Справа — я, а слева — моя Любимая, Анна Шлыкова. Кто не догадался, это версия известной картины Гранта Вуда "Американская готика". Только она у меня не совсем американская, скорее геймановская

И вторая проба:

Это опять Аня.

Третьим будет, скорей всего, что-то по мотивам Лиготти или портрет Баркера.

Это… нет, не секретное сообщение из космоса, поднятое со дна архивов Пентагона, и автор статьи не сошел с ума, это… отрывок из редакторской колонки журнала комиксов, которую ведет Могучий Тарг. Вот уже более тридцати лет этот знатный инопланетянин радует землян творениями своих дроидов. Да-да, именно так! «Но почему дроидов?» − в очередной раз удивится читатель. Ответ прост: земной мозг не готов к восприятию бетельгезианского творчества, и Тарг вынужден смягчать его посредством специально разработанных и запрограммированных роботов-сценаристов и дроидов-художников − именно они генерируют удобоваримые для нас с вами истории в картинках. Однажды, когда неблагодарные роботы, презрев свои почетные обязанности, вышли на страйк, Тарг попытался самолично создать один Прог (по нашему «выпуск»), но когда результат проходил контроль качества на Кайфометре, прибор расплавился от перегрузки. Могучий Тарг завязал глаза своим охранникам и приказал убрать злополучный Прог в камеру со свинцовыми стенами, от греха подальше.

Называется журнал Тарга «2000 AD», то есть, «2000 год нашей эры», и когда в 1977 г. из типографии вышел первый номер, его создателям это казалось далеким будущем. Ведь правда, разве можно было придумать для журнала комиксов, посвященному, в первую очередь, научной фантастике, название получше?

В то время на британской комикс-арене царствовали «Полководец» («Warlord»), «Картины битвы» («Battle Picture Weekly») и «Экшн» («Action»), два последних из которых принадлежали издательству «IPC Magazines Ltd» − в них рассказывали истории бравых вояк, при чем художники со сценаристами не брезговали показом жестокого насилия и сюжетами, наполовину слизанными с популярных в середине 70-тых фильмов, таких, как «Челюсти» и «Роллерблэйд». Как-то раз один из редакторов «IPC», Кевин Гослин, пролистывал популярный лондонский таблоид «Evening Standard» и наткнулся на прогноз о том, что вскоре на киноэкранах будут властвовать научно-фантастические фильмы. Гослин призадумался: неплохая идея − запустить журнал комиксов, специализирующийся на фантастике! Тем более, что потенциальных конкурентов в этой тематике у них не было, а во Франции вот уже три года более, чем успешно шествует фантастический «Métal Hurlant». В общем, вопрос был решен!

Кевин не стал долго расшаркиваться и связался с Пэтом Миллсом, уже успевшим отличится успешными историями для журналов издательства «IPC». Тот, в свою очередь, подключил к процессу товариша-фрилансера Джона Вагнера, и общими усилиями была придумана общая концепция журнала. Примерно в то же время родился самый известный герой вселенной «2000 AD» − судья Дредд, отобравший имя у персонажа Пэта Миллса, не вписавшегося в новую концепцию: на самом деле первоначальный судья Дредд − это жестокий палач-убийца, вешающий своих жертв. Джону Вагнеру понравилось это имя, и вместе с испанцем Джоном Эскуэррой, вдохновившись образом Франкенштейна из фильма «Смертельная гонка 2000» (не так давно на экраны выскочил его римейк) они создали бескомпромиссного судью-полицейского, наказывающего преступников «не отходя от кассы» в футуристическом городе Мега-сити 1.

В отличии от американских комиксов, которые выходили и выходят с периодичностью раз в месяц, у британцев укоренилась традиция еженедельных изданий, так называемых «уикли». При этом каждый выпуск − это небольшая антология, рассказывающая одновременно несколько историй-сериалов. Это значительно упрощает задачу художников и писателей, ведь у каждого рассказа свои отдельные автора, и раз в неделю появляется очередных шесть страниц продолжения − не так уж много, если для работы у тебя в запасе есть почти что целая неделя. И вот какие истории появились в первом выпуске:

— «Дэн Дейр» («Dan Dare»), об уже известном на то время персонаже комиксов, похожем на Бака Роджерса;

— «Гарлемские герои» («Harlem Heroes»), об игроках футуристического баскетбола;

— «M.A.C.H. 1», о шпионе со сверхспособностями, которые он получал при особом супер-уколе;

— «Вторжение!» («Invasion!»), о, собственно, вторжении подозрительно похожих на россиян захватчиков на территорию Великобритании;

— «Плоть» («Flesh»), о ковбоях, путешествующих во времени, которые разводит… динозавров!

