Отзывы на рассказы-финалисты, получившие 7 баллов и выше.
Порядок следования отзывов – по нарастающей оценок. Как и в остальных частях. Странно, что никто не смеялся над дробными оценками. Ха-ха – вам их не показали.
Рассказ произвёл двойственное впечатление. В целом не впечатлил. Уж очень нагнетались страсти. То Короед закашлялся, сорвал с себя катерер, размазал кровь. И отошёл (может, совсем). То Агрегату вдруг заплохело. Ну и Трун быстро помер. Эти сцены не казались естественными.
Начало тоже — подразумевало стариковщину. Трун как бы соответствовал. Вельможно-ленивый. А Короед – услышать от притворщика Сырка замечание о давно нечищеных зубах, в ответ же: поговори мне… с-сука – слабовато. Потом и вовсе сошло на нет.
Сложилось впечатление, что автор не совсем понял, какую атмосферу хочет передать. Да и болезни развивались слишком быстро – с такой скоростью за несколько месяцев химически больной народец мог весь истратиться.
А вот любовь показать получилось. Это запомнится. Односторонняя — по определению, безнадежная. Светлое пятнышко. Да и сам Трун запомнился. Его бешеная реакция, а потом спокойные рассуждения о бесплодии – крик души умирающего пацана, его представления о границе, поделившей мир, съёжившийся до санатория. На безнадёжных, никому не нужных, и на не совсем…
Здесь любовь – надежда на чудо. Потому что эта девочка для Труна – сама чудо.
Я услышал этот крик, почувствовал страх умирающего подростка.
С Петросян только внешнее сходство.
Фантастики практически нет.
“Старые заброшенные дома – удивительные. Почти погибшие, но не сломленные”. Первая же фраза меня смутила. Те почерневшие, покосившиеся развалюхи, что видел в жизни я, вряд ли подлежали восстановлению. Поскольку фраза для рассказа важная, заглянул в интернет.
“При правильной постройке и грамотном соблюдении всех правил и норм эксплуатации срок службы деревянного дома может составить 50-100, или даже больше лет”. И ещё: “У деревянных домов с ремонтопригодностью все в порядке, практически все элементы конструкции могут быть заменены или отремонтированы”.
Прошу прощения, но эта инфа помогла мне пробиться чрез некоторую пафосность и навязчивость изложения, хотя бы со второго раза, в финале.
Ещё из первых (групповых) впечатлений: неплохо, но всё вторично. По чуть-чуточке вроде пробивается новое. Старый дом – ими забита половина страниц многочисленных конкурсов. Но здесь он немного другой. И это не дом героя. Это дом рассказчика. Его мыслями он наполнен, грустит, доживает.
И так всё. Везде россыпи воспоминаний рассказчика.
И всё равно вторично. Герой вторичен, приходящая умершая любовь, опостылевшая жена, повзрослевшая дочь, запои…
А в финале опять заглянул в рассказ. Тянуло. Не покидало ощущение – что-то я в нём не понял, как будто мне навязали чьи-то восприятия. Ну да – герой не был алкоголиком. Но сильно пьющим – это беда многих слабых людей. Я жил рядом с сильно пьющими и с алкоголиками. В отличие от ряда отзовистов — поскольку разница есть, большая.
Пафосность – теперь я бы сказал – повышенная экзальтация, с учётом того, кто рассказчик.
И наконец – герой. “Замызганный скучной жизнью сорокапятилетний тюфяк, решивший спрятаться от всего мира…” Эта фраза в первый заход была помечена красным цветом – как неудачная. Если жизнь скучна, разве от неё прячутся? Я бы сказал о таком: замызгавший свою жизнь сорокапятилетний тюфяк. Не первый и не последний.
Не прятался он, а бежал. Конечно – в родительский дом, с которым связано в основном хорошее, светлое… Интересно, если бы Лара, первая любовь, сама к нему не заглянула, вспомнил бы он её?
И тут вступает дом. Его старческие одряхлевшие руки бережно принимают непутёвого хозяина, по-стариковски же любимого. Он отгоняет призраков былого, оповещает первую любовь. Терпеливо сносит запои хозяина. Многие призраки стали явью. Я и в первый раз отметил всё это. Но не обратил внимания на хозяина дома. Так мелка показалась его личность, неприятна. А ведь это он же рассказчик, а может и автор.
Угадывается счастливое детство в этом доме. С садом и яблоневым цветом. “Цветом нежности и восторга”. Может, слишком много было нежности и восторга. От излишней любви. Не приобрела душа Кирилла закалку. Хребет характера не пронзал стальной и даже каменный стержень. Тонкость души без опоры – плохое сочетание. Привычка взять в сторону при каждом препятствии – рубцует душу. А та ищет хоть какое-то оправдание – в окружающих, в хмельных химерах.
Но и пройти бесследно всё это не смогло.
