***
Мария и Иосиф лишь в пяти-
шести минутах пешего пути
от городской черты. Уже погасли
в гостинице огни. Наверняка
не сыщется угла. Вертеп и ясли
пусты и не видны издалека.
Заставу миновали. Часовых
нет на посту, а может, нет в живых.
Повстанцы ночью перепись проводят
легионеров. При дороге шлем
поблескивает. Друг за другом входят
Мария и Иосиф в Вифлеем.
Ночь копит и сгущает синеву
для вспышки света. Это к Рождеству —
подарок первый. Ангельское пенье —
второй. На небе Господу — хвала,
мир — на земле, в сердцах — благоволенье...
Но в день расплаты все сгорит дотла.
А впрочем, что гадать о судном дне?
Царь Ирод размышляет о жене,
не о младенцах. Мысли, впрочем, те же:
когда и как. Бесспорно, лучше яд.
Он засыпает, всхрапывая реже,
и видит сон, как ангелы парят
над горною тропою, и стада,
и пастухов, неведомо куда
идущих, и Младенца на коленях
у Матери. Поодаль — трех царей
склонившихся. И три ларца в каменьях.
И двери в рай. И стражу у дверей.
Борис Херсонский
цитировать
свернуть ветку
