После публикации от 2 апреля с. г. на страницах LJ сообщения о смерти совецкого карателя Василия КОНОНОВА и материалов о «деле Кононова», я планировал вернуться к этой теме на следующий день — тем более, что моя предыдущая публикация вызвала целый шквал откликов (полагаю, Ю. Л. Латыниной очень приятно будет узнать, что её статья годичной давности столь жарко обсуждалась в моём журнале). Однако, обстоятельства сложились так, что в эти дни мне было совсем не до продолжения начатой темы — в лучшем случае, я отвечал на комментарии, да огрызался на тяфканье сопливых «совецких патриотов», для которых Кононов продолжает оставаться «героем». И вот, наконец, у меня появилась возможность вернуться к начатому разговору.
Само по себе, «дело Кононова» просто и ясно: осуждённый несколько лет назад судом независимого государства — Республики Латвия — бывший командир совецкого диверсионного подразделения В. М. Кононов подал апелляцию в Европейский Суд по Правам Человека — и ЕСПЧ оставил приговор латышских судей в силе. С этого момента вещи можно называть своими именами: руководивший уничтожением мирных жителей хутора Малые Баты весной 1944 года В. М. Кононов назван военным преступником — а его действия, пусть и с запозданием на шестьдесят лет, квалифицированны, как геноцид. В ночь на 1. 04. 2011 г. В. М. Кононов ушёл из жизни, не как «жертва анти-российской травли латышских властей» — а как военный преступник, виновный в уничтожении мирных людей. Всё названо своими именами, и в «деле Кононова» поставлена последняя точка. Однако, всё не так просто...
Казалось бы, российским властям должно быть прекрасно известно, что представляет из себя это самое «дело», за какие конкретные преступления в Риге судят В. М. Кононова... Казалось бы, российская власть должна понимать, что от дела этого, мягко говоря, не очень хорошо пахнет: давайте представим на секунду, что жителей хутора Малые Баты в Латгалии уничтожил не отряд совецких «партизан» (а если быть точнее — совецкая диверсионная группа) под руководством Василия Кононова — а какая-нибудь немецкая зондеркоманда под руководством некоего абстрактного Ганса Мюллера. Представили? И вот, в Москве вдруг узнают, что этого самого Ганса Мюллера, мирно доживавшего свои годы в какой-нибудь Гвиане или Боливии, вдруг нашёл Интерпол, что его депортировали в Ригу — и в настоящее время там идёт процесс над бывшим карателем — этим самым Гансом Мюллером... Представьте на минутку, что тогда, в мае 1944 года в Малые Баты вошли не переодетые в немецкую военную форму совецкие «партизаны» — а переодетое в совецкую военную форму германское «спецподразделение» — и бойцы этого «спецподразделения» сделали то же самое, что сделали с жителями Малых Батов «наши» «кононовцы»: расстреляли мужчин, загнали в избу стариков, женщин и детей — а избу запалили, облив завалинку бензином... Представляем дальше: вот из горящей избы выскакивает женщина, она — на последнем месяце беременности, она пытается спастись сама и спасти жизнь будущего ребёнка — но «белокурые бестии» со смехом ловят её, волокут обратно, и со словами «русиш коммунистишен швайн!» кидают обратно в пламя... И это представили? Очень хорошо! А теперь представьте — благо, это ещё проще — какова была бы реакция на это в России... Я уверен: возле посольства Латвии стояли бы те же хунвейбины из кремлёвского движения «Наши» — но плакаты у них были бы совсем-совсем другие... И, скорее всего, на этих плакатах было бы написано что-нибудь нехорошее по отношению латвийского суда. Вот, почему-то мне так кажется...
А потом бы оказалось, что латвийский суд осудил военного преступника Ганса Мюллера на два года тюремного заключения — и снова возле посольства Республики Латвия стояли бы молодые хунвэйбины — и на их транспорантах было бы написано, что, мол, «фашистствующие латвийские судьи» приговорили военного преступника «к смехотворному сроку — всего к двум годам тюрьмы!»... Поверьте, именно так всё и было бы, если бы военного преступника звали Ганс Мюллер. Но его звали Василий Кононов...
