках, обе на одном ресурсе — там всё сказали за меня )))

...В отрочестве и в подростковом возрасте мы воспринимаем мир совсем по-особому. Как мы видим его в раннем детстве? Всё вокруг яркое, светлое и понятное — всё, кроме путанного, неуклюжего и бестолкового мира взрослых. Когда мы становимся старше, мы начинаем различать и разграничивать плохое и хорошее, красивое и уродливое, доброе и злое. Мы видим (или даже совершаем) первые несправедливости и первые жестокости, мы терпим первые настоящие страдания и триумфы. Мир становится контрастным. Темно-светлым. И из закутков его темной половины выползают тайны. Мир полон их, он кишит ими. И тайны не очень-то хотят, чтобы их раскрывали... И большая их часть — довольно-таки жуткая. Сколько фантазий порождает наш юный ум, сколько ритуалов и предрассудков сочиняет, пытаясь отгородиться от темной стороны...

Не все сохраняют рудименты этого периода. Некоторые — так и остаются вечными подростками. Сочинители и рисовальщики, мистики и хикикомори, книгочеи и сновидцы, странные и непонятные, не желающие строить карьеры или строящие странную карьеру — всё это мы, наше племя...

Большая часть людей всё же взрослеет, ибо родители и учителя не дремлют... Но что, если ребёнок оторван от родителей? И что, если хороших педагогов рядом нет? Что, если он оказался в изолированном детском сообществе? И если при этом ребёнок — тяжелобольной?

Вот школа-интернат для инвалидов, или же попросту Дом. Старинный Дом, помнящий множество «поколений» учеников. Или добровольных узников?.. В Доме бытуют странные традиции, то и дело меняющиеся. Здесь нет бессмысленных имён и фамилий, пассивно унаследованных от предков — есть только клички, кратко и ёмко передающие характер носителя. Ученики сбиваются в стаи, возглавляемые вожаками. Среди них бытуют непонятные ремесла, собственная внутренняя мифология и почти что религии. Они смутно догадываются о ином мире, соседствующем с нашим — это самая странная часть мифов, многие видят этот мир во снах или в бреду, и описания всегда совпадают. Но, говорят, есть даже такие, что могут при желании переходить туда...

А вот «наш» мир за пределами Дома враждебен и непонятен. Это Наружность... У обитателей Дома нет ничего, кроме Дома. 18-летие для них — конец жизни. Выпуск — равнозначен смерти. А то и хуже смерти. Каждый выпуск сопряжен с волнением, страхом, бунтами... Каждый раз работники Дома придумывают новые решения, чтобы не допустить очередной вспышки безумия перед выпуском. И каждый раз случается непредусмотренное. Ну а выпуск героев — совсем особый, так как последний. После него интернат будет закрыт, и Дом — снесён... Как же покинуть родной мир, родной и по-своему уютный?..

Целый вихрь образов и ассоциаций возникает от этой книги. Что это — аллегория нашей жизни и смерти? Или сюрреалистичная картина взросления личности? Или своеобразная карикатура на общество? Или всё это сразу?..

Странное дело: после ее прочтения другие книги читаются плохо. Большая часть кажется «плоской» и совершенно невыразительной. После «Дома...» нужно какое-то время, чтобы отойти.

Одно из немногих произведений, которое я не смог дочитать и бросил на середине, что для меня нехарактерно. Польстился на отзывы, да. Все ждал и ждал, ну когда же будет оно самое, которое поглотит меня и заставит отказаться от ужина, сна, и возможно от завтрака. Но... Есть Дом, и есть его обитатели. Дети и их воспитатели. С одной стороны, описывается жизнь интерната детей-инвалидов, с другой, понимаешь, что это не совсем обычные инвалиды. В целом книга очень затянута. После двух попыток дочитать я сдался на середине повествования.

нельзя не согласиться с большинством положительных отзывов — уникальная вселенная, совершенно особая атмосфера, поразительные персонажи. одновременно все происходящее можно воспринимать и как унылую бытовуху, и как грандиозный мистический эпос. такая антиномичность, предельно расширяет смысловое пространство романа

вместе с тем, стоит отметить и несколько недостатков

и на уровне сюжета, и на уровне идейного содержания, автор к концу романа а) несколько сгладила возможные противоречия б) гипертрофировала личностный фактор. Возможно, конечно, я мог упустить что-то важное в этом не самом простом для восприятия тексте, но пока ситуация видится мне именно так. Концовка первой части по динамике и напряжению так и осталась непревзойденной, хотя далее тоже было несколько достойных локальных кульминаций, — а вот итоговая концовка, на мой взгляд, совершенно невразумительная. Правда, в данном случае это некритично — сам мир романа предполагает как бы бесконечную историю, посему великолепный финал тут лишь желателен (как везде и всегда, собственно), но в целом не необходим. Для меня лично повествование просто как бы вдруг закончилось, оборвалось, и каких-то новых выводов я сделать для себя не смог — но делал их ранее по ходу сюжета, так что в целом все нормально. Но конечно, могло бы быть лучше, если бы автор завершила повествование большим внятным конфликтом и не концентрировалась лишь на психологии героев, но затронула, хотя бы немножко, социологию

еще несколько замечаний по конкретным второстепенным сюжетным решениям:

Никогда еще не было так больно оттого, что книга заканчивается.

Не хочется перелистывать последние страницы, хотя точно знаю, что буду перечитывать. Не смогу расстаться с этим миром.

Это больше чем книга.

Я ловила себя на том, что надо вытереть слезы, хотя не помню, было ли раньше такое, чтоб я плакала над книгой. Иногда мне хотелось смеяться.

Волшебная книга. Из маленьких кусочков сплетается невероятный холст.

» ...В тот же день после уроков Джин отозвал меня в сторонку и сказал, что ему не нравится, как я себя веду. Показал на кроссовки и велел снять их. Не стоило спрашивать, зачем это нужно, но я все же спросил.

– Они привлекают внимание, – сказал он».

Яркие кроссовки на неходячих ногах Эрика в самом деле приковывают взгляды – как стайки Фазанов, так и забредшего на «Обсуждение обуви» читателя. Но книга совсем, совсем о другом.

Спустя три месяца с момента последнего прослушивания.

После множества перечитываний – чтобы поймать и совместить как надо ускользающие и нарочно спрятанные автором фрагменты.

По прошествии времени, потраченного на осознание, что потрясающая история в который раз – для меня – окончена, и возврат невозможен.

Я все же скажу свое невесомое слово.

По-моему, эта книга интересна прежде всего тем, кто склонен рассматривать жизнь во всех ее проявлениях. Мне было как минимум любопытно прочесть ее – в порядке теста, потому что роман дает иную картину мира, позволяя взглянуть на него не одной парой глаз: глуповатых и задумчивых, внимательных и равнодушных, испуганных и мудрых, упрямых и неразумных, незрячих и вопрошающих.

История мифологична, во многом гротескна, во многом наивна. Оно и понятно: писал ее человек, далекий от литераторских кругов, правил и переписывал годами, стараясь, чтобы нравилось прежде всего ему самому. Не писать Мариам не могла, потому что когда-то в юности придумался Дом, а в нем – герои, болезненные и прекрасные существа. Порождения Дома, его добровольные узники либо изгои. Он рос, жил и развивался – и однажды пришел в этот мир. Я думаю, это здорово.

«Дом...» – книга-ребус, в которой каждый дошедший до конца найдет свое собственное решение – если получится, конечно. Отсылки ко множеству других произведений, зачастую неизвестных массовому читателю, шуточки в речи персонажей из явных и неявных «знаковых» цитат. Лично меня ужасно порадовали эпиграфы из «Охоты на Снарка», куплеты гномов из «Хоббит: Туда и обратно», абсолютно «стругацкие» интонации отдельных сцен и вневременная волшебная вязь Брэдбери – даже не в манере написания, а в ощущениях.

И меня не колышет, что в этом объемистом томике до кучи детей-инвалидов – ведь, как сказал всезнающий Шакал, «В Доме полно здоровых, у которых в бумагах значатся страшные вещи. И таких, у кого записано не то, что есть на самом деле».

Меня не напрягает и не кажется лишним появление «в кадре» большого количества девочек. Не заботят вопросы вроде: «А куда же в отсутствие девочек девалось либидо такого числа пубертатных подростков?», «С каких это фигов Слепой вдруг сошелся с Крысой?», «Почему детки, которым максимум 18, так взросло и умно выражаются?» и «Где в финале пропал Македонский?» На многие из них в книге даны ответы, частенько завуалированные, при этом не по-сказочному жизненные и честные – как и те, что хитро запрятаны в неистовом трепе Хозяина Времени.

Последняя Ночь вовсе не кажется мне провальной. Она закономерна, как любой момент Перехода, и поэтому так щемяще-грустна предощущением близкого конца.

Умиляют намеки на грядущую эпоху роликов с Ютуба («Девочка и мяч. Игра с невидимкой») – и неважно, «просто совпало» это, будучи написанным в 1997, или добавилось позже. Я все же слышу слабые отголоски «армянского радио» в перебранках воспитателей. Чую лукавство в словах Мариам, что у Сиамцев скорее клички, чем имена, и «Рекс сильно напоминает собачью» (ага, особенно если вспомнить ее латинский перевод). Посмеиваюсь с тех, кто верит, что именная кличка Р Первого, которую сам он почитал оскорблением, его настоящее имя.

Я люблю героев «Дома...» за их оголтелый максимализм и почти буддийскую мудрость. За нежелание взрослеть, за непосредственность и упрямство, дающие им силы, чтобы жить. За сказку, по собственной воле приходящую туда, где маловато надежд на нормальное, «каколюдское» существование. За то, что Мариам удалось вложить в них достаточно искреннего и настоящего, чтобы хотелось узнать, чем же все закончится.

Что еще подкупает – завораживающая напевность языка книги, даже в моментах, когда музыка как таковая действием не предусмотрена. Все равно при чтении слышишь мелодии, составленные из звуков осыпающейся штукатурки, крадущихся по темному коридору шагов и смутного шепота; ветра, бьющего в форточку – или на воле играющего сухими дубовыми листьями под радостную собачью возню; треска игрушечного костерка и глубокого предзакатного молчания; чьих-то тихих всхлипов, почти неразличимого тиканья часов и сдавленного «хохота гиены».

Немного печали: редактура и вычитка удручают. Не зря в сообществе Фантлаба полусерьезно предлагали пороть корректора по числу ошибок, пропущенных на каждой странице. Именно поэтому мне пришлось читать в Ворде, периодически отвлекаясь на правку. Но даже наличие в тексте перлов типа «...только свои мысли и свои игры, как у сидящего в животе Великана, когда слышишь бурчание, стук огромного сердца и сотрясаешься от его кашля» не способно разрушить очарование книги – обосновавшийся на ее страницах мир уже зацепил тебя, потихоньку затягивает и не торопится отпускать.

До этого у меня было так с «Невидимками» Паланика и «Впусти меня» Линдквиста. Когда переворачиваешь последнюю страницу и сразу начинаешь чтение сначала – чтобы понять все то, что, возможно, прошло мимо. И чтобы в очередной раз поразиться тому, как, черт возьми, это сделано.

После романа Петросян мир Ехо Светланы Мартынчик померк для меня. Цельное, мощное древо с детально прописанными, самобытными героями, при всей их кажущейся инфантильности – не-детьми, – против вечного «ребенка в душе» и кучки смахивающих на кого-то из кинозвезд 90-х персонажей, раскиданных по десяткам книг? Для меня выбор очевиден. Мне странно, что их вообще сравнивают и утверждают, что проза Мариам напоминает им Фрая. На мой взгляд, автор «Дома...» куда сильнее.

С того дня, как роман был представлен широкой публике, прошло более пяти лет. Когда в прошлом году слухи о нем наконец-то дошли до меня, первой реакцией на восторженные отзывы было – «ну, может, как-нибудь потом...» Но с первых же страниц «Дом...» заинтриговал и вслед за маленьким Эриком (у него, по-моему, самая идиотская из всех «приличных» кличек) отправил скитаться по своим мрачноватым коридорам, пахнущим мелом, пылью и краской из аэрозольных баллончиков. Видимо, так было нужно.

Есть книги, способные материализоваться «сами собой» – даже без участия автора. Привлекающие внимание читателя «провокационной», «скандальной», «спекулирующей» темой...

Все бы так «эпатировали» – не обманывая ожиданий.

Пусть себе привлекают. Оно того стоит.

Сложно писать отзыв об этом романе. Назвать его шедевром сложно, но уж оригинальности и небанальности ему не занимать.

Сложно судить о «настоящести» героев книги — не хватает личного опыта. Почему-то хочется верить автору, потому как основной его посыл в этой книге — позитивно направленый.

Идея о Доме, как о особом мире, где живут особенные, но одновременно и вполне понятные персонажи — великолепный образ. Такая себе иллюзия, проекция фантазии, игра, переросшая в реальность с её опасностями и подводными камнями, нюансами, заслуживают похвалы.

Только вот не захватил роман целиком и полностью. Объяснить почему, скорее всего, внятно не получится. Просто так бывает. И всё же впечатления от прочтения положительные.

Согласна с теми отзывами, в которых пишут, что эту книгу либо принимаешь, и тогда она вызывает полный восторг, либо нет (тогда полное неприятие). Я прочитала ее около двух лет назад по рекомендациям знакомых и познакомившись с отзывами. Поэтому, в принципе, была готова к тому, что читала. Надо сказать, что я до сих пор нахожусь под впечатлением. Может быть я не так много книг прочитала, но эта не похожа ни на одну. Сюжет оригинальный, есть динамика, характеры проработаны на все сто. Поэтому эта книга заслуживает того, чтобы о ней говорили. Не хочу писать подробно о сюжете и героях. Автор что хотел, то сказал, а каждый понимает по-своему. Это касается в основном того, что герои не похожи на обычных подростков, существовал ли на самом деле их мир, и что случилось с ними в конце. Секрет книги мне кажется в том, что Мариам вложила в нее душу, и это невозможно не заметить. Поэтому 10 баллов. Если можно было бы поставить больше, поставила бы.

Шедевр.Понимаю,что с этим словом надо поосторожней,но тут редкий случай ,когда я согласна с «Букером«и «Больщой книгой».Читать эту книгу без слез(не умилительных розово-сопливых,а немного злых и горьких) нельзя.И еще-после чтения хочется пойти и сделать что-то очень хорошее или очень плохое.Вижу только одну проблему-трудно будет автору оставаться на таком уровне.

Сказать четко какая книга, хорошая или плохая — трудно. В самом начале ощущаешь дискомфорт от того, что не чувствуешь привязки ко времени. Нет ни дат, ни дней недели, ни которого числа день. Потом — недосказанности, двухсмыслиности в диалогах мешают целостному восприятию повествования. До самой последней страницы нельзя даже предположить чем все закончится, поскольку четкие грани в отношениях между героями размыты. Не возможно понять кто, что делает, чем и для чего занят. Мир, окруживший детей -есть кровожадная и зловонная клоака. Где можно отнять жизнь у другого лишь потому, что он не подходил этому «Дому», и остаться безнаказанным. Автор водит нас такими закоулками, что порой теряешь ориентиры всякого понимания ситуации. Знакомит нас с героями главными и второстепенными, потом бросает на пол пути,(Лось, Р Первый, Ванючка, Кузнечик, Крестная-воспитатель и др.) — зачем ?. Все послесловия выглядят как нагромождение -куча.

Если по содержанию, — книга о детях инвалидах. Но они не жалуются на свою судьбу, не ощущают своей ущербности. Лишь ледяной страх взросления и «Наружности» очень ощутим. Единая тема — «Выпуск», больше героев ничто не объединяет. Наверное когда живешь в холоде, как внутри чего то колючего и холодного, то придумываешь иную реальность, где тебе не мешает отсутствие ног или рук. Не раз говорится, что «Дом» как будто есть трещина , или разлом во времени. Туда проникают «прыгуны» и «ходоки». Первые могут перемещать только сознание, вторые могут перемещаться целиком, но еще нужен проводник и сторож на «той стороне».

Странный «Дом», он как бы есть, но его как бы и нет- думают одни; для других он есть везде. Тема путешествия во времени скорее похожа на игру со временем. Шакал Табаки — есть время, которому и не положено любить часы. Чего ищут «ходоки», проживая свою жизнь снова и снова много много раз?. А тому, кто все таки нашел себя, время дарит подарки ( как Сфинксу).

Книга отмечена многими наградами и премиями. Я — обычный читатель, свое мнение высказала. Десять баллов ставлю за изумительную речь. За содержание — увы, слабую троечку.

Вот даже не знаю, как приступить к отзыву. Как схватить первую фразу? Их слишком много, первых фраз, и все они… однобокие.

Начать с каждой по абзацу и получить гипертекст? Но к чему эти понты?

Отшвырну-ка их все.

Пусть будет так:

«Если б мне такие руки,

Руки, как у великана,

Я б сложил их на своих коленях,

Сам сидел бы тихо (…) головой качая»

(Пикник, Великан)

Чувствуете? Понимание приходит не разумом; но и не душой. Подвалами подсознания, теми, где, разбрасывая отражения архетипов, бродит Ид, теми, где очумелыми пузырями вскипает интуиция…

Два года ходил мимо. Не вокруг, а именно – мимо, алгебраической гиперболой не в силах коснуться «ноля» — книги, о которой в аннотации сказано: «дети-инвалиды», «дети, от которых отказались родители», книги, аннотация на которую создает образ не столько элитного интерната, сколько подвала бомжей. Аннотацию – в топку, автора аннотации – расстрелять на воротах. Ибо выцепить из шедеврального текста чернуху (которой в книге просто-напросто нет!) могли только провокатор или смертельно ненавидящий жизнь клерк (не знаю, что хуже).

Большой плюс: жители дома, они не черно-белые. Для одного – ангел, для другого – бес. Как в жизни.

Огромный плюс: совсем нет отрицательных персонажей. Нет, вы не поняли: С о в с е м н е т.

И гениально простое (антитезой Бредбери): Мариам показала мне, что плохих детей не бывает.

А ещё Мариам Петросян доказала мне одну очень личную вещь, о литературе: есть ниша, где женщина может превзойти мужчину.

(да, в плане женской прозы я «шовинист, мужская свинья»; заклеймим и оставим, спорить лень и незачем).

Эта ниша — Магический реализм. Женская рука чувствуется – примат созерцания над действием, чувств над поступками, интуиции над логикой, — но ведь отмеченное и есть та физика (метафизика!), на которой строится этот зыбкий, чудесный жанр. Тот субстрат, из которого коллективное бессознательное создает параллельные вселенные. Разве что Харуки Мураками подвластна эта пронзительная созерцательность. Разве что традиции анимэ так легко подменяют логику чувствованием…

И от читателя книга требует того же отрешения от реальности, и продолжительность книги лишь способствует этому отрешению и погружению. Почти все мы (за исключением редких жаждущих чуда Кузнечиков) входим в роман Курильщиками — такими же почти взрослыми, ранимыми под панцирем наносного цинизма, ригидными, крепко привязанными к реальности. Нас встретят двое: незыблемый в консерватизме спасатель (Черный) и безумный, но притягательный эмиссар иной реальности (Сфинкс). Большинство из нас пойдут за первым, превращаясь в него, видящего чудеса, но яростно отказывающегося в этом сознаваться. Магия копится исподволь, и вот ты уже можешь стать мудрецом Горбачом, через отшельничество ставшего равным, или упорствовать в ереси и превратиться в Ральфа, все понимающего, но воспринимающего в штыки, во врага, но при этом – своего, и при этом – контролера… и таки сдаться в конце. А тот, кто не сдался, превращается в отца Курильщика – тоскующего, рефликсирующего, заглядывающего в глаза тем, кому когда-то (и, на словах, до сих пор) не поверил.

Ну и хватит о чудесах: лучше, чем Мариам я о них не скажу. (Как повторить ту зыбкую грань, ту вуаль, ту волшебную недосказанность? этот пик с реальностями-кругами, эту пронзительную мечту о возвращении в золотой век?.. Невозможно. Да и не зачем)

Да, пацаны в книге

(смешно, но мужские характеры более выпуклые, цельные, многогранные и живые, чем женские, получившиеся шаблонными. Кроме идеи с войной – это да, это откровение могла открыть только женщина)

сильно отличаются от тех, что я помню из своего прошлого – развиты не по возрасту (оговорка – не по БИОЛОГИЧЕСКОМУ возрасту), слишком тонко чувствуют, слишком созерцательны, слишком мудры, слишком невозмутимы, слишком волевые. Я вижу фантазию девочки об идеальном мальчике, в которого вложена психология той самой девочки того самого возраста, забывшей, что девочки и созревают раньше, и биологически иначе детерминированы, — но разве не в этом великолепное отчуждение персонажа от реальности, которого и требует изысканнейший магический реализм?..

Перед нами андрогинны, те самые, которых столетиями искали величайшие умы средневековья. При этом андрогины идеально мужественные, идеально интеллектуальные, идеально духовные. Им хочется подражать. (Гумилев: «Немыслимо-дивное Бог-Существо». Тепло улыбаюсь). И при этом их хочется укрыть, уберечь, защитить. Они так не готовы к реальности, эти жители астральных миров.

Они и сами понимают свою неготовность, но больше, чем покинуть Дом, боятся разлуки друг с другом. Несовершеннолетние, они понимают, что теряют самостоятельность, попадая в полную зависимость – и юридическую, и бытовую – от родителей, которые знают не тебя, а свое представление о тебе, в которое ты, к слову, совсем не вписываешься; у которых на тебя какие-то свои планы… Они готовы покинуть Дом только вместе, мечтая о той самой порожденной их коллективным разумом колоде реальностей, в подложке которой — Лес бесконечного детства, или о мифическом автобусе, который может подарить реальное отражение сказочных миров в виде некой коммуны – жалкая, но дорогая сердцу сублимация. Потому что когда рядом друзья детства, между ними появляется кусок того самого детства, согревающий, словно очаг посередине, такой же трепетный и незыблемый, бесконечный и настоящий. А именно это – всё, что нужно нам всем: чтобы детство не кончалось.

Читая в них себя, начинаешь трепетно их любить. Уберечь их от финала нет возможности, но хотя бы — не расставаться. Поэтому спасибо отдельное за эпилог. Мариам не рванула по живому; расслоила временем, словно новокаином, попутно обезболив и отдалив, оставив светлую память. И щемящую сердце любовь.

Книга с «эффектом присутствия». Это либо восторг, либо полное неприятие. Если сумеешь вчитаться и попасть в ритм — то проникнешь в Дом, и его обитатели станут родными, близкими и понятными. Главное не пытаться оценивать действия и образ жизни детей, просто воспринять как есть. Они не инвалиды, они обычные обитатели Дома.

Предвижу шквал негодования, но... Чистой воды «book for teenagers», более похожая на черновик, нежели на законченное произведение. Возможно, что четырнадцатилетнему подростку набор кавайных героев и ситуаций открывает «дистанции огромного размера». Но для диалога со зрелым, во много — искушенным, читателем этого недостаточно, разве только у последнего возникнет желание потешить свой рудиментарный инфантилизм.

Понятно почему автор писала роман 10 лет...Это как круги по воде, где начинаешь с самого дальнего или наслоение смыслов, миров, восприятий друг на друга, где начинаешь раскрывать с самого верхнего, ультра-материального. И когда доходишь до самой глубины, понимаешь, как всегда, что основа всему любовь,

Редкий минерал современной прозы в фэнтезийной форме.

Что не обязывает его выглядеть привлекательным для всех. Книга будто бы переполнена всем, чем только можно было её изначально заполнить. Бурлит и клокочет все; эмоциональное напряжение может вытянуть душу в одну высоковольтную линию тока, детализация персонажей, характеров, мыслей губительна, если силком не привязывать себя к реальности, а сама атмосфера произведения может стать хорошей льняной веревкой, стянуться в петлю и заставить влезть на табурет — книга, во многом подталкивающая к катарсису, однако мрачному, так что можно сравнивать его с большой глубокой темной пропастью.

Однако не «перегорит» ли произведение, шарм и люфт художественной литературы в привычном понимании нами термина из-за такого изобилия?

Именно здесь — «перегорело». Перелилось за края и сбежало.

В «Доме...» было сказано больше, чем он мог в себя вместить, что задавило на корню возможность адекватной оценки. Ведь есть любители получать все в таком количестве, что происходит смещение реальности и превращение сознания в такой вот Серый Дом, где царят свои законы и выстроена своя иерархическая лестница ценностей.

К чему же все вышесказанное? А к тому, что произведение не просто стоит прочитать, а пропустить через себя. Чтобы сформировать свое отношение к нему — не то; чтобы попытаться сформировать свое отношение к тем вещам, что не подвластны сочетанию, слиянию и соитию, простите за изысканный французский. Что зачастую противоречат нашему восприятию мира, что заставляют задуматься о происходящем если не с нами, то со смыслом.

Лишь уточню, что все приведенное выше можно заключить в фигурные скобки и прокомментировать как ИМХО.

Я отношу «Дом, в котором...» к той категории книг, которые или нравятся или не нравятся.

Я из той категории, которым категорически да. Я готова поднять ее на стяг и идти на битву, я уже по самые уши вступила в культ почитателей, а если его нет, то я организую и вступлю. Я не хочу читать другие книги. Я уже хочу ее перечитать и потом наверно выучить наизусть. Я готова стучаться во все двери, заглядывать в лица прохожим, и советовать ее и им тоже...

Эта книга однозначно моя. Я так же замыкаюсь на уютном жизненном пространстве и может именно поэтому «Дом, в котором...» поверг меня в затяжной экстатический припадок.

Дом два года пугал меня угрозами аннотаций о детях-инвалидах... Нет там никаких детей, и инвалидов тоже нет. В детей-инвалидов не влюбляются, влюбляются в образы, в мальчиков-метафор, богов одного мгновения, и я их всех люблю. Если бы я умела рисовать, я бы нарисовала их всех, может тогда меня и перестали бы преследовать образы Слепого и Стервятника, Лорда и Македонского...

Я не хочу взрослеть, если повзрослеть значит перестать сходить с ума по Дому. Я не хочу, чтобы для меня закончилась эта Ночь Сказок. Я вернусь и в этот Дом, и в этот Лес... И возможно в следующий раз я смогу написать все то, что вертится в голове безумным хороводом песен Табаки, стихов Горбача и перьев Нанетты, пахнет сигретами Курильщика и колется шипами кактусов Стервятника, а на вкус как «Горная сосна» или может глинтвейн Смерти, выберусь из-под волос Русалки и перестану видеть их всех. Я вернусь и в этот Дом, и в этот Лес, хоть он и не мой. И постараюсь вынести из него больше, чем щемящая тоска по детству, в которое мне хода уже нет. Больше, чем грусть от того, что страницы закончились и меня выставили за порог, даже не спросив. И смогу с этим справится. И Дом отпустит меня.

Может после второго круга?

Довольно странно, потому что я была уверена, что книга мне понравится — но бросила читать довольно быстро. На том месте, где впервые описывается, как Слепой идет в Лес. Чем безрадостнее реальность, тем красочные мечты, это понятно. Но в них нельзя прятаться бесконечно, потому что кончится это очень и очень плохо. А у меня ни на мгновение не возникло ощущения, что все волшебство, показанное в книге — реально. Может, я законченный пессимист, но в Доме я не увидела ничего хорошего — унылая, изолированная жизнь, довольно часто — антисанитария и бесконечные детские разборки: кто в какой стае, кто кому дал в зубы, кого гнобят, а кого гнобить уже перестали, как сделать так, чтоб тебя не гнобили и так далее. Чем дальше я читала, тем сильнее накатывало уныние. Не думаю, что книга понравилась бы мне, даже будь я младше. Я и в детстве ненавидела жить по законам подростковых коллективов, этих стай молодых зверенышей. Мне хотелось побыстрее вырасти и влиться в нормальное общество. Так что книга явно не моя. Тем не менее, считаю, что написана она довольно неплохо. По крайней мере, один гениальный момент — рисунок мальчика на конкурс «Моя любовь к миру».

Если и существуют Книги, по прочтении которых человек становится хотя-бы малость добрее или мудрее, «Дом, в котором...» Мариам Петросян — одна из них. Книга для души и от души. Не знаю почему, но отчего-то хочется назвать её — искренней. Может от того что автор писала её долгих восемнадцать лет... не знаю. И да... по мне, так лучше в пятьдесят лет оставаться немного ребёнком, чем наоборот. Так будет правильнее.

