Live Rock’n’Roll: Апокрифы молчаливых дней
У-Фактория, 2001
(Full disclaimer: Андрей Матвеев и я взаимные друзья в ЖЖ.)
Эту книгу (у которой, стоит отметить, подзаголовок куда точней и правильней, чем название) несмотря на ее журналистское происхождение написал писатель (такая тавтология). «Писатель» как своего рода антоним «журналиста». В нее входят интервью, репортажного толка эссе о концертах, мемуарные фрагменты, но журналистика здесь только на поверхности, структура и стиль несомненно прозаические.
Матвеев вставляет фрагменты алко-, секс- и психотрипов в описание реальных исторических событий, связанных со становлением рока в Союзе, реальных людей подменяет фантазмами памяти, музыку видит не как сочетание звуков, а как космическое единение человека, пространства и времени. Автор изобилует повторами, детальными описаниями с верчением на месте, пространными пассажами о происхождении музыки и влиянии ее на человека, так что кажется, будто автор хотел написать книгу-песню, рок-книгу-ролл, тоже с припевами, повторяющимися куплетами, завываниями, гитарными проигрышами, отрывистыми криками и подпеванием толпы. И в лучших местах книги Матвеев достигает такого эффекта.
Обвинить автора в искажении исторической правды и смещении акцентов не получится: Андрей Матвеев сам несколько раз на страницах книги повторяет, что книга насквозь апокрифична, потому бесполезно ее, правду, тут искать – ее и вовсе нет. Нельзя писать историю, — а это даже не сами история советской, а потом и российской рок-музыки, а лишь осколки ее, — будучи ее участником, а посторонним быть не получается.
«Live Rock’n’Roll» — грустная книга о веселых деньках, где автор ностальгирует по старым денькам, но с пониманием, что назад не вернутся и молодость бывает только раз, хотя в душе можно быть молодым всегда. Главное, чего может добиться такая книга, — это не пролить свет на становление рока или на каких-то конкретных музыкантов (а здесь есть главки и про Шевчука, и про Бутусова, и про Кормильцева, и про Курехина etc etc), слишком ломанным получается свет, но силой своего письма заставить обратить внимание на какую-то группу тех времен, чтобы прямо после прочтения захотелось ее послушать немедленно. У меня так получилось с «Наутилус Помпилиус», которых я до этого вообще не слышал.
Уже одно только это показывает всю мощь книги.