Предисловие
Эта статья – первая из цикла, который я намерен написать. В дальнейшем статьи будут выходить сообразно развитию событий.
Глава 1
Два года назад я получил письмо от человека по имени Илья Белостоцкий, кинорежиссёра. Вот он, красавец.
Белостоцкий предложил подписать с ним договор на экранизацию моего рассказа “Свеча горела”. В высокопарных и пафосных выражениях он поведал, насколько это важно, насколько бескорыстно он собирается отснять фильм, пускай даже в убыток себе, но ради российского кинематографа, который и живёт-то сейчас исключительно усилиями подвижников, таких, как он.
К тому времени я успел уже получить предложения от полудюжины режиссёров и всем им сказал ‘да снимайте себе на здоровье’. Белостоцкий, однако, потратил добрых пару суток, уговаривая меня, что такой фильм необходимо снимать эксклюзивно и что именно он — тот человек, который сделает это пускай не на 100, но на добрых 90 процентов, надо только подписать договор.
— Мы ведь с вами порядочные люди, — раз за разом повторял Белостоцкий, — и мало того, что порядочные, но ещё и талантливые. Нам ли не понять друг друга?
Признаюсь, через пару дней интенсивного натиска я “поплыл”. Те, кто работал со мной, знают, как я отношусь к бумажкам – попросту прошу подписать их за меня, не вникая в содержание и полагаясь на порядочность партнёра. За без малого десять лет работы с полусотней издательств и редакций у меня не было ни единого случая, чтобы кто-то подсунул мне бесчестный договор, попытался развести на словах или подставил. Мелкие недоразумения были, как без них, но не более.
Так или иначе, где-то неделю спустя Белостоцкий прислал мне договор. К этому времени я уже успел убедиться, что имею дело с крайне скользким и изворотливым человеком, наглым, нахрапистым, не слишком правдивым, зато крайне дипломатичным — видящим, когда надо поднажать, когда отпустить, когда извиниться, когда польстить. Однако я всё ещё полагал, что у нас с ним общая цель, что недостатки есть у всякого и надо принимать людей такими, какие они есть.
Договор, что прислал Белостоцкий, меня ошеломил. Он был настолько несуразен, что я поначалу не был даже уверен, не шутка ли это. Не стану приводить детали – я просто отослал его двоим знакомым кинематографистам и спросил, что они по этому поводу думают. Ответ от обоих был таков: “вычеркнуть треть пунктов, сократить срок с двух лет до шести месяцев и увеличить авторский гонорар с 15.500 до 50.000 рублей”.
Когда я сообщил об этом Белостоцкому, начался новый этап в наших с ним отношениях.
— Мы порядочные люди, — обиженно восклицал Белостоцкий, — вы что же, не верите мне, что я сниму этот фильм? К сожалению, у меня нет денег, я нищий и связан обязательствами. Уплатив вам 15500 рублей, я три месяца буду жить на воде и дошираке. Фактически, это для меня неподъёмная сумма. Что до остальных пунктов — давайте некоторые, конечно, смягчим, но поверьте моему опыту — такова общепринятая форма договора между автором и кинематографистом. Пожизненные права на фильм, снятый по вашему рассказу — обычная практика. Я должен защитить себя от возможных проблем, на которые так богата жизнь.
На вопрос, на какие шиши Белостоцкий собирается снимать фильм, если 15 тысяч деревянных для него неподъёмная сумма, я получил ответ, что деньги будут — вот продаст он снятый по повести В. Крапивина фильм и сразу будет купаться в деньгах. А пока он подтянет ремень и сядет на хлеб, воду и доширак — и вообще непонятно, в чём предмет спора, если деньги для меня не важны, а для него – первая жизненная необходимость. Тем более, что фильм по ‘Свече’ он собирается снять совершенно бескорыстно, в убыток себе, во славу российского кинематографа.
Ну а теперь можете назвать меня придурком, я этого заслуживаю. Я подписал договор, лишь слегка смягчив несколько самых одиозных пунктов. Согласившись и на сумму гонорара, и на срок в два года. И заодно согласившись на обтекаемые и двусмысленные пункты договора, включая, как выяснилось позже, пожизненную передачу прав на экранизацию по рассказу как таковую. Об этом, впрочем, речь ниже.
Глава 2
Получив от меня подписанный договор, Белостоцкий исчез. На письма с вопросом “как идут дела?”, он отвечал скупо, в основном, жалуясь на жизнь, нищету и неприятности с фильмом по повести Крапивина, который из-за козней врагов никак не может закончить. Так продолжалось полтора года. За это время “Свеча” разошлась по Сети, и я получил десятки новых предложений, включая серьёзные от директоров киностудий и самостоятельных режиссёров. Всем им я ответил, что связан договором, который истекает 2-го апреля 2015-го года, и предложил вернуться к разговору позже. Я также написал Белостоцкому и в очередной раз спросил, как идут дела. Это было за пять месяцев до истечения договора.