Захотелось увидеть картины писательницы.

Удивительная книга. Не чего подобного читать еще не доводилось. Хотя с начала пошла тяжело, казалось каким то бредом, странные группировки подростков и если одни из них можно было идентифицировать с молодежными движениями то другие неподдавались анализу. Очень сильно врезалась в память глава о встречи слепого и кузнечика, описания быта и взаимопомощи слепого и безрукого мальчика. Обычно приближаясь к концу книги у тебя уже нет вопросов, но здесь чем дальше тем их больше. Очень много не досказано или может быть упущено мной? Знаю одно что буду перечитывать и не один раз. Концовка показалась скомканной и грубой, как будто автор торопился дописывая роман. Но чуть позже пришло понимание что в большей степени это мое желание не отпускать героев книги, даже заметил что чем ближе концовка тем меньше я брал книгу в руки подсознательно понимая что развязка близка и полюбившаясь сказка может закончится уже сегодня вечером. Совет кто собирается читать — если трудно идет осильте первые 100 стр. после этого рубежа вы или влюбитесь в книгу либо не поймете что в ней находят восхищающиеся читатели.

Шедевр!

Лет пять назад уже отчаялся найти ХУДОЖЕСТВЕННУЮ литературу, которая бы, как в детстве, поглатила бы полностью! которую хотелась бы читать ночь на пролет! которая, на время чтения, позволяла ПОЛНОСТЬЮ уйти от реалий нашего мира! перенестись ... куда-то (в другой мир, в сказку?!?)

Да были авторы, которые полностью захватывали (Э.Юнгер, Э. Чоран, В. Голованов, М. Вильк ....), но они посвятили свои труды либо философии, либо документалистики (травелогии) и рассматривали в своих произведениях реалии нашего мира...

Но, роясь в рейтингах Лаборатории, наткнулся на М. Петросян...

Написал много, но стер...

Ибо каждый, наверняка, найдет в книге, что-то свое: может воспоминания о детском саду, школе (пионерских лагерях, ЛТО), институте (полигонах, общагах), а может о том, что можно есть штукатурку...

Напишу просто: «СПАСИБО МАРИАМ!»

PS Чтобы быть честным — за последнее время еще очень порадовал Н. Стивенсон «Анафемом».

PSS После прочтения, прослушал книгу в исполнении В. Князева (великолепная озвучка, кому лень читать почти 1000 страниц — очень советую!).

Скажу честно, произведение не понравилось. Очень оно растянутое, написанное языком, не дотягивающим до серьезного романа, но стоящим чуть выше любительской писанины. В начале чтения было интересно — любопытство вызвал сам Дом, дети — инвалиды, и ожидание чего то эдакого, но ничего, кроме описания всего и детских сказок в произведении я не нашла. Возможно, это не мой жанр, но я пожалела, что потратила на эту книгу свое время. На мой взгляд — книга ни о чем. Я не понимаю, почему так мало уделялось внимания воспитателям и общению их с детьми в этом доме, ведь дети без рук и ног не могут просто жить, рассказывая друг другу истории и поучая языком выпускников МГУ, куря и выпивая при этом. да, опыт у них и мудрость больше, чем у нормальных, здоровых детей, но не настолько, как описано в книге автором. Также не увидела я реальности событий, о которых так много говорили люди, прочитавшие эту книгу с восторгом и на одном дыхании. Фантастический вымысел, не более

Для меня это книга стала очень личной и очень близкой. И делиться, то есть обсуждать не хотелось. Тем более писать отзыв. Но я подарила эту книгу всем самым приятным и близким своим. Даже если им не понравится, то я хотела поделиться своими чувствами. Эмпатия. Но 80% получилось) Я пишу только потому, что перечитала «Дом» вдоль и поперек и действительно хочу поставить точку.

Я училась в интернате с 10 лет до 14. Я считала, что это самые отвратительные и ужасные годы, что там очень сложные дети. Думала... пока не перевелась в обычную школу) Я увидела всю прелесть разобщенности и ненависти. Интернат это очень жестокий мир (у нас 8-миклассники курили прямо на лестницах, пьяни было море, были уголовные происшествия, и т.п.), но и во многом мир прекрасный и чудесный. Все кто говорит, что у Петросян подростки какие-то слишком взрослые, просто невезучие. В моем интернате мы спорили с учителями об эстетики, о художниках, об научных открытиях; повезло мне с одноклассниками. В обычной школе наоборот, если ты что-то знал или читал, то на тебя смотрели как на урода) И многие персонажи из «Дома» детьми и не были, они же так часто «прыгали и ходили», что у места и времени для их развития не было границ. В общем, я хочу сказать, что касается реальной составляющей книги, то она близка к моему жизненному опыту. Поверьте, инвалиды для нас только источник жалости и слез, для них это реальность. Моя коллега рассказывала об оргии в доме слепых, куда она попала случайно; их организация арендовала помещение для продажи и они вечером зашли за остатками товара! По принципу «глаза боятся, а руки делают». И это в СССР)))

Что касается фантастической составляющей. В «Доме» больше не сказанного и туманного, чем простого и понятного. Как придумаешь, так и трактуй; как увидел, так и понял. По этой причине я вообще не высказываюсь, слишком у каждого это индивидуально. Вот объем книги это чудо! Три тома! И как они читаются!!! Только задумайтесь, ведь автор кроил и переписывал роман несколько раз и это не самая длинная версия. Какая еще многотомная книга читалась так легко и быстро? (напишите мне в личку, мне действительно интересно)

Есть объективные и субъективные критерии и мнения. Но как можно судить книгу, если сам автор говорит, что написала книгу для себя и очень удивилась, что её так много людей полюбили? Наверное только по принципу нравится/не нравится.

Люблю.

Первый раз совсем не хочется писать рецензию на прочитанное, и не потому, что книга плохая, а потому что боишься словами спугнуть ее волшебство.

Все равно нормального, внятного отзыва не получится.

Это слишком личное, что ли, — и вопрос восприятия этой книги каждый читатель должен будет решить для себя сам.

Кому-то она и вовсе не понравится, что будет совсем неудивительно, хотя таких, как мне кажется, все же будет меньшинство.

Начну я, наверное, сразу с рекомендаций, кому эту книгу читать не стоит.

Ее не стоит читать тем, кому важен в литературе четко-структурированный, последовательный сюжет; тем, кто любит, чтобы в книге все, в конце концов, становилось понятно и на поставленные вопросы были даны исчерпывающие ответы; нелюбителям открытых концов и любителям жесткого обоснуя она категорически противопоказана; тех, кто недолюбливает чрезмерное внимание к деталям, описания внутреннего мира и скачки по времени и репортерам тоже просьба не беспокоиться.

А вот тем, кто любит сюрреализм, символизм, недосказанности и психологические лабиринты книга, скорее всего, придется по душе.

Те, в ком сильна кэрроловская безуминка Алисы, наверняка почувствуют себя в этом романе, как дома. Во всяком случае, это очень похоже на пресловутое падение в кроличью нору.

И — да-да, — возможно, и под воздействием каких-то препаратов, — черт его знает, кто-то в рецензиях писал, что «Дом» похож на галлюцинаторный бред под воздействием ЛСД. Что ж, ощущения сравнивать не могу, но ассоциация близкая, — во всяком случае, роман похож на наркотик, который подсаживает читателя на себя и не дает соскользнуть. Этакая «Лунная Дорога», облегчающая переход.

Да это и не книга вовсе, это... мир под обложкой. Причем, что примечательно, мир не придуманный, как придумывают книги писатели-профи, а честно существовавший в голове автора долгие годы, а затем пересказанный на бумаге. Мир, который существовал внутри головы одного человека, год за годом, изменяясь, трансформируясь, «надстраивая этажи». Маленькая личная вселенная, замкнутая на себе, которой не планировали делиться, но вдруг — совершенно неожиданно — поделились.

Я думаю, что те, у кого есть такие вот личные миры, который иногда — и то если невероятно, чертовски повезет, — можно в какой-то степени даже разделить с кем-то, — поймут, о чем я.

Внутренний универс, персональная вселенная, свое собственное убежище от повседневности и одновременно копилка страхов. Место, в котором собираются «ненужные вещи».

По-хорошему говоря, это чердак или подвал, который у каждого из нас в голове в наличии, только у некоторых входы в него наглухо заколочены. И кто-то делает вид, что этого места не существует вообще, кто-то спасается там, а кто-то и живет на постоянной основе.

Может быть, поэтому «Дом» и цепляет, — присутствует определенный эффект узнавания, поскольку какими бы разными не были наши чердаки и подвалы, они все соединены в определенную сеть коллективного бессознательного.

И чудится, чудится что-то родное и до боли знакомое во всех этих лабиринтах под книжной обложкой, но до конца в руки не дается, ускользает.. ибо это все-таки не наша голова, а многие ли в своей-то способны разобраться?

Этот первобытный хаос узнаваем и принимаем на таком же первобытном, интуитивном уровне, но при попытке разложить его по полочкам, он рассыпается в прах.

Возможно, я слишком усложняю и ищу кошку в черной комнате, которой там и нет, но мне кажется, что именно в этом кроется причина популярности «Дома» у одних и резкого неприятия у других. Не каждый готов посмотреть в зеркало и увидеть там себя таким, каков он есть. А кто-то просто не умеет так смотреть.

И оценка романа как литературы тут вообще ни при чем.

Потому что — серьезно, — ну какое литературное произведение и объективные достоинства? Как произведение «Дом» не выдерживает никакой критики, — трудно поддающаяся определению жанровая принадлежность, к которой прилепили от безысходности термин «магический реализм»; отсутствие грамотно-выстроенного сюжета (сюжет тут есть, но тонет под обилием идей и описаний); брошенные в воздухе концы, которые писатель-профи обязательно подобрал бы напоследок и завязал в художественные ленточки; слишком много поднятых тем и слишком много высказанных мыслей сразу, что создает сумбур.

У «Дома» нет четкой структуры, — начинается роман как история совсем об одном и с позиции одного героя, а потом и история начинает змеиться и видоизменяться, и главные герои-то, оказывается, совсем не те, на кого вы думали.

Недосказанности, недоговоренности, двусмысленности... отсутствие единой темы, как таковой, — объединяющая есть, это Выпуск, но к ней крепится еще пять-шесть, как минимум, — книга не просто многослойна, она нашпигована этими слоями, как праздничный торт на безумном чаепитии. Крути-верти, рассматривай, — с какой стороны взглянешь, та тебе и покажется, а обойдешь по кругу — и все уже не то, чем казалось.

На первом уровне — будто бы роман о детстве и детях, о страхе взросления, приправленный горькой жизненной несправедливостью и настоящей недолюбленностью детей-инвалидов. Можно остановится на нем, и он будет почти правдой. И в этом качестве весьма хорош. Здесь даже можно увидеть острую социальную проблематику, хотя «Дом» — ни в коем случае не социалка, не стоит так о нем думать. Однако, некоторые страницы заставляют плакать и сердце сжимается. Оттого, как тут все по-честному... и пронзительно по-детски, — дружба, тоска, желание принятия. Очень реальный уровень, на самом деле, и очень сильно прописанный. Хотя именно здесь и споткнутся любители обоснуя, ибо ощущения — правдивы, а вот условия не до конца веристичны.

На втором — это уже городское фэнтези, сказка, с элементами философской притчи, которая на какое-то время вдруг превращается в почти кинговский триллер, а в героях у нас — среди обычных людей, бродят не то боги, не то монстры. Кому нравятся такие истории, тот вполне может остановиться и здесь. Сказка получилась красивая, завораживающая и волшебная, иногда теплая, иногда темная и опасная, но в любом случае — увлекательная. На этом уровне хочется анализировать происходящее именно как фэнтезийный роман, разбирать характеры героев по косточкам, пытаться прикинуть, кого и куда в итоге забросило и по каким же своим законам функционирует этот странный мир, Наружность, Дом, Лес.

Где-то здесь же — на стыке этого слоя и следующего, — можно набрести и на философский подтекст почти религиозного буддийского характера, о том, кто мы все в этом мире и что окружают нас за его пределами, где все события замыкаются в круг, Сфинкс занимает место Лося, а все жившие когда-то уходят на новый виток перерождения. Этакое колесо Сансары со всеми вытекающими.

И есть еще один уровень — а это уже прямая трансляция из бессознательного, привет с Изнанки. Да и герои здесь уже не дети, они архетипы и субличности одной вполне взрослой личности, просто разбившиеся на составные части. И тут тоже есть, о чем поговорить, но о таких вещах не говорят напрямую, это табу.

Вот почему здесь нет имен, — кроме одного-единственного, — только клички, и нет примет, позволяющих привязать роман к каким-то географическим или временным реалиям. Причем я не уверена, что автор сама это в полной мере осознавала, — она просто писала и все.

И весь этот клубок — и пластов, и героев, и реальностей, и временных промежутков, и смыслов — воспринимается органично, — при всем своем сумбуре, так, как он есть.

Но это кошмар для любой книги, которую нужно оценивать с литературной точки зрения, применяя и голову, и сердце. А эта книга напрямую говорит с подсознанием на его же языке. К этой книге нужно подходить точно так же, как к Табаки — с «Изнанки», с изнанки сознания, только тогда она откроется и этой, самой потаенной стороной, а не теми, что лежат выше. Хотя и они более чем достойны внимания каждая в отдельности.

Ну вот, писала, писала рецензию и вдруг осознала, что ответы-то у меня на руках, а книга ведь предупреждала, что в ней все сказано. Стоит только прислушаться.

И именно поэтому мне вдруг подумалось сейчас, что на эту книгу действительно не мешает ставить предупреждение, а к списку читателей «кому не...» стоит добавить тех, кто не готов или не умеет бродить по изнанке сознания, или кому кажется, что он умеет и готов, да вот только велика опасность, что его засосет как в воронку. Ну вот они вам и Ходоки, и Прыгуны... и все остальные, кто отгородился от изнанки сознательно или просто не видит ее, или только ощущает на интуитивном уровне, но в снах она является всем — правда, слава богу, далеко не каждую ночь. Ага, потому что сны — самая простая дорога на ту сторону.

Я понимаю, что в этот момент мой отзыв может показаться кому-то бредом, но для меня в процессе написания все вдруг встало на свои места и защелкнулось, соединившись, как черепки на тулье шляпы, просто внезапно осенило, сложилась цельная картина из кусочков... хотя на стопроцентную истину я не претендую, каждый увидит в романе свое, причем это свое будет зависеть от смотрящего и его потребностей. Это по сути ключ — ключ на чужой чердак, но через него вы в конечном счете попадаете в свой собственный. Однако, гуляйте осторожно, — этот мир — совсем не добрая сказочка, и вполне способен сожрать неподготовленных.

Недаром на корешке нарисована приоткрытая дверь, — очень верное изображение.

P.S. И «Дом» из тех книг, которые тянет перечитывать снова и снова, едва только закрываешь последнюю страницу. И он стоит того, чтобы купить его в бумаге и держать на книжной полке на почетном месте.

P.P.S. «Дом» можно и читать, и слушать благодаря великолепному исполнению Игоря Князева, и это первый раз в моей практике, когда я совмещала два вида восприятия, и они так гармонично дополнили друг друга.

«Слова, которые сказаны, что-то означают, даже если ты ничего не имел в виду». Поэтому, кажется, «Дом...» — слишком обо всём и для каждого о чем-то своем.

О тяготах жизни инвалидов? Но герои совершенно не ощущаются ущербными, акцент совершенно не на это сделан, хотя увешанный грузиками Мустанг Табаки и похороненные протезы Сфинкса до сих пор стоят перед глазами. Их физическая увечность – просто отличительная черта, как какие-нибудь худоба Маши Ивановой и бородатость Васи Пупкина из реальной жизни.

О муках оставленных родителями детей? Нет же. Подростки на то и подростки, чтобы наслаждаться обществом друг друга без контроля старшего поколения. А потому знаете, что важное открыто этой книгой?

Мне кажется, это иногда приукрашенная, частенько гипертрофированная, местами доведенная до абсурда, литературно идеализированная, но жизнь любого подростка. Такая вот фантасмагоричная иллюстрация всех тех страстей, что кипели в каждом из нас, когда нам было 14 лет. Только в Доме, в отличие от реальной жизни, страсти эти никем и ничем не сдерживаются – оттого и накал, который мы могли себе позволить чувствовать лишь иногда, а воплощать в жизнь и того реже. Дружба – так проходящая через всё, ненависть – так в прямом смысле слова вгрызаясь в глотку врагу, любовь – так одна и до гроба, разгул – так от всей души и на полную катушку, фантазия – так далеко превосходящая реальность. Это жизнь на грани.

Книга о взрослении и страхе расставания с дорогими тебе людьми, и предметами, и эмоциями. О том, что всегда приходится что-то отдавать. «Когда взрослеешь, приходится отдавать то, что имела ребенком, взамен на то, что получишь как взрослая. Если откажешься, детское все равно потеряешь, а взрослого не получишь», — это Краули, с которым я склонна согласиться, но перед нами подростки, которые еще бунтуют и надеются выиграть при любом раскладе... Кто-то чувствует себя в наружности как рыба в воде – это Черный, измазанный в грязи Наружности, как мог бы решить Дом, и Курильщик с пристрастием к табаку, которое объединяет две стороны. Кто-то сумел подыскать себе новое место – это Рыжий, выглядящий клоуном для оставшихся в Доме, и Конь, упертая рабочая лошадка. Кто-то руками и ногами цепляется за старое – это Слепой, не видящий ничего хорошего в Наружности. А кто-то возвращается – это Сфинкс, достаточно мудрый, чтобы жить взрослой жизнью, но и оставить при себе кусочки юности. Путей много, куда выведет каждый из них, время покажет. Но главное, что жизнь в любом случае не заканчивается!

Кстати о концовке. Я ждала страшной для героев развязки (впрочем, как и они сами), автор даже припугнула ею – но, кажется, не смогла пересилить своё (опять же, подростковое!) желание хэппи-энда для полюбившихся героев. И меня греет надежда, что эти люди могут вернуться в свой, родной, Дом. И меня ужасает моя же надежда, что эти страшные люди могут вернуться в свой пугающий Дом. Почему так? Я попытаюсь объяснить...

Книга отчасти напугала. Разрывала меня на две части: то ли получать удовольствие от времяпрепровождения в компании столь ярких и интересных личностей, то ли страшиться, что выйди обитатели Дома в Наружность – и окажутся просто бандой головорезов, асоциальным элементом общества. И ведь постоянно ловишь себя на мысли, что в большей степени симпатизируешь этой самой шобле, чем, к примеру, более-менее адекватному Курильщику. Впрочем, Ральф тоже не слишком посвященный, но пытается понять и принять, в том время как Эрик (да, именно так, «в цивиле») к концу книги всё больше уходит из стаи. Вспоминаю слова своей институтской преподавательницы психологии: «Норма – это не то, что хорошо, а то, что присуще большинству». Чтобы войти в Дом и понять его, нужно самому быть чуточку ненормальным.

Кстати о психологии, и педагогике, и иже с ними. С точки зрения этих наук хочется воскликнуть: «Не верю!» В обычной-то школе дети норовят постоять на ушах, а здесь, где нет никаких сдерживающих механизмов, уж должны бы и подавно. Может, наших не признающих правил героев под дулами автоматов и в кандалах отводят на уроки, а автор просто опустила соответствующие описания? Но однажды у кого-то из героев проскочило, мол, «как мне хочется всё это обсудить со стаей и еще кучу всего сделать в срочном порядке, но в класс уже зашел препод, и мне придется 45 минут сидеть тихо и строчить в тетради»... Может, преподаватели сверхавторитетны, раз даже воспитанники Дома притихают на уроке? Но в дальнейшем учителя описаны с отвращением, жалкими и неуважаемыми человечками... В общем, так не бывает. Это была ложка дегтя.

...И тут я поняла, что еще ничего не сказала о персонажах как таковых. Обычно теряюсь и путаюсь, если в книге много героев – но не здесь. Они ярки, и ярки по-разному. У _каждого своя история и своя трагедия. И пусть для детей они порой слишком разумны и рассудительны, не важно, это та самая идеализация и уже, скорее, вопрос авторского стиля. А стиль замечателен. Атмосфера. Тайны. Намеки, скользящие сквозь пальцы – даст бог, удержишь и разгадаешь, и чуть лучше поймешь этот спрятанный от пространственных и временных ориентиров Дом. Так же, как и для стай, для читателя должен существовать только Дом и всё остальное (Наружность), и не надо большего деления. И тогда, стоя на грани, можно вынести для себя что-то. Быть может, это будет перо цапли? Или хотя бы шестеренка из разбитых часов?

Давайте сразу определимся — это серьёзное произведение. Выстраданное автором, видимо рождённое в муках. Не развлекуха, не детектив, не боевичёк... А если так, то и оценивать его следует так же как и романы рядом с которыми он мог бы соседствовать на полке — ну например, «Сто лет одиночества», «Моби Дик» или даже «Дон Кихот». Тогда моя оценка «6». При том, что книга очень понравилась. Постараюсь объяснить, в чём же такое раздвоение оценки.

Меня сильно раздражала некая нарочитая отвлечённость повествования (то что многие как раз ставят это в заслугу автору) — я так и не смог понять про кого роман. Про подростков? Вовсе нет — действия, психология, мысли скорее взрослых. Ученики из школы интерната? Тогда почему большинство из них изъясняются как выпускники филфака? Про инвалидов? Опять нет. Какие то ненормальности описаны лишь у некоторых персонажей мужского пола (большей частью главных героев, да и то не у всех). Кстати, как туда вообще попали девушки? Самый большой описанный их недостаток это несимпатичность (ага:- всех некрасивых в резервацию).

Второй напрягающий момент — на мой взгляд неоправданно большой объём произведения. Нет некой компактности изложения. И, видимо, огромное нежелание автора резать по живому готовый текст.

При этом при всём, я очень надеюсь увидеть ещё какие то произведения Мариам Петросян, а если они появятся обязательно прочитаю.

«Не мы раздаем эти карты, и не нам решать, садиться ли за игровой стол, но мы несем полную ответственность за то, как разыграть свою раздачу.» Эти слова Стива Альтена могли бы быть эпиграфом к данному роману. Его героям досталась сложная раздача: они живут в доме для детей-инвалидов. Когда понимаешь, где происходит действие, сразу начинаешь подозревать, что вот сейчас автор будет давить на жалость и все сведется к описанию страданий несчастных детей и зверских нравов в интернате. Но нет, роман не об этом. Обитатели Дома — сильные игроки.

Дом — место особенное. Он был приютом для больных детей аж с 1870 года. В то время дети находились на попечении монахинь под руководством строгой сестры Анны. В подвалах сохранились старые документы о тех временах. За полтора столетия Дом пропустил через себя столько человеческих страданий, причем страданий детских, незаслуженных, что стал особенным местом. В какой-то момент у него появилась изнанка. Сложно сказать, что это такое, но оно дает возможность выбора. Не всем, а только тем, кого Дом признает своим. Признает, но не сумеет поработить.

Слепой, Сфинкс, Табаки — они свои, тройка лидеров. Но у Слепого выбора уже нет. Не потому, что он слеп и никому за пределами Дома не нужен, а потому что принадлежит Дому. Его неприятие Наружности (так называют воспитанники внешний мир) доведено до крайности, за пределами Дома он жить не может. Сфинкс сделал выбор, но не уверен, что сможет ему последовать. Парню кажется, что Дом его не отпустит, или не отпустит Слепой. Табаки не нужно выбирать, хотя об этом никто не знает.

У обитателей дома нет имен. Даже воспитатели ни разу не назвали друг друга по именам. Дом, как монастырь. Вступивший в него отрекается от себя прежнего и принимает имя, которым его нарекут. У кого-то это имя остается навсегда, у кого-то меняется. Например, Сфинкс был сначала Кузнечиком. Так назвали безрукого девятилетнего мальчишку старшеклассники при его появлении в Доме. После первого перехода на изнанку Дома он стал Тутмосиком, а вскоре Сфинксом. Табаки тоже не сразу обрел свое имя. А вот Слепой стал собой сразу, как только вступил в Дом.

Ребята в Доме не только отказываются от имен, но и не выносят упоминаний о Наружности, закрашивают выходящие на улицу окна в коридоре, боятся фотографий внешнего мира. Наружный мир как бы отторг их от себя, вытеснив в гетто, некоторых предали родители. И дети со своей стороны тоже возвели стену, не подпуская к себе никого и ничего извне. Эта двойная стена оказывается настолько глухой, что о жизни в Доме за пределами классных комнат в часы занятий ничего не знают даже воспитатели, постоянно живущие в Доме.

Даже Лось — воспитатель, которого прозвали Ловцом Детских Душ — ничего толком не знал о беззаветно любящих его воспитанниках. Он мог найти подход к любому мальчишке, причем сам любил детей, но так мало понимал их, что невольно подставил под детские кулаки девятилетнего безрукого мальчишку. Кузнечика много лет избивали и гоняли по всему Дому по вине горячо любимого им воспитателя. Самое ужасное, что взрослый человек не только не осознал свою ошибку, он даже не заметил ее. А вот сами воспитанники, повзрослев, заметили, осмыслили и к сведению приняли. Эти дети особенные. Они принимают к сведению многое из того, что проходит мимо детей Наружности.

Но при этом все равно приручают друг друга. Так что, когда наступает момент выпуска старшеклассников, это равносильно крушению мира. В Доме происходят беспорядки, драки, даже убийства, виновников которых никогда не удается обнаружить. Да никто особо и не пытается. Нравы в Доме суровые: относительная безопасность гарантирована только в пределах своей стаи, если ты свой. Это страшно. Но, как бы цинично это не звучало, так выковывается характер.

На целых семь лет Дом становится единственным миром подрастающих мальчишек и девчонок. В этом мире они на равных. У каждого свой недуг, и каждый помогает соседу, чем может, во всем, что связано с этим недугом. Неразумного накормят, переоденут и не забудут вывести на прогулку, и лакомство дадут в первую очередь, как ребенку. Безрукому помогут одеться и поесть. Колясника перенесут через препятствие и доставят куда надо. Но в драке пощады не будет никому. И каждый будет в ней участвовать.

А через семь лет каждому придется выбирать, уходит он или остается. Остаться в Доме, разумеется, нельзя. Это интернат для детей до восемнадцати лет. Остаться можно в изнанке Дома, если ты умеешь сам переходить границу или найдешь проводника. Умеющие переходить границу уходят на изнаночную сторону целиком, исчезая из нашего мира. Не умеющие — только сознанием, оставляя здесь спящие тела, спящие десятилетиями. Так поступают те, кто не готов вернуться в отвергнувший его мир. Так поступил Слепой — Хозяин Дома. Он не только ушел сам, но и увел всех неразумных, которым за пределами Дома путь только в психиатрические интернаты. Вожак не бросил свою стаю. Сфинкс решил остаться и прожить свою жизнь в своем мире, пусть и без рук.

По прошествии многих лет именно Сфинкс осознал значение изнанки Дома. Это не только другой мир, куда можно спрятаться от мира этого. Диапазон выбора гораздо шире. Он дает возможность перейти на другой круг, изменить что-то одно в своем прошлом и на новом круге прожить немного иную жизнь, повлияв тем самым на жизнь всех других людей. Дом сразу обретает другой смысл — это не гетто, не врата, а центр круга. И маленький Кузнечик снова входит в Дом на другом круге. А маленький Слепой держится за руку взрослого Сфинкса, который не Лось, который, возможно, сумеет отвоевать вожака у Дома и иной стороны... Приручать друг друга все-таки можно. Не так уж далеко они друг от друга — Наружность и Изнанка. Это в Доме, на Перекрестке коридоров казалось, что совместить их нельзя — или-или. Жизнь показала, что можно. Сфинкс сумел. Возможно, и Слепой сумеет, на следующем круге.

Роман с бесконечным количеством тем, вопросов, точек зрения. Не случайно Мариам Петросян писала его почти десять лет. Видимо, ей очень нужно было рассказать людям эту историю, приоткрыть изнанку многих явлений, научить преодолевать свой страх и стены, отгораживающие от мира.

Не то чтобы я всерьёз собиралась писать отзыв на этот текст. О нём, на мой взгляд, практически невозможно говорить прямо — ровно как обстоит дело внутри него. Это неимоверно великолепно, вот и всё.

