Уморительные работы о Набокове – 2

Набоков

Введение в проблему:

Итак, статья Л.И. Сараскиной «Набоков, который бранится». Но на самом деле никакой не «итак». Поскольку мне скучно стало разбирать одну эту статью, я решил похихикать над всей традицией спаривать Набокова и Достоевского в акте страстной «любви-ненависти». Для ценителей Достоевского такие отношения – просто любовная идиллия: они мучают друг друга, терзают, страдают и любят, и ненавидят, и вообще всячески радуются жизни Dostoevsky-style. И все это в беседочке «русская литература», которая якобы их отделяет от «литературы мировой». Но из бездны невежества меня спас один добрый человек –   если прибегнуть к штампу, вполне им заслуженному. У этого доброго человека есть журнал, в котором, в свою очередь, есть премерзкая статья о том, как Набоков тайно и противоестественно «любил» Достоевского. Я испросил этот журнальчик, добрый же человек потребовал в обмен объяснений – на кой мне эта древность? Я промямлил, что вот, дескать, хочу порезвиться, и никто не может мне запретить, и вообще, разве господь не для этого интернет придумал. Его энтузиазм меня поразил, добрая душа оказался любителем  всяческих окололитературных форумов и собирателем разных интересностей оттудова. Он осыпал меня тщательно сохраненными «документами» – поскольку многие форумы и блоги уже канули в лету – где пользователи (жуткое слово, кстати) обсуждают отношение Набокова к Достоевскому. Будучи человеком наивным, я-то считал, что эта проблема интересует только ученых, а вот этим самым «пользователям» никакого дела до этих проблем нет (как, впрочем, и до всего остального). О, как я был слеп! О-о-о-о! –  тут Отелло ломает себе руки.

и Достоевский

Я читал все эти беседы и размышления, забывая дышать. И я бы дочитался до асфиксии, если бы постоянно не хохотал, хоть как-то вентилируя легкие – вот так я и выжил благодаря смеху. После фразы «Да, но ведь это — Набоков! Тоже ведь классик. Уж он-то должен был как профессионал чувствовать разницу между Достоевским и авторами наподобие Донцовой. :) По крайней мере, понимать смысл его произведений. Что именно Набокова отталкивало, что он не принимал в философии Достоевского и почему? Добро бы тот был бы коммунистом-нигилистом, тогда было бы понятно. Набоков ведь сам до конца дней, кажется, не изменил своим антисоветским убеждениям. Неужели даже «Бесы» не находили у него отклика в душе?» – я обмер и утек под стол, плача и утирая сопли, что, кстати, не делает мне чести, ведь в определенном смысле сама фраза весьма разумна, есть в ней неизбывная «сермяжная правда». Но тут стало ясно, что если я остановлюсь только на собственно научных статьях, просто поговорю о статье Сараскиной, выпущу этот «пользовательский» пласт обсуждения вопроса, то я совершу преступление против человечества и человечности. А судьи кто? Кому я нужен со своим преступлением – известно кому, так что я убоялся самосуда над сами собой и решил лихо поболтать вообще, не чинясь и не деля на научное и ненаучное (ну в постмодернизме мы живем или где? fuck hierarchy!), а работу «Набоков, который бранится» использую как триггер.

Источник:

И научная-то дискуссия о Набокове/Достоевском – никакая не дискуссия. Обсуждения собственно и нет. Диссертант/автор статьи берет двух модных авторов, на которых масса всякой критики и комментариев разного уровня «разумности», и начинает их случать – может выйти и интересно, но это редкость. Л.И. Сараскина запустила процесс «усвоения» Набокова. Анализируя его произведения, лекции и ряд высказываний, Сараскина приходит к выводу, что «ругань» Набокова в адрес Достоевского вызвана тем, что Набоков «заметает следы». То есть Достоевский оказал на него большое «творческое влияние».   Автор уже изначально предположила, что перед ним Набоков, очарованный Достоевским, очарованный в смысле Блума – он «боится» ФМД. Достоевский выглядит как призрак, некий гхул, который существует за спиной Набокова и сосет/питает его, от этих-то назойливых приставаний Набоков и отмахивается своими выпадами, этой руганью. Это жест, вполне укладывающийся в «страх влияния». Блум в исполнении Сараскиной со своей мифо-фрейдистской теорией «примиряет» двух противоречивых классиков – все гладко и приятно. Но Сараскина явно действует не как ученый, холодно препарирующий и сличающий сходства и различия, она оценивает, исходя из мира Достоевского, стиль её выдает: ненависть сближает, она соединяет «почти так же, как любовь», «Но как преступника неудержимо тянет к месту преступления, так и Набоков не мог удержаться от все новых и новых, совершаемых по собственному почину разоблачений». Одна проблема: Набоков не герой романа Достоевского.

И понеслось. Смеха ради, я возьму только работы из подкласса «бред голимый» (по латыни это звучало бы лучше). По новой моде Достоевский был назван (Злочевской А.В.) «фантастическим реалистом», а с ним и Набоков – и значит они офигеть какая родня. Меерсон О. пошла на Набокова с Бахтиным, православием и чем-то таким, что она назвала «постмодернизмом»; проигнорировав формалистские корни Набокова, она упаковала его в теорию Бахтина, объявила «устаревшим модернистом», в отличие от «постмодерниста» Достоевского, ну а «Защита Лужина», само собой, «апологетически про-достоевское произведение».