Кевин Гослин, как автор идеи журнала, наряжается Таргом и фотографии с ним украшают много выпусков редакторской колонки − эта шутка жива до сих пор, с одним отличием: теперь величавого инопланетного просветителя рисуют, как и всех остальных героев «2000 AD».

Можно сказать, что истории были придуманы вполне в духе фантастики семидесятых. И канул бы журнал в Лете, если бы не было в этих сюжетах фирменного черного юмора, фантазии, эпатажности и влияния панк-культуры, популярной в то время. К тому же, Пэтт Миллс в своей работе над предыдущими проектами подметил особую любовь читателей к некоему анархизму в его историях и что они обожают персонажей, наделенных властью. Конечно же, он не преминул использовать это в новом журнале, и, наверное, именно поэтому он отодвинул презентацию истории судьи Дредда на следующий выпуск, решив идеально сбалансировать составные элементы сюжета.

К тому времени команду из-за разногласий покинул Джон Вагнер, а Карлос Ескуэрра, узнав, что его персонаж для следующего номера рисует кто-то другой, тоже хлопнул дверью. И вот миру является Прог 2 со строгим судьей − с этого момента он уже не исчезает со страниц «2000 AD», появляясь в каждом выпуске. Нельзя сказать, что остальные истории не понравились читателям: например, даже исчезнув в семидесятых, в новом тысячелетии возвращается «Плоть», а «Дэн Дэйр» довольно популярен и по сей день. Тем не менее, судья остается единственным постоянным жителем страниц журнала и самым популярным героем, созданным авторами «2000 AD», чему немало поспособствовали его невероятно талантливые отцы, вернувшиеся к своему детищу и до сегодня не устающие радовать читателей новыми историями с его участием.

Будучи журналом с научно-фантастической тематикой, «2000 AD» публикует переложение в комиксы романа Гарри Гаррисона «Стальная крыса». В числе других фантастов, повлиявших на сценаристов журнала, можно назвать Роджера Желязны − особо хорошо просматривается его «Долина Проклятий» в сюжете саги «Проклятые земли» Вагнера.

Постоянно развиваясь, «2000 AD» был благодатной почвой для взращивания новых талантов на ниве комиксов. Среди авторов, вошедших в восьмидесятые с твердой репутацией успешных комиксистов были Кевин О’Нил, Айан Гибсон, Брайян Болланд, Майк МакМаон и Дэйв Гиббонс.

1980 год ознаменовывается двумя значительными событиями: постоянным сценаристом журнала становится Алан Мур, а у судьи Дредда наконец-то появляется достойный соперник.

До этой поры Вагнер все никак не мог придумать злодея, который мог бы постоянно воевать с Дрэддом, ведь будучи наделенным карательной властью судья без лишних церемоний отправлял всех своих противников на тот свет. И вот на сцену выходит судья Смерть! Да-да, смерть, но не «та самая», с косой, а из параллельного измерения, где было установлено, что все преступления совершаются живыми людьми, а саму жизнь объявили незаконной. И вот Мега-сити штурмует эта неубиваемая тварь-мизантроп − действительно опасный, интересный враг.

Для Алана Мура работа в «2000 AD» стала первой постоянной работой сценариста комиксов: он писал истории для «Шоков из будущего» (“Future Shocks”) и «Времякрутов» (“Time Twisters”) − коротеньких рассказов в 6 страничек, появлявшихся в каждом выпуске журнала. Молодое дарование заметил Пэт Миллс и Мур начинает создавать сценарии для историй-сериалов «Скизз» («Skizz») и «Д. Р. и Квинч» («D.R. and Quinch»). Его работы были одними из самых популярных публикаций «2000 AD», но из-за отсутствия раздела об авторских правах на интеллектуальную собственность для сферы комиксов в британском законодательстве, Мур переключает свое внимание на Америку. Он стал одним из первых, кто использовал журнал, как своеобразный шест, чтобы перепрыгнуть на американскую сторону. Близкий друг Мура Нил Гейман поступил в точности по его примеру, тоже начав с «Шоков из будущего».