Я более чем рада, что у Дома такой высокий рейтинг. Это значит, что подобные тексты читаются и считываются, и чертовски приятно просто это знать. Спасибо.

Это противоречивое произведение. Не в плане качества, стиля, слога или сюжета. Просто противоречивое. Честно говоря — из-за того, что я бы закончил не так и не там... Но ведь нередко мы остаемся недовольны писатлем из-за того, что финал не таков, как мы надеемся, не правда ли?

История о воспитанниках детского Дома, который сам по себе почти живое существо. Пожалуй, весь роман можно расписать с точки зрения литературоведа, восхищаясь мастерством автора. Не буду этого делать. Упомяну только самые главные, на которых держится атмосфера. Первое — это прием параллельности двух временных линий повествования. Это одновременно и позволяет прочувствовать, как быстро взрослеют воспитанники Дома, и то как они меняются. Но главное — глубже понять суть отношений. Дружба, чувство локтя, истинное товарищество в едином коллективе — все эти слова с трудом передают ту глубину этих важнейших в наших жизнях явлений. Вообще любая литература, на мой взгляд, не может не акцентировать хотя бы часть (но внушительную) своего внимания на дружбе. Когда ты знаешь о прошлом персонажей, о том, через что они прошли 10 лет назад, даже будничный диалог между ними наполняется удивительным пониманием и теплотой. Второй важный момент — это язык. Мириам — отличнейши писатель. Она умело и ловко ордует языком как инструментом. Она выкраивает и сшивает лоскутки повествования в единую и атмосферную историю. и Третье — персонажи. Совершенно согласен со словами одного из моих предшественников в этих обзорах — роман идеально кинематографинеч, но найти столь талантливых актеров слишком непросто, чтобы появилась экранизация Дома...Каждый по-своему коллоритен, уникален и образ каждого силен, порой положительно, а порой и отрицательно.

Да, я предпочел бы видеть иную концовку. Та, то имеется, на мой взгляд, убила слишком много атмосферы. Но... но даже с учетом этого «Дом, в котором...» — это то самое зерно истинной литературы, которое рождается среди того чтива, которое может сослужить лишь роль удобрения. Это произведение следует запомнить, чтобы через 100 лет считать классикой. Противоречивой, но достаточно сильной, чтобы быть интересной и будущим поколениям.

Сложно писать против течения, когда подавляющему большинству чтиво нравится, а ты не можешь отыскать чего-нибудь такого для себя в тексте, за что можно было бы поставить 10-ку. Но факт остается фактом — не зацепило. Единственный момент, который четко отложился в памяти — поселение Кузнечика в дом, когда он волочился позади своей мамаши. Какая-то безысходность и грусть накатили во время чтения этих строк, все остальное — подзатянуто и подзанудливо что ли.

Как сложно писать отзыв на понравившиеся книги, потому что за восторгом можно не передать главного. Как не хочется писать отзыв на «плохие» книги, плохие не потому, что они плохо написаны, а потому что это не твои книги, причем от первой и до последней строчки. Если бы не обещание, я бы не дочитала книгу. О том, что дочитала, жалею до сих пор. Но может кому-то пригодится этот абсолютно субъективный отзыв.

Я ждала сказку, ждала феерию, рекомендация Фантлаба обещала мою будущую оценку от 9 и выше... Не сложилось. Первые страницы читала с недоумением: Что это? Дом для больных увечных детей таким не бывает. Реализма здесь нет и 2 процентов. Дети, а детьми они были все таки не всю книгу и не все, живут сами по себе, воспитатели вроде как где-то рядом, учителя возможно чему-то и учат, но чему и где, а главное зачем, непонятно. ДОМУ ЭТО НЕ НАДО. Что нужно ДОМУ, я так и не поняла. ВСЕ происходит в грязных закуренных, заплеванных спальнях. Причем ведь речь идет об увечных детях и о реализме. Кто хочет прочитать реализм о буднях инвалидов, читайте Гальего, я не смогла его дочитать, я плакала от бессилия. Здесь не было слез, не было радости от встречи с прекрасным, было только одно сплошное недоумение, ЗАЧЕМ Я ЭТО ЧИТАЮ???

Недоумение не проходит до сих пор. Читая восторженные отзывы, я не понимаю, как можно увидеть то, что увидели читатели, и не обратить внимания на мелочи, которые через всю книгу идут красным цветом. Это не просто драки, убийства, выяснения отношений, это ломка личности. Кто не сломался, тот не выживет. Кто не сломался, есть шанс, что тебя отсюда отпустят. Что родители, которые сдают сюда своих детей (может быть реализм как раз в этом был, сдать своего увечного, или не такого как все ребенка?), а потом через семь лет забрать, при условии, что это был ребенок, а не просто фантом.

Могу еще много написать, но не хочу спойлерить. После сотой страницы уже было ясно, что лучше не будет. За сто страниц до конца вновь наметился прогресс, что все окажется не так плохо. Но оказалось еще хуже. Да, и единственное достоинство в этой книге, то что она легко читается., Но поверьте – это были самые неинтересные мне 692 страницы.

В конце книги обещано тем, кто ничего не просит, перо белой цапли. Я его не хочу. Дары этого дома могут быть скорее проклятием , чем подарком.

И все же начинайте читать, хотя бы для того, чтобы верить или не верить мне и другим лаборантам. Лучше иметь свое мнение, чем не иметь его вообще.

Где то в сером городе на окраине стоит дом, в котором живут и учатся многочисленные герои романа: Курильщик, Табаки, Лорд, Сфинкс, Слепой и сотни других. Этот Дом словно находится не в нашем мире, поскольку о том, что происходит за его стенами нам ничего не известно. Персонажи живут исключительно своим миром и совершенно не интересуются тем, что происходит снаружи. В каком времени, какой стране и в какой вселенной этот дом находится мы тоже не знаем. Это создает дополнительную интригу и уникальность всему произведению.

Странная книга. Я несколько раз начинал ее слушать в исполнении Игоря Князева и несколько раз останавливался, а потом начинал сначала. И каждый раз мне казалось, что еще не настал нужный момент, для ее поглощения. Осилил я роман только когда пришла зима, за окнами повалил снег, а в моем пустом кабинете даже днем стало сумрачно и тоскливо. Тогда история о странном доме и его обитателях нашла свое время.

Пожалуй это самый необычный роман из тех, что я читал в своей жизни. Сложилось впечатление, что автор даже не пытался сочинить интересный сюжет, он просто создал огромное количество идеально прописанных и очень особенных персонажей, поместил их в один тесный мир, ограниченный четырьмя стенами и стал записывать происходящее. Самое удивительное, что за неторопливым, размеренным течением событий крайне интересно наблюдать. Даже самые отвратительные на первый взгляд персонажи, при близком знакомстве становятся своими, стиль историй каждого уникален и неповторим. Переключатель образов в голове очень легко переводит с одного воспитанника на другого, на протяжении романа мы успеваем пронаблюдать как они взрослеют и меняются, воюют и рассказывают истории, любят и убивают.

Понравилась атмосфера происходящего, стиль изложения, четкие образы героев, внимательность к деталям, загадка самого дома и его места в мире и времени, и полная неизвестность чем все это закончиться.

«Вот он — Дом. Во всей красе. Сидишь и таращишься в стену или в потолок. Слушая музыку или не слушая. Помираешь от скуки и беспрерывно куришь, чтоб хоть чем-то себя занять.»

Не понравилась общая затянутость и последняя глава. Чтобы сохранить интерес пришлось дозировать книгу небольшими фрагментами и прослушивание затянулось на пару месяцев.

Эта книга раз и навсегда станет для меня чем-то особенным. Таким же особенным, как и сам мир, который приоткрыла Мариам Петросян, как и Дом, как и каждый его житель.

С первых же строчек… да нет, уже с вступления, ты попадаешь в другую реальность. Здесь свои темы, свои порядки, свои правила и способы выживания. Здесь все не то, чем кажется. Здесь всякое слово имеет двойной смысл, каким бы случайным и бессмысленным оно не было. Каждое действие имеет особую причину, пусть на первый взгляд оно до невозможного повседневное. Каждый герой имеет за плечами свою историю и тайну. Каждый уголок Дома наполнен этими историями и рождает эти тайны.

Да, тайны здесь везде. Произведение таинственное, мистическое. Оно словно эфемерное – едва уловимые намеки, связывающие одни события с другими, обрывки фраз, полусмыслы, оттенки интонаций и какие-то движения... Почти ничто не называлось прямо (разве что в конце Мариам Петросян позволила себе немного не-по-правилам-Дома откровенных фраз). Этой двойственностью (между тем, что ты читаешь и что понимаешь) повествование приводило в восторг.

Восторг вызывали персонажи. Из них сложилась целая галерея и все они – словно кусочки большого пазла. Каждому есть место и на каждом свой неповторимый рисунок.

Восторг вызывали диалоги и внутренние монологи. Перед нами дети, но дети эти говорят лучше и больше (если читать «между строк») многих взрослых.

Как по мне, книгу нельзя не назвать качественным произведением. Она как эксперимент, начавшийся с вопроса «А что, если?» и вылившийся в отдельную жизнь. Слишком короткую, потому что хотелось побыть с Домом и его обитателями подольше, разгадать больше загадок, узнать больше из их прошлого. И в то же время слишком длинную, потому что

Мир, который создала Петросян. Персонажи, которых туда поместила. Момент времени, свидетелями и участниками которого мы становимся. События, которые происходят за этот период. Все это — результат прекрасной работы автора. Работы, достойной того, чтобы сделать книгу любимой.

Вот Дом, в котором всё как у людей. Заботливо нянчатся с неразумными, вечерами пьют чай и кофе; робея, приводят знакомиться свою девушку.

Всё «как у людей»? Чёрта с два! Вот Дом, где Ведьма становится крёстной, а образцовая Крёстная оборачивается ведьмой. Здесь полно пёстрых Крыс и чёрных Птиц; здесь светлый, легконогий мальчик, не покидая стен Дома, перепрыгивает темную пропасть времени и возвращается умудрённым, страшно взрослым Сфинксом.

Это впечатляющая декорация для нескончаемого фееричного бенефиса любимца публики Табаки и страданий молодого Лорда, невидимых миру слез Македонского, незабытой мелодии для флейты поэта и романтика Горбача.

Это кристальный Омут памяти, где они, девяти-десятилетние, изо всех сил пытаются построить свой Дом, — «никому не нужные или нужные не тем».

Это водоворот, воронка, затягивающая колдовством простых слов и коротких предложений, многоголосьем и много–Образием эпических песен и сказок, прячущаяся под грудами милого сердцу хлама, под водопадами русалочьих волос, под яркими и темными стеклами.

Это мгновение невыразимого, полного слёз счастья – мгновение, когда Рыжий по просьбе Сфинкса снимает очки.

* * *

Это книга для многоразового прочтения, для полного растворения, для вдумчивого глаза – чтобы не пропустить самые важные слова.

«Я хочу обратно… В сюда, раньше, и чтобы всё было иначе. Или так же, но со мной».

И мы, читающие, вместе с ними вновь уходим и уходим на новый круг, чтобы не упустить ничего, и с каждым кругом реальность вокруг нас меняется и по-новому высвечивает то, что казалось уже понятным или привычным, как фонарик Курильщика высвечивает белого быка на стене коридора.

Это абсолютно, на 1000% кинематографичное произведение, которое ни в коем случае нельзя переносить на экран – потому что сыграть это не способен никто. Сыграть их глубину, их многослойность. Их обреченность.

* * *

Потрясающий, проклятый, любимый Дом. Великодушно принял – и не отпускает, не отпускает – дни, недели, месяцы. Засыпаю с голосами его обитателей в наушниках…

Livejournal. Метка «Я люблю…»

На все самые удивительные книги в своей жизни всегда натыкаешься совершенно случайно. Какое-то случайное напоминание об этой книге на каком-то форуме, поиск ее ради интереса в интернете... И в электронном виде были прочитаны две части! Для меня надо очень сильно полюбить книгу и увлечься ей, чтобы решить обыскать весь город, но купить книжный вариант.

Эта книга настолько необычна и атмосферна, что совершенно не хотелось из нее выныривать, и вместе с тем, несмотря на то, что она достаточно большая, не хотелось заканчивать ее читать, потому что хотелось растянуть удовольствие на подольше. Мариам Петросян написала действительно хорошее произведение, жаль, что это единственная ее книга.

После прочтения Книги — ошеломляющая радость. Словно сам дождался возвращения друга из дальнего далёка. «Чего уставились?! Счастья не видели?». Отзыв на такую Книгу — должен быть ясным, для тех, кому он адресован, непонятным — для ящиков, пауков и проходимцев, коротким — чтобы уместиться на стене Дома, в тот момент, когда круги ненадолго соприкоснутся.

Немножко счастья. Готов поделиться. АР.

Эх, рискну нахватать минусов, но высказаться честно — восторги по поводу данной книги ПМСМ кажутся не реально преувеличенными. Была бы тут кнопочка «не мое», ткнул бы. Книга не зацепила, не забрала, не вовлекла. Дочитывал из принципа и ожидания мощной развязки. Она написана очень добротно, персонажи яркие и выпуклые, стиль присутствует (даже несколько стилей, и Автор грамотно меняет их один на другой, поддерживает динамизм). А вот в целом... Затянуто. Нет, Автор не гнала объем, она выплескивалась, как написал кто-то в отзывах ниже. Но пошло ли это на пользу книге? Мое мнение — нет, не пошло. Подростки (все, прошу обратить внимание) разговаривают как проженные жизнью интеллигенты советской закалки и эрудиции на весь золотой фонд мировой классической и не только литературы. Фантастическая составляющая замыта, для меня она осталась серой и блеклой. Сюжета как такового нет. Есть набор пазлов, которые каждый может сложить что-то свое. Она вообще показалась очень личной, наполненной внутренними переживаниями Автора. Но — ни герои, ни их переживания, ни душевные метания не вызвали в моей душе ничего. Ровным счетом ничего. Ни восхищения подростками, ни сочувствия их нелегкой судьбе. Может, я черствый или недалекий, но ничего потрясающе-глубокого в романе не нашел. И сопереживать меня герои не заставили, и сочувствовать. Да, отрицательные эмоции были: брезгливость, стыд, недоумение и тд. Вспоминать роман наверное буду, он заметный, но оценка только 7. И еще недоумение. Если оценивать только недоумение, то по его шкале поставил бы 9.

Да, однозначно, «переплюнуть» отзывы написанные ниже уже невозможно, да и не нужно. Ведь каждый пишет, то что он чувствует после прочтения.

Уже прошла неделя как я закончил читать это произведение, но я до сих пор помню каждого кличку и кто чем занимался, что умел, как выглядел. До того это хорошо, грамотно, профессионально, и в тоже время «читабельно» написано, что хочется перечитывать некоторые строки по несколько раз.

Эту сложную жизнь каждого, эти муки, которые нам, счастливым людям, у которых есть родители и они нас любят, не понять, и даже если постараться, то просто представить вряд ли получится.

Я последнюю страницу перечитывал несколько раз, не из-за того что она особенная, а просто из-за того, что не хотел, что эта книга заканчивалась, мне хотелось узнать что было дальше, о каждом хотелось всё в подробности узнать.

Параллельный сюжет совсем даже не сбивает и не запутывает, а наоборот показывает всю «картину» в полной мере. Обычно нелинейные сюжеты сложновато даются, много имен, действий, всё может запутаться в представлении, но только не здесь. Здесь есть одна полная картина-полотно, который ты стоишь и рассматриваешь, ты читаешь каждого персонажа в отдельности, но видишь его в этой целой картине. (во начудил :) )

Читайте, перечитывайте, удивляйтесь и наслаждайтесь.

Спасибо, хлопаю в ладоши стоя, БРАВО автору!

Есть книги, которые занимают особое место, они прочно оседают в памяти и без труда удерживаются там всю жизнь. Многие книги помнишь, но эти на особом положении – не нужно напрягаться, чтобы вспомнить сюжет, героев, помнятся даже оттенки, настроение, эмоции, испытываемые когда-то при чтении. Эти книги, сколько не читай, даже если уверен, что досконально помнишь сюжет, они умудряются каждый раз открывать неизвестные факты и каждый раз дарят сильные впечатления. Таких совсем немного и «Дом, в котором…» я отнесла для себя к одной из них.

Я долго отнекивалась от её прочтения, боясь сильных эмоций, несправедливости и жестокости. И, всё же, я уступила настойчивым рекомендациям – и безмерно благодарна за это. Эта книга оказалась совсем не о том чего я ожидала. Книгу начала читать настороженно, медленно, уговаривая себя, пока не заметила, как погрузилась в неё основательно благодаря магической силе слова, вложенной Автором в произведение. Эта книга не рассказ о доме для детей инвалидов, которых хочется жалеть – эта история намного глубже и многогранней. Здесь не чувствуются дети и инвалиды: они просто передвигаются на колясках, не видят или не имеют рук, герои невероятно целостные, мудрые и наивные, философы и кривляки – они играют и живут. Эта книга — тонкий и разноплановый мир, далеко не полностью раскрытый. Он складывался постепенно, заставляя возвращаться к уже прочитанному, переосмысливать, рассматривать под другим углом и делать иные выводы, но так и не раскрылся до конца.

Это дом, в котором сосредоточена Вселенная всех и каждого живущего в отдельности. Дом, в котором живут, взрослеют, набивают шишки, влюбляются, дружат окруженные смесью реальности, сказки, вымысла, правды, жестокости, заботы, любви. Дом, в котором свои правила и законы, безоговорочное подчинение стаи своему вожаку, где в любой момент может пролиться кровь, где горе можно залить горькой, где можно ощутить мудрое понимание, потому что каждый здесь немного философ. Дом, который может поразить, напугать, запутать, заставить поверить, подарить радость. Дом, в котором всё же легче, чем в Наружности, до выпуска в которую его участники так панически боятся дорасти. Здесь всё естественно и привычно, он как второе Я каждого настолько прочно сживается с ними, что никогда не отпускает.

Книга подарила множество размышлений и переживаний. Атмосфера книги настолько притягательна, что я непременно к ней вернусь. Вернусь, чтобы пережить истории героев заново, прочувствовать, что не всё даётся легко, что мудрость постигается ценой великой платы, что для выбора, который должен сделать каждый порой необходима великая сила, что твёрдый шаг сопровождается болью, что иногда душа болит так, что Вселенная сужается до ощущения этой боли, что любовь и дружба сильные чувства, которые творят, дарят заботу и позволяют верить, что нужно и можно найти своё место в жизни, что память – огромная сила, которая может как сломать, так и одарить. Эта книга ещё о стольких вещах, что всего и не перечесть. Уверена, что Дом никогда не раскроет все свои тайны, а при каждой следующей встрече вновь поразит, высветит новые грани и позволит только чуть-чуть проникнуть в свои секреты.

Эзотерический шедевр. Одно из тех произведений, которые будут жить своей собственной жизнью. Самая сильная книга из всех.... Вообще, самая сильная книга. Я уже говорил, что писать отзывы на подобные романы очень сложно. Во-первых, из-за того, что этот роман не просто «роман». И это совсем не роман о детях-калеках. Да и у кого поднимется язык назвать калекой Сфинкса или Слепого? Конечно, у многих героев есть физические дефекты, но сами они настолько целостны, гармоничны, самодостаточны, что «здоровые» люди, вроде Акулы, родителей Македонского и Крысы, отца Курильщика (человека, по всей видимости, во всех отношениях замечательного), кажутся на их фоне неполноценными. Почему я назвал эту книгу «эзотерическим шедевром»? В ней неистовой пляской переплетаются реальность и ирреальность, многогранные пласты смыслов и намеков. Но, делать попытки классифицировать их по степени «глубины», «осмысленности» или руководствуясь какими-либо другими критериями, я считаю делом лишенным смысла. Это нужно воспринимать все сразу, не пытаясь расчленять, не ища ответа на вопрос «Что же здесь на самом деле хотел сказать автор?».

Я не люблю перечитывать книги. Единственные романы, которые я перечитываю не испытывая скуки, отвращения и других негативных эмоций, можно пересчитать по пальцам. Книги Кастанеды, «Мастер и Маргарита» Булгакова. И, теперь я понял, что однажды снова возьмусь за «Дом, в котором...». Сразу скажу, что, хотя книга о детях и подростках, написана она не для детей и не для подростков. Не для каждого взрослого. Я, будь на то моя воля, вообще запретил бы ее читать некоторым людям, потому что их маленький мирок она может просто расколоть вдребезги.

Многие тайны «Дома...» так и остались неразрешенными.

Ах да, самое главное достоинство книги: во время ее чтения возрождается давно позабытая вера в чудеса. Та самая вера из детства, которую мы потеряли в процессе «взросления». И, все же, радует, что не навсегда потеряли...

Книга очень интересная и необычная. Мы можем видеть мир в котором живут подростки «разными глазами», глазами разных герое. Да что тут говорить, это надо прочитать!

«Дом, в котором...» навсегда будет для меня стоять особняком в литературе как и для самой Мариам Петросян. Таких глубоких, многогранных произведений я не встречал никогда. Этот «алмаз» оттачивался более восемнадцати лет перед тем как предстать на всеобщее обозрение.

Знаете, есть такое выражение: «Если человек талантлив, то он талантлив во всем». Это выражение как никакое другое подходит армянской писательнице, а еще и талантливой художнице Мариам Петросян. В свое произведение она вложила столько труда, сил, очарования, что в ее мир погружаешься с головой.

Сюжет книги расскажет нам историю жизни последнего года существования дома-интерната для детей инвалидов. Дом со своими многолетними традициями. Серое, облупившиеся здание, стоящее особняком от других домов и не похожее ни на какое другое. В этом здании выживают никому не нужные люди, живущие по своим, только им понятным законам. Здесь завоевывается авторитет, ломаются судьбы. В этом замкнутом мире существуют свои группировки, идет война не на жизнь, а на смерть. Автор все это прекрасно прописал через внутренний мир и характеры героев. Именно они являются той самой путеводной звездой в этом мрачном и пугающем мире. «Глазами» Курильщика, Шакала, Горбача, Слепого, Сфинкса, Кузнечика и других персонажей мы увидим жизнь Дома...

Не буду многословным- это лучшая вещь, когда-либо прочитанная мной!

Рекомендация: Шедевр!

Самое захватывающее произведение прочитанное мной за все время. Интриги, разные взгляды, параллельные миры, интересные характеры и много, много чего еще. Захватывает и не отпускает до последних строк,а когда дочитываешь впадаешь в прострацию от того, что вот, всё закончилось, и что же дальше? А потом, не удерживаясь, читаешь заново, в этот раз вчитываясь в каждую строчку, ища второй скрытый смысл, разгадываешь тайны и загадки. И, конечно же, вместе с героями грустишь и заново прощаешься с Домом, понимая что уже второй «круг» ты прошел вместе с его жителями..

Очень рекомендую к прочтению.

В который раз убеждаюсь, что рекомендации Фантлаба, за редким исключением, не врут. Так вышло и с этим замечательнейшим романом.

О нём просто написать что-то не получится. Его нужно просто читать и почувствовать , у каждого останется что-то своё, после его окончания. Но попробую всё-таки выразить своей писаниной мои ощущения.

Это произведение – одна гигантская цитата, чуть ли не каждую фразу, мысль, описание можно выделить и повесить на стену. А сам Дом? А люди, в нём живущие? По этому роману можно писать целые философские, психологические, социологические трактаты. Дом-мир, в котором дети, с их стаями и вожаками, гротескное (да и не гротескное, на самом-то деле) отражение взрослого общество, борьба за власть, боязнь изменения, Наружность, стискивание самих себя в рамки Закона (непонятно кем и когда придуманного).

Но роман ведь ещё и о нашем с вами детстве. О боязни взросления, боязни внешнего большого мира, нежелании расставаться с детством ( приводящим к печальным, и даже сверхъестественным последствиям). Слова . . . Всё равно не выразить ими все ощущения и мысли, остающиеся после прочтения. А потому, просто, пожалуйста, прочитайте «Дом…», и вы сами всё поймете, сами всё узнаете.

Наконец-то дочитал! Никогда бы не подумал, что осилю произведение такого объема, где на протяжении порядка тысячи страниц ничего не происходит. Не происходит в смысле развития сюжета, но каким-то странным образом книга держит внимание. И если вначале (начитавшись восторженных отзывов, и принимая во внимание, немалое количество литературных наград) ждешь, что вот-вот что-то начнется, то перевалив за первую треть, понимаешь тщетность подобных ожиданий. Но слишком поздно, ты уже заражен «Домом». Роман присосался ко мне, как вампир. Казалось, что ты физически не можешь забыть о нем и бросить навсегда. Закрывая книгу, я мог не вспоминать о ней по несколько дней, но все-равно возвращался к тексту и, начиная читать, не мог оторваться. И хоть фантастики, на мой вкус, маловато, а честнее сказать вообще практически нет, я все же не жалею о потраченном времени. В общем скорее ДА чем НЕТ, но эта книга не для всех, по крайней мере не для меня.

Прочитал книгу давно, по рекомендации Фант-лаба. И ничего лучше не читал уже полтора года...

Я до сих пор вспоминаю этот Дом в котором... для меня открылись удивительно-оригинальные миры Слепого, Кузнечика, Табаки и остальных обитателей дома... Мириам писала эту книгу целых 20 лет! Может из-за этого в ней нет цельности, концовка скомкана (наверное издатели поджимали). Но это удивительное произведение заставляет погрузиться в этот дом... по началу тяжело это дается... потом до тебя доходит что

Сначала книга идет тяжело, повествование рваное, но после 200-й страницы линии выстраиваются, начинаешь понимать про что это написано, становится интересно, и не отпускает до самого конца. После прочтения, я неделю был под впечатлением, мир Дома в котором... меня не отпускал. Новую книгу было просто невозможно начать читать...

Неизгладимое впечатление! Книга захватывает и не отпускает после прочтения. Пронзительный, умный, необыкновенно трогательный роман.

Прочитала «Дом в котором...». Если честно, хочется остановиться на предыдущем предложении, потому что сложно объяснить мои эмоции от этой книги. Но я попробую.

Прочитав аннотацию, я подумала, что это какое-то странное фэнтези, наподобие Макса Фрая — Табаки, Сфинкс... Три раза «ха». Эта книга — метаморфоза. С точки зрения голого реализма, это книга о закрытом социуме. Детях-инвалидах, живущих в своих мечтах, брошенных и нашедших смысл, без душераздирательных историй, без лживых трагических сцен, призванных вызвать у читателя скупую слезу и пожалеть малюток. С толикой мистики, «чтобы волосы блестели».

Но. Не сочтите за шизофреника, но при прочтении мне казалось что я прыгала между параллельными мирами, в одном — это те самые дети, которые «с точки зрения кристально чистого реализма», а в другом — я представляла себе Табаки действительно с шакальей головой, как в мифах Древнего Египта. Причем эти прыжки могли происходить за один диалог несколько раз. И в конце концов герои уже представлялись мне как размытые пятна, в которых можно различить и детское лицо и шакалью морду. Про Сфинкса я, пожалуй, вообще не буду заикаться. По-моему, эта книга свела меня с ума :)

И вот, ты дочитываешь книгу и становишься носителем. Носителем этого мира. Все герои — они не извне, а в тебе самом. Меняется взгляд на некоторые вещи. Более того — сами вещи меняются тоже. Очень трудно осознать, что все закончилось. Трудно, да и — нелепо.

Тут даже не знаешь, как поступать — кричать на каждом углу, что всем следует непременно прочесть эту книгу, дарить ее на дни рождения лучшим друзьям или молчать, молчать о ней, не делить впечатления ни с кем. Быть жадным. Упрямо не верить, что кто то переживает те же ощущения, что и ты по прочтении. Что кому то так же успели полюбиться Слепой, Лорд, Табаки, Македонский, Русалка...

Хочется обзавестись себе рюкзаком — как у Табаки — и сложить туда все эти впечатления, образы, которые монтировались в голове, хочется повесить над столом список всех жителей дома. Хочется создать для каждого карточки — и с одной стороны, например, описать внешность, а с другой — их цитаты, и потом перебирать их, держать в руках, ощущать сопричастность в этому волшебству. Хочется пойти в ближайший приют и сидеть в стороночке, наблюдать наблюдать наблюдать.