Что это? Принцип «...сукин сын — но НАШ сукин сын!» в действии? Кто объяснит мне, чем совецкий каратель, командир извергов, сжегающих беззащитных людей живьём лучше немецкого, китайского, арабского или новогвинейского карателя, делающего то же самое? Я просил ответить на этот вопрос юных «патриотов», которые, в силу возраста, ни разу портянок социализма не нюхали — но которые ринулись в мой блог на защиту «ветерана» и «героя» Кононова. Малолетние «совецкие патриоты» в ответ лишь называли меня «фашистом» и демонстрировали своё виртуозное владение ненормативной лексикой — более ничего от них добиться я так и не смог. Нашёлся, правда, среди них один — видимо, самый «продвинутый» — который решил, было, «поддеть» меня, задав вопрос: «А служивший у немцев Иван Демьянюк — кто? герой или военный преступник?» Пришлось юноше напомнить, что назвать человека преступником, или снять с него обвинение может только суд — а суд над Иваном Демьянюком ещё не завершился... Но, как вы уже догадались, после этого ответа мой оппонент всё равно, записал меня в «фашисты»...
Ладно, не в «красных шакалятах» дело. Обращает на себя внимание вот какой ещё момент: суд над военным преступником Кононовым проходил в Риге, и до суда военный преступник Кононов жил в Латвии — а после своего освобождения военный преступник Кононов отправился... нет, не в Москву, не в Кремль — он отправился в Европейский Суд по Правам Человека, в Брюссель. Скажите мне: при чём здесь Россия? Почему, за какие такие заслуги перед моей страной господин Путин дарит военному преступнику Кононову именные часы — а господин Лужков отмусоливает ему пять «лимонов» на оплату услуг адвоката?... Разве мало в России достойных людей, которым можно подарить именные часы? Разве мало в России нуждающихся стариков, кому на сумму, меньшую, чем пять миллионов, можно купить отдельную квартиру или оплатить достойную операцию? Почему именно Василия Кононова — человека, виновного в геноциде, официальные власти России решили материально и морально поддержать — да ещё и сделали это демонстративно? Почему?...
...На другом полушарии, в других широтах есть такое небольшое государство — Республика Чили. И вот, в столице Республики Чили, в городе Сантьяго, уже много лет судят другого человека, носящего русскую фамилию — Михаила Краснова. Судят, вроде бы, тоже за «военные преступления»: вменяют в вину пытки, похищения людей, убийства... и прочий бред. Чтобы у читателя было представление об этом процессе, позволю себе кратко рассказать о судьбе Михаила Семёновича Краснова — а заодно, сделаю небольшой экскурс в историю Республики Чили. Много времени это не займёт — зато, мы узнаем много интересного о том, что же такое «двойные стандарты»...
Читатель, наверное, уже догадался (а те, кто следит за судьбой чилийского казака М. С. Краснова — те и так знают) что бригадир Михаил (Мигель) Краснов состоит в родстве с легендарным атаманом донских казаков Петром Николаевичем Красновым. Поясню: М. С. Краснов является внучатым племянником П. Н. Краснова. Михаил Семёнович Краснов родился в 1946 году в Австрии — там, где, согласно секретным пунктам Ялтинского соглашения, английские и американские оккупационные войска выдали на расправу Сталину казаков, сражавшихся против совецкой власти. Среди выданных Советам казачьих офицеров, был и отец Михаила Краснова. Мать с малолетним Михаилом не только сумела избежать выдачи на сталинскую расправу, но и смогла перебраться в Чили, где будущий бригадир Краснов и вырос, и сделал удачную карьеру военного.
11 сентября 1973 года, после трёхлетнего «социалистического эксперимента», устроенного президентом Республики Чили С. Альенде, командование чилийских Вооружённых Сил взяло власть в стране в свои руки — то, что в сысысысэр было известно, как «кровавый фашистский переворот Пиночета», в историю Чили вошло под именем «Сентябрьской революции»... Нужно представлять, что представляла из себя Республика Чили накануне этих событий: некогда не самое богатое, но и не самое бедное из латиноамериканских государств, за три года «мирного перехода к социализму», Чили была ввержена в глубочайший кризис — получавшие инструкции из Кремля президент С. Альенде и его сподвижники сумели в самый короткий срок разорить и страну, и её население; точно также, как в сысысэре 80-х, в Чили начала 70-х господствовал продовольственный кризис: помните наши очереди за сахаром, крупой, мылом, макаронами и прочими супнаборами? помните спекуляцию товарами первой необходимости?... Так вот, в Чили было то же самое.