Дело в том, что серьезно критиковать подобные работы трудно, и даже не по научным критериям – повсюду  «свобода интерпретаций», теорий «примирения» полно, да и вообще, неблагодарное это дело – лезть в чужую интерпретацию. В том числе и поэтому работ, опровергающих разные формы «зависимости»/«любви» Набокова по отношению к Достоевскому, вышло немного. Хотя после разъяснений А. Долинина, на мой взгляд, это и не требуется. Деловито и обстоятельно (не называя имен, кроме зачинщицы Сараскиной) Долинин терпеливо (поразительной выдержки человек) разъяснил, затронув практически все теории, так или иначе. Но Долинина тут не будет – тут я хихикаю.

Но кому нужен Долинин со своей эрудицией, обстоятельностью и доказательностью – скучно-то как, можно так весело посношать двух таких авторов. Банальное противопоставление привлекло очень многих: «белая кость», «олимпиец», «сноб», «джентльмен», «эстетствующий пошляк», «эстет во всем» (это Набоков, все эти штампы из блогов и форумов) и «простой мужик», «пророк века двадцатого», «духовидец», «гений» и прочая. И этот «эстет» ненавидит «духовидца» – какой прикольный скандал!

Набоков И.A. гнобил Достоевского в крепости

Есть штучки интересные, не без юмора поданные. А. Говорков забавно предполагает, что предки Набокова всегда третировали предков Достоевского, возможно, купец Рукавишников (материнская линия Набокова) как-то там обобрал Нечаева (материнская линия Достоевского): «Если моя дикая догадка верна, то часть набоковского благополучия обеспечена и нечаевскими денежками». Потом все очевидней и уже без предположений, все так и было: И.А. Набоков (двоюродный прадед) – комендант Петропавловской крепости, куда посажен петрашевец Достоевский. Правда, Говорков не упомянул, что даже заключенные отзывались о коменданте с добротой — и петрашевцы и Бакунин. Вот так вот – генетическая ненависть какая-то.

Есть штучки уморительно-злобные: «Маленькая скрюченная фигурка у ног руссколитературных монументов. Фигурка в этой композиции не самая примечательная. В туманный питерский день прохожие часто принимают её, то за какого-то гнома, то за отбившуюся от чеховской дамы собачку, а то и просто за кучку дерьма» (это всё о Набокове). Все просто – зависть: «Только и остаётся человечку, что мстительно нассать на величественную спину автора «Братьев Карамазовых», «Он тоже хочет забронзоветь, но не может понять, что ему мешает?».

А вот источник полного непонимания ситуации, в общем-то, очевиден. Из еще одного блога: «Набокова как писателя я пока не одолела, но вот Набоков — литературовед мне нравится. Несколько раз читала его лекции по зарубе, и вот недавно в библиотеке наткнулась на его лекции по русской литературе». Лекции, эти чертовы его лекции.

Чертов «Набоков»:

«Лекции по русской литературе» Набокова – очень плохой текст.  

Я боюсь, что одной грамотности явно не хватает, ну не умеют люди читать, многие видят лишь «смыслы», а не текст – то есть не позиционируют его в определенный контекст, не вникают в «ситуацию письма», просто не понимают его (текста) происхождение. Хотя, опять же, все это очевидно и всем известно: лекции были причудливо отредактированы (непонятно почему одни вставки и зачеркивания оставлены или упомянуты, а другие нет и т.п.), и вообще – это всего лишь заметки. От Б. Бойда знаем, что Набоков зачастую вел занятия куда более творчески, чем сам об этом говорил: импровизировал, заставлял слушателей смеяться, делал неожиданные сравнения. Сам Набоков: «Мои университетские лекции… хаотичны и неряшливы и ни в коем случае не подлежат публикации. Ни единая!». Потом он хотел их публиковать, но так и не сел за исправления. Человек, сделавший ТАКОЙ комментарий к «Онегину», допускает в лекциях огромное количество неточностей, ошибок, натяжек, бездоказательных и сомнительных заявлений (в части про Достоевского этого уже чересчур). И вот эти все заготовки выдаются под бодрым названием, и в продажу. С глубоким уважением отношусь к «наследникам» Набокова, но в этот раз они его подставили (кстати, первый из двух). Это объясняет, почему сторонники «зависимости» и «зависти» Набокова в основном ссылаются на «Лекции». Перед изданием на это чудо вообще следовало бы напустить порядочных текстологов и публиковать с ехидным предисловием Саймона Карлинского (но Вера Набокова его отставила, прочитав это предисловие).      

Уфф! (в смысле, заканчиваю):

Довольно давно уже высказано предположение, что уникальное склонно утаиваться от дискурса, и оно всегда будет утаиваться. Но дискурс культуры не вмещает в себя уникальное и, собственно, не может предположить его, разве только на уровне романтической идеологии «гениальности», каковая ни к чему не обязывает. Культура вписывает в себя и примиряет в себе, что угодно – и как бы ни был «анти-культурен», «контркультурен» автор, он будет усвоен и определен для акта поклонения внутри культа.  Отсюда и жесты примирения, дабы не возникало сложных противоречий (приемлется лишь очевидность «бинарной оппозиции») – как в нашем случае – и не всегда это происходит подобными дикими методами. Так, Пастернак весьма интересно примирял Толстого и Шекспира – славный был чудак.

P.S.

Мда… (это я сам себя перечитал). Из желания поговорить обо всем сразу и не сосредотачиваться, как-то я весь растекся по проблеме. Ну и ладно. Если решусь на следующую часть «Уморительных работ», то попытаюсь поговорить все-таки поосновательней. Например, давно мечтаю похихикать над книгой Стефани Мейер Присциллы Мейер («говорящие» фамилии в произведениях Салтыкова-Щедрина) о Набокове «Найдите, что спрятал матрос».

Набоков хочет сказать какую-то гадость Достоевскому и своим комментаторам