Это очень необычная книга. И сейчас каждая буква моего отзыва наполнена отчаяньем из-за того что она взяла и закончилась.

Я мог бы сказать, что этот роман гениален. Я мог бы написать о том, что читал его всю ночь напролёт, дрожащими руками перелистывая странички, и утро застало меня над эпилогом, где герои и сами встречают последнее своё утро в доме. Я нарисовал бы их всех — Слепого, Табаки, Македонского, Рыжего, Русалку, если бы только мог. Всё это уже сделали до меня. Но я всё равно не могу молчать.

Потому что это шедевр, грандиозное, многогранное, эпическое полотно, и сравнимые по масштабу вещи, что встретились мне за всю жизнь, можно перечесть на пальцах одной руки безвременно почившего старины Краба. Только Мариам и Дэн. Вселенная Гипериона и гаснущее солнце мира. Пойманное в безжалостное перекрестье прицела детство и Дом, который сам по себе целая вселенная. Бездны смыслов, разрисованные поверх написанного стены, что хранят летопись обитателей вернее изменчивой и ненадёжной памяти. Время и тончайший шёлк реальностей, кругами разбегающийся по воде мироздания. Изнанка Дома, куда легко попасть и откуда невозможно уйти. Жестокое зеркало правды, которое никогда не лжёт. Потому что правду о себе ты знаешь и сам. И именно поэтому так стараешься искать её где-то ещё: в чужих снах, в отражениях в чужих глазах, в шёпоте пересудов за спиной. Кто ты — оборотень, убийца, ангел, дракон, просто потерявший себя человек? Но здесь, в Доме, простых людей не бывает, он меняет обитателей, забирая часть их души, но и отдавая что-то взамен.

Это жуткое место, прекрасное, но смертоносное каждую секунду. По тёмным коридорам Перекрёстка бегут трое с ножами, преследуя истекающую кровью жертву. На болотах оборотень приходит к пещере певца, чтобы заплатить за музыку единственную подлинную цену — тёплую, живую кровь. Алая лужица растекается по паркету спортзала, а бедняга Курильщик в ужасе несётся в безопасную тишину палаты, наконец поняв, что всё происходит по-настоящему, здесь, сейчас и именно с ним. А где-то на другом круге памяти сходятся в последней битве армии Черепа и Мавра, и наточен уже нож, которым будет убит бог, и штукатурка стен предвкушает уже кровь, что скоро пропитает её насквозь. Кстати, та самая штукатурка, которую потом будет есть Слепой, свидетель без глаз, вожак без стаи, который увёл всех, но оставил за спиной единственного друга, который был для него почти целым миром. Самая длинная ночь и ночь сказок, рассказанные в темноте истории и жуткая потусторонность изнанки, где можно застрять, как муха в янтаре, и не вернуться назад. В сказках люди, проведшие ночь с эльфами, возвращались назад к могилам внуков. Дом — это сказка наоборот, где считанные мгновения того, что за неимением лучшего зовут реальностью, уравновешивают годы, проведённые в мороке наваждения. И ведь они сами хотят этого, радостно раскинув руки, бросаются в пропасть сна, пьют всякую гадость и травятся дымом. Но зато носят в сердце лес и знают, каково быть котом.

Персонажи, любой из которых способен вытащить средней руки роман. Слепой, ребёнок-мудрец, герой и чудовище, провидец, тот, кто был прозорливее других и ошибся сокрушительней других. Сфинкс, молчаливая, знающая все ответы сила, променявший дружбу и любовь на свет и подлинные истины, свободные от пугающих двусмысленностей дома. Утративший при этом главное и возвратившийся назад, чтобы отыскать на руинах часть себя. Табаки, аватара Дома, хранитель времени, бог, заигравшийся в ребёнка. Македонский, дракон в теле человека, ангел смерти с искалеченными, гниющими обломками вместо крыльев. Рыжий, легкомысленный бродяга с глазами Будды. Чёрный, оплот спокойствия и здравого смысла, отказавшийся когда-то от дружбы из ревности к тому, кто никогда не был и не стал бы своим, даже если и остался бы жив. Мучительно пытающийся исправить ошибки, переиграть прошлое с новыми актёрами и в новых декорациях. Лорд, словно сошедший со старинного портрета, безумный аристократ, и тоже, как и все в Доме, живущий в глубоком разладе с собой. Каждый из них — часть мозаики превыше и важнее того, что говориться прямым текстом. В переплетении их судеб ответы, которые даны, но не произнесены автором.

Детство. Дом как метафора детства или детство как метафора дома. Безотчётный ужас перед наружностью и страх взрослой жизни, без успокоительных иллюзий детства. Готовность сменять целую жизнь на череду повторений и чужой мир, который никогда не был твоим. Дом, как вторая кожа, сросся с героями, не оторвать. Разве что по живому, кровавыми язвами на руках отлучённого от своего храма Слепого. Кто-то уходит, кто-то остаётся, и не понять, кто где. Слепой ли падает в пучину безумия или Сфинкс отвергает бесценный дар? Подумать только, мир, в котором ты не смешён и не нелеп, место, где сны имеют силу чуда, где мечта творит чудеса и способна вызвать из небытия девушку, созданную специально для тебя, которая не рождалась и никогда не была человеком. Где всё можно переиграть и отмотать назад, где любой твой выбор неокончателен и порождает волну вероятностей, и твой двойник проживёт за тебя невыбранное. Можно уйти и остаться одновременно, можно вернуться и умереть вместо брата, можно попробовать полюбить настоящий мир, можно заблудиться в Лесу и не найти дороги назад. Мир эскапистов и трусов? Давайте, скажите это в лицо Слепому или Стервятнику. Скажите, что сами не боялись взрослеть.

Я мог бы говорить ещё очень долго. Сейчас ночь, но даже Самой Длинной Ночи Дома не хватит, чтобы рассказать, как же прекрасен этот роман. Невесомые, многослойные лессировки слов и образов, чтобы показать всего лишь время. Увидеть невидимое, ощутить себя в шкуре слепца. Воздушные замки из чувств и эмоций, сонм отсылок и аллюзий, взгляд в глаза бездны. Концентрированное, кристально чистое великолепие. Всего лишь переверните страницу.

Странная, удивительная, пронзительная книга. Я даже не знаю, восхищаюсь ли я ею. И не уверена, что хочу её анализировать, разбирать и оценивать.

Несомненно, это очень сильная книга. Вряд ли она может оставить равнодушным, во всяком случае — человека думающего и чувствующего. Потрясающая атмосферность, чрезвычайно яркая картинка. Вряд ли она выветрится из памяти даже по прошествии изрядного времени. Образы героев совершенно объемные, и при этом чрезвычайно непростые.

Мне показалась самой сильной первая половина. Усиление мистической составляющей для меня лично (ИМХО!) ослабило впечатление. Когда она была лишь намеком, было лучше. Концовка уже почти разочаровала, хотелось чего-то другого. Но в целом — здорово. Масса вкусных стилистических моментов, отличное чувство слова; для меня это чрезвычайная ценность.

Да, где-то вспоминался «Повелитель мух», но четкого ряда ассоциаций не было. Уникальная штука. Автору спасибо огромное.

В эту книгу, не побоюсь слова, можно влюбиться, она полностью поглощает тебя, что невозможно оторваться. Мудро, просто, для всех!... Очень богата необычными подробными описаниями.

Мне навсегда запомнится данное:

«...Он любит мед и грецкие орехи. Газировку, бродячих собак, полосатые тенты, круглые камни, поношенную одежду, кофе без сахара, телескопы и подушку на лице, когда спит. Не любит, когда ему смотрят в глаза или на руки, когда дует сильный ветер и облетает тополиный пух, не выносит одежду белого цвета, лимоны и запах ромашек. И все это видно любому, кто даст себе труд приглядеться...»

Вот уж действительно, КНИГА с большой буквы. Книга которую стоит не только читать, но обязательно стоит и перечитать. Удивительное литературное явление XXI века. Тем более удивительно, что автор женщина. Определение, что женская проза рассчитана на «свою» аудиторию, в данном случае неуместно. Книга захватывающе интересная, легко и в то же время очень ёмко и образно написанная. Книга не с одним, а с добрым десятком смыслов. Читается запоем!, как 14 летними тинейджерами, так и «стариками» советского разлива, (к коим скромно могу себя отнести). Книга Мариам Петросян «Дом, в котором…» (именно, КНИГА, а не роман!) заставляет смеяться и плакать, думать, негодовать и замирать от счастья. А главное заставляет сопереживать! Браво автору. Супер. Такие книги большая редкость. По масштабу, (но не по содержанию!) сравнима, разве, что «Мастером...» Булгакова. Личное впечатление.

«Дом, в котором...» я взял в библиотеке. Бывают такие моменты, когда какая-то книга привлекает к себе внимание, даже стоя на переполненной полке. Такие книги или берешь из любопытства, а затем разочарованно ставишь на место, или наоборот, очарованный, уносишь почитать. К счастью, со мной случилось как раз второе. О самой книге я не знал ничего, кроме того факта, что на фантлабе ее много хвалили. «Что ж, — подумал я, — пришло время составить и свое мнение об этом романе».

Когда-то у многих критиков была проблема с определением жанровой принадлежности «Американских богов» Нила Геймана: роман сложно укладывался в рамки какого-то одного жанра, и с уверенностью можно было назвать только главный катализатор сюжета — поездки антагониста по Америке, эдакая road-book с мистико-мифолого-фентезийно-триллерными и прочими настроениями. В итоге «... Богов» обозвали альтернативной фантастикой и успокоились. Ситуация с «Домом...» в чем-то схожа, в чем-то противоположна. Роману тяжело определить какие-то прочные рамки, вместе с тем, все действие происходит в одном-единственном Доме. В результате критики окрестили книгу «магическим реализмом».

Если быть точным, то перед нами история последнего года существования Дома-интерната для детей с ограниченными возможностями здоровья, или попросту, для детей-инвалидов. Я редко читаю дома тексты, построенные на актуальных социальных проблемах, т.к. считаю, что отдых — это смена деятельности, а читая что-то, связанное со своей профессиональной деятельностью, не особо отдохнешь, да и синдром эмоционального выгорания недалеко. «Дом, в котором...» стал приятным исключением, книга действительно завораживает своей атмосферой, персонажами, сюжетом. И не делается здесь сильного акцента на инвалидность или сам интернат, все это просто антураж, средство выразительности и, в своем роде, тоже фантастическое допущение. Читал залпом, о чем слегка жалею, но думаю позднее приобрести роман для повторного, более вдумчивого прочтения.

Как я уже говорил, перед нами раскрывается последний год существования Дома. Поначалу все происходящее мы видим глазами инвалида-колясочника (в книге таких называют «колясники») с кличкой Курильщик. Вообще всех, кроме одного, персонажей книги мы будем знать исключительно под их кличками, не стоит удивляться, в подобных учреждениях такое далеко не редкость. Курильщика переводят из образцовой группы в группу с более негативной репутацией, и он начинает свой путь в познании «изнанки» Дома. Кроме этой главной линии, присутствуют еще интермедии (которые чаще интереснее основной истории) и дополнительные главы про других жильцов Дома. Впоследствии, правда, главы Курильщика отходят на второй план, и основное внимание сосредотачивается на Шакале и Сфинксе.

Персонажи книги все яркие, харизматичные, временами гротескные в демонстрации своей индивидуальности. Все они увечные, искалеченные и израненные, кто душевно, кто физически, однако при все при этом создается впечатление, что они не лишились чего-то придя в Дом, а наоборот — приобрели. Я хотел поначалу перечислить понравившихся персонажей и дать им краткую характеристику, но передумал, в конце концов, получилось бы слишком просто и обобщенно, а заодно и субъективно. Зачем же навязывать свою точку зрения? Лучше прочесть книгу самому, чтоб клички героев не были пустым звуком, а зазвучали как имена старых знакомых. Все действие книги заключено в отношениях между персонажами, отчасти даже они сами создают тот Дом, в котором живут.

С известной долей условности можно сказать, что примерное представление о романе «Дом, в котором...» можно получить, смешав «Сияние» Стивена Кинга (а точнее образ здания как живого существа, накопившего в себе сотни и тысячи человеческих эмоций и переживаний), «Повелителя мух» Уильяма Голдинга (детский социум в замкнутом пространстве) и дилогию японских боевиков «Вороны» (личная ассоциация). Еще припоминается близкая по тематике закрытого общества книга Леонида Габышева «Одлян, или воздух свободы», в котором речь идет о малолетних заключенных, однако в ней на первом месте реализм и идеи совершенно иные.

Книге добавляет очарования еще и тот факт, что в ней много отсылок на различные книги, фильмы и даже песни. То есть для полного понимания и лучшего восприятия необходим определенный культурный багаж. И как же приятно понимать, например, шутку насчет «Дня триффидов», хотя этот роман упомянули вообще мимолетом (и поверьте, это лишь одна из нескольких десятков, а то и сотен аллюзий в романе).

Без ложки дегтя, конечно, здесь тоже не обошлось. Книге очень мешает ее избыточность, вот сделать ее чуть покороче, и читалась бы махом, я на четвертый день книжного запоя уже начал уставать от Дома. А если бы читал дни напролет, наплевав на все дела, то к концу третьего дня наверняка бы заболел от истощения и болезненного расставания. И вот тут, кажется, я начинаю понимать автора в ее решении растянуть книгу на почти 1000 страниц: если уж мне, обычному читателю, тяжело заканчивать чтение и прощаться с персонажами, то какого же было Мариам Петросян, которая писала все это ради своего удовольствия?..

В итоге книга получилась просто восхитительной. Она сама как живое существо, и потому к ней надо прийти самому, и ни в коем случае не искать ее только лишь затем, чтоб прочитать ее, т.к. это модно или круто. Ее надо прочувствовать, т.к. она самый настоящий кусочек души писательницы и обращаться с ним необходимо бережно.

UPD. Спустя пару месяцев перечитал роман во второй раз и также залпом. Что ж, видимо скоро отправлюсь на третий круг, а пока добавлю в отзыв немного цитат:

От Дома иногда берет жуть и мурашки по коже. Воспитанники — маленькие и взрослые одновременно, они понятные и в то же время гротескно-мистические. Воспитатели — люди на грани сумасшествия, и в то же время смелые люди. Фантастика в пыли брошенной и затоптанной детской любви, в паутине страха и боли, где ограниченные физические возможности норма, а вот возможности сознания... Тут прячутся от нашего мира, тут убивают, тут переводят за руку в другой мир. Дом, в который хочется вернуться несмотря ни на что.

Необычное, запутанное, ярко и тускло одновременно, цветное и черно-белое, громкое и еле слышный шепот — все это можно сказать о книге. Когда я только начала читать сразу появился вопрос: а где же фантастический элемент? Когда же он себя проявит? Но погружаясь в книгу дальше, начинаешь понимать, что мистика начинает окружать тебя в самого начала, с первых страниц.

Дом захватывает твое сознание и заставляет проникнуть в себя, стать одним из членов стаи или стеной этого Дома, чтобы видеть все, творящееся вокруг. Он охватывает тебя паутиной и держит, держит, держит...

Прочитал, поскольку рекомендующая подсистема сайта сказала, что предполагается высокая оценка.

До конца дочитал. Но не слишком понравилось.

Хотя, к худшим образцам литературы, однозначно, отнести невозможно.

Внутренний мир и обычаи социума детей с физическими и психическими отклонения — это, в общем то, достаточно интересно.

А так то — счёл что ничего особенного...

Даже непонятно, от чего тут люди восхищаются...

Знаете, у некоторых людей при прослушивании какой-либо музыки по телу пробегают мурашки. Есть мнение, что это происходит, когда мелодия находит глубокий эмоциональный отклик, когда ты чувствуешь, что это «твоё», словно созданное специально для тебя. Тут может быть не только музыка — фильм, нарисованная картина или просто воспоминание.

Дочитав эту книгу, я вышел на улицу, втянул морозный воздух. Строчки последних глав еще перед глазами. И вот по телу та самая дрожь — не от мороза и не от ветра... От впечатлений! Не скажу, что книга читалась легко или на одном дыхании. Третью часть уже одолевал с трудом, эпилог же «проглотил» одним махом. Но после прочтения, охватывая картинку изложенного целиком, понимаешь, что прикоснулся к кусочку прекрасного, волнующего, чего-то непонятного и потерянного. И так не хочется отпускать это ощущение, терять его снова...

Произведение, наверное, уникально. Редко встретишь такое — чтобы затронуло что-то в тебе на глубоком уровне.

Есть и недостатки, но на них хочется закрыть глаза. Ибо достоинства перевешивают значительно.

Кстати, так и не решил для себя — в каком же возрасте нужно читать эту книгу? Думаю лет в 10-15 чтиво показалось бы мне скучным. К тому же в романе есть очень взрослые вещи и упоминания. Наверное, книга все же не для детей, а для тех, кто начал немного забывать — «каково это — быть ребенком?».

http://kobold-wizard.livejournal.com/538089.html

Количество людей, прочитавших книгу Петросян, весьма велико. После выхода было очень много рецензий и более простых отзывов. Данный роман стал чем-то вроде современных «Мастера и Маргариты» — тайное подошло соседнему берегу настолько близко, что можно увидеть в тумане его очертания.

Первый план рассказывает об интернaте для детей-инвалидов. Детишки делятся на группы по комнатам, и, странное дело, каждая группа формирует свой образ, который пропитывает всю их жизнь. Порой происходит перестройка и образ группы кардинально меняется. Был в одной группе мальчик, пытающийся, хоть и плохо, быть как все, приличным и выделяющимся, но стоило его перекинуть в группу индивидуалистов, как он расправляется, хотя печать «конформизма» остается на нем. При этом нет жестокости, которая наполнила тему замкнутых обществ в последнее время (ну, этак со времен Голдинга). То есть жестокие поступки есть, но нет мордобоя через страницу, а гробы из стен интерната выносят нечасто.

Второй план сложнее, что не удивительно. За стенами интерната скрыт свой мир, исполненный внутренней мифологии. Представьте, что лагерные страшные истории выросли в полноценный мифический объем. А теперь, вспомнив хотя бы «Нам здесь жить», представьте, что этот объем, пульсируя, то и дело выплескивается в реальный мир. Создается мощная картина, в которой сплетается множество эгрегоров. А теперь стоит вспомнить, что мифологический объем, создается детьми, которые толком никогда не выходили в открытый мир. Так дети ли заронили зерно, и это все Дом, в котором?..

Третий план раскрывается постепенно. Дом — место, в котором сталкиваются два мира: наш реальный и реальный мир 2. И Дом дает детям возможность выбрать то, куда они могут уйти. Выбор многих хорошо характеризует то, что окна, выходящие на улицу, были заложены, после того, как за день за днем закрашивали таинственными рисунками. А выход в наш реальный мир порождает «травму рождения» у людей, которые уже полностью сформировались. Дети не хотят рождаться в наш мир.

Четвертый план. Детей тут нет. То есть они визуально они конечно есть, но за пару лет все меняется. Самое главное — меняются глаза. Запертые в четырех стенах люди, рассуждают о древнегреческих авторах, книг которых они читать просто не могли. Порой детские черты проскакивают, но это ничто по сравнению с тем ужасом, который навлекают жильцы Дома на взрослых. Просто взрослые не могут принять, что им в глаза смотрит невозможное. Этакие гадкие лебеди.

Итого: Opus Magnum достоин перепрочтения. Ибо вкусно.

Огромная благодарность Фантлабу за рекомендацию!!! Для меня это книга-открытие! Она живая, она сверхъестественная, она втягивает в себя целиком. Она закончилась и я чуть не заплакала — так не хотелось с ней прощаться. Прошло три недели с прочтения, а я по прежнему в восхищении от сотворенного Автором — низкий поклон за ваш Шедевр. Таких книг единицы. Я не люблю перечитывать книги, но эта пополнит небольшой список того, что я перечитываю. Подозреваю, что при следующем прочтении она будет совсем другой...

Одна из самых необычных книг. Когда начинаешь читать, ожидаешь одного, а получаешь совсем другое, и это другое, наверное, даже лучше, чем то, что ожидалось. Книга экзистенциальна — захватывает даже не сюжет, а само пребывание в этом мире. Поэтому хорошо, что она такая длинная. Те, кому нравится могут растянуть удовольствие. Редкий случай, когда знаешь, что захочешь перечитать книгу в будущем даже не закончив читать. Слушал в аудио версии, но понимаю, что во второй раз надо будет прочитать глазами, не торопясь и смакуя. Хотя за аудио-исполнение Игоря Князева тоже можно смело ставить 10 баллов. Книга по настроению и мироощущениям возвращает во времена, когда сам был подростком. Читая (в возрасте 40 лет) понимаешь, какая огромная переоценка ценностей произошла за это время. От этого эти ощущения становятся только ценнее. Соглашусь с предыдущими комментариями: есть несоответствие в том, что подростки в 16-18 лет рассуждают мудрее, чем некоторые люди в зрелом возрасте, но книгу это не портит и ощущения «перемещения» в тот возраст не уменьшает — наоборот, делает только интереснее.

Магия — она без сомнения присутствует, невидима и реальна, она часть бытия и большая аномалия, пугает и является частью обыденного. Жизнь — прежде всего дом — отдельное живое существо, вызывающее тревогу что то на грани сумашествия и герои, по ощущениям одновременно взрослые и дети. Одиночество посреди огромной толпы, когда единственная возможность остаться одному попасть в «карцер». Дружба, семья, преемственность в месте где собрались дети от которых эти семьи кажется отказались. Жестокость, реальная жестокость жизни. И еще много всего — недосказанность, загадки, пронзительность, обыденность, тишина которую надо искать, крики во сне и наяву, шепот, шелест, мерцание, картины в которых весь мир реальный и фантастический, стихи, звуки музыки, песни — нелепые и берущие за душу и снова магия.

Часто возникает сомнение: люди одну книгу прочитали — или каждый свою, порой не имеющую ничего общего с тем, что написал автор? Бедолаги, которым не хватило у Петросян сюжета, не обсуждаются. Но (цитаты из отзывов): «необычайно обворожительные (пусть и по-своему) герои этого произведения»..., «Читая,я совершенно не чувствую всех этих ребят хоть сколько — нибудь ущербными. Скорее наоборот.», «Нет ни хороших, ни плохих, всё перемешено, как в жизни. И у каждого своя правда.» При этом 1- Слепой с легкостью, между делом убивает человека, 2- Сиамец закидывает камнями беззащитного кота, попавшего в его ловушку. И т.п. Не умеют слушать того, что говорит рассказчик. А потом удивляемся, что в повседневной жизни люди не понимают друг друга и приписывают отсебятину окружающим.

Очень необычная книга. Очень интересная книга. Яркие образы, сильные характеры, потрясающий язык автора.

Я не представляю как можно было написать такую книгу. Восхищен совершенно! Автору ОГРОМНОЕ СПАСИБО !!!

Рекомендую для прочтения всем, кто любит настоящую литературу. Удовольствие от прочтения гарантировано!

Такие книги очень хорошо помогают подростку понять окружающих и научиться уважать всех людей независимо от их физического состояния.

Глубоко ! Великолепно ! Захватывающе!

Вряд ли я смогу сказать об этой книге что-то новое..

Те, кто уже прочитал и так все понимают.

Скажу, что буду стойко рекоммендовать книгу к прочтению мужу, не смотря на его вечную нехватку времени, ибо надо.

Совершенно живой выпуклый мир.

Читая,я совершенно не чувствую всех этих ребят хоть сколько — нибудь ущербными. Скорее наоборот.

Удивительно, сколько реальностей заплелось в косичку книги. Или лучше сказать соткалось в ковер?

Пробуйте читать.

Зарегистрировалась только чтобы сказать — «И я! И я тоже в Доме!» Тоже в мире, из которого не хочется выбираться, не хочется чтобы заканчивались эти 900 страниц, чтобы еще что-то узнать об их героях...

Читаю уже третий раз по кругу. Застревая на отдельных местах, находя ответы на вопросы, возникшие после предыдущего прочтения, задавая себе новые вопросы...

Согласна с большинством отзывов... Потому что написать отзыв об этой книге может только тот, кто ПОЧУВСТВОВАЛ ее. и ПРОЖИЛ.

Читатели, не нашедшие в ней сюжета — а в Вашей жизни много ли увлекательных поворотов, характерных для большинства книг? Мы же просто живем, как и эта книга, и дай Бог, чтобы в жизни было место Сказкам...

Моя 11-летняя дочь читала эту книгу вместе со мной, мы ее по очереди отбирали друг у друга. Надеюсь, к ней она будет возвращаться еще много раз. Я думаю, каждый возьмет из нее что-то для себя, на каждом новом круге прочтения поймает новое ощущение.

А я... я не знаю, честно говоря, что мне может заменить эту книгу :(

Такие не появляются часто...

Открою на любой странице и пойду опять по новому кругу...

книга абсолютно панковская. Не представляю, как ее могут адекватно воспринимать читатели, не соприкасавшиеся с нефорской тусовкой. Сплошные афоризмы, оторваться невозможно. На меня за последние лет 15 произвели впечатление 2 книги. «Дневник» Паланика и эта. Согласна, что Мариам создала свой мир. Талант этим и отличается от хорошего публициста: можно дотошно описывать реальность и ставить вопросы, а можно новую реальность сотворить. Русским языком живущая в Ереване армянка орудует лучше любого коренного москвича. Зарегистрировалась я здесь, потому что очень захотелось поблагодарить ее за эстетическое наслаждение, которое испытываешь, сталкиваясь с ее красноречивыми персонажами (вроде Табаки). А ноги растут вот откуда. В Ереване музей современного искусства (с сюрреалистами и проч.) существовал уже в совковые годы, когда в Москве разгоняли бульдозерные выставки. И, как художница, она впитала дух искусства, живущего по принципам, отличающимся от принципов социалистического реализма.

Рецензия в стихах одной девушки.

Есть книги-герои,

Есть книги-атланты

Есть мелочь, брошюрки,

А есть – фолианты.

Есть книги — миры,

А бывают трущобы,

Уроды и девы,

Леса и чащобы.

Есть книги о главном,

А есть о ненужном.

Есть книги на завтрак,

А есть и на ужин.

Роскошны, бедны,

Горьковаты и сладки,

С душой и от сердца,

А есть и от…матки.

Брильянты и шлак,

Метеор и комета…

Чего только нет!

А бывают, как ЭТА:

Тягуче-печальна

И так доверительна

Магической детскостью

Вечной пленительна.

О дружбе, вражде,

«Групповом одиночестве»,

О смелых мечтах,

Что без имени-отчества

Летают над Домом,

Пугаясь Наружности

И всё замыкаясь

На прежней окружности.

Об этом романе

Мой краткий рассказ.

Чудесная книга

Для нас и о нас!

Не думал, что сподвигнусь написать второй отзыв об одной книге...

Прошло время с прочтения, а Дом всё со мной. Поймал себя на мысли, что скучаю по Курильщикам и Сфинксам. Может так было только в детстве — книга заканчивалась, а мне ещё долго не хватало Незнайки или Страшилы с Дровосеком. Возможно мои сравнения покажутся неуместными. Взрослая вещь, серьёзная тема. Но мне давно ничего не попадалось такого «по-детски» проникновенного.

Вот, всё. Пожалуй получился не отзыв, а признание... Но как есть.

Много неясного в странной стране,

Можно запутаться и заблудиться.

Даже мурашки ползут по спине,

Если представить, что может случиться.

Вдруг будет пропасть и нужен прыжок.

Струсишь ли сразу? Прыгнешь ли смело?

А? э... так-то, дружок,

В этом-то все и дело.

Добро и зло в стране чудес — как и везде встречаются,

Но только здесь они живут на разных берегах.

Здесь по дорогам всякие истории скитаются,

И бегают фантазии на тоненьких ногах.

Почему-то именно эта песня Высоцкого вспомнилась когда я дочитала Книгу про Дом.

