К бывшему борцу, тренеру, запойному алкашу и дебоширу, а ныне завязавшему пенсионеру и церковному активисту (Ник Нолте) после 14 лет разлуки является блудный сын, громила и морпех с иракским синдромом на всю голову и со свежим скелетом в шкафу (Том Харди). К роли блудного сына он явно не готов, а к чему готов, не знает, — но узнаёт довольно быстро, когда по привычке заглядывает в знакомый с детства спортзал, отмудохивает там без пяти минут чемпиона по микс-файту и слышит про старт суперкубка с $5 млн на кону. Парень заявляет папаше: «Я не забыл и не простил ничего, ни свое детство, ни маму, но мне нужен тренер». Папаша покорно кивает и бежит делиться радостью к старшему сыну. А старшего сына, школьного препода физики, помимо личной неприязни к папаше, как раз сейчас накрывают траблы с ипотекой, итогом которых через три месяца будет конфискация дома. Поэтому он, горестно почесав голову и поскандалив с любимой женой да уважаемым начальником, вписывается в тот же суперкубок.
Бурный микст из «Роки», «Рокко и его братья» и всевозможных «Кровавых спортов» вместо сюжета, сопливый до неприличности финал, стероиды, льющиеся из ушей героев, беззастенчиво либерастичная иракская линия, до боли знакомые диалоги типа: «А если ты не служил в морской пехоте, какой же ты мне брат?», русский боец, выходящий в клетку под «Кони привередливые» — короче, «Воин» это полный провал в прокате. И это абсолютно прекрасный фильм. Через пару лет Харди станет новым Брэдом Питтом мирового уровня, режиссер О'Коннор войдет в число самых заметных режиссеров, а «Воин» превратится в предмет тихого культа.
По крайней мере, все предпосылки для этого есть.