Как обыденно мы предаём свою любовь. Если только это не родительская любовь. А ещё и дома — хозяина места. И эта любовь – канат, который вытянет отовсюду. Если ты сам руки не разожмёшь.
Кирилл не разжал. И потихоньку вышел из пике. Благодарно привёл в порядок дом, остался в нём жить. Наконец он приобрёл какую-то опору. Насколько прочную – из его рассказа не вижу. Всё же присутствуют сбивчивость, экзальтация (ещё до конца не зажило). Но и откровенность.
За рассказ благодарен ему – заставил призадуматься – не обветшала ли моя опора?
Суди сердцем – говорят люди. Имея в виду – оно не обманет.
Сострадание – думал я – оно обязательно.
Но если за этим следует – покарать, то рано или поздно тебя проклянут. И появится сомнение, зародится жалость. И система перестанет работать. А если бы не перестала? То, пожалуй, извёл бы бог от землян Охан всех несчастных зетян. Под корень.
И не потому появилось сомнение, что прокляли. А потому что в боге проявилось человеческое. Формально – да, проклятие позволило обойти процедуру. Но жизнь так и устроена, что всегда находится что-то, что меняет каноны, программу. Она саморегулируема. Охан для Зеты стал вполне нормальным богом. Но сомнения оказались губительны для андроида. Зетяне перестали его бояться. И он посчитал это плохим знаком. А ещё он устал, морально износился. Человеческие механизмы самозащиты личности в нём не были заложены.
И бог запросил замену. Человечество на тот момент осознало губительность своего прогрессорства. И прислало странного Наблюдателя. Меня весьма насторожили его рассуждения о старом боге. Они вполне в духе людей, пославших Охана. И что значит – попробуй сам? То есть – сначала стань своим, прочувствуй эту жизнь, а потом… Потом – расшей рот и суди? Или – скажи? А если не послушают?
Идея хороша. Эта неоднозначность концовки придаёт глубину красивой легенде. Так же и Наблюдатель. Он не вызвал у меня эмоций в отличие от Охана. Но хочется подумать – что же будет.
Редкий случай, когда любопытно продолжение.
Понравилось. Хотя первое же предложение вызвало отторжение. Волна: форма – грива, звучит – ухает, накатывает – нападает. Каждое сравнение допустимо, но в целом – нападающая грива – чур, чур…И ещё несколько раз проскальзывало подобное.
Раскрытие темы – тоже в плюс.
В тексте изредка попадаются красивости, типа “Она беззвучно, словно призрак, шла сквозь туман”. Как ни странно, они помогают созданию ореола легенды. Старой морской легенды, иногда всплывающей в тавернах под пару кружек непременного эля.
Сейчас легенды не в тренде, поэтому приятно окунуться в историю со всем старым добрым набором реквизита – таинственная незнакомка в белом, шхуна с полупиратской командой, охотники за трофеями, один из которых превращается в навеки влюблённого, туман в колокольном звоне или колокольный звон в тумане, и даже пришелец — такой наш и не наш, мечта и монстр. Для кого-то – трофей, для кого-то – Идущая по волнам, причём человек понимает, что скрывается за такой зовущей улыбкой. Но это только добавляет остроты ощущениям.
Вполне может быть – девушка в белом – иллюзия, создаваемая монстром в романтичном охотнике. И даже предпоследнее предложение это допускает. Но это ничего не меняет для героя. Разве что нам урок – не будь столь романтичен.
И как положено – нереализованная любовь, с одиночеством взамен.
Ничего другого в истории-легенде нет.
Но под настроение в ненастный день и в удобном кресле – само то.
И ни за что я не осужу Филиппа. Даже если он начнёт участвовать в её набегах.
Прекрасная работа. Дохнуло универовскими капустниками, антинаучными конференциями. Здесь антинауки нет. Также как и псевдонауки. Да и науки тоже. Зато полно идей, юмора. Я хихикал и получал наслаждение от этого безумия. А раз физик говорит безумно — то…
Если даже сейчас на Земле чего только не находят (новые племена, острова, тайны и загадки…), то двести лет назад сам бог велел найти что-нибудь такое, им специально припрятанное. Пьер-Симон нашёл. Событийное море. И остров заодно. Породивший известную студенческую песню Остров невезения в океане есть. Такой вот мрачный юмор вагантов.
Замечательных свойств море. История умалчивает, когда и как научились свойства эти использовать. А вот название службе островной сразу дали – Маяк Лапласа. Ещё при Пьере-Симоне – в благодарность за внимательность. В наше время служба двумя чудиками обходится — смотрителем маяка и Призраком – его духом. Последний – весьма нетривиальный субъект. Собственно он всю бодягу и замутил. Захотел ли он со смотрителем на равных общаться, иль в самом деле счёл – “живой оператор эффективнее автоматики”, а может ему не хватало человеческих эмоций – но решил он человечье тело поиметь. А чтоб мир при этом не порушить – провести менее глобальный эксперимент, да не на себе, а на приятеле – как и полагается настоящему учёному.