А начиналось все очень просто: читатель вслед за «белым кроликом с карманными часами» попадает в нору, т.е. в Дом. И ничего, что Курильщик совсем не «белый», а часы у него не «карманные», а всего лишь запрещенные в четвертой. Как и многие до меня, сначала пыталась определить кто главный герой, увидеть за спинами героев те книги, которые прочитала автор, а потом все это стало неважно, потому что магия Дома, магия его героев захватила полностью и не отпускает даже через две недели после того как Книга была дочитана. А ведь ещё об очень многом хочется подумать — о том, что не важно, что у тебя нет рук, ног, зрения, когда есть Душа с крыльями; о том, что крылья даются не всем (как Табаки не всякого наделит пером); о том как непросто быть «некаквсе»; а ещё о том, что мир, куда попадают ребята неуловимо похож на мир, где Стрелок со своим ка-тетом идет к Темной башне и ещё о многом. И когда думаешь о Книге и ее героях, вдруг почудится насмешливый взгляд Сфинкса — значит мысль додумана не до конца, значит что-то упустила, и Книгу обязательно нужно будет перечитать. Зимой, когда по вечерам не очень светло.

Заранее знал, что книга понравиться, прочитав в аннотации:

«Это первая книга писательницы, над которой она работала более десяти лет».

Уже уважаю! Так видимо я и не научусь читать всякие циклы. Пробую, стараюсь, получается не очень. А сейчас, что не писатель-фантаст, то больше половины творческого списка «мыло». Один перечень занимает несколько страниц. Уж если появилась идея-сюжет (может и хорошая, не спорю), нужно его растянуть как жвачку, строгая при этом по 5 книг в год, лес только успевай валить! Ну что, столько вокруг Айзеков Азимовых с его фундаментальным образованием, бешенной фантазией и эрудицией?! Ну точно нет. А хочется как-то погурманить, но ведь в хорошем ресторане меню то на одной страничке, а толстый перечень блюд-произведений, это вы в бистро, что от слова «быстро». Покушать конечно можно,но...

И вот вам авторская кухня от Мириам Петросян. Я не знаю, тут всё: от мини-сюрприза от шеф-повара, до сырной тарелки и десерта, полное насыщение, причем изысками.

Не любитель я пересказывать сюжет книги, а тут и не получится. В названии многоточие. Если поиграть в «закончите фразу», моя версия «Дом, в котором вся Вселенная», по крайней мере наша матушка Терра с населяющими её чудиками, зазнавшимися племенами. Этакая гротескная Республика ШКИД со сногшибательно выписанными характерами. Нет ни хороших, ни плохих, всё перемешено, как в жизни. И у каждого своя правда.

Уважаемая г-жа Петросян, пожалуйста не нужно никаких продолжений. И если Вы напишите даже через 10 лет что-то абсолютно другое непохожее, но подобное по проникновению, я (если мне отпущено) буду ждать. А на всякую строганину авторов хватает.

Вам Большое Спасибо!

Помню, когда читал «Войну и Мир» поражался, как много героев, но героев настолько ярких, что не забываются и в них не путаешься при прочтении... Так и здесь... Дети настолько ярко прописаны, что сразу врезаются в память...

Слепой, который видит намного больше зрячих. Табаки — мудрый шут... Македонский — услужливый ангел... Лорд, Черный, Курильщик, Ведьма и т.д.

Ставлю 10 без раздумий. Меньше нельзя...

Книга мне показалась какой-то неравномерной, рваной. Тут фрагмент и там фрагмент. Тут автор под впечатлением от одного события своей жизни, там автор явно под впечатлением Кэролла, а тут уже — от книги Стругацких. После первой части я готов был писать разгромную рецензию с оценков в 4 балла, после второй несколько изменил мнение, потом книга мне начала нравиться, а заключение оставило впечатление того, что можно было завершить поризведение более цельно, более пронзительно что ли.

Худшая часть романа — пьяные посиделки. Во время которых подростки 17-ти лет, обиженные обществом, получившие плохое образование, заместившие культуру субкультурами начинают вести беседы, от которых прямо веет глубокомысленностью. Вообще книга мне напомнила этаких артхаус, нечто с глубокомысленное с псевдоэлитарным налетом. То, что должно быть понятно лишь избранным, ценителям. Остальные — не доросли еще.

Большинство авторов пишет по норме. Столько-то страниц в день. Пушкин писал: я творю по вдохновению, а публикуюсь ради денег. Так вот данная книга производит впечатление вымученной потом и кровью. Той, которая писалась исключительно для себя и по тому самому вдохновению. Наверное, назвать это профессиональной литературой сложно — профессия с моей точки зрения предполагает труд от звонка до звонка и глубокую работу. Здесь же мы получили эмоциональную, философскую вещь, по всей видимости базирующуюся исключительно на проблесках желания творить ради творения и самовыражения ради самосовершенствования. В большинстве случаев получается ужасающий глубокомысленный бред с апломбом. Здесь же получилось удивительно удачно. Может, повезло. Может, я ошибаюсь в оценке методов автора.

В любом случае книга скорее хорошая, чем плохая. И ее аналоги мне неизвестны.

А вот – настоящий шедевр, большая, спорная книга, заставляющая думать. История об инвалидах, о том, как они воспринимают мир. Да и, вообще, в каком мире они живут... а в каком – мы...

Странная книга. В которой реализм и притча переплелись со сказкой. Но навсегда приходящая к тебе. Однако причем здесь дети-инвалиды... инвалиды, и вообще дети?

Здешние ребятишки подчас поражают весьма взрослыми мыслями и интересами... подчас, а в остальное время они не учатся, курят, пьют всякие неподобные зелья, интригуют... подобный интернат, подобную вольницу, существуй она реально, закрыли бы после первой инспекции... так что, можно сказать. что действие происходит в зазеркалье, в астрале... И кто может сказать, когда? Реалии подсказывают вроде бы конец двадцатого века, но время действия — скорее большое сейчас. О чем вообще сия гибель словесная? О взрослении персонажей? Нет, они взрослеют рывками, не показанными нам. О характерах? Возможно, ибо все мы -разные. Но уж точно не об инвалидах. Реальность сказочная не тождествена реальности нашего мира. В нашей реальности этот дом показался бы чистейшей жутью, полной вонючих калек, идиотов, слабоумных и одержимых бесами.

Но если подумать о том, зачем приходят в мир наши души, все немедленно становится на место. Мир -есть место испытания, воспитания, обучения, взросления. И Дом Петросян — аллегория места, в котором они взрослеют, окруженные смесью сказки, правды, жестокости и любви. Дом — это наш мир, и мы в нем калеки... безногие, безрукие, без царя в голове со своими фобиями, симпатиями, желаниями.

Удивительно, как Петросян удалось создать такой текст... как бы ни о чем, собрание коанов, которые каждый разрешает по своему. Есть ли в нем центральная идея, ось пронизывающая насквозь весь сюжет? Нет. Есть загадка и недоумение. Нечто всегда недосказанное.

Не думаю, чтобы книга эта получила большой общественный резонанс. Все-таки она для узкого круга. Книга — событие, книга -ощущение. Книга не для тех, кто готов понимать ее буквально. Наверно и сама Петросян не до конца понимает ее. Но спасибо ей. Она свое сказала. Зерно пало в борозду. и плод будет велик.

Эта книга напомнила мне одну из тех картинок, на которые чем дольше смотришь, тем больше видишь. На первом плане – сам Дом. Мрачное, ветхое здание, почти готовое к сносу. Хоть и стоит он среди стандартных домов-многоэтажек, но он не принадлежит к их миру.

Смотрим дальше – и видим, что Дом обитаем. Сначала мы начинаем изучать Дом через восприятие Курильщика. Странное место, его населяют странные (чтобы не сказать грубее) люди, со странными, бессмысленными традициями. Но все новые и новые персонажи предстают перед нами. Сфинкс, Слепой, Шакал Табаки, Рыжий, Стервятник, все остальные – их истории переплетаются, открываются с разных сторон, показывают нам разные закоулки Дома. Вдруг оказывается, что в Доме можно встретить Ангела и Смерть, что здесь происходят чудеса – хотя далеко не всегда добрые. И хотя обитатели Дома так и не становятся для нас обычными, но в их действиях, оказывается, есть смысл. Не зря у Птиц вечный траур, не зря в четвертой комнате запрещены часы… С каждой страничкой персонажи становятся все более живыми, настоящими, они кажутся такими близкими и знакомыми – но далеко не всегда понятными и вызывающими одобрение.

Если же посмотреть еще внимательнее – то за очертаниями Дома проступает нечто большее, целый мир, где шелестят ветви таинственного Леса.

Эту историю не просто читаешь – ее проживаешь всей душой. Уж очень много в Доме всего. И хочется узнать как можно больше, раскрыть каждую тайну – но это невозможно. Не на каждый вопрос есть ответ. И главный вопрос, над которым мне предстоит размышлять еще долго – что же такого в этой книге и почему она меня так зацепила?

Спасибо Мариам за то, что решилась опубликовать этот прекрасный роман. Я даже завидовала этим ребятам, потому что их жизнь, как бы это странно ни казалось, была гораздо интереснее моего серого и скучного отрочества, которое расцвечивалось только во время долгожданных летних каникул у бабушки в Молдавии...

Прочитала эту книгу, потому что две моих подруги зачитывались ею. И купила двум другим в подарок. Это было лучшее, что можно подарить: столько необычного, непредсказуемого, важного, серьезного и смешного есть в этой книге, что не жаль времени на эту громадину. А потом садились с подругами и обсуждали, кому кто из героев больше по душе, а кто — нет.

Словом, желаю всем, кто только думает, читать ли этот роман: читать, и не тратить времени на раздумья!

Читается быстро, и зАвидно мне, кому двадцать пять, или двадцать. И по стивенкИнжести, и глубине — как в лучшие годы Стругацких. Бедлам, начинённый салютом идей! МелкИ мохноногие Фродо. Роман оказался про ультра-людей, а не «про людей и уродов.» Я это к чему? Представляя умом, что Гарри (без палочки) Поттер, попал,заплутав, из «Наружности» в Дом..., -Какие б он снёс повороты? Свои экстрасенсы, бухло, вещества, понятия чуть ли не зоны... Вервольф и Гурджиев, в карманах жратва, и в сальном мешке Гермиона. Отлично. Спасибо, что «как не в кино», (финал неожиданно гладкий). Приятно. Особенно тем, кто давно нарочно не ставил десятки.

Эта книга необычна, неожиданна, непредсказуема и чрезвычайно многогранна. Маленький, но полноценный и столь яркий мир, который засасывает читателя и делает его живым участником разворачивающихся событий. Каждый персонаж, каждый предмет, каждая трещина настолько реальны, что можно прикоснуться к этому миру и ощутить его дыхание, уловить и попробовать все эмоции и краски.

Повествование ведется от самых разных лиц. Такой ход позволяет невероятно детально увидеть Дом и все, что в нем происходит. Роман требует определенной концентрации внимания – ведь во множестве сплетающихся и расплетающихся образов скрываются россыпи философских отступлений.

Беря в руки «Дом, в котором…», попадаешь в капкан, где остается только думать, чувствовать и жить.

Книга пронизана такой любовью и добротой, что они выплескиваются и на читателя. И этот серый, страшный, безумный Дом может быть таким? С недоумением понимаешь, что можно в чем-то позавидовать этим обделенным детям: такой яркой и насыщенной жизни, наполненной небывалой энергией и интересами.

Своим философским подтекстом роман напомнил фильм «Красота по-американски».

Произведение сложное, тяжелое, неоднозначное, но будоражащее самые глубины души.

И перечитывать можно не раз, каждый раз находя и открывая новые секреты Дома.

Думаю, эту книгу необходимо прочитать всем родителям, а так же парам, которые намерены взять из приюта детей. Хотелось бы верить, что тогда многие дети-инвалиды будут поняты, более любимы, будут спасены и обретут счастье.

О єтой книге можно сказать много хорошего и немного плохого. Похвалить, конечно же, проще ибо есть за что.

Все книги состоят из одинаковых буков и пользуются общим набором слов, но «Дом..» относится к той редкой породе литературы, которая умеет играть на скрытых струнах воображения. С первых же страниц я понял, что текст не совсем обычный. Он выпрыгнул на меня, стал объёмным и засверкал пышным разнообразием красок, втягивая в себя. Такие книги как эта, встречаются не каждый день, и всех их объединяет феноменальная способность оторваться от оков бумаги и проникнуть туда, где рождаются образы, звуки и запахи.

Что в книге, описать трудно. С одной стороны, почти ничего там особенного нет. Всё просто и вроде незначительно. Это тихий и размеренный поток событий, мелкий, тихий, таинственный. Лишь изредка он делает резкий выпад, но тут же снова прячется от рациональности, убаюкивая тихой музыкой. И так, без резких и громких хлопков течёт через сотни страниц, изредка вымывая из берегов то кости, то золотые самородки.

Что плохого? Автор раскрыл все карты в самом начале. Вот так, с первых страниц обнажил все краски сразу и выжал все соки. Потом хуже не стало, просто насыщение пришло достаточно быстро и атрофировалось восприятие особой магии, которой насыщенна эта книга. Началось меняться восприятие героев, и не всегда в лучшую сторону. Разочаровали некоторые перемены и недосказанности. Салют затянулся и зрители начали уставать. Катарсис прошёл, занавес опустился но вставать из кресла не хочется. Кажется, что тебе ещё что-то должны, и удивляешься почему никто не приходит дать это что-то.

Но книгу стоит открыть. Если первые страницы вас повлекут за собой, то это Ваша книга.

Если бы этот роман так не рекомендовали мои знакомые и френды, если бы он не взял кучу премий — вряд ли бы я его дочитал. Праздник безумия. Все, что происходит, я воспринимал будто сквозь дымку алкогольного дурмана, или наркотического, не знаю. Четкости нет, все расплывчато. Мир Дома эдакая вязкая субстанция, в которой застряли почти все персонажи. Мое восприятие этого романа, это восприятие Черного (самого понятного и близкого мне персонажа книги. Того, за которого я переживал больше всего). Ральф, Черный и Курильщик — люди так или иначе затронутые безумием Дома, но все же не вставшими на путь этого самого безумия, не поднявшими его знамя (хотя Ральф переступил черту).

История без четких граней. И сама история — нечто эфимерное. С реальностью не связать, для сказки слишком чернушно. Есть запах Кинга и прочих триллероманов, жутко смешаных с Карлсоном и Питером Пеном. Вообщем, книга-недоумение. Не мое. Персонажи все яркие, но безумные, странные, частенько неприятные. А вообще я не могу поверить в существование этого дома, в родителей, вспоминающих о детях только спустя десятилетия и приезжающих на выпуск, в то что среди калек и инвалидов то и дело встречаются люди более чем нормальные. В тех порядках, что царят в Доме. Здесь, во внутренней логике произведения, для меня оказалось слишком много фантастики.

Книга не оставляет равнодушным и заставляет думать. Может быть, в этом ее бонус. Удивительно, но персонажи стали как родные (к финалу). Возможно от того что их в книге ну очень много и все кружится вокруг одних и тех же людей. Но оценивать этот роман не стану. Не могу определиться с оценкой.

Это чудо чудес, товарищи.

Нет, не скрываю, первые сколько-то страниц было страшно, потому что казалось, что вот сейчас автор повернет камеру в новую сторону и выяснится, что все дети — обреченные на смерть. Исключаем из уравнения неизлечимые болезни и получаем...

Кто зачитывался в детстве Томом Сойером? Кто лелеял свои страхи и ритуалы? Придумывал себе тайные игры и играл в них с окружающим миром? В книге описан мир детей, и он состоит не только из сортов мороженого и настольных игр. Он интересный, все время новый, многомерный, сложный и красивый.

По поводу недетских мыслей персонажей. Меня сначала царапнуло, но потом прошло. В их замкнутом мире очень ограниченное количество информации, и немудрено, что они её неплохо систематизировали. Они же и полагаются больше на внутреннее чутье, чем на свои глаза, как здесь не стать философом?

Повествование насыщено ассоциациями, двусмысленностями, формирующими атмосферу романа, его живую плоть. Дом сделан и объемным, и ненастоящим одновременно: картина перед глазами есть, а краски все размыты. Вообще, моя огромная благодарность автору за то, что в тексте практически нет четких определений магии. Чудеса творятся до тех пор, пока есть покров тайны, есть вера в невидимые связи в пространстве и времени.

Ещё — невероятные диалоги. Во-первых, язык вполне разговорный, во-вторых, каждая фраза характеризует и раскрывает персонажа, в-третьих, в большинстве диалогов просвечивает двойное дно. Может, и тройное, не знаю)

Очень понравилось, как тонко обыграно скольжение между реальностью и изнанкой. Подумать только, я до середины книги считала, что изнанка — массовый психоз с некоторой мистической составляющей, например, общими суевериями. И чуть дальше повествование идет уже об изнанке как реальности, а наш мир остается за гранью.

Все эти тонкости, плавные линии, полутона дают в сумме мощный эффект присутствия. Вот ты поворачиваешь голову, отслеживаешь взглядом, делаешь вдох, говоришь, переводишь дыхание, фокусируешь взгляд, расфокусируешь взгляд...

Десятка без вариантов. Когда ещё такое попадется.

Это прекрасный роман! Лучшее, что я когда-либо читал в жизни! Почти тысячестраничная история про Дом, в котором... В котором идёт своя ни на что не похожая жизнь. Где фантазии смешиваются с реальностью, и уже не понять, что происходит на самом деле, а что только кажется. Это мир, состоящий из сказок и легенд, которые придумываются на ходу, которыми обитатели Дома щедро заполняют стены.

А для людей — это просто интернат для детей-инвалидов. И не важно, что среди них оказались властители времени, зрячий слепой и настоящий ангел.

Это не 10 из 10, это — шедевр.

Вы когда-нибудь ощущали себя губкой? Обычной такой губкой, которая всё в себя впитывает? Мне вот довелось. Шесть дней чтения «Дома, в котором...», шесть дней прибывания в не нашем мире, шесть дней чувства, что я — губка. Я впитала в себя всё, что можно: Дом, Слепого, Сфинкса, Табаки, даже Курильщика и еще многих и многое.

Дом не остался в долгу и подарил пищу для размышлений, переживания и желание перечитать Книгу. Желание вернуться в Дом, в его атмосферу, и прожить эту историю заново. Историю всех героев и каждого в отдельности, историю о том, что мудрость не дается просто так, и о том, что за все приходится платить. И цена эта, подчас, очень велика. О выборе, который должен сделать каждый, о любви, которая сильнее всего на свете и делает человека немного маньяком. И еще о стольких вещах, что всего и не перечислить.

К «Дому, в котором...» нельзя относится как к обычной книге о детском доме для детей-инвалидов. Она не прощает такого подхода, и никогда не откроется с другой стороны. Но если позволить Дому околдовать себя, то можно увидеть настоящую магию. И она, как и подарок Табаки, останется с читателем навсегда...

Я начинала читать эту книгу с каким-то весьма колким чувством — ожиданием соплей и жалости. Ведь эта книга о детях-инвалидах. Я думала будет что-то о их невероятно сложных жизнях, о бросивших их родителях или о чем-то таком, жалостливо-неприятном.

Но нет, ничего этого не было. И это прекрасно.Каждый герой — особенный, каждому — сопереживаешь, думаешь о каждом, даже после прочтения.

..Казалось бы, какая жизнь может быть в таком месте, как Дом? — По-своему яркой, полной, со своими Законами и тайнами, со своей Изнанкой.. Дающая больше возможностей, чем любая другая жизнь.

Дом, в котором... есть всё. Лично для меня.

Давно я ТАК запоем не читала книгу. В жизни такого не читала, да и думаю что и не прочту. «Дом, в котором...» это не просто роман, это Книга, Книга-рефлексия написанная автором скорее для себя, нежели для других. Возможно этим она и подкупает, в водовороте макулатурного ширпотреба. В романе нет какого-то глобального действа и линейного сюжета, зато есть Дом. Дом, где живут разные дети, дети со сложной судьбой, дети, которым чужда и враждебна Наружность. Это дети-инвалиды и даже возможно меньше инвалиды, чем все мы с вами вместе взятые. Петросян великолепно проработала героев и сам Дом (как по сути, для меня это и есть главный герой романа), ничто не даёт усомнится в уникальности Дома, в его полуразрушенном, разрисованном, обжитым, таким притягательным и отпугивающим великолепии. Под конец книги я так сроднилась с ним и его обитателями, что мне то же страшно было возвращаться в Наружность, хотелось остаться там. Аннотация к книге неплохая, но совершенно не внятная и может отпугнуть потенциальных читателей. Хотя передать сюжет романа довольно сложно.

С опаской рекомендовала эту книгу своим друзьям и семье. Читали все и всем понравилось. Каждому читателю Дом открывается своей, близкой по духу гранью, через призму которой, вы сможете ощутить всё великолепие этой книги.

Долгий период времени читаю книги только в электронном виде.

Прочитав эту, захотелось купить в бумажном и сразу перечитать.

Прошло время, когда я много и запоем читал. Теперь слушаю. Аудиоварианты книг. И я уже не полноценный соавтор миров. Есть посредник, который своими интонациями, тембром голоса привносит свое в характеры персонажей, в атмосферу происходящего.

Недавно мне повезло. Во-первых, я узнал о существовании нового необычного романа «Дом, в котором...», во-вторых, появился его озвученный вариант, причем в хорошем исполнении (Князев Игорь), в-третьих, я не стал читать коментарии перед тем, как приступить к книге.

Когда я прослушал приблизительно первую четверть романа, я был в восторге и хотел написать отзыв. Впервые за много лет с такой частотой я испытывал шок от неожиданных поворотов (не столько сюжета, сколько идей и эмоционального русла). Но сдержался.

Уже где-то месяц прошел, как я закончил слушать эту необычную книгу. Время достаточное, чтобы взглянуть на нее со стороны.

Что ж, появился еще один цельный мир. Мир, созданный Мариам Петросян. Хочу пожелать тому, кто в нем еще не побывал, не читать о нем более ничего, чтобы не притупить впечатление, радость и боль первооткрывания рекламными проспектами и топографическими схемами.

Честно говоря, просто нет слов... нет слов, чтобы описать всю ту гамму переживаний, которая выплескивается на читателя со страниц этой книги. Правда, чтобы книга тебя приняла, ты должен быть готов принять книгу.

Честно говоря, отзыв писать даже не хочется, потому что слова — это только бледное подобие испытанных от чтения чувств.

Много я в своей жизни перечитал произведений, от Головачева до Олди и от Гомера до Джойса. Поэтому имею право считать себя как бы экспертом. И эта вещь, нет ВЕЩЬ, сразу заняла в моем сердце ту самую, единственную и еле-еле заполненную книжную полочку, к которой будешь возвращаться каждые несколько лет, чтобы перечитать, всмотреться еще раз в автора и его героев, понять, что изменилось в них и в тебе за прошедшее время, найти новые грани и оттенки...

Война и Мир, Братья Карамазовы, Улисс, Чума, Имя розы, Хазарский словарь — теперь еще и Дом, в котором...

Первая за достаточно долгий период времени пиратски скачанная книга, которую обязательно куплю в бумажном варианте.

Удивительная книга. Нет в ней ни глобальных проблем, ни сногосшибательных идей, ни головокружительных приключений. Даже герои ее далеко не образцы для подражания... Так почему же, чуть ли не с первой станицы, начинаешь считать, сколько этих страниц осталось до конца и потихонечку грустить, что их количество так катострофически быстро уменьшается? И почему хочется, чтобы эта книга никогда не кончалась, чтобы ее можно было читать, читать, читать и читать?

Причин тому несколько. И первая из них — необычайно яркие, необычайно живые, необычайно обворожительные (пусть и по-своему) герои этого произведения. Причем выписаны они волшебным образом так, что им нельзя не сопереживать, нельзя не жить вместе с ними в этом их вроде бы обыденном, но очень интересном мире. Вторая — как раз вот этот вот удивительный мир, в котором живут герои книги. Из обыкновенного интерната для детей с ограниченными возможностями автор смогла построить такой загадочно-неожиданный мир, что остается только сказать: «Браво, госпожа Петросян!». Ну, а в третьих, роман просто интересен, а местами и очень интересен (причем, заметьте, без стрелялок и гор трупов).

Единственное, что несколько огорчает в книге — это ее финал. Каким-то уж очень приземленно-грустным выглядит он по сравнению с основным текстом книги. А как же хочется хоть немного больше счастья для так полюбившихся читателю героев.

Дом, в котором… В котором что? Иной раз думаю, а как сама Мариам давала название книге? Сразу ли пришло известное нам? И что же для автора за многоточием? А потом ловлю себя на мысли – а надо ли мне это знать? Ведь для меня как для читателя «Дом …» — это глыба, это кусок плоти мира (переживаний, ощущений, мыслей, жизненных наблюдений) самой Петросян, прочувствованное и выплеснутое, часть души, в конце концов. А что тогда «Дом …» для нее… Произведением подобных силы, многослойности, живости, детальности, тонкости и глубины прорисовки автор, наверное, не может быть не выжат (по крайней мере, на какое-то время).

Я увидел Дом, в котором… Многое. Эмоции и чувства. Жизни и судьбы. Свой отдельный мир, ощетинившийся от вторжения в него мира нашего шипами недоверия и нескрываемой отчужденности, за которыми – столько всего по-детски непосредственного и наивного!.. Почему я «верю» Петросян? Да потому, что она хирургически точно вскрывает ощущенческие и психолого-поведенческие составляющие восприятия всего происходящего. Но дело больше в том, что при этом: 1) автора, как ваятеля, не «видно», есть исключительно творение, в которое вдохнули жизнь; 2) создается впечатление подсматривания, подслушивания за героями и восприятия мира как будто бы ими.

Герои знают, каждая секунда приближает конец привычной им жизни, в которой найдено свое место, где есть друзья, а у каждого мгновения свой вкус, где крупные радости – щедрой горстью, а мелкие – звонкой россыпью, но и горе с грустью и болью – так же полны и столь же пронзительны, – однако они преходящи (как и светлое), но они – часть Дома, и потому не так страшны, как Наружность, в которой, как известно, жизни нет и быть не может, а выброшенные туда – мертвы. Так «они» противопоставлены «нам», как цветное – черно-белому.

Герои романа очень чутко и объемно ощущают жизнь, – это при том, что они – согласно фабуле – ущербны! <хотя книга, конечно, не об инвалидах и их недугах; «пороки» персонажей – это, прежде всего, то, что базово отделяет героев от населяющих Наружность + средство индивидуализации, причем, может, более внутреннее, чем внешнее> Так кто ж тогда неполноценен: «нормальные» обитатели Наружности или жильцы Дома? «Дом…», очевидно, это обращение к нам как к людям Наружности. Только обращение ощущенческое, образное, объясняющее «как на пальцах» и доносящее – чтобы восприняли не столько умом, сколько нутром, чтоб не так понятно стало, как проняло. И ведь пронимает!

Хочу отметить одну, на мой взгляд, очень важную особенность книги: Петросян добивается такой живости любовно созданного ею мира, что, если читатель захочет / позволит, то смысл происходящего будет улавливаться из недосказанного героями, допускаемых ими недомолвок, приводимых единожды и вскользь переживаний и мыслей. От такого, конечно, полное ощущение погружения в мир «Дома…».

Роман учит чуткости, пониманию и добру. Произведение это – о нас, только немного (либо же – сильно) других нас – более открытых, непосредственных, чутких и отзывчивых.

Читать роман большими частями у меня не получалось, – нет, я не боялся пресытиться, напротив, не хотел недовкусить, ведь «Дом…» очень насыщен ощущениями и гранями восприятия, у каждого из которых свои притягательность и ценность. Через сутки после прочтения «Дома…» взял в руки новое для меня произведение, давно намеченное к прочтению <какое – не суть важно>; после «Дома…» новая книга показалась холодной, малосодержательной и, самое главное, пустой (лишенной смысловой, ощущенческой и настроенческой наполненности, присущей роману Петросян). Видно, нужно какое-то время, чтобы отвыкнуть (в полном смысле слова) от реальности «Дома…».

Каждый сам для себя решит, читать / не читать, но только лишь по той причине, что мир романа невероятно живой (и «как настоящий»), советую хотя бы на пару часов заглянуть в «Дом, в котором…», а там – может, и возникнет желание побыть незримым для героев очевидцем событий подольше, нарисовать на стене какое-нибудь существо (и по факту его появления Табаки непременно проведет свое расследование), посидеть в Кофейнике, послушать в Четвертой истории Ночи Сказок и даже, если позволит Дом, разгадать тайну Самой Длинной Ночи.

После прочтения хотел написать подробный отзыв, но таких здесь уже хватает, будет лучше вкратце остановиться на особенностях романа. Эти особенности важны для меня, но субъективно их можно относить и к положительным, и к отрицательным сторонам, в зависимости от читателя.

