Это роман, в котором автор пытался описать мир, целиком соответствующий аристотелевской физике. С четырьмя причинами, единством материи и формы в любой вещи. С владыками кратитосами, которые подчиняли свой морфе целые страны.
Да, я в курсе, что перевод на русский, который доступен в сети — имеет крупные недостатки. Да, я в курсе, что автор не слишком занимался изменением языка описанного мира.
Но!
«Морфа» — как термин — присутствует с громадным перебором. «Морфа» — 85 раз как отдельное слово, а «морф» в самых различных сочетаниях — 456. Но сочетание эти ограничены. «Какоморфы», «морфирование», «морфинг», «хилеморфное равновесие» — едва ли не все.
Что же в реальности — пусть и нашей, а не аристотелевской?
Слово, которое образует базовое понятие, имеет какое-то количество модификаций, а потом его буквально скрывает чешуя из частных понятий.
Еда — хлеб, борщ, закуска, лакомство, осетрина, икра, дичь...
Оружие — нож, пистолет, патрон, боеприпасы, пушка, ракетница, алебарда...
Вот этих то понятий остро не хватает в тексте. Автор, отдавая дань античности, имхо, чересчур увлекся именно тогдашними терминами. Вот и получилось