Взявшим власть в стране военным в наследство от социалиста Альенде досталось не только разрушенное хозяйство: правительство левых социалистов, следуя инструкциям, исходившим из «штаба мiровой революции» — московского Кремля — превратило страну в прибежище революционных террористов со всего южноамериканского континента. И, естественно, вся эта уголовно-марксистская компания не только не смирилась с тем, что в Чили, вместо «построения социализма» военные стали восстанавливать нормальную жизнь (широко известна фраза Президента Республики Чили, ген. А. Пиночета: «Чили должна стать не «страной пролетариев», а страной собственников») — так вот, вся эта уголовно-марксистская компания стала активно этому сопротивляться. Сопротивляться, естественно, исходя из своих представлений о методах «политической борьбы» — посредством террора.
Михаил Краснов — тогда ещё лейтенант чилийской армии — был одним из многих, боровшихся с революционными террористами, державшими в постоянном страхе мирное население. Здесь следует попутно сказать о том, что большинство из тех персонажей, с чьей деятельностью боролись чилийские военные, будучи арестованными, как правило, просто высылались из страны — а вовсе не «подвергались чудовищным пыткам в кровавых застенках реакционной военщины», как об этом полтора десятилетия ежедневно врал совецкий Агитпроп. В качестве иллюстрации своих слов, позволю себе привести небольшой эпизод из книги чилийской журналистки Жизели Сильва Эсины, посвящённой М. С. Краснову, которая недавно была издана в России:
«...На улице играли несколько подростков, и, посмеиваясь, смотрели на них, перекидываясь словами меж собой. Лейтенант (М. Краснов — Р. Д.) вышел из машины и спросил, над чем они смеются? Один из мальчишек сразу ответил ему:
— Потому что вы крутитесь в поисках одного дома, и мы знаем, какого.
— И где этот дом? — спросил офицер.
Мальчишка указал пальцем на неприметное строение, похожее на все другие по соседству.
Что делать? Детская подсказка могла не иметь особенного значения, но в любом случае, её нужно было проверить. К тому же, они имели полномочия для проведения обыска. Но сначала Михаил Краснов предпочёл подойти, нажать на кнопку дверного звонка и переговорить с открывшим дверь человеком. Вместе с Михаилом пошёл и лейтенант-карабинер <...> Когда они поравнялись с одним из окон указанного строения, карабинер сумел расслышать приглушенный, плохо различимый звук взводимого затвора, и выкрикнул:
— Осторожно, лейтенант! — и, одновременно падая, повалил Михаила наземь. Прежде, чем оба каснулись асфальта, в сантиметрах над их головой, воздух прошили автоматные очереди. Огонь вёлся из помещений указанного дома.
Начался просто ад. Для защиты военные не имели ничего, кроме личных револьверов. Автомат, принадлежащий лейтенанту Краснову, остался в машине. Необходима была срочная помощь. Михаил отправил офицера-карабинера искать какой-нибудь телефон, откуда можно было бы позвонить. В то время не существовало ни мобильных телефонов, ни портативных УКВ-раций (действие происходит 5 октября 1974 г. — Р. Д.). Между тем, укрывшись за стоящим напротив занятого террористами дома столбом, Михаил отвечал на огонь, сначала стреляя из своего револьвера, а потом из автомата. По крайней мере, он сам думал, что имеет какое-то укрытие. Уже потом очевидцы рассказывали, что со стороны это выглядело так, будто он отстреливался, стоя в одиночестве посреди улицы. В любом случае, до тех пор, пока не прибыло подкрепление, совершенно очевидно, что они не имели ни огневого, ни численного превосходства. Террористы, к тому же, имели подавляющее превосходство по имеющемуся у них вооружению. В один момент в Михаила выстрелили из реактивного противотанкового гранатомёта, но благодаря очень короткой разделяющей их дистанции, снаряд не успел встать на боевой взвод, и взорвался уже далеко у него за спиной, разрушив часть стены соседнего дома. <...> Когда у лейтенанта Краснова закончились патроны, он тоже бросился в поисках какого-нибудь телефона, так как офицер-карабинер не нашёл поблизости ни одного. Это была ещё одна реальность Чили до прихода военной власти. В те годы телефоны считались очень редкими предметами роскоши... <...> В конце концов, лейтенант смог связаться с DINA и доложить обстановку. Но к этому времени перестрелка была закончена.