Первое, что бросается в глаза («в руки») ещё до чтения романа — его объём. Мне привычнее читать произведения в рамках 350 — 600 страниц. То, что при этом книга не показалась затянутой, можно поставить в плюс.

Вторая особенность — повествование от нескольких лиц. Описание Дома ведётся как бы с разных точек зрения, да ещё и в разное время. Несомненно, картинка получается более «объёмной», но и требует от читателя внимания и сосредоточенности, иначе во всех этих «прыжках» можно запутаться.

Третья особенность, отчасти пересекающаяся со второй, — хорошая проработка характеров героев. В каждом из них видна Личность. То, что они не вполне соответствуют представлениям о детях и инвалидах, ничуть не портит книгу. Общая атмосфера такова, что главные герои могут быть сколь угодно философичны, мудры и вместе с тем странны. Возможно, герои — самая сильная сторона книги, после прочтения осталось впечатление, что познакомился с реальными людьми.

Главное — замечательная основная идея: практически полностью изолированный мир Дома, в котором происходят обычные и таинственные явления. А кроме этого случаются обычные явления, трактуемые как необычные и даже необычные, рассматриваемые как нечто само собой разумеющееся. Непонятно? Пожалуй. При этом читатель превращается в исследователя этого загадочного мира, целой вселенной со своими законами и традициями, попутно проводя аналогии с «реальностью» и задумываясь над самыми разными «вечными» вопросами.

Быт и порядки, описанные в книге вовсе не коррелируют с положением дел в обычных интернатах — обитатели Дома обладают большой свободой. Внутри этого мира она не ограничена привычными распорядками дня, правилами техники безопасности и другими нормативными актами. Законы здесь свои и не менее странные, чем сам Дом.

Понравилось балансирование на грани между реализмом и сказкой — этакий сон на 900 страниц.

Авторский дебют однозначно удался. Получилось эмоциональное, насыщенное деталями, нескучное повествование, в котором каждый читатель может отыскать что-то интересное. Несмотря на мою личную нелюбовь к объёмным описательным романам с большим числом главных героев, произведение оставило очень хорошее впечатление. Странное, но хорошее.

Очень много десяток у этого произведения... Обо всех достоинствах уже говорили другие, а вот, о недостатках — умолчали.

И главное, за что можно раскритиковать — это сами герои, которых все так полюбили. Они абсолютно нереальны. Многим детям по 10 лет, а ходу мыслей позавидуют древние философы! Диалоги интересны, но они недетские. Абсолютно у каждой фразы есть логичность, законченность и глубокий смысл. Вы часто такое встречаете у детей, да ещё и двоечников?

Более того, 18-летние детдомовские подростки каждый день свободно смотрят телевизор и при этом даже понятия не имеют, что такое отношения и секс. А узнают (и благополучно пробуют) к концу книги...

И стиль, с которым пишет автор... Это ужас. Она явная фанатка Стивена Кинга. Такие слова как «дерьмо», «подонок», «пикап» и прочие... Такое чувство, что действие происходит в Штатах.

Предвижу забрасывание меня минусами, но все же выскажу свое мнение о книге…

Очень яркое и необычное описание жизни детей-подростков, оторванных от нормального мира, вынужденных строить свой мирок со своими законами и правилами внутри дома-интерната, изумляло, завораживало меня где-то треть книги. Но далее отсутствие событий и действий начало раздражать. Очень много описаний, мыслей, ощущений, страхов подростков. На мой взгляд переизбыток. Вторая половина книги совсем пошла тяжело, со скрипом. Внутренний мир «Дома», «Прыгуны» описывались настолько вскользь, что уловить картинку «изнанки Дома» было для меня сложно.. Вся книга проходит в ожидании чего-то… каких-то важных событий, объяснений, подсказок. Но ожидание оказывается тщетным. Это просто описание жизни в Доме. На мой взгляд, сильно затянутое описание. Да – это ярко, непривычно, эмоционально. Но когда привыкаешь к такому изложению, хочется быстрее приблизиться к развязке, которая все никак не наступает. Не понравилось и то, что нет одного героя, повествование постоянно ведется от разных лиц, из-за этого образуется некий хаос в голове. Хаос – именно такое впечатление от «Дома» сложилось у меня после прочтения. Оценка книги колебалась от восторженного отношения вначале до тихого раздражения в конце.

Просто шедевр. Любая рецензия, либо иное сотрясение воздуха, о книге совершенно ничего не расскажет. Читайте книгу, игнорируя любые рецензии на неё.

Жизнь прожить – не поле перейти.

Эту книгу прочесть – не жизнь прожить.

Хотя, как раз, именно жизнь, и именно прожить.

Где именно проходит граница реальности и иллюзорного? И что именно реально, а что является иллюзией?

Рождение и смерть героев этой книги происходит в стенах Дома. Дом – это жизнь. Дом – это реальность, данная героям книги в их ощущениях. Все, что вне Дома, вне их ощущений – иллюзия. При этом изнанка Дома такая же реальность, просто она дана в иных ощущениях.

Кто, что и где герои книги в Наружности? Мы не знаем. Они тоже не знают. Они попадают в реальность Дома в достаточно бессознательном возрасте, чтобы для них все, что вне Дома стало иллюзией. И проводят в этом доме времени достаточно, чтобы повзрослеть и осознать себя в этом мире. Но этот мир – Дом, ничего общего не имеющий с Наружностью. Равно как и его обитатели ничего общего не имеют с теми людьми, которых они могли бы видеть в окна Дома, выходящие на Наружность.

Человеческий детеныш, выросший в волчьей стае, никогда уже не станет человеком разумным. Разум – понятие коллективное, в смысле, что человек становится разумным только в окружении разумных. Обитателям Дома никогда не стать такими же, как все остальные люди из Наружности, куда их всех выкидывает после смерти. В смысле выпуска.

Они попадают в МИР ИНОЙ в самом широком смысле этого слова. При этом мир иной у них свой для каждого. И в нем они адаптируются, а точнее, мимикрируют, маскируются под нормальных обывателей с большим или меньшим успехом.

Но это уже совсем другая книга.

Совсем другая жизнь.

P.S. Здесь приводится много книг, имевшихся ввиду автором при написании своей. Перечислять их нет никакого смысла, каждый может почитать отзывы. Для меня лично книгой наиболее близкой по СМЫСЛУ является произведение Михаила Веллера «Самовар»

«Так стоит ли слать приветы с обратной стороны Солнца?» (Веня Дркин)

Снова совпадение – я решил прочитать этот роман незадолго до того, как он появился моих персональных рекомендациях на ФантЛабе.

Впечатление глубоко положительное. Собственно, где-то, прочитав несколько глав, я уже понял, что передо мной одна из тех книг, которые возвышаются над общим литературным процессом, являясь воплощением своей эпохи. Это оригинальная, штучная работа, из тех, количество которых можно пересчитать по пальцам.

Замкнутое, сакральное пространство детства, закрытое от внешнего мира, но открытое для миров внутренних, для самостоятельного, не подверженного чуждым влияниям развития. Вспоминается и патриархальный, заповедный Гринтаун Рэя Брэдбери, и первые, еще невинные годы города Макондо из книг Габриэля Гарсиа Маркеса. Но здесь – даже не город, а Дом.

Кого-то отпугнуло или озадачило, что действие происходит в интернате для инвалидов. Но на самом деле с первых страниц ясно – здесь нет и не будет никаких спекуляций на человеческой жалости. Да и, собственно, воспитанники Дома совсем не жалки и далеко не безобидны (и это еще очень слабо сказано). Некоторых из этих «инвалидов» впору было бы переводить в какую-нибудь школу супергероев.

Нет, на этих страницах нет места жалости – зато есть место любви, дружбе, человеческой доброте, смелости. А также – депрессии, зависти, напряженным и страшным поискам себя самого в бесконечно ветвящихся коридорах многоуровневых ночей, где сон и явь неотличимы и взаимозаменяемы, взаимно влиятельны, взаимно двусмысленны в подсказках, не-ответах на главный вопрос – ЗАЧЕМ на этом свете так жить хорошо? Если все когда-нибудь закончится? Или время – только обман, и стоит только обхитрить его, уничтожить все циферблаты – и времени больше не будет?

В детстве так легко поменять местами быль и небыль – но мир вымышленный – продолжение реальности, а сны – дороги раскрывшегося подсознания. Сны и видения много значат в Доме, пожалуй, больше, чем повседневная жизнь.

Да, и еще об инвалидах. Суть этой метафоры – в обостренном различии между людьми. Ведь каждый человек по-своему отличается от эталона, от безликого совершенства, обладая теми или иными достоинствами и недостатками, которые, проистекая друг из друга, в конечном счете, и составляют то, что называется Личностью. Каждый чего-то лишен и каждый может что-то обрести, взамен, опять же, чем-то пожертвовав.

Мир Дома никак нельзя назвать идеальным. И все же это тот мир, который его жители, его воспитанники (а Дом, конечно, повлиял на них куда сильнее, чем все воспитатели, вместе взятые) построили для себя; и поэтому так яростно они пытаются оградить себя и его от Наружности. Им достаточно, что внешний мир предоставляет им пищу, но большее соприкосновение с ним может нарушить внутреннее равновесие Дома, впустить в него людей и их мысли, которым нет места среди его стен.

В книге подробно раскрыт характер практически каждого героя. Более того, почти каждому посвящена часть, написанная от его лица. И это – совершенно разные люди, не смотря на то, что много лет они жили в своем замкнутом обществе.

Первый, чьими глазами мы видим коридоры Дома – это Курильщик. Он – очень своеобразный, и, в общем-то, нетипичный для Дома человек, привыкший больше доверять рассудку, нежели эмоциям. Лично мне он напомнил главного героя книги Сэлинджера «Над пропастью во ржи» — то же странно, болезненное (а на самом деле – очень характерное для подростков) неприятие окружающего мира, стремление разоблачать его фальшь и вникать во все собственным умом. Вполне понятно, почему именно он предстает перед читателем первым – он, в общем-то, так и не стал для дома своим, так и не смог раскрыть ему свою душу. Ему постоянно мешает неумение просто жить, ему мало чувствовать происходящее, но важно понять какие-то тайные законы.

Похож на него только Черный – но он-то как раз понял Дом очень хорошо – и отверг это понимание. Черный слишком практичен для Дома, он привык думать о будущем, о Наружности. Его, в отличие от остальных, эти мысли не пугают – напротив, он подсознательно боится Дома, боится стать его частью и потерять будущее.

А вот Слепой – настоящее воплощение Дома. Он не мыслит себя в другом месте, он навсегда сросся с этими стенами; для него пространство Дома бесконечно и все дороги в нем открыты. Отсутствие зрения позволило ему развить другие чувства, которыми он и воспринимает потайные ночные миры, призрачные леса и невероятные страны. Он – хищник зыбких пространств, и не случайно принципиальный реалист Черный готов драться с ним – более противоположных характеров в Доме найти сложно.

Шакал Табаки постоянно веселится, пытаясь криками и песнями заглушить сомнения и страхи, обитающие в подсознании. На самом деле он знает и понимает не меньше Слепого (а может быть, и многократно больше) но пафос и серьезность ненавидит. Для него, авантюриста и скандалиста, жизнь – непрерывная, радостная и яростная битва, и он готов уничтожить все часы, напоминающие ему о конечности всех праздников и побед.

И так каждый персонаж – раскрыт во множестве противоречий своего характера, выписан с чувством и живостью. Просто удивительно, сколько поместилось в этой книге настоящих личностей, жизнеописание каждого из которых потянуло бы на отдельный роман.

Каждый из воспитанников Дома по-своему бежит от реальности. Фазаны из первой комнаты пытаются подавить свои страхи прилежной учебой, Крысы из второй скрывают истинные чувства за показными истериками и нигилизмом, Птицы из третьей погружены в метафизическую скорбь, которой их заразил вожак, таинственный и мудрый Стервятник; Псы из шестой видят свою жизнь в подчинении вожаку, и только обитатели четвертой комнаты – прирожденные нонконформисты, которым не нашлось места в других стаях, пытаются придумать, каждый для себя, средство спасения от времени.

И еще чем цепляет эта книга – каждый может вспомнить заповедные места своего детства и юности, хоть немного, но похожие на этот мистический Дом. Дворы, здания, квартиры, которые казались нам волшебными – но в действительности это мы наполняли их волшебством, силой воображения и жаждой творчества, верой в чудеса и бесконечные просторы наполненных торжествующей жизнью миров.

Да, и еще хочется отметить – почти всех героев книги автору удалось выписать с какой-то особой любовью и пониманием, так, что даже удивительно, сколько ей удалось придумать очень разных, но одинаково симпатичных личностей. Незначительных, вспомогательных персонажей – очень мало, почти каждый упоминаемый по имени персонаж получает как минимум одну персональную главу и небольшой сюжет.

Разумеется, такое здание, как «Дом, в котором…» можно выстроить только многолетним трудом. И, несмотря на то, что иногда все же заметно, что работа длилась годами, это не оказало негативного влияния на произведение, не сделало вопиюще неоднородным, как это обычно бывает с книгами-«долгостроями». (Вспомнить хотя бы «Фауста» Гете – потрясающую разницу между динамичной и пронзительной первой частью и причудливой философской мутью второй, типичный пример книги-которую-слишком-долго-писали). Композиция, конечно, ближе к середине становится более хаотичной (в первой части очевидно прослеживается чередование двух сюжетных линий, «сейчас» и «тогда»), но это больше согласуется с грандиозным замыслом «Дома…», иначе книга была бы в несколько раз больше (иногда, впрочем, думаю – жаль, что автор ограничился девятью с небольшим сотнями страниц, эта книга из тех, с которыми не хочется расставаться.)

Достоинства произведения:

уникальный мир и оригинальный сюжет;

достоверный психологизм, проработанные образы персонажей;

множество ярких образов и удивительно поэтичный язык;

сложные философские идеи, воплощенные в простой и красивой форме.

Недостатки: не обнаружено.

Итог: см. эпиграф. Можно еще много написать – об архетипе Дома, как сакрального пространства, о расширении сознания, о «графических» образах и их роли в произведении. Но надо ли? Лучше всего – прочитать эту книгу. И увидеть Дом своими глазами.

Самая сильная книга прошедшего года в моём внутреннем рейтинге. Когда встречаешь такую книгу, то понимаешь, что не стоит село без праведника и не утонет наш жанр в мутном сталкерском болоте. А какая восхитительная щедрость у автора! Множество персонажей, линий и все выпуклые, яркие, интересные. Читаешь взахлёб, проваливаешься в иномирье и хорошо, как в детстве, когда переворачивал страницы «Острова сокровищ» или «Дома скитальцев»...

И вот честно — позор «Роскону» за бронзу, да и Звёздному мосту за серебро — большое ФЕ! Нужно иногда честно вынырнуть из стоялой лужи междусобойчика и признать — вот друзья, а вот ребята — Истинное — то что поднимает наш жанр, то, чем мы можем и будем гордиться десятилетиями. То, что будут читать и перечитывать.

Золото — только золото! Алмаз негранёный (с) Твёрдая десятка — без дураков!

Не буду долго распространяться, и так уже написано огромное количество подробных отзывов. Роман этот тягучий, от него устаёшь, как от работы, но от работы любимой. Он увлекает, но не так, как остросюжетное чтиво. Местами возникает ощущение затянутости, которое переходит в ощущение... объемности что ли... Понимаешь, что так и надо. В других местах возникает желание узнать, что это, почему это. Понять.

Если честно, то я так ничего и не понял. Это не значит, что ничего не воспринял, это значит, что не осталось ни единого ответа. Рациональное постоянно боролось с мистическим, а победило нечто иное. Даже не иное, а целое. Всё вместе. Этот роман — калейдоскоп картин в единой атмосфере: сказок, страха, нелицеприятной реальности, улыбок и много чего ещё. Больше, чем я смог взять за один подход. Значит, буду читать ещё раз. Но не сейчас. Как я уже сказал, я устал.

И даже не знаю, рекомендовать ли роман друзьям. С одной стороны — обязательно. С другой — страшно, как они его примут. Примут ли.

В романе огромное количество героев, чьи характеры, мысли прописаны просто потрясающе, однако доля меня все они, ближе к финалу, постепенно слились в одного персонажа, заполнившего собой все. Дом. Ему удалось овладеть играми Сфинкса и стать сразу всем, быть везде. Снаружи серый и унылый, внутри он расцвечен миллиардом цветов, сотней миров, в каждом из которых живет отдельный его воспитанник.

Сфинкс. Несмотря на то, что от лица Сфинкса ведется в основном повествование интермедии, для меня он стал центральным персонажем. Он не хороший и не плохой, он многогранен, как и все дети Дома. В нем есть свой шарм, своя загадка, разгадать которую мне так и не удалось, наверное, потому, что это излюбленный прием четвертой — не давать прмых и честных ответов, но вместе с тем и не врать.

Слепой. Глава Дома. Мне кажется, что он олицетворяет сам Дом. Через него Дом делает то, что хотел бы, превращая его в свои руки и свой разум. Если уж Сфинкс остался для меня загадкой, то про Слепого и говорить нечего.

Табаки, несмотря на второстепенную, казалось бы, роль, вовсе не так уж и прост. Теперь мне даже кажется, что он всегда был главнее Слепого. Наверное, это из-за его «второй половины». Хотелось бы иметь рядом такого Шакала. Весельчака, острослова, уводящего своими сказками и историями далеко за пределы этого мира, всегда готовго помочь в беде и мастерски разряжающего атмосферу.

Остальных персонажей можно описывать долго. Курильщик, Чёрный, Лорд (также покоривший меня с первых строк), Рыжий и многие другие. Каждый из них важен и за каждым из них стоит история. И спасибо автору за то, что сумела вместить все эти грани и миры на нескольких сотнях бумажных страниц!

Дом требует трепетного отношения. Тайны. Почтения и благоговения. Он принимает или не принимает, одаряет или грабит, подсовывает сказку или кошмар, убивает, старит, дает крылья... это могущественное и капризное божество, и если оно чего-то не любит, так это когда его пытаются упростить словами. За это приходится платить.

Каждый из живущих на Земле взрослых обязательно был ребенком. Кто-то так давно, что уже с трудом вспоминает это благодатное время, кто-то — совсем недавно, кажется ещё вчера или даже мгновение назад, так недавно, что на губах всё ещё явственно ощутим его молочно-земляничный привкус. Большинство вспоминает своё детство как лучшие годы жизни, полные беззаботного веселья и радости. Зачастую это связано с тем, что память старается постепенно спрятать в своих глубинах неприятные воспоминания, оставив на поверхности лишь всё положительное. Но для некоторой части людей детство навсегда останется синонимом горя, беды и всяческих лишений, и таких, к сожалению, тоже немало. Дома-интернаты для детей-инвалидов давно уже стали символами квинтэссенци детской обделенности и ущербности; в большинстве своём у тех, кто там никогда не был, их обитатели вызывают лишь жалость. Но, если хоть немного задуматься, то инвалид — это ни в коей мере не синоним слову «неудачник» или «горемыка», и роман госпожи Петросян лишнее тому подтверждение.

А всё началось с кроссовок. С красных новеньких кроссовок, которые Курильщик захотел однажды одеть. И, казалось бы, что в этом такого? Тем более для человека, который вынужден передвигаться в инвалидной коляске. Он ведь даже не сможет пройтись в них. Но коллектив, а точнее стая, к которой принадлежал Курильщик, решила, что проступок его достоин всеобщего порицания. Не сумев убедить «проштрафившегося», стая проголосовала за его изгнание. Прошение о переводе Курильщика из первой группы было направлено директору Дома — Акуле, который, дабы не раздувать конфликт в образцово-показательной группе, решил перевести оскандалившегося подростка в другую. Так он попадает в четвертую группу и оказывается в одной стае со своим «крестным» Сфинксом. Именно Сфинкс дал ему эту кличку, что оказалось делом, в принципе, до того небывалым, ведь никто из других стай никогда не давал кличек Фазанам. Попав в четвертую, Курильщик сталкивается с такими вещами, о которых, будучи Фазаном, он даже и не подозревал. Мир Дома начинает раскрываться перед ним в своей чарующей (а местами и пугающей) полноте. Но чем большему он становится свидетелем, чем больше он узнает, тем больше вопросов это всё у него вызывает. Причем, как выясняется позже, ответы на некоторые из них ему лучше было бы и вообще никогда не знать. Стая вроде бы принимает его в свои ряды, но он так до самого конца и не становится одним из них, продолжая во многих вопросах оставаться лишь на правах стороннего наблюдателя.

Именно восприятие происходящего Курильщиком, вдруг открывающего ранее недоступные для обыкновенного Фазана вещи и понимающего, что Дом и его обитатели совершенно не такие, как ему до этого казалось, позволяет читателю плавно и относительно легко проникнуть под крышу этого загадочного строения. «Дом кажется... огромным ульем. В каждой ячейке — спальня, в каждой спальне — отдельный мир. Есть пустые ячейки классных и игровых комнат, столовых и раздевалок, но они не светятся по ночам янтарно-медовыми окнами, а значит, их нельзя считать настоящими». А вот что же в Доме и вправду настоящее, предстоит решить Курильщику самому, а читатель будет наблюдать за этим процессом и делать на основе увиденного свои выводы, благо для него, стараниями автора, картина происходящего будет развернута несколько шире. «Мы, например, кое-что знаем, пусть и не знаем, что именно» — если в первой трети роман имеет довольно стройную структуру — история Курильщика чередуется с флэш-бэками, рассказывающими о появлении в Доме Сфинкса (тогда ещё Кузнечика), — то перевалив за середину романа, персонажи, бывшие ключевыми постепенно отходят на второй план, оттесняемые толпой других, от лица которых идет речь. Темп стремительно теряется, сюжет растворяется в бесконечном перепрыгивании от одного героя к другому, от постоянной смены персонажа, от лица которого идет рассказ. Картина становится шире и лавинообразно обрастает деталями, которые погребают под собой основной сюжет. Так горная река, вырвавшись из тесного скалистого русла в долину привольно разливается, замедляя своё течение. Причем совершенно неясно, какие из подробностей являются ключевыми для понимания всего текста и сыграют в дальнейших событиях важную роль, а какими можно и пренебречь. Именно в этой части истории наиболее явно проявляется основной недостаток романа — его некоторая избыточность и чрезмерность. Хорошо, что продолжается это не так уж долго — до событий Самой Длинной ночи, после чего сюжет вновь обретает былую динамику и стройность.

Сами персонажи, номинально являясь подростками, но ведущие себя совсем не по детски, поначалу сбивают с толку. На это работает и то, что автор большей частью избегает говорить о персонажах или событиях прямым текстом, ограничиваясь лишь полунамеками и оставляя читателю многое на додумывание. Образ некоторых героев, например Толстого, так и не конкретизируется, автор лишь рассыпает по тексту описание отдельных черт или привычек, давая читателю шанс самому сложить головоломку. Данный прием реализовывается множество раз в различных вариациях, подстегивая читательскую фантазию. При таком подходе персонажи получаются одновременно нереальными и удивительно живыми, ведь они оживают силой читательского воображения. Автор с большой любовью подошла к созданию действующих лиц, представив в тексте целую галерею оригинальных и самобытных образов, героев загадочных и удивительных. Сложившийся в обществе стереотип инвалида подвергается в тексте кардинальной ломке, являя взгляду личностей, способности которых выходят далеко за рамки привычного: «Им не нужно было закрашивать стекла... им достаточно было бы убедить себя, что окно не существует, и, может даже, они перестали бы существовать». Они способны изменять реальность и путешествовать во времени, посещать иные планы бытия и чужие сны, среди них есть Ходоки, Прыгуны, Ангелы, Боги и даже один Дракон. Клички, которые носят все без исключения жители Дома, отражают их глубинную суть и лучше помогают читателю понять персонажа. Некоторые были такими ещё до того, как попали в Дом, а другие изменились постепенно: «Каждый сам выбирает себе Дом. Мы делаем его интересным или скучным, а потом уже он меняет нас». «Подрастая, мы как-будто заполняли нишу, вырубленную до нас, но по нашей мерке».

Дом, играет в тексте не только роль большой декорации, он полноправное действующее лицо романа, одушевленная сущность, имеющая свою волю и осуществляющая свои планы посредством населяющих его жителей. «Не мы решаем здесь, решают за нас, как бы нас это ни пугало». Стоящий на границе города и окружающих его пустырей, Дом сам является пограничной зоной, где ткань бытия истончена настолько, что возможен переход в иную реальность, изнанку Дома. Переход довольно сложен и сопряжен с множеством опасностей и скрытых ловушек, не каждый из попавших туда может потом вернуться назад. Изнанка может отобрать память и изменить сущность, она весьма коварна и не склонна прощать ошибки. С одной стороны она напоминает нашу реальность (городок Чернолес), с другой проявляет сказочные черты (Лес). Зачастую Дом ведет себя как некая разумная сущность, наделенная отнюдь не ангельским характером: «К входящему Дом поворачивется острым углом. Это угол, об который разбиваешься до крови. Потом можно войти». Читая о нём я постоянно ловил себя на мысли, что есть в его образе что-то слегка инфернальное, навеенное знаменитым «Оверлуком» Стивена Кинга, большого знатока человеческих душ и пограничных зон. Да и весь роман можно охарактеризовать как «Республику ШКИД» в кинговской интерпретации. Черезвычайно интересно выстроенное автором отношение пространства Дома и Наружности: здесь Дом олицетворяет собой микрокосм, который вмещает в себя макрокосм Наружности и является её подобием, построенным по алхимическому принципу «что наверху, то и внизу». Недаром здесь есть свои мифы и свои легенды-сказки, свои боги и свои нерушимые законы, свои короли и свои волшебники.

Как бы это не звучало парадоксально, но функции декораций в тексте выполняют преподаватели, воспитатели и другой обслуживающий персонал, ведь за некоторыми исключениями они имеют абсолютно неперсонифицированный вид. Они всего лишь приложение к столовой, классам, медблоку и администрации. Практически всю первую половину текста они, за редким исключением в лице Акулы и Лося, вообще себя никак не проявляют. Сюжет настолько сосредотачивается на воспитанниках дома-интерната, что даже такой казалось бы неотъемлемой части интернатного бытия, как уроки, не уделяется ни грамма внимания. Ведь именно они и их судьбы, и являются главным сюжетным фокусом всего текста. Взаимоотношения старшего поколения и подростков отслеживаются на минимально допустимом уровне, что создает впечатления полной самостоятельности молодых жителей Дома.

Ещё один аспект, который несомненно вызывает немалый интерес — это отношение жителей Дома к Наружности, то есть к окружающему Дом внешнему миру. Дом, как ревнивый возлюбленный, не желает делить объект своей страсти с кем бы то ни было ещё, поэтому Наружность воспринимается подавляющим большинством воспитанников резко негативно, вплоть до полного неприятия. Причем у некоторых это неприятие доходит до своих крайних проявлений в виде некой аллергической реакции на столь чуждую им реальность, которая, кстати, весьма слабо соотносится с знакомой нам. Привязок к конкретному времени фактически нет, сложно даже определить в какой стране расположился Дом. Никаких географических названий не упоминается, имена и фамилии героев тоже не могут служить точкой опоры по причине тонального отсутствия таковых. Абсолютное большинство персонажей романа выведены в нём под разнообразными кличками, некоторые даже под несколькими. Лишь в связи с одним из них упоминается его фамилия — это Курильщик, во время оглашения результатов тестирования проскальзывает его фамилия — Циммерман, да и та не дает фактически никаких ориентиров. И, несмотря на такую «анонимность», Наружность действительно пугает. Пугает так, что выходящие на улицу окна в коридоре вглухую закладываются кирпичем, пугает так, что каждый Выпуск учащихся превращается в трагедию, пугает так, что многие предпочитают уйти в изнанку Дома, а не туда, где они родились и прожили первые годы своей жизни.

Очередной Выпуск — это именно то событие, которое с ужасом ждут герои книги. Он должен стать неким катарсисом всего их существования, аналогом рождения, только теперь духовного. Не все смогут пережить его безболезненно, не все вообще захотят родиться. Автор долго, на протяжении многих и многих страниц ведет читателя к этому событию, туманно намекая на бывшие трагедии, настраивая его на будущую. Но, как это ни печально, так и не решается создать этот апофеоз. Вместо сокрушительного финала она предлагает вновь лишь намеки и полунамеки, тени и полутени. Вместо яростного бунта — тихий уход. Но «в природе вообще всё странно устроено, и логики никакой ни в чём на самом деле нет».