Белостоцкий ответил, что наконец-то нашёл сценаристку, студентку, написавшую сценарии к двум короткометражкам, и предложил мне с ней связаться самостоятельно, если хочу обсудить сценарий. Я написал ей и ответа не получил. Месяц спустя на очередной вопрос Белостоцкий ответил, что у сценаристки серьёзное заболевание, так что она выбыла из процесса, а сам он занят съёмками “Ералаша”, потому что надо на что-то жить. Мне же он предложил не терять надежду и обещал непременно держать в курсе дел.
До истечения договора с Белостоцким оставалось три с половиной месяца. На этот момент из всех кинематографистов, предложения от которых получил, я выбрал того, который казался и кажется мне самым порядочным, и сообщил ему о том, как, со слов Белостоцкого, обстоят дела. А конкретно – что за три с половиной месяца до срока не сделано ничего. Я дал ему согласие подписать с ним договор сразу по истечении текущего. Остальным претендентам, невзирая на известность и регалии, я отказал.
За месяц до истечения срока я вновь написал Белостоцкому, на этот раз с официальным уведомлением, что через 29 дней истекает срок и я собираюсь аннулировать договор сразу по его истечении. В ответ получил письмо, в котором мне предлагалось соблюдать букву договора и оставаться корректным. К чему корректным, мне понять не удалось — по одному из пунктов договора я никому не сообщал, с кем его заключил, включая режиссёра, с которым собирался подписать новый. Позже выяснилось, что этот человек с Белостоцким знаком, держал его в друзьях и неоднократно делился планами поставить фильм по “Свече”, как только истечёт договор, заключённый автором. В ответ “друг” Белостоцкий не сказал ничего, лишь пожелал удачи.
Ну а теперь самое интересное. За день до истечения договора Белостоцкий отправляет мне письмо, в котором уведомляет, что фильм по рассказу “Свеча горела” закончен и я могу его просмотреть, чтобы решить, хочу ли я согласно договору изменить свои данные в титрах на любые другие. Это в том случае, если мои честь, деловая репутация или достоинство пострадали по результатам экранизации.
Сказать, что я был шокирован — ничего не сказать. Что взбешён — тоже. Ну, а теперь вот что я услышал от Белостоцкого в ответ на свои претензии. Это точные цитаты, грамматика и орфография сохранены:
1. Есть факты и есть закон. И он на моей стороне. Однако я возьму на себя неблагодарный труд прокомментировать ситуацию с точки зрения закона. Разумеется, вы можете подать в суд (по месту нахождения продюсера, согласно договору), но боюсь, перспективы решения вопроса в Вашу пользу будут близки к нулю, поскольку все обязательства со стороны продюсера выполнены. В данной ситуации Вам бы помогла формулировка об «одностороннем отказе от исполнения договора», но в нашем договоре её не имеется (это[ вам] на будущее). ©
2. Теперь давайте о пункте 1.3, раз уж у нас такой правовой ликбез для начинающих киноАвторов пошел. Так вот, из пункта 1.3. очевидно следует, что ПРИ НЕОБХОДИМОСТИ [продюсер] имеет право привлечь Вас, для консультации если в таковой возникнет нужда, или, скажем, для участие в премьере фильма, либо в каком-нибудь промоушне, и Вы не вправе его послать куда подальше. Привлекать, или нет Вас для консультаций и прочего — решает продюсер (продюсеры в кинематографе вообще многое решают). То есть, это именно Вы — тот человек, который ОБЯЗУЕТСЯ что-то делать, буде у продюсера возникнет нужда, а не наоборот. Однако, в данном конкретном случае ваши услуги не потребовались, спасибо. ©
3. Таким образом, никаких нарушений договора со стороны продюсера не имеется, более того, все свои обязательства продюсер выполнил, закончил проиозводство в оговоренный срок, и выплатил Вам вознаграждение за передачу прав. ©
Над перспективой поменять своё имя в титрах я пока думаю. Возможно, я решу изменить его на “Манда Засранцева” или на некое другое, столь же звучное. Видимо, это единственный пункт договора, по которому мне предоставляется возможность что-то решить.
Заключение
Я прекрасно понимаю, что меня обвели вокруг пальца и от души потоптались на моих доверчивости и непрактичности. Что я сам сделал для этого всё возможное, положившись на порядочность прощелыги. Я думаю, что насчёт суда Белостоцкий сказал правду, и не собираюсь с ним судиться, пока во всяком случае. Есть, однако, и другие способы воздействия. Эта статья — первая ласточка.
Фильм я просмотрел. О том, что я о нём думаю, как и о многом другом — в следующих статьях цикла.
цитировать
свернуть ветку
