Взялся за подготовку к огроменной статье о странной сексуальности в фильмах Дэвида Кроненберга. Начал с перевода цитат из книги «Cronenberg on Cronenberg». Даже от них пропирает.
В «Преступлениях будущего» я рассказываю о мире, в котором нет женщин. Мужчины должны впитать женственность, которая исчезла с лица Земли. Она не исчезнет лишь потому, что женщин больше нет. Женственность проявляется в этих мужчинах, потому что двойственность и равновесие необходимы. В конечном итоге мужчина умрет и перевоплотится в женщину, которая будет полностью осознавать свою предыдущую жизнь в качестве мужчины. Таким весьма странным образом осуществится физическое слияние двух начал.
Уильям Берроуз не просто говорит, что мужчина и женщина — это два разных вида, он говорит, что это два разных вида с разными устремлениями и целями. Вот где мы упираемся в борьбу полов. Думаю, Берроуз попал в точку, задел за живое. Попытки сделать мужчин и женщин одинаковыми — маленькие мальчики и девочки одинаковы, это все давление социума и окружения, они порождают это различие — не срабатывают. Все, у кого есть дети, знают об этом. Есть маскулинность, а есть женственность. В каждом из нас есть и то, и другое, но в разных пропорциях. А Берроуз говорит о другом — о целях и устремлениях.
Если подумать о женской воле, женских целях во вселенском размахе, и о мужских целях и смысле жизни, они выходят за рамки бинарной сексуальности. Мужчина может быть бисексуалом, но он все равно остается мужчиной. Так же и с женщинами. У них разные цели, они сталкиваются, возможно, даже враждуют, противоречат друг другу. Если бы мы населяли разные планеты, то мы развивались бы в разных направлениях. Может быть, поэтому мы и живем на одной планете, потому что крайность была бы еще хуже. Я считаю измышления Берроуза очень интересными. Может быть, их размах слишком космический для того, чтобы применить их в повседневной жизни, но они отражаются даже во всех ужасных песенных клише: «С ними плохо, но и без них — тоже никак.»
Берроуза поразил мой рассказ об одном виде бабочек, мужская и женская особь которого настолько разные, что у лепидоптерологов ушло сорок лет на то, чтобы понять — перед ними один и тот же вид. Они не могли найти мужскую особь одного вида, а женскую — второго. Но это был один вид. Одни бабочки били гигантские, с ярким окрасом, а другие — крохотные и черные. Вместе они ну никак не смотрелись. Когда Берроуз говорит о мужчинах и женщинах, как о разных видах, это можно проиллюстрировать примерами других форм жизни. А еще у этого вида есть бабочки-гермафродиты. Они просто невероятны: одна половина тельца большая и яркая, а другая, нижняя часть — маленькая черная. Я не представляю, как они вообще могут летать. Баланс напрочь отсутствует.
цитировать
свернуть ветку