Явление оттока британских комиксмейкеров в США получило название Британского вторжения, или Второго Британского вторжения − первым была бешенная популярность английский исполнителей рок-н-ролла в шестидесятых, в частности, «Битлов». Однако некоторые комиксисты продолжают работать по обе стороны океана, и «2000 AD» не испытывает никакого дискомфорта, да и старуха Англия стабильно пополняет свои рады новыми молодыми талантами. Среди них стоит отметить Саймона Бисли, начавшего свою карьеру в комикс-сериале «АБВ воины» (“ABC Warriors”) под эгидой Пэта Миллса.

В 1988 году появляется комикс-эксперимент авторов «2000 AD» под названием «Кризис» («Crisis»), рассчитанный на более взрослую аудиторию. Хотя просуществовал он всего лишь 3 года, за это время «Кризис» успел существенно раздвинуть рамки английских комиксов, публикуя очень необычные, умные и серьезные истории. Главными его соперниками в то время были «Крайний срок» («Deadline»), «Револьвер» (“Revolver”) и «Токсично!» (“Toxic!”).

Примерно тогда же «2000 AD» перерастает в полноцветный журнал, ведь с самого начала раскрашенные страницы доставались любимчикам читателей и обложке. Главной причиной этого был пример, поданный журналом «Токсично!».

Судья Дрэдд обзаводится собственным периодичным изданием «Мегажурнал судьи Дрэдда» (“Judge Dredd Megazine”) в 1990 году, при этом не покидая и страниц «2000 AD». В это же время выходит первая экранизация истории из вселенной журнала: на большие экраны выпущены «Железяки» (“M.A.R.K.-13: Hardware”), в которых появляется робот, ранее фигурировавший в «Проклятой земле» − можно сказать, что это был первый фильм, экранизировавший «Судью Дрэдда», пускай и косвенно Поклонники журнала сходятся во мнении, что до сих пор это единственная киноадаптация рассказов «2000 AD», по-настоящему уловившая их дух, достоверно передав атмосферу унылого будущего.

Чего не скажешь о фильме с Сильвестром Сталлоне: сколь полно надежд было ожидание фанов судьи, столь же громок был треск их крушения. Несмотря на то, что сами декорации и антураж воссоздали с большой точностью, в экранизации «Судьи Дрэдда» у заглавного героя возникают амурные отношения с коллегой (что было недопустимо в комиксах), судья Дрэдд показан очень приземленным и человечным (он даже шутит!) и, что самое страшное, нам показывают его лицо! Это возмутило поклонников героя больше всего: в комиксах его лицо не то, что не показывают, судью вообще редко изображают без шлема, и даже если Дрэдд снимает его, лица мы не видим. В Проге 8 была сделана попытка показать его, но авторам комиксов результат не понравился, и поверх лица налепили черный прямоугольник со словом «CENSORED!». Проступок кинематографистам не простили.

Недавно число выпусков журнала перевалило за 1500 − надо заметить, немаленькая цифра. И пускай 2000 год уже 9 лет, как позади, качество журнала даже не думает падать − наоборот, он продолжает свое триумфальное шествие просторами мира рисованных историй, создавая новые пространства и миры с помощью как ветеранов, так и талантливого «молодняка», в числе которого Дом Риердом, Бу Кук и Эл Ивинг. Совсем недавно судья Дрэдд поселился в мире компьютерных игр, а сам журнал теперь можно получать по Интернету в виде pdf-файла и читать с «iPhone» и «iPod Touch».

Надо полагать, дроиды бетельгезианца вовсе не думают оставлять нас, землянцев, на произвол судьбы, без новых волнующих фантазию историй! Что ж, да здравствует Кваксанн, Кайфометр и Могучий Тарг!

19.02.2009

укороченная в два раза версия была опубликована в журнале "К-9"

«Таинство» стало последним непереведенным на русский язык романом ливерпульца. Но персонажем-геем искушенного баркеровца не проймешь, ведь чего стоят хотя бы Пай-о-Па («Имаджика») и Джакабок Ботч («Книга демона»)! Так в чем же проблема? Возможно, в боязни издателя перед тем, что обычный читатель не сможет спокойно читать о людях с другой половой ориентацией? К тому же, сложную литературу обычно сложно продать, а повесть о судьбе Уилла Рабжонса уж никак не литературный фаст-фуд.