И вот вам Шарлотта и буря в стакане. Хотя всё было на полном серьёзе и могло закончиться не только двадцатью трупами. Только не надо ахать над трупами. Есть куча людей на Земле, уполномоченных на гораздо большие жертвы. Если всё это аморально – попробуйте с них начать.
Конечно, напрягла допустимость человеческих жертв ради спасения миллионов. За этим в нашей жизни всегда скрывается обман, чья-то корысть и глупость. Но может в этом мире не так? И без жертв не обойтись даже без глупости, обмана и корысти?
Обожаю, когда умело подают как бы не всерьёз. Автору это удалось на все сто. Мне было очень смешно, когда смотритель с серьёзным видом рассказывал про плоские координаты, аппликату, вероятности, волновые горбы и завязал это на наше настоящее и будущее. Местами казалось – перебор, слишком наукообразно. Но это делалось легко, я бы сказал – поэтично. Вплоть до чудесного образа белой птицы на горизонте.
И при этом – с глубоким смыслом. Опровержения и тыканья носом в отзывах — от невнимательности. Казалось бы – как можно связать расстояние вдоль кромки суши вокруг событийного моря c местом на глобусе? Но это только кажущаяся трудность. Или: как “будущее становится настоящим, когда ячейка достигает берега”? А почему нет? Что запрещает связь между каплей воды в событийном море Лапласа и конкретным местом, объектом, субъектом, событием на Земле? Почему невозможна обратная связь – воздействием смотрителя-оператора на эту каплю воды? Создатель мог, почему мы нет? Рукоплещу отважному автору.
И так во всём. Я, например, только одно не понял – как удаётся смотрителю связываться практически моментально с любым местом и человеком на Земле? Но наше время – не совсем наше. Достигнутый уровень технологий позволил Призраку создать Шарлотту – по сути настоящего человека. Да и себя не обделить. Значит, решили и проблему связи. Так же как и проблему подготовки смотрителей.
Как бы шутливо поданные намерения Призрака переместиться в человеческое тело – позиция автора: за всё отвечает человек. В конечном счёте ответственность всегда на хрупких конкретных плечах. Уже слышу: один накосячит – всем отвечать. Всегда считал – коллективная ответственность работает, когда базируется на доверии индивиду.
Давно уже противник коллегиальных решений, поэтому идея с маяком и предоставлением таких гигантских прав одному человеку мне симпатична.
Отмечали мальчиковость в поведении смотрителя в отношениях с Шарлоттой. Согласен. Но это же работает на его образ. Во-первых, она создана из его фантазий. Во-вторых, он и есть взрослый мальчик. Для меня взрослый мальчик – как раз тот самый индивид, которому можно доверить всё.
Кстати о Шарлотте. При первой читке (в группе) мне казалось – много наукообразия. И почти всё вытянула Шарлотта: обилие научных рассуждений, возможные нестыковки в идее – кто знает, что скрывается за терминами вероятностей, полей… И вдруг – спасённая девушка с синими в пропасть глазами (автор открыто иронизирует, пользуя кучу штампов, умело балансируя на грани). Шарлотта добавила игривость, живость. Что не дало тексту засохнуть.
Ну и помогла донести главное – никак и нигде не обойтись без человека. А его надо стимулировать. Любовь как стимулирование творчества – есть ли что древнее? Особенно колоритна эта шутка юмора в исполнении Призрака.
В финале уже не казалось изложение наукообразным, пресыщенным терминами. Всё гармонично, тонко.
Очень хорошо. Немного не хватило эмоций – не бегали мурашки и не заливало слезами. Хотя разве удовольствие и смех хуже?
Примечания:
1. Не знаю – одно и то же ли: маяк в храме или маяк на храме, но, например, в Соловецком монастыре есть храм-маяк. Маяк располагается на храме.
Есть храм-маяк в Крыму. Маяк – в шаре под крестом, венчающем церковь.
2. Немецкий: жен. Charlotta (Шарлотта);
уменьшительные: Lotte (Лотте, Лотта), Lotta (Лотта)
3. С логопедического сайта: у детей проверяется “подвижность органов артикуляционного аппарата”, при этом отслеживают шесть пар движений: “1) растянуть губы в улыбке, обнажая резцы…”
Да, это сладостно – получить пробой, когда эмоции взметнулись и опали слезами, неизбежное опустошение прекратило ток мыслей, и ты почувствовал давно забытый горький аромат любви.
Автор, у Вас есть отмычка к моему сердцу. И это очаровательно, когда самое охраняемое вскрывается, и ты понимаешь, что ещё живой.
Лучшее за последние годы.
цитировать