<...> Когда сопротивление закончилось, лейтенант Краснов вошёл в дом, чтобы осмотреть помещения. Его сопровождал человек из следственной службы, к тому времени прибывший на место. Первое, что они увидели, была окровавленная женщина, лежащая на полу. Следователь попросил разрешения добить её. Лейтенант отказал и наклонился, чтобы посмотреть, что с ней. А когда удостоверился, что та ещё жива и к тому же беременна, то поднял её на руки и лично отнёс к прибывшей машине скорой помощи. Он приказал шофёру доставить её в Военный госпиталь. Водитель попытался отказаться «везти террористку», аргументируя, что «народ уже с лихвой натерпелся по их вине». Лейтенант молча вынул свой револьвер из кобуры и заставил его выполнить приказ.
Михаил Краснов вспоминает, что, уже успокоившись, увидел по обоим концам блокированой карабинерами улицы гудящую толпу любопытных, сбежавшихся на шум выстрелов. Со всех сторон этой человеческой массы раздавались крики:
— Убейте их всех! Убейте их всех!
Когда он выходил из дома с раненной женщиной на руках, из толпы людей раздались возгласы:
— Брось эту б**дь, командир!
В те времена таковыми были чувства, естественные не только для военных, а для подавляющего большинства чилийцев. Существовала подлинная ненависть против террористов. Не только ненависть, но и страх. В народе эти чувства были наиболее сильными, так как именно простые люди постоянно сталкивались в своей среде с их произволом, жестокостью и подвергались наибольшему риску во время вылазок террористов. Возгласы и реакция водителя скорой помощи подтверждают это...»
Кстати, интересный момент: эта самая террористка, спасённая М. С. Красновым, из госпиталя была отправлена не в «концентрационный лагерь» — она была просто выслана из страны. А вернувшись, обратилась в Министерство Обороны Чили — с тем, чтобы разыскать полковника (тогда — уже полковника) Краснова, и поблагодарить его за рыцарский поступок. Он отказался, так как никакого рыцарства, достойного отдельной благодарности, в том, что он сделал, не видел. Для него это было, всего лишь, исполнением долга: бороться с терроризмом, спасать людей — в том числе, спасти и раненную беременную женщину. Даже если она — реальная пособница террористов.
А для «совецкого партизана» Василия Кононова было также истественно ЗАСУНУТЬ В ГОРЯЩИЙ ДОМ И СЖЕЧЬ ЖИВЬЁМ беременную женщину — даже если она и не была «пособницей оккупантов...
Разница между этими двумя людьми, один из которых — Человек с большой буквы, а для другого и слова-то приличного трудно сыскать — так вот, разница эта очевидна каждому порядочному и адекватному человеку. Только вот, дело-то в чём... Для властей современного Государства Российского эта разница — что называется, «с ног на голову»: власти РФ обещают выделить (а может, и уже выделили) средства для организации похорон карателя В. М. Кононова — средства, которые формируются из наших с вами, дорогие друзья, налогов... А в ответ на просьбу известного православного общественного деятеля Юрия Агещеева к Послу РФ в Сантьяго принять участие от имени Государства Российского в судьбе М. С. Краснова, и способствовать облегчению его участи и ограждению от лживых наветов, Посол РФ прислал отписку, что суд над бригадиром Красновым — это, мол, «внутреннее дело чилийцев» — и вообще, «двоюродный дед М. С. Краснова, атаман П. Н. Краснов присягал Гитлеру...». И нечего, мол...
Любопытно отметить, кстати, что этот ответ дало то самое Посольство РФ в Чили, которое лет десять тому назад предлагало М. С. Краснову получить российское гражданство, обещало всяческую помощь и поддержку, намекало, что бригадира хотели бы видеть в качестве военного атташе Республики Чили в Москве. А теперь вот М. С. Краснов не нужен — ни посольству РФ, ни её официальным властям. У них другие «соотечественники», другие «герои» — васьки шариковы — pardon, кононовы... Думаю, вам, дорогие друзья, уже ясно, какая в РФ теперь официальная «национальная идея»?
Господин не-нам-товарищ Максим КАЛашников уже не первый год завывает: «Возвращайся в сысысысэр!»... Он не прав: нельзя возвращаться туда, откуда не ушёл. А мы — мы до сих пор находимся в этом самом сысысэре. И выкарабкаемся ли из него — одному только Богу известно...
цитировать
свернуть ветку