Итог: после прочтения этого романа становится совершенно ясно, что не все Петросяны одинаково бесполезны. Теперь для меня эта фамилия стала не только синонимом бездарного фиглярства, как была многие годы, но и синонимом удивительного мира, населенного удивительными людьми, яркими, многогранными, где каждый сияет своим неповторимым светом. Они не ангелы (разве что чуть-чуть), но и не демоны(может лишь на грамм), они настоящие человеки, со своими радостями и горестями, мечтами и реальными поступками. В книге практически нет однозначно положительных или отрицательных персонажей, как нет и извечной борьбы Добра со Злом. Вместо этого автор предлагает читателю стать свидетелем борьбы с самим собой. И путь главная интрига так и не получила внятную развязку, а история осталась по факту незаконченной, Мириам Петросян подарила людям потрясающее многоцветное полотно, покоряющее своей грандиозностью и проработанностью деталей. Мир есть Дом, Дом есть Мир. Однозначно читать и перечитывать, ведь «слова, которые сказаны, что-то означают, даже если ты ничего не имел в виду».

Прочел «Дом...», незадолго до подведения итогов Большей книги. Язык, конечно, безупречный, но уж больно затянуто. Не зацепило в списке номинантов в отличие от «Андерманир штук» или «Евстигнея» или даже «Елтышевых».

Уже не первый раз со мной такое — стоит только мрачно решить, что нынешние писатели совершенно разучились писать и ничего хорошего от них ждать не стоит, как вдруг откуда ни возьмись сваливается что-нибудь совершенно новое, необычное и удивительное, и понимаешь, что безграничен мир и Божьи чудеса в нём.

Я не буду пытаться пересказать здесь содержание — это совершенно бесполезно, да и невозможно. Скажу только, что это не повесть о доме для детей-инвалидов, не описание хипповской коммуны, не психологический роман, не фэнтези — и даже, пожалуй, не магический реализм. А скорее всё это вместе взятое плюс ещё что-то неуловимое — и вот как раз оно-то и есть самое главное. Одной из наиболее поразивших меня особенностей этой книги явилась её многослойность. Несколько раз за время чтения я внезапно обнаруживал, что книга совсем не о том, о чём я до сих пор думал. Это целый мир, тонкий и разноплановый, изобилующий подводными течениями, далеко не целиком высказанный. Очень многое приходится додумывать, понимать с намёка, возвращаться к уже прочитанному и перечитывать под другим углом. Объём очень большой (кажется, около 900 страниц), но это нисколько не обламывает — наоборот, читая, я ужасно радовался, что этого кайфа ещё предстоит много, что ещё не скоро мне придётся выходить из этого мира и расставаться с его обитателями.

Надо сказать ещё, что автор — не профессиональная писательница. Она художник-аниматор из Еревана, а книгу писала для себя, около десяти лет. Точнее, писала она не книгу, а мир, который откуда-то взялся у неё в голове и потребовал воплощения. То, что это будет книгой, выяснилось лишь на последней стадии, когда стало ясно, что всё это безобразие надо как-то оформить. Как писателя Петросян себя не рассматривает и продолжать «литературную карьеру» не собирается — во всяком случае, так она сказала в интервью. То есть это явление, подобное «Унесённым ветром» Маргарет Митчелл: нет речи ни о каком профессионализме, ни о каких писательских приёмах, просто книга настолько плотно и честно воображена автором, что начинает дышать и жить своей жизнью, как оживают с любовью сделанные куклы или картины.

В общем, рекомендую. Эта книга — классика уже сейчас, не потому, что многим понравилась, и даже не потому, что хорошо написана, а просто потому, что живая. Бывают такие люди, которые кажутся живее других: у них более энергичные движения, метче речь, чётче черты, а главное — как-то по-особенному светятся глаза. Вот таким светом до краёв полна эта книга. Не удивлюсь, если вскорости появятся продолжения и подражания; жизненной силы в ней хватит на десяток книг такого же объёма.

Эта книга из разряда — «продолжения никогда не будет»..., независимо от точки или многоточия эпилога. Автор уже и ни причём: плавание началось, и плавание не каботажное, в прибрежных и мелководных водах, а кругосветное плавание вокруг этих 900 станиц, превратившихся в один большой глобус Мира Дома.... Будут, будут у этого Мира и Колумбы, и Магелланы, и корсарские рейды Дрейка.... На то он и Мир.

Или украдём у Кортасара: «на 900 станицах вокруг Мира».

Для такой книги написать продолжение — это убить и всю магию и очарование «канонического» текста грубым вскрытием (эксгумация — есть такой патологоанатомической термин в судебно-следственной практике: сиквел — патология незрелой прозы...).

Всякая магия строится на «некоторой» необъяснимости, практической мифологии и забытых и навсегда потерянных крупицах главной тайны: ведь жёсткие цепочки причинно-следственных связей необратимо и навсегда убивают всяческую магию, тем более непоправимо реальную.

Это очень большая проза — можно поздравить и русскую литературу и нас, читателей: на фоне неудержимо плодовитых словоРублев, это событие. Такое и миру «предъявить» не зазорно, как и Стругацких или Пелевина.

Книга писалась долго и для себя, как в стол, а значит с трепетом и любовью: так Шакал Табаки (плут и авантюрист, трикстер, Локи этого мифа) собирал, подбирал и множил свою коллекцию (и не только неопознанных вещей, не только: вчитайтесь ещё раз в последнюю главку эпилога).

Параллелей, при чтении, возникает множество, но все они сходятся, при этом рождая свой слой, свой уровень, достигнув «горизонта» — в «Дом, в котором...» Здесь и Голдинг («Повелитель мух»), здесь и Кен Кизи («Пролетая над гнездом кукушки»), здесь и братья Стругацкие («Пикник на обочине») и примыкающий к «пикнику» Киплинг («Сталки и компания»). А, и сама атмосфера Дома, и — «гениальный Пиросмани» Дома, Леопард, -отсылают к Ягуару Варгоса Льосы («Город и псы»). Самая первая, конечно, параллель — «Дом, который построил Джек» (быть может это он и есть — Яхве этого Мира, и это его чёрная широкополая шляпа с ожерельем крысиных черепов вместо ленточки на тулье?)

Читать эту Книгу — большое удовольствие. Это как вступить, поселиться в «Зоне» Пикника, делая смертельно опасные вылазки (прыжки, улёты) в Наружность. Это погрузиться в совершенно особый Мир Дома, с его многоуровневой системой мифов, с мифологией, где прописаны, нашептаны (это как намолены) и свои боги, и топография, и табу, и законы: «библейский» фольклор Ночей Сказок, информационные поля расписанных, разрисованных стен. И касты-племена: стаи, соплеменники, и всё, что порождает любое расслаивание и разделение: мы все социально близки и во вражде и в распрях, доходящих до войн, и в дружбе и в состоянии вялотекущего нейтралитета, и в ожидании Исхода.... Но это уже совершенно другая и тема и история...

Книгу надо читать: Сфинкс, Курильщик, Слепой, Лорд, Шакал Табаки и многие другие ждут нас и за порогом своего Дома, и в Лесу...

История знакомства с этой книгой у меня довольно долгая. Увидев ее в книжном магазине в первый раз, купить не рискнула. Вертела, крутила, читала аннотацию и так и положила обратно на полочку. Но почему-то запала в душу накрепко. Поклянчила у всех и мне ее подарил-таки один очень хороший человек. Очень боязно было читать, не хотелось ошибиться и попасть опять на очередную ерунду.

Ну и, собственно, страницы с 50-й мне уже было ясно, что книгу надо перечитать и я ее обязательно перечитаю позже. Такое желание у меня возникает довольно редко. Но тут захватило настолько, что я не могу сопротивляться этому.

Ни одного случайного, необдуманного, слова в тексте нет, все очень тесно связано воедино, не всегда это понимаешь сразу, иногда только через десятки и более страниц, а иногда только к концу романа. Тем более интересно читать и потому, что периодически вдруг в сознании вспыхивает небольшое открытие и ты думаешь «ах, вот оно как, оказывается!».

Книга будто живая, читая текст, ты как будто проживаешь ту жизнь, что описана в ней, практически полностью погружаешься в мир дома, живешь мыслями его обитателей. Но при этом ты постоянно балансируешь на грани реальности, фантазии и сумасшествия. Очень тонкая грань, отделяющая мир «наружности» и мир «дома», практически неуловимая. Кажется, стоит чуть повернуть голову, слегка скосить глаз, и ты уже видишь мир этих странных, слишком далеких от нас, и, вместе с тем, обычных детей, понимаешь их ритуалы, их амулеты, их сказки, их страхи…Ты их жалеешь, смеешься вместе с ними, радуешься их нелепым и таким серьезным заблуждениям, ужасаешься их поступкам и боишься их....

Очень необычный, цепляющий за душу, получился Дом.

Сильная, затягивающая книга, очень талантливо написанная. На мой взгляд, совершенно не затянутая, одна из очень не многих книг к которой хочется возвращаться.

Есть виртуозно написанные книги – шедевры писательского мастерства, эта книга другая, она не написана, она создана, она живая, она дышит, если прислушаться, то можно услышать, как бьется ее книжное сердце.

Я думала, книга будет про бедных сироток-инвалидов, убегающих от реальности в вымышленный мир. Герои действительно живут в интернате, и они действительно инвалиды, вот только и в голову не приходит их за это жалеть, как не приходит в голову жалеть эльфов за хрупкость или кентавров за то, что у них нет ног. В Доме действительно есть Изнанка, только для многих обитателей Дома она гораздо роднее, чем наш мир. И наблюдая за героями, нужно понимать, что в Доме свои законы реальности и обитатели во многом — Иные, у них свои традиции, ритуалы, своя особенная, непохожая на нашу, любовь и война. И то, что кажется нам жестокостью или преступлением, чудачеством или безумием для них часть естественного потока жизни в Доме.

В книге есть много взглядов на происходящее. Есть Курильщик, который не верит в реальность Дома, ему кажется, что все происходящие обман и хитрая игра вожаков стай. Он жаждет объяснений, его злит заговор молчания вокруг Изнанки, но вот только поверит ли он объяснениям чуда до тех пор, пока его сам не увидит? Есть Слепой и Табаки, которые знают слишком много, и потому предпочитают не говорить об этом знании. Слепой многозначительно молчит, а Табаки, наоборот, не умолкая, болтает. Есть Стервятник, однажды потерявший часть души и с тех пор носящий нескончаемый траур. Есть Македонский, Красный Дракон, изо всех сил старающийся не улететь. Есть отшельник Горбач с колдовской флейтой. Есть Ральф, который хочет во всем разобраться. Есть Сфинкс, который должен принимать решения пока Слепой бродит между мирами, а Табаки болтает, что бы заглушить тиканье часов.

Их история повторится снова, на новом круге, что бы стать чем-то другим и цветные конфетти украсят серые стены Дома, в котором.

Прочитал бестселлер за три дня — очень уж славно написано. Несмотря на довольно-таки навязчивую условность и упоминание в тексте только один раз реальной, (да и реальной ли) фамилии Раскольников место и время действия угадывается «на раз». Здесь и сейчас, в большом городе.

М-да. Хорошо-хорошо-хорошо! К книге, как к литературному произведению претензий (у меня, по крайней мере) никаких.

Но... Появляются претензии к стране, к жизни, к миру. Да и действительно, стоит посмотреть на предшественницу «Дома» — «Республику ШКИД». У Пантелеева с Черных — детдом это сплочённая семья со стремлением к совершенствованию, к росту, развитию... Довольно-таки созвучное с тогдашними стремлениями молодого Советского государства. И у Петросян, мне кажется, точно такое же преломление взгляда на нынешнее общество сквозь призму микромира Дома. И видим мы братцы удручающую картину — стремление занять свою сухую нишку любым законным(да и зачастую незаконным путём) и сидеть в ней тихо, имея одну заботу — защититься от постороннего вмешательства. Скорбно. Но если повнимательнее поглядеть вокруг — то же самое мы и увидим в реале.

Ребята начала прошлого века (из «Республики ШКИД» Черных и Пантелеева) и ведут себя, как дети. Хоть и повидавшие «свинцовых мерзостей жизни», но они дети и есть. Причём осознающие своё детство, стремящиеся к знаниям и умениям. А в Доме нам показаны какие-то подростки — не подростки, дети — не дети. Мне показалось, что описываются какие-то неполноценные (и умственно-психически в том числе) взрослые. Конечно, увечные отличаются от неувечных, но чтобы настолько...,что их даже человеческими именами называть неудобно.... Что автор успешно и показывает.

В общем грустная и полезная книга. Энциклопедия не только приютской, но и вообще жизни. Читать нужно, тем более что читается легко.

«…Давным–давно нелюдимый искалеченный человек, выбравший себе псевдоним Тарантул, решил завещать все свое богатство не жадным родственникам, а сиротскому приюту,» — наверное, так начала бы я свою историю в Ночь Сказок.

… Он ненавидел жестокость и черствость окружающего мира, и создал в мечтах свой, сплетя его из снов и фантазий, добавил совсем немного чуда, а потом накинул его паутиной на приют, сделав его центром своей паутины, своим Домом, и Домом для тех, кто в нем нуждается. И каждый житель Дома добавлял в невидимую паучью сеть свои страхи и мечты, свои желания и надежды. Новый мир разросся и пророс в реальность, на другой стороне Дома зашумел Лес, невидимые паутинки стали тропами и дорогами, а бывший приют стал странным и необычным местом…

Здесь любой Курильщик закатил бы глаза (ну, что опять за бред!), вздохнул и постарался бы меня поправить: «И совершенно невозможным. Невозможны приюты для детей-инвалидов, где дети занимаются чем хотят, живут самостоятельно «стаями», организуют жизнь в Доме по собственным представлениям и Законам, а взрослые лишь чуть-чуть им помогают — столовая, медицинская помощь и уроки, чтобы детям не было скучно. Невозможны дети, не вспоминающие о доме и родных, блистающие в философских беседах друг с другом эрудицией и не детским интеллектом, чуткие, всепонимающие, терпеливые и мудрые. Не возможны, наконец, дети- инвалиды, легко и незаметно для себя справляющиеся с проблемами, которые не каждому взрослому по силам!»

И он был бы прав. Но «Дому, в котором…» и его жителям это совершенно не мешает выглядеть вызывающе живыми и чуть-ли не более настоящими, чем обычная наша реальность. Совершенно невозможны и Дом и дети, в которых, почему-то, безоговорочно веришь и ныряешь в эту странную, неторопливо разворачивающуюся жизнь с головой.

Хищно улыбаясь, выглядывает со страниц неутомимый и вездесущий болтун и поэт Табаки, жадно стремящийся превратить каждый момент жизни в драгоценность. Язвительная улыбка кривит губы молчаливого Слепого. Ухмыляется неуязвимый зеленоглазый Сфинкс. Печально и потерянно глядит бывший ангел Македонский. Гордо вскидывает голову красавец и потомок драконов Лорд. Знакомые лица выглядывает из комнат, знакомые голоса разносятся по коридорам с расписанными стенами…

Все они не просто живут в Доме – пугающем и щедром, смертельно опасном и волшебно прекрасном, жестоком и дарящем любовь и тепло, но всегда остающемся Тайной. Они дышат им, слышат и чувствуют его, не зная об этом, они сами- его дети, его неотъемлемая часть. Они живут стаями, превратившись в Крыс, Птиц, Фазанов, Псов. Они потеряли имена и приобрели клички. Они живут, не замечая этого, в двух мирах, и поэтому их речь и разговоры часто кажутся странными. Некоторые из них пришли в дом с той, другой стороны. А некоторых Дом не принял. Тех, кто не готов принять его.

Сначала меня немного злило, что затронута тема детей –инвалидов, потому что не так все это, совсем не так! Пока не поняла, что здесь, в Доме, это совсем неважно, просто условность. Иногда я терялась в обилии слов и описаниях самых мелких оттенков эмоций. Но с первых страниц я вошла в Дом, почувствовала его, жила в нем и не хотела оттуда уходить. И после выпуска меня глодало ощущение потери и пустоты. А перед сном я чувствую себя Прыгуном. Наверное, я человек Дома. Не зря большую часть жизни я живу в комнате, с разрисованными стенами….

Прежде всего, хочу сказать спасибо команде этого сайта за рубрику «фантлаб рекомендует», без которой я бы не узнал об этой замечательной книге.

Не буду рассыпаться в эпитетах «абсолютный шедевр», «лучшее за…лет». Все таки, со времени регистрации на фантлабе, я редко попадаю на книги, которым хочется поставить меньше 8 баллов. Но скажу однозначно, «Дом, в котором…» — это одна из 2-х наиболее необычных и запоминающихся книг, что я прочел за последние 3 года. Другая – это «Маленький, большой» Дж. Краули. И что любопытно, в обоих произведениях на правах одного из главных героев выступает Дом. Хотя этим, да еще, пожалуй, жанром магического реализма, их сходство ограничивается.

Одним из «китов», на которых стоит успех книги и долголетие читательской любви является способность автора создать самобытный, живой и интересный Мир. М. Петросян не только блестяще справилась с этой гроссмейстерской задачей, но даже совершила творческий подвиг сродни Левше, подковавшему блоху. Мир ее дебютного романа умещается в границах интерната для детей-инвалидов.

Это Мир-в-миниатюре, но ему присущи все атрибуты Большой Литературной Вселенной: своя история и мифология; галерея ярких и харизматичных правителей (лидеры групп); многообразие народов (группы), проживающих на четко разграниченных территориях (комнаты и этажи), давние конфликты и даже Большая Тайна.

Второй «козырь» романа – это его герои. Здесь есть главные и второстепенные персонажи, отталкивающие и вызывающие симпатию, нет одного – штампованных статистов и «говорящих голов». И пусть мы не знаем имена обитателей Дома, а нам известны лишь их прозвища – каждый это Личность, Характер, Жизненная История.

Если говорить о недостатках книги, то тут объем сыграл свою злую шутку. Все таки, 900 страниц для дебютного романа довольно серьезная высота. В результате «Дом, в котором» перенасыщен детальным описанием повседневного быта воспитанников. А вот сама генеральная сюжетная линия развивается весьма и весьма неторопливо. Из-за этого появляется риск постепенного снижения читательского интереса с каждой сотней страниц.

В связи с этим, исходя из личного опыта, дам одну рекомендацию. Когда у Вас станет возникать настойчивое желание начать читать «по-диагонали», отложите книгу на несколько дней. И возвращайтесь, когда появится не менее настойчивое желание узнать «ну что же у них там дальше было». Это, конечно, удлиняет сроки прочтения, но позволяет сохранять интерес и хорошее впечатление.

Резюме: один из ярчайших дебютов уходящего десятилетия, эдакая «Республика ШКИД» 21 века. Книга, достойная того, чтобы ее занести в личный рекомендательный список.

В заключение, хочется пожелать М. Петросян, чтобы ее миновало явление, аналогичное тому, которое в музыкальной индустрии носит название «синдром второго альбома».

Это книга, которая оставляет след. Хороший или плохой, это еще предстоит выяснить, но ясно одно — она не оставляет безразличным.

Это действительно мир, если не сказать вселенная, где есть свои законы, где не все и всегда так четко и ясно, и много чего банально трудно объяснять, не смотря на то, что от правды это отличить очень трудно.

Мир, который наполняют люди. Это личности, подростки, которые не совсем и подростки, однако, в тоже время, ничуть не отличимы от обычных детей. Все их изъяны и увечья — этого словно нет, и никогда и не было. Для них это часть реальности, куда они никого постороннего не пустят, да и что здесь поймет этот посторонний? Даже родители для них стали частью иного, теперь чуждого им мира.

Они создали свою собственную действительность, где могут радоваться и печалиться, быть счастливыми и горевать. Они наполнили ее настенными рисунками, разными мелкими вещичками, нестабильным подростковым темпераментом, сигаретами и алкоголем. Это тот мир, где им хорошо, где они могут быть сами собой, где им никто не будет указывать как жить.

И все же этот мир жесток. Жесток и очень не прост. Здесь происходят самые странные вещи, которые, не понимаешь, воспринимать за правду или выдумку. Все настолько реально, что грань между двумя мирами просто исчезает, и остается только удивляться, как магия соприкасается с окружающей действительностью. Ненормальная, или даже вопиющая вещь с точки зрения остального мира здесь легко может оказаться частью заведенного порядка. Кем заведенного? Самими обитателями Дома.

Эта книга о подростках, об их радостях и печалях, об их убеждениях и страхах, о реальном и выдуманном мире. И все же это не та книга, которую я бы рекомендовал своему ребенку, будь он в возрасте ее основных героев.

Необыкновенная книга. Здесь каждое слово живое и несет с собой определенный смысл. Нужно просто прислушаться.

Мир, созданный Мариам Петросян просто затягивает в себя, и ему так не хочется сопротивляться. Это произведение действительно что-то переворачивает у тебя в душе, к нему невозможно остаться равнодушным.

Это та книга, про которую ни в коем случае нельзя спрашивать «о чем она?» И отвечать на такой вопрос нельзя. Потому что, если услышать краткий ответ (как в школе, когда «тема этого произведения» и прочий бред антилитературный), то читать эту книгу не захочется. Про интернат для детей-инвалидов и про то, как эти дети боятся выйти во внешний мир. Как? Интересно? Нет. Ждешь очередной социальной агитки.

Интересно то, что это действительно роман про детей-инвалидов. И в нем действительно ключевая роль отведена страху перед «Наружностью», как называют внешний мир ученики. Единственное, чего в романе нет, так это детей и инвалидов.

Нет, нет, не подумайте, что это я так с сарказмом упрекаю автора, что ей не удались достоверные образы. Еще как удались. Они не польностью реалистичны, но этого и не требовалось, у нас же тут магический реализм все-таки.

В тексте нет детей — есть только загадочные, одновременно мудрые и наивные, серйозные и дурашливые божества, принявшие образ детей. В тексте нет инвалидов — есть существа, которые ездят в инвалидных колясках, не видят или не имеют рук, но инвалидов нет. Один был одноглаз, Гефест хром — разве это помешало им быть богами?

Да и Дом в действительности никакой не интернат. Дом — волшебный замок, про который мы так много читали и всегда не против прочесть еще. Замок, который содержит в себе целый мир, более того — не один. Коридорами которого можно выйти к удивительнейшим местам, если знать, как идти. Эти места не обязательно приятны, может быть, пришельца там ждут страдания, а не веселые приключения, но эти места есть. Хотя мы тут, в Наружности, склонны считать, что их нет.

Существует множество книг, написаных будто бы на фантастическую тематику, а в действительности посвященных социальной проблеме. Эта книга написана будто бы на социальную тематику, а в действительности посвящена фантастической проблеме. Проблеме фантастики. Того, какое место занимает она в нашей жизни. Так ли почестно быть реалистом и скептиком? Так ли разумно искать всему рациональные объяснения? Это и вправду книга про выход в Наружность, но не из дома-интерната во взрослый мир, а из мира, где есть место сказке, — в мир, где ей места нет. Это книга про бунт против такого выхода, бунт, который каждый из нас мечтал поднять, но не у всех хватило сил.

В интервью Мариам Петросян говорит, что писала эту книгу 10 лет. У нее не было мысли публиковать роман, она писала просто потому, что ей нравилось. Надо сказать, читается эта книга так, как писалась, — легко и мечтательно, не потому, что хочется дочитать, не потому, что хочется знать, чем кончится, а просто ради процесса. Это детское ощущение — желание растягивать и без того некороткую книгу, чтоб она подольше не кончалась, — вместе с удивительной атмосферой романа помогают вернуться в волшебный мир «до Наружности». В Дом, в котором...

Не знаю, где, в каком мире жила Мариам Петросян, но то, что она написала, невозможно выдумать, это надо прожить, пережить, испытать, и только потом приподнять над этим абсолютно реальным и одновременно совершенно невозможным миром краешек завесы и впустить ничего не подозревающего читателя внутрь, сделать его одним из тех, кому дано многое увидеть, ощутить, а если повезет, то и понять... хотя понять не дано даже некоторым персонажам книги, изначально в этом мире существующим, их вопросы никогда не находят ответов, и, оказывается, можно прожить в Доме годы и даже стать там почти своим, но только почти, так и не узнав, что этот невероятный Дом делает с теми, кому доверяет, кого принимает в себя — куда уж бедному читателю, от страницы к странице, от главы к главе все больше проникающемуся странным чувством близости необычного, вживающемуся в этот странный коллектив детей и подростков, жестокий и удивительно добрый одновременно, ожидающему, что вот-вот, за углом вот этого коридора, что-то раскроется, и так до конца, до последней главы, страницы, строчки, за которой почему-то не возникает чувства завершенности, обычного при окончании чтения интересной книги, и обнаруживается, что Дом остался с тобой, остался в тебе, как часть никогда не прожитой жизни, как память о том, чего никогда не было, как сон, невероятный и очень реалистичный, запоминающийся навсегда...

Не верьте аннотациям и отзывам. Это не «современная проза».

Тут нет чернухи, нет попыток пощипать душу сальными мерзостями, нет теплых клетчатых пледов и выяснения «сложных отношений», нет беспорядочного секса и измен, и уж точно нет бандитов и ментов. Красивостей и «вкусного языка» (говяжего, что ли?) тут тоже нет, но он тут и не нужен.

Очень серьезная книга, на самом деле.

Из недостатков: а) некоторая затянутость повествования, б) смазанный конец. Главная интрига книги не нашла внятного и удовлетворительного завершения, на мой взгляд.

Чёрт побери, я не знаю, что написать об этой книге. Сочинение? Огромный разбор? Рецензию на 100 страниц? Незачем, незачем. Потому что Мариам Петросян написала всё, что нужно, и больше писать не нужно вовсе ничего, потому что в этой книге – целый мир, равных которому нет. В этом мире живут дети, которые любят и ненавидят, смеются и плачут, коллекционируют всякую пакость, строят интриги – дети без рук, без ног, слепые, увечные, сумасшедшие, дети-овощи, дети, которые никому не нужны, кроме них самих, живут в этом страшном и прекрасном доме с осыпающимися стенами; и среди них живёт самый настоящий ангел, который вовсе не ангел, потому что мальчик по имени Волк однажды лёг спать и не проснулся; потому что время летит для них незаметно, стекает по длинным волосам Лорда, и по протезам Сфинкса, объезжает Фазанов, бандерлогов и Крыс, и в руке у кого-то сверкает нож, а у кого-то звенят гирьки на инвалидной коляске, и самое главное – что за границами Дома нет ничего, ничего совсем, просто тишина и вечная мерзлота. Нет, об этой книге нельзя ничего сказать. О ней нужно молчать и просто передавать её друг другу, чтобы все могли погрузиться в неё, стать её частью.

«К входящему Дом поворачивается острым углом. Это угол, об который разбиваешься до крови. Потом можно войти».

Во время прочтения мне иногда казалось, что я *живу* в этом Доме. А герои книги мои старые знакомые. Иногда хотелось отложить книгу и написать что-нибудь на стене у себя в комнате. Такими неприятными казались мне тогда белые обои по сравнению со стенами Дома. Или что переставить у себя в квартире. Накупить кучу совершенно бесполезных, но милых безделушек и расставить их по углам. Хотелось создать жизнь, в бетонной серой коробке. Это удивительная атмосфера Дома притягивает, всасывает в себя. И просто так уйти оттуда, закончить прочтение равнодушным, уже просто не возможно.

Очень эмоциональная книга. Местами даже эмоционально-истеричная. Но не как не скучная, обычная, пресная. Она проникает в твое сознание, хозяйничает там, как хочет, наводит свои порядки. И уже после последней страницы ты вдруг осознаешь, что стал смотреть на мир как-то по-другому. Иначе.

