Philip Roth
Houghton Mifflin Company, 1959
Родись Филипп Рот на полвека позже, он запросто мог бы стать певцом протеста и играть в панк\хардкор-группах. Действие заглавной новеллы этого сборника происходит в уютном пригороде, в милой сабербии, где, как известно, заключено все самое ненавистное для молодого бунтаря.
Герой новеллы при первом взгляде далеко не бунтарь. Он еврейский юноша, окончивший колледж, работающий в библиотеке, живущий в доме своих дяди и тети, сам в общем-то зависший в пустоте пригорода (весь штат Нью-Джерс, наверное, можно считать пригородом Нью-Йорка). Герой, Нил Клугерман, знакомится с милой девушкой из состоятельной, среднеклассовой семьи. Клугерман методично ухаживает за ней, пока девушка не поддается его влиянию и не становится его. Далее следует секс на кушетке, знакомство с родителями и братом этой девушки, визит в фирму отца девушки.
Родители этой девушки, Бренды, не так давно вырвались из относительно небогатого района и перебрались в относительно богатый. Потимкины владеют компанией по продаже кухонных и ванных раковин. Глава семьи ведет бизнес в одиночку, но понимает, что ему скоро понадобится помощник. Зять вполне подойдет.
И тут-то у рассказчика срабатывает защитный рефлекс. Постепенно, глава за главой, сцена за сценой, молодой герой представляет свою будущее, если он женится на Бренде Потимкин. Сытая жизнь в пригороде, симпатичная, умирающая от скуки жена, пинки под зад ленивым грузчикам на складе фирмы тестя, солидность во всем. Клугерман при этом человек воспитанный, тонкий, обходительный. Его мутит от Потимкиных и их барства, как мутит и от собственной неуверенности в своем будущем. Чем плоха солидность? Чем плоха милая Бренда? Стоит сделать один шаг, и герой перестанет понимать, чем он отличается от Потимкиных.
Рассказчик скрытый бунтарь, и его ненависть к сабербии проявляется не в открытую (не забываем, что Нил очень вежлив), а в скрытых ремарках.
«Beside the freezer, incongruosly, was a tall old refrigerator; its ancient presence was a reminder to me of the Patimkin roots in Newark. This same refrigerator had once stood in the kitchen of an apartment in some four-family house, probably in the same neighborhood where I had lived all my life, first with my parents and then, when the two of them went wheezing off to Arizona, with my aunt and uncle. After Pearl Harbor the refrigerator had made the move up to Short Hills; Patimkin Kitchen and Bathroom Sinks had gone to war: no new barracks was complete until it had a squad of Patimkin sinks lined up in its latrine.»
«Mrs. Patimkin continued to smile at me and Mr. Patimkin continued to think I ate like a bird. When invited to dinner I would, for his benefit, eat twice what I wanted, but the truth seemed to be that after he'd characterized my appetite that first time, he never really bothered to look again. I might have eaten ten times my normal amount, have finally killed myself with food, he would still have considered me not a man but a sparrow.»
«Ron left Mr. Patimkin's side and went back to directing the men. He thrashed his arms about a good deal, and though on the whole he seemed rather confused, he didn't appear to be at all concerned about anybody dropping a sink. Suddenly I could see myself directing the Negroes—I would have an ulcer in an hour. I could almost hear the enamel surfaces shattering on the floor. And I could hear myself: «Watch it, you guys. Be careful, will you? Whoops! Oh, please be—watch itl Watch! Oh!» Suppose Mr. Patimkin should come up to me and say, «Okay, boy, you want to marry my daughter, let's see what you can do.» Well, he would see: in a moment that floor would be a shattered mosaic, a crunchy path of enamel. «Klugman, what kind of worker are you? You work like you eat!»' «That's right that's right, I'm a sparrow, let me go.» «Don't you even know how to load and unload?» «Mr Patimkin, even breathing gives me trouble, sleep tires me out, let me go, let me go...»»
Другой род протеста Клугерман выказывает на работе. В библиотеку, где работает рассказчик, регулярно начинает заходить негритенок, рассматривающий содержимое одной и той же книги – сборника репродукций Гогена. Клугерман делает все, чтобы мальчишка в спокойствии читал книгу, не беспокоясь, что другие билиотекари погонят его или что книгу заберет на дом кто-то из читателей. Такая тихая борьба с расизмом стоит больше десятка протестов.
Пять рассказов сборника строятся вокруг еврейской темы, которая дает повод поставить серьезные моральные вопросы и даже заглянуть на территорию абсурда.
Уже своим дебютом в 26-летнем возрасте Филипп Рот заставил о себе говорить, и до сих пор его никто не скинул с пьедестала.