Этот роман — самое личное, самое искреннее произведение Баркера, оно едва не сияет от избытка сокровенных идей и мыслей: писатель очень удивился, насколько органично вплелись в текст кусочки его самого. «Географические детали, портреты людей, идеи, сомнения и образы веры заявили о себе из глубин моей личности,» — говорит он. Подобно Клайву, Уилл имеет дело с изобразительным искусством; он — англичанин-гей, который живет на западе США; ему не дают покоя проблемы себе подобных, его волнуют проблемы окружающей среды и человеческое безразличие. Даже сцена, в которой у Рабджонса на глазах умирает его больной СПИД-ом друг — не выдумка, писателю пришлось пережить аналогичный случай, он делится собственными переживаниями. Возможно, именно поэтому боль утраты кажется такой настоящей.

Перед нами самое политизированное и социально сознательное произведение Клайва на сегодняшний день. Через объектив Рабджонса мы видим ужасные сцены, спровоцированные Человеком, ощущаем скорбь, когда планета Земля, этот ковчег среди океана безжизненной вселенной, теряет еще одного уникального обитателя. Погрузившись в гейскую тусовку Сан-Франциско, мы по-настоящему поймем, что же такое «чума XXI столетия».

— «Таинство» — это призыв к тому, чтобы встать и сказать: «Я люблю мир, потому что он такой богатый, противоречивый, парадоксальный и странный. Я люблю его, потому что он за гранью моего понимания, и в нем столько всего, о чем я ничего не знаю. Я не люблю мир, если пытаюсь его уменьшить или контролировать.» И это правдиво по отношению к людской сексуальности и различию между полами, к цвету кожи, животному миру и культурной разнообразности. Другими словами, я думаю, что нам всегда стоит превозносить необычное, — говорит Баркер.

Несмотря на всю серьезность и глубокомысленность романа, Баркер доказывает мастерство рассказчика, способного не только захватить читателя, но и поразить красотой слога — повествование льется подобно сладкой, пряной крови Кокера из «Эвервилля», и искрится той особенной, «баркеровской» фантазией.

Кроме обычных, земных персонажей вы встретите Якоба Стипа, уничтожителя существ, последних в своем роду; Розу МаГи, его спутницу, обладающую сладостными чарами, которые могут свести с ума любого; мистического Господина Лиса — разговорчивого зверя, способного или помочь вам разобраться в себе или перегрызть горло. Но самое главное — вам позволят взглянуть на Таинство, на сокровенную суть всех вещей; зрелище будет потрясающим! И хотя Баркер признался, что при подготовке к этому роману он не делал предварительных иллюстраций, — якобы, материал неподходящий — финал книги даст фору любому голливудскому блокбастеру.

Итог: «Таинство» может превратиться в настоящую пытку для тех, кто ожидает кровавых, жутких вакханалий в духе «Короля голого мозга» и «Проклятой игры» — непокорное «будущее жанра ужасов» осталось позади. «Таинство» не взять набегом, не прочитать запоем — оно нуждается во вдумчивом, умном читателе, ведь перед нами «Евангелие от Баркера».

О боже мой! Он пидорас! Что-то вроде анекдота напоследок

Хотя Баркер не скрывал свою сексуальную ориентацию с начала 90-х, в год выхода романа, в интервью журналу «The Advocat» он публично заявил об этом, совершил официальный «камин-аут». Это шокировало многих читателей.

ЦИТАТА

Он вместе со сворой тяжело дышавших собак лежал на холме, оглядывая долины, где паслись антилопы. Он маршировал с колонной муравьев и трудился без устали в муравейнике, пересчитывая яйца. Он танцевал брачный танец с шалашницей и спал на теплом камне с такими же ящерицами, как он. Он был облаком. Он был тенью облака. Он был луной, которая отбрасывала тень облака. Он был слепой рыбой. Он был косяком рыб. Он был китом. Он был морем. Он был властелином всего, что видел. Он был гельминтом в помете хищника. Он не скорбел, зная, что его жизнь продлится еще день или час. Он не задавал себе вопрос, откуда он взялся. Он не хотел быть иным. Он не молился. Он не надеялся. Он просто был. И был. И был. И в этом была радость — в бытии.

Уиллу не суждено найти утешение в потомстве. У него не будет отпрыска, который унесет это лицо в вечность. Его вид состоит из одной особи.

«Предположим, что этот был последний.»

Что ж, так оно и есть. И в этой мысли было что-то пронзительное и мощное, в мысли жить и исчезнуть в жаре собственного очистительного огня.

— Да будет так, — сказал он и начал бриться.

Оценка: 9/10

11.09.2011

опубликовано в журнале "Мир фантастики"