Дом полон жизни. Само здание живет. И будет жить всегда, хоть триста раз сноси его и ровняй с землей. Потому что всегда будут находится люди, отличающиеся от серой, безликой массы. Быть может когда-нибудь, они соберутся все в одном месте и…

Allegory верно указала, что книга, по идее, должна и может стать предметом культа для тринадцатилетних. Степень условности в изложении реалий жизни интерната для детей-калек настолько велика, что изначально «фэнтезийный» лад присутствует. Тем более, что существует небезызвестная книжка Гонсалеса «Белое на черном», на фоне которого роман Петросян несколько даже и лубочен. В книге увлекает атмосфера и автор мастерски использует прием отложенного ожидания — вот-вот что-то случится, произойдет страшное, но в концовке ничего особенного не происходит. Несколько затянуто, да. Приятное впечаталение от книги по мере чтения сменяется сложностями впоследствии вспомнить сколько-нибудь запоминающиеся сцены. У Петросян отсутствует драматургическая жилка — ее эпос довольно статичен. Преувеличенные восторги в том числе поклонников фантастики связаны не в последнюю очередь с ожиданием нового большого романа нового ранее неизвестного автора.

ну к всему, что написали немногое можно добавить...«Дом..» замечательное произведение, в котором герои живут независимо от автора и предполагаемого сюжета, а потом это укладывается в новую более крупномасштабную схему...напоминает Googlemap, но интереснее. Если, кто еще не прочитал, то стоит попробовать, только не бросайте после первых 100 (50-20-10, зависит от предрасположенности) страниц! Вспомните, как вы обучались пить пиво (мне оно 2-3 года не нравилось, а потом за уши не оттащишь!, Все придет, само собой...«Дом..» — это отдельный мир со своим языком и логикой. Я уже пару лет читаю все в электронке, но эту Книгу я купил в реале (после прочтения в электронном виде). Не стоит ожидать от автора множества новых книг. Мир не творится каждый год. Если она ничего больше не напишет, все равно это будет один из самых уважаемых мной писателей. Поставил бы 10 баллов, но оставим эту оценку для нового Евангелия...

Дом, в котором… живут чудеса. Не сладкое, ванильное волшебство, и не сумеречная ворожба. В Доме живут самые правильные чудеса на свете. Они не даются в руки сами, как голодные котята, и не прячутся в темных подвалах от охочих до них глаз. Они просто существуют. Здесь чудо нужно заслужить. Не заработать, не выпросить, а стать достойным его участником.

Дом, в котором… не бывает случайностей. Здесь есть свой Закон, неизвестный дословно никому, но исполняющийся до последней точки. За все назначена своя цена, точно такая, какую каждый сможет заплатить.

Дом, в котором… живут иные люди. Им не нужна жалость и ваше участие, они прекрасно обойдутся без всего этого, сохранив теплоту сердца и чистоту разума. Но их благодарность за искреннюю любовь и понимание будет безгранична.

Дом, который… я полюбила. Вместе со всеми его жильцами, наглыми кошками, рисунками на стенах и бледными призраками ночных коридоров. Дом, которому я благодарна.

Книга моей мечты. Книга-Неожиданность. «Дом, в котором…» еще не родился полностью, а уже стал любимой книгой десятков тысяч людей. Книга о детях, видящих больше, чем взрослые, но отчаянно боящихся вырасти. Этот страх перед Миром испытывал каждый из нас. Именно из-за него мы строили шалашики из стульев и простыней, читали сказки и верили в них, видели нечто большее, чем просто далекие шарики горячей пыли, глядя на звездное небо.

Мы влюбляемся в этих мудрых, беспомощных Маленьких Принцев и Принцесс, каждый из которых несет в сердце воспоминания о своей планетке и нежной капризной Розе. Мариам Петросян рассказала нам их истории, разные, и в то же время похожие. Рассказала и заставила завидовать. Завидовать детям-инвалидам. Они не могут ходить в этом мире, но становятся прекрасными эльфами в другой реальности, они слепы, но видят больше нашего, они навечно прикованы к инвалидному креслу, но могут управлять этой вечностью по своему усмотрению. Драконы, оборотни, птицы и охотники – они живут в своем мире, верят в свои истины, чувствуют, любят и понимают то, чего нам так остро не хватает.

История, написанная великолепным языком, она хватает вас за руку и ведет в параллельный мир. На своем запястье вы чувствуете то лемурьи пальцы Слепого, то теплую ладошку Табаки, пластиковую «граблю» Сфинкса, или нервную руку Курильщика. Все они смотрят на Дом по-разному и каждый взгляд по-своему верный.

В книге 990 страниц, но прочитав половину, я начала остро жалеть, что их не 1990. Сердце требовало, чтобы история Дома была бесконечна и автор, тоже чувствуя эту потребность размыкает круг. Мариам знает — чтобы круги на воде замкнулись в волшебную спираль, иногда стоит лишь уронить на ветер перо.

И даже если «Дом, в котором…» окажется для автора первым и последним произведением, я навсегда запомню Мариам. Ведь никогда еще книга не заставляла плакать не из-за сострадания, или жалости, а от облегчения, от осознания истины из трех простых слов: «Все будет хорошо».

Наверное, так не совсем правильно говорить, но персонажам не просто сочувствуешь и сопереживаешь. Им иногда даже завидуешь.

Мне всегда хотелось жить в таком месте, похожем на Дом. Со своей историей, своими правилами. У меня постоянно возникла параллель с летним лагерем, в котором я, увы, была только раз. Тот же страх расстаться со всеми на выпускном. Пускай даже ты многих ненавидел, многих не понимал, не всегда все было так, как хотелось бы, но...

Все равно было ведь. И осталось в прошлом.

Время, которое никогда не вернешь. Детство.

Героям хочется и хочется сопереживать, практически болеешь всей душой.

Но чем дольше читаешь, тем больше возникает желание ускорить события, подтолкнуть развитие сюжета, не перелистывая страниц.

Это не книга о Доме для детей-инвалидов.

Это не книга о детстве — такого детства не пожелаешь никому.

Это не роман «о жизни», потому что такой жизни просто не бывает.

Это фантастика, но написанная так, что веришь сначала и почти до конца, что это роман о жизни, о доме для детей-инвалидов, о болезнях, о воспитании и взрослении. Веришь и сочувствуешь героям.

Я поставил «десятку».

«Дом, в котором» Мариам Петросян писала 20 лет. И это её единственная книга. В ней вся её жизнь, детские тайны и взрослые мечтания. Даже сложно представить, как она рассталась с ней. Как ей теперь живётся без Сфинкса, Табаки и Слепого….

Можно сказать, что книга о детях-инвалидах, живущих в интернате. Но в ней нет бедных сироток и ужасов совдепии. Не бойтесь. Книга не об этом. Но и не Гарри Потерр точно.

Эта книга- приглашение. Приглашение в свой внутренний мир.

Только без фанатизма! Не надо читать взахлёб и перечитывать. Не забывайте помнить, что Мариам описала в книге свой мир и свой Лес. Там её страхи и её грусть.

У вас будут свои, не беспокойтесь, только не надо влезать в книгу целиком.

*******************

Мне Мариам помогла воскресить свои детские воспоминания, которые спали где-то очень глубоко. И по сути, ко мне теперешней- 36-тилетней тёте с двумя детьми, мужем и серьёзной работой не имеющие никакого отношения.

И тут они начали литься рекой, как будто прорвало платину.

Вы лежали в больнице долго? Ребёнком, взрослым или с собственным тяжелобольным ребёнком? Если и не лежали, то наверняка, лежали в роддоме (если вы женщина, конечно). Тогда Вам знакомо хотя бы немного ощущение совершенно иного закрытого мира со своими правилами, внутренним распорядком, негласными законами, «старенькими» и «новенькими», с бережно хранимыми «байками из склепа».С этим непередаваемым ощущением – «другого мира» и себя, как части этого «другого», запредельного и совершенно непостижимого, если живёшь извне.

Нет, это нельзя сравнить с пионерским лагерем. Лагерь – это регламентированное движение и веселье. С его конкурсами строя и песни, обязательными кружками выжигания или вязания крючком, даже с его дедовщиной. Это всё не то. Поскольку в лагере, даже совдеповском – ты человек.

А в больнице – ты пациент. А пациент, как метко сказано у Петросян ,он – не человек. Пациент – это, когда дух подчиняется телу. Это когда самое важное – вовремя пописять, сдать анализы и покакать нужной консистенции. Это ,когда вся жизнь делиться на время завтрака, обеда ,ужина, время уколов и капельниц. Это когда отчётом дня становится обход.

Ни взрослые ,ни дети не могут долго находиться в таких условиях. Взрослые придумывают свои штучки( к счастью.- мне не ведомые),а дети – создают свой мир. Волшебный ,загадочный, мистический мир со своими законами и правилами игры.

**********************************************************************

Удачи! И помните не влезайте в книгу целиком! Это не ваш Дом и не ваш Лес.

Сама идея/тема/задумка мне понравилась очень. Исполнение, имхо, подкачало: много-много-много воды. Даже не воды, а какой-то болотной жижи. В которой не только какой-то интриги, но и мало-мальски «приличного стержня» я не углядел. Всё туманно, расплывчато, сумбурно, перескакивая с одного на другое (очень по-женски:)). Атмосферу (действительно, чудеснейшую) можно было создать меньшим количеством слов. Да, герои получились живыми, да, эмоции из текста просто прут, да, прочитал — не пожалел, но... выше оценку поставить рука не поднимается.

Странная, конечно, книга.

На магический реализм не похоже. Скорее уж на магический антиреализм. Ни про каких это не про детей-инвалидов, разумеется, потому что где вы видели таких детей? И таких взрослых. И вообще таких людей. В одной из сетевых рецензий наткнулась на мысль, что если бы на месте интерната была космическая база с инопланетянами, в книге от этого изменилось бы немногое. В общем, так и есть.

Самое парадоксальное в этом здоровенном талмуде то, что персонажи одновременно абсолютно нереалистичные... и абсолютно живые. Понятно, отчего так, если герои действительно появились прежде, чем декорации к ним (а это я вычитала в интервью с автором). Они яркие люди-как-их-нет, и любой, кто хочет читать о людях-как-они-есть, неизбежно захлопнет эту книгу и выкинет в мусорку. В мусорку ее выкинет и тот, кому критичен жесткий, проработанный сюжет.

ЗЫ: К вопросу о вторичности. Не знаю, какие книги приходили на ум другим читателям, но я почему-то упорно вспоминала то Киплинга, то Туве Янссон(!), то Стивена Кинга. То есть детство во всех проявлениях, от страшилок до Муми-Далена. Думаю, этим список аллюзий не исчерпывается.

ЗЗЫ: Спустя три года после прочтения могу добавить одну забавную вещь: я почти ничего не помню из этой книжки. Только общую фабулу и — смутно — часть персонажей, которые при первом приближении кажутся такими запоминающимися. Книга оказалась... ускользающая. Вот)

Главные персонажи: дети, подростки, воспитатели и Дом, в котором они живут. Ранее, пробежавшись глазами по отзывам, представила себе некую смесь из повести о подростках и комиксов о людях Икс, и даже этого хватило меня на желание прочесть. Но все оказалось намного круче. Люди Икс — это несерьезно, это слишком «балаган», а в «Доме» упрямому человеку, цепляющемуся за свое простое и понятное видение мира можно не опасаться за свой рассудок. Всем место найдется (прямо как в жизни): и верящим, и сомневающимся.

Когда-то, давным давно в детстве, мне в руки попала «Республика ШКИД» и все — я пропал. Читал эту книгу раз, наверное, пятнадцать, примеряя на себя портреты героев.

Наверное, только с этим можно сравнить тот восторг, который я испытал от прочтения «Дома, в котором...» — романа, на написание которого у Мариам Петросян ушло 10 лет.

Итак, детский дом для инвалидов, в котором кипит своя, особенная и ни на что не похожая жизнь. Там появляются новенькие, там сталкиваются между собой различные группировки, там дружат до смерти, дерутся и мирятся. Мне очень понравилось, что Петросян, описывая некую группу инвалидов, не пытается на этом спекулировать — она не давит на жалость, не пытается воззвать к бессердечному человечеству и жестокой судьбе. Ее герои инвалиды, но, так как они живут в своем замкнутом, изолированном мирке, это дается как обычная данность, как условие игры и не вызывает неудобств или депрессивных ноток при прочтении.

Еще мне показалось, что роман пронизан настоящим волшебством. Иногда это волшебство действительно магического рода — «прыгуны», «та сторона», «джунгли» и таинственный эпилог не дадут соврать. Но при этом есть еще и обычная бытовое волшебство, которое удивительным образом проявляется, когда дети красят стены своей комнаты, когда рассказывают свои ночные истории, когда меняют пластинки Ингви Малмстина на свежесвязанные жилетки... Вот это «обыкновенное чудо» — простые будни Дома, проживаемые детьми так, словно уже через минуту ничего этого не будет — и стало для меня главным богатством книги. Я наслаждался великолепными персонажами с наивными кличками: Волк, Слепой, Табаки, Сфинкс, Стервятник, Курильщик — каждому из них Петросян смогла придать свой характер, для каждого найти свое «лицо», каждого она смогла полностью раскрыть (немало тому поспособствовали и флэшбеки, я уже давно не видел такого гармоничного использования «прошедшего времени» в тексте, каждый из них только добавлял граней этому сокровищу).

Резюмируя, скажу — блестящий роман. Лучшее, что я читал за последний год-два. Драматичный, смешной, таинственный, неожиданный, удивляющий в каждой новой главе. Десять лет работы автора не пропали даром, если сейчас мы можем читать такую книгу)

В моей жизни периодически — раз в год примерно — появляются такие книжки, которые производят впечатление «протащило по камням, перевернуло и шмякнуло» :smile: «Дом» как раз из таких. Тащило так, что неделю я ни о чем другом не то что говорить — думать не могла, настолько «занырнула» в эту описанную реальность, что собственная реальность стала казаться мне какими-то декорациями, раздражающе несоответствующими тому, что происходит внутри.

Роман потрясающе затягивающий, в него погружаешься, как в подземную пещеру, сначала очень неудобно, потом — страшно, а потом глаза привыкают к темноте, голова — к чувству толщи земли, и в итоге вживаешься в эту реальность, а то, что было раньше, всякое небо над головой и просторы, как-то забываешь. Петросян написала именно такой роман, очень *другой*, гораздо более фантастический в своем роде, чем большинство фантастики. Потому что в нем действительно создается совершенно иная реальность, очень отличная от нашей, и в то же время очень обширная и гармоничная. По мере чтения происходит кардинальная смена угла зрения, общего взгляда на мир. Во всяком случае, происходит с теми, кто вчитывается, а не абстрагируется, потому что абстрагироваться от таких вещей нет смысла — в этом вся их суть и прелесть, что ты сам немного меняешься под них в процессе чтения. Чем дальше читаешь, тем глубже погружаешься, роман под 1000 страниц, так что успеваешь занырнуть настолько глубоко, что еще долго будешь всплывать, иначе рискуешь кессонной болезнью — слишком резким окажется расхождением между миром тем и миром твоим реальным.

Где-то на сотой странице я думала, что по итогам буду громко возмущаться, почему меня не предупредили. Да, я не читаю аннотации и чужие отзывы. Поэтому не знала заранее, а когда узнала, было поздно, что тот самый Дом — это интернат для детей-инвалидов. Другое дело, что учитывая общую волшебность и мистичность романа, со временем это перестает пугать и вообще иметь значение. Это ни разу не Гальего. Скорее — «Республика ШКИД» с сюрреалистическим отливом. Впрочем, если бы я знала заранее, я бы не стала читать и очень много бы потеряла. Даже страшно подумать, что это была бы целая потерянная иная реальность.

Кажется, я не в состоянии ничего внятно объяснить про эту книжку. Попробуем с начала. Есть некий Дом-интернат, где живут дети школьного возраста. Читают и цитируют античных классиков, говорят удивительно едкие и мудрые вещи, разрисовывают стены, дают друг другу клички и не называют имен, образуют «стаи» и назначают вожаков. А еще — ходят на «обратную сторону» Дома, где поля и маленький пыльный городок, из которого при удаче можно попасть в совершенно уже сказочный Лес. Кто-то ходит сознательно, кто-то проникает случайно, кому-то вообще нет туда доступа. Но веянья с «изнанки» незаметно пронизывают весь Дом и всех его обитателей, не важно, осознают они это или нет. Их замкнутый мирок и так совершенно другой, но в отличие от нашего, у них этих миров целых два.

Мне кажется, все-таки центральная или одна из центральных — тема или проблема свободы. Той, которая от слова «все относительно». Относительно ценностей и мира физически полноценных людей, воспитанных в нормальных семьях, дети-инвалиды в детском доме — это несвобода в квадрате. Во-1, ограниченные собствеными физическими невозможностями. Во-2, ограниченные социально, материально и психологически (не буду углубляться, тут и так можно вывести всякие проблемы и отсутствие возможностей для самореализации, образования, работы, создания ячейки общества и тд).

А Петросян делает совершенно уникальную вещь. Она *практически*, на опыте доказывает, что несвобода — понятие относительное. Потому что несвобода есть ограничение нашего развития. Но стоит только определить, что развитие у нас должно идти по другому пути, что нужно не то, а это — и несвободы уже нет. Потому что нет предела тому варианту и способу развития, который мы выбрали и обозначили главным и важным. Который только и представляет ценность в нашем обществе, нашем кругу, нашем *мире*.

Петросян создала полностью свой мир. Закрытый от влияния извне и от проникновения в него ценностей их «наружности», «наружных» представлений о свободе. А поскольку в этом внунтреннем мире ничто не нарушает гармонию, там прекрасно формируется своя система ценностей и своя этика. Границы мира искусственны, но это единственное искусственное, что в нем есть, все остальное — очень логично и естественно. И дети в свое мире на самом деле свободны, точно так же как здоровые люди из «наружности» свободны в своем. Вот это просто дивно.

И еще — вечный постулат: чудо возможно ровно постольку, поскольку ты в него веришь. И остальные. Для неверующего оно обернется только непонятным казусом, для верующего это — такая же сторона реальности, как и все остальное, подчиняющаяся своим законам, которые можно знать или хотя бы угадывать. Что такое «другая сторона» Дома — вопрос в такой же степени неразрешимый, как и тот, что такое «Блистающий мир» Грина. Даже странно, что их никто не сравнивают. Блистающий мир мелькает и исчезает, изнанка Дома не проявляется в нашей реальности, а что там чувствуют и вспоминают больные дети — кто их разберет. Может, Друд просто эксцентричный чудак, а Слепой — ребенок, за отсутствием основного чувства слишком сильно утративший соприкосновение с реальностью и ушедший в мир своих фантазий. А может, это действительно другие реальности, просто нам недоступные.

С другой стороны, сама *реальная* реальность Дома, в котором — уже обладает достаточной степенью инаковости, чтобы ее можно было считать иной и волшебной. Мысль чудовищная, но в этой реальности хочется оказаться хотя бы ненадолго. В некоторой степени это обусловлено волшебностью замкнутого на первый взгляд пространства Дома, которое на второй взгляд оказывается безграничным. Но еще и потрясающе живыми и интересными героями, очень разными и очень яркими. Невероятно привлекательными. Я по доброй традиции, впрочем, все время болела за Слепого. Остальные не хуже, но это исключительно вопрос персональных предпочтений))

Типичный мэйнстримный роман. Ни сюжета, ни действия, одни описания, описания, описания: как была покрашена дверь, как был одет герой, какого цвета были кроссовки. Я не спорю, хорошее описание важно, но оно должно играть на сюжет. А здесь сюжет буксует, и никак не двигается вперед. За примерно ¼ часть книги, произошло только одно событие:

При этом написано легко, и затягивающе. Брат увидел книгу и незаметно прочел под сотню страниц, я вчера сидел до ночи.

Итого:

За стиль — 9 баллов.

За описания — 9.

За всё остальное — по нулям.

Книга, читая которую то смеешься как сумасшедший, то содрогаешься от ужаса. Когда меня спрашивают, о чем она, я отмалчиваюсь, потому что сказать «о детях-инвалидах» будет полнейшей дезинформацией. О том, что мы создаем миры, которые потом формируют нас? О том, что созданный когда-то мир, один для многих, может пережить своих создателей и стать самостоятельным? О том, что для того, чтобы попасть туда, не нужны космолеты и всякие высокотехнологические под-транс-кон-пространственные фигли-мигли, — нужны люди... Как определить?

Однозначно — это книга о мире. Он странен, этот мир — то ли параллельная вселенная, то ли коллективная галлюцинация. Странен и непостижим для любого, кто не живет в нем. Он прекрасен и сложен, но и жесток даже к самым посвященным своим обитателям. Он — и в след за ним и вся книга, все девятьсот-сколько-то-там страниц, — как разбитое зеркало, каждый осколок которого отразит что-то свое, и можно до бесконечности играть этими кусочками, складывать их так, что будет казаться, что вот, вот она, «целостная» картина. Но все равно, одно движение, и видимость целостности ускользает — водой по пальцам, сигаретным (если не хуже!) дымом к потолку. И вот, таинственный ночной Лес призывно шумит в коридорах Серого Дома, и в нем живут и охотятся твари. Странные, непостижимые, иногда просто чудовищные существа, живущие в своем, очень ограниченном, замкнутом, жестоком мире. Мире, живущем по Закону, которого никто не знает, но который выполняется неукоснительно. И каждый живущий знает точно, что скоро — очень скоро! — миру настанет конец, каждый знает, когда именно для него, _конкретно_ для него, для каждого в отдельности, придет время этот мир покинуть. И каждый знает, что там, в «наружности» ничего нет.

За этим колдовским туманом, так охотно играющим воображением усталого, заблудшего путника, легко забыть, что это за мир. Что такое Дом с точки зрения «нормального» человека, жителя «наружности», каковым, я уверена, является читатель. Легко и приятно. И страшно, страшно. Повторю снова: этот мир прекрасен. Он великолепен! И он чудовищен, уродлив, искажен не то, что «гротескно», но невероятно, уродливо. Страшно. Он неприемлем для «нормального» человека, как любая вселенная, в которой ему, «нормальному», не довелось родиться и жить. Иная, параллельная, в которой «нормальному» суждено вечно ошибаться, оступаться и падать — и так до конца, его или мира. Который закончится ровно в назначенный срок...

Стоит родиться, чтобы написать такую книгу.

Стоило научиться читать, чтобы поселиться в ней.

Иногда кажется, что ее портит количество слов, страниц, описаний, множество ненужных ситуаций.

Потом понимаешь, что все уместно.

Такие книги нужно читать в детстве.

Если роман вам не понравился, значит вы просто живете в другом Доме.

Мы все живем в Наружности, в мире, который для нас привычный, местами уютный и достаточно просторный. Мы родились в нем и выросли. Но есть Дом, куда попадают с самого детства те,кого наш мир не принял, и они создали свой, ни на что не похожий. Роман М. Петросян заставляет взглянуть на себя изнутри. Ведь дети, населяющие Дом — это мы, только «вывернутые наизнанку».

У А. Грина есть рассказ о жене, которая проснулась и не узнала своего мужа, так как увидела его иным зрением. Ее муж был, в отличие от себя «наружного», прекрасен. Многие из нас, к сожалению, предстали бы перед ней уродливыми, без рук, без ног, скорбные разумом. Но дети, живущие в Доме, уже такие — внешне. Всех окружающих они видят по-другому, выражая это видение в правильных прозвищах. Они дистанцируют себя от мира людей, делясь на стаи ( в детских домах часто иерархия строится по принципам уголовной зоны). Они ведут свою большую Игру, но в этой детской Игре — все взаправду. В ней даже убивают.

Они создают свою Реальность, где каждый становится кем-то другим, наверное, собой настоящим. Нет, Дом не живой, сделай там ремонт, сотри со стен надписи, и волшебство исчезнет. Обитатели Дома — Кузнечик (он же Сфинкс), оборотень Слепой, Вонючка (он же Табаки, он же Хранитель Времени), Рыжий( он же Ангел Смерти), и другие магические личности (они же воспитанники-инвалиды), снова наполнят его своими магией и колдовством. Тех, в ком слишком много от Наружности, отвергает не Дом, а они. Но почему же тогда их Реальность оказывается тоже полна боли , печали и одиночества?

И многих она пугает даже больше Наружности, поэтому только часть обитателей Дома решится уйти и стать в этом мире Спящими. А некоторые просто не смогут, потому что они полностью здешние, и это вечно будет бередить их души. А один из них , в чьей власти делать людей счастливыми, останется с нами по своей воле, и этого ему не простят ни те, ни другие. Но ему будет оставлен некий Дар, чтобы в следующем круге времени обитатели Дома смогли хоть немного полюбить этот мир .

Роман М. Петросян очень обманчив, как и его Дом. Выглядит таким тинейджером, а на самом деле он очень взрослый и мудрый, и кто-то в одном из главных героев обязательно узнает себя. (Я, например, Курильщик.) Читался очень легко, и,что не часто со мной случается, жаль было дочитывать последнюю страницу.

Вы помните себя ребёнком? Вот это странное – одновременно прекрасное и страшное – время, когда счастье может составиться из нового фантика от жвачки, пополнившего коллекцию, и из новогодних подарков, найденных утром под ёлкой. А ещё — из дурацкой, но очень важной песни, которую ты громко вслух поёшь, держась за руку большого и надежного взрослого человека, который – ты точно знаешь – тебя любит и оберегает. А грандиозное несчастье – это.. ну, допустим, разбитая любимая чашка и то, что родители заставляют идти спать тогда, когда по телевизору «Что? Где? Когда?».

А подростком себя помните? Когда всё то же пресловутое счастье и тема для разговоров на целую неделю – это записочка от мальчика на уроке географии. А несчастье, сопоставимое с крахом всей жизни – это то, что записочка прилетела не от того, от кого её так ждёшь.

«Дом, в котором…» — это очень большая книжка, словно специально предназначенная и для тех, кто всё это помнит, и для тех, кто забыл, но очень хочет вспомнить. Роман об интернате для детей-инвалидов? О, я с большим недоверием открывала первые страницы, потому что вполне закономерно ждала и опасалась душераздирающих спекуляций на подобной теме – ждала ну почти что полного мрака, выжимания из читателя очевидных сострадательных слёз и прочего «трепета», который – как бы ну совершенно лишний в нашей «взрослой» жизни. Недоверие прошло очень быстро, потому что столкнулась я… ну практически с воплощённым колдовством. (Не стоит думать, что речь о «рождественской сказке». Колдовство – оно ж разным бывает. Бывает и тёмным).

Дом – он почти что живой. Это, в контрасте с обыденной «Наружностью» — почти что магическое параллельное пространство для множества его обитателей, пространство со своей историей и скелетами в шкафах, со своей географией и сводом законов. Обитатели же.. о, их очень много. Они калейдоскопом пронесутся перед глазами читателя, рисуя собой, населяя это пространство – кто-то мелькнет тенью, а кто-то пройдет от начала до конца всю эту тысячу страниц. Они – дети, но не дети. Они разговаривают так, как многим взрослым и не снилось, цитируя классику и играя словами. Они — требующие жалости инвалиды-колясочники? Да нет, именно про это, местами, буквально заставляешь себя вспомнить, потому что они… живут, и они настоящие. Они, разумеется, сбиваются в «стаи», присваивают им названия и носят «униформу». Они борются за власть и влияние и даже убивают друг друга. Они рисуют на стенах и делают друг для друга одежду, верят в амулеты и околдовываются музыкой, и… дружат, по-настоящему дружат и поддерживают друг друга. А еще у нас на глазах — и растут, и влюбляются, и… и панически боятся дорасти до выпуска, до ухода из привычного знакомого Дома в пугающую своей неизвестностью «наружность» взрослой жизни.

(Ой, уймите меня кто-нибудь, а то я сейчас снова расчувствуюсь, доведу сама себя до слёз и напишу вместо отзыва ещё один роман в тысячу страниц)).

Я, пожалуй, могла бы сформулировать миллион претензий к этой книге как к роману. Да, она длинновата. Да, местами она мутновата, не отличается легкостью и изяществом композиции и… как бы это сказать, «чрезмерна». Но. Если бы подобное чтение попалось мне лет в тринадцать, я бы держала эту книжку под подушкой, потому что безнадежно влюбилась бы и в сам текст, и в главных героев. А сейчас.. ну просто считаю, что это очень хорошая книга о такой страшной штуке, как взросление. Книга, которая притом ещё и даёт возможность каждому желающему испытать широчайший диапазон эмоций – любовь и неприязнь, сочувствие с состраданием, страх со всеми своими спутниками и так до бесконечности. Короче, весь возможный «комплект».

ps спасибо baroni за личную рекомендацию… Иначе, боюсь, я бы никогда и не узнала о существовании этого странного, но чудесного романа.