Я в последнее время что-то скуповата стала насчет отзывов на книги. My bad. Не знаю, почему, но пропала охота делиться. Да, по большому счету, и нечем: я уже давно перестала быть первооткрывательницей, прежде чем я прочту хорошую книгу, я должна получить надцать восторженных отзывов о ней. Тогда да. А так нет.
Так что вряд ли я тут скажу что-то новое про дилогию (пока!) Патрика Ротфусса. Не буду петь долгих дифирамбов прекрасному, чистому языку, отлично продуманной системе магии (а я обожаю хорошо продуманную магию!), плотной композиции... Я хочу на примере Ротфусса потрындеть о том, как, на мой взгляд, правильно изображать гения в литературе.
Очень тяжело показать крайнюю уязвимость и отчужденность гения, не срываясь при этом в тональность "ах он бедненький, непонятый никем!" Ротфуссу удалось, потому что он просек три главных момента:
1. Если гения с детства не портят, рассказывая ему о его гениальности, а относятся к его одаренности трезво, хваля за успехи, но не перехваливая, и оценивая их в соответствии с подходящей ему завышенной планкой, и если при этом в подростковом возрасте ему не растолкуют, насколько он все-таки отличается от других людей, он рискует так и не научиться делать эту "поправку на ветер". Он будет ждать от людей той же скорости реакций и мышления, что и от себя, и их слоупокнутость будет его изрядно раздражать.
Квоуту не повезло, его отец и мать с самого начала воспитывали его правильно, не обращая внимания на его гениальность (они и сами были не тормоза, прямо скажем), да и педагог ему попался хороший. Но жопа стряслась: родители погибли и не успели его довести до сознательного возраста. В результате Квоут вырос довольно-таки асоциальным типом. Да, конечно, сказались тяжелые три года беспризорничанья на улицах Тарбеана — но ведь это беспризорничанье парнишка выбрал сам, мог бы остаться с фермером, который хотел его усыновить. Оно, конечно, ПТСР и все такое, но в норме-то дети и в состоянии ПТСР ищут защиты. А Квоут — гений. И тараканы у него в голове — гениальные. Раз люди — ненадежная защита, значит, лучше вообще к ним не прикипать.
2. В общем, гений, которого не успели социализовать, входит в жизнь, не умея делать поправки на ветер. В результате люди, которые рядом с ним чувствуют себя дураками и не могут этого перенести, его ненавидят. А он не принимает этого в расчет, не старается вести себя так, чтобы возбуждать как можно меньше ненависти, сделать морду попроще, чтобы люди к нему потянулись. Он не особенно просчитывает последствия своих гениальных решений и стратегий. Напился лекарства перед дисциплинарной поркой, всех потряс стоицизмом (а всего-то хотел рубашку в кровище не замарать), на радостях поскакал в вожделенную библиотеку, не дожидаясь, пока лекарство прекратит действовать, налетел на свежего неприятеля, из-за испорченной лекарством соображалки напорол глупостей, потерял деньги и схлопотал позорное изгнание из библиотеки. Выигрыш: сберег рубашку и заслужил уважение половины университета. Проигрыш: нажил себе врага в лице магистра-хранителя архивов, вторая половина университета мечтает раскрутить его на деяние, которое закончится пятнадцатью ударами: пусть повизжит, пусть не думает, что лучше всех.
И так всю вторую половину книги: стоит пятнадцатилетнему Квоуту сверкнуть гениальностью, как житуха выписывает ему пятьдесят баллов выигрышных и сто штрафных. Да, именно так оно и бывает.
3. Когда-то в треде у Иванова-Петрова задавались вопросом: может ли автор изобразить человека умнее себя? Я ответила так: может. Ум, кроме всего прочего, — скорость реакций: умный человек за десять секунд сообразит то, на что у человека попроще уйдет минута, гений может проскочить всю цепочку за доли секунды. У писателя есть фора во времени: он может неделю или две придумывать комбинацию, которую его герой разгадает в считанные мгновения. Тут мы возвращаемся к продуманной магии Ротфусса. Магия в его вселенной работает на уме и вере адепта. Ум нужен для того, чтобы "связывать" предметы и явления, вера — чтобы верить в действенность этих связей. Это требует сложных ментальных техник, которые Квоут осваивает к двенадцати годам. Но человек, освоивший эти техники, не может ограничиться применением их в одной и только одной сфере. Изобретательный интеллект изобретателен везде. Квоут подходит к самообороне и к убийству дракона с целью спасения любимой девушки и города так же, как и к любой другой технической задаче. Когда мы узнаем о том, как он решает технические задачи, вопрос о его крутости с мечом, проявленной в начале книги, отпадает: для него фехтование — техническая задача, которую он решает с присущим ему блеском. Оно не производит впечатления вундервафли. Нас ознакомили с общей схемой.
Короче, я получила у Ротфусса ряд важных уроков на тему. За что ему большое спасибо.