Чтобы скоротать время до очередных «9 по 9», выкладываю здесь документальную часть моего обзора, опубликованного на Озоне. Там есть еще одна книга, но это уже роман 
Алексей Баталов. Сундук артиста
После рождения сына родители будущего актера получили служебную комнату прямо на территории Художественного театра. По словам Баталова, и первая его работа оказалась связана со сценой: «Осенью, перед открытием сезона, нас – ребятишек, живших в этом дворе, посылали под сцену вылавливать кошек, которые находили там прибежище в то время, когда театр уезжал на гастроли или труппа уходила в отпуск. Любому, кто работал в театре, известно, что нет ничего страшнее для исполнителя, чем кошка, неожиданно появившаяся во время спектакля на сцене, поскольку в то же мгновение все внимание зрителей переключается на нее. Потому что, сколько бы ни страдали Ромео и Джульетта, публике гораздо интереснее, как к этому относится кошка…».
Детство и юность Баталова проходили среди тех, кого теперь принято называть классиками и живыми легендами. Ему довелось жить по соседству с Мандельштамом, Ильфом и Петровым, Мате Залкой. Он обучался живописи у замечательного, хотя и не признанного властями художника Фалька. Великая Анна Ахматова позировала Баталову, а потом приютила его, уже блеснувшего актерским талантом, — после съемок фильма «Дорогой мой человек» — в своей ленинградской квартире и посоветовала после обучения на Высших режиссерских курсах выбрать в качестве дипломной работы «Шинель» Гоголя.
Баталов рассказывает о работе над фильмами, ставшими классикой советского кинематографа («Дело Румянцева», «Девять дней одного года», «Три толстяка», «Москва слезам не верит»). На съемках фильма «Звезда пленительного счастья» в сцене гражданской казни декабриста Трубецкого, которого играл Баталов, над головой героя ломали шпагу, но ее плохо подпилили и в итоге ломать пришлось по-настоящему, осколки поранили артиста до крови.
В книге есть не менее интересные истории об, увы, не состоявшихся проектах. «На Московском кинофестивале с фильмом «8 с половиной» впервые появился итальянский режиссер Федерико Феллини. После показа его фильма меня с ним познакомила его переводчица. Оказалось, что он видел «Даму с собачкой», и наш первый разговор, таким образом, был об экранизации русской классики. Когда он спросил, чем я сейчас занимаюсь, я ответил, что хочу попробовать сделать картину и работаю над «Вешними водами» Тургенева». Баталову поступило предложение начать совместную работу с известным сценаристом Энио де Кончини, но проект не состоялся. Хотя актеру, по его собственным словам, повезло – Феллини разрешил присутствовать на съемке фильма «Джульетта и духи».
Одной из самых трудных своих съемок на натуре Баталов называет телевизионный проект «Прогулки по Москве», потребовавший настоящих исторических знаний – причем съемки «проходили в тех местах, где не каждому москвичу суждено побывать».
Помимо увлекательной манеры рассказчика, достоинством издания являются иллюстрации. Среди них – архивные фотографии, кадры из фильмов, репродукции работ Баталова-художника.
Дмитрий Володихин, Наталья Иртенина. Хранители старины. Древние города России
Так, начинаясь со Старой Ладоги, повествование переходит к Суздалю и Ростову Великому, где в XVIII веке возникла своя финифтяная школа. «Финифтяники изготовляли эмалевые миниатюры для украшения церковной утвари, облачений, икон, книжных окладов. Позднее мастера стали работать также на массового покупателя и по светским сюжетам. Ростовская финифть здравствует и поныне».
Про заповедные леса Мурома пел Владимир Высоцкий, неподалеку пролегал Волжский торговый путь «из варяг в арабы». Из различных произношений прозвища легендарного русского богатыря Ильи – Муравленин, Моровлин, Муравец – до наших дней дошло одно, самое звучное – Муромец. С городом связана и история любви князя Петра и простой девушки Февронии. А Звенигород тесно переплетен с загадкой Андрея Рублева.
И как трудно сейчас представить, что всего несколько веков назад Переславль-Залесский и Галич (и не только они) были соперниками Москвы за право стать столицей Руси…
В главе, посвященной Изборску, описывается, как этот город стал «пригородом» Пскова. «Это была небольшая крепость, чьи размеры ограничивались размером озерного мыса. Но стояла она на важнейшем направлении, прикрывая с юго-запада Псков. Словно готовясь к отражению близкого уже «натиска на восток» немецких крестоносцев, Изборск защищает себя каменными крепостными стенами с одной башней и потайным ходом для вылазок на врага… Первые боевые испытания в войне с немецкими рыцарями, обосновавшимися в Прибалтике, окончились для Изборска неудачно. В 1233 и 1240 годах немцы брали его штурмом, во второй раз ту же участь разделил и Псков. Однако к началу столетия возможности для обороны крепости были исчерпаны. Изборский посланник по имени Шелога вместе с жителями решает перенести город на новое место, начать строительство его с нуля. Неподалеку, в полутора километрах южнее, располагалась Жеравья гора — Журавлиная. Холм, стратегически более выгодный, удобный и просторный. На нем сразу заложили крепость — первой каменной постройкой стала башня с ласковым именем Куковка (или Луковка)».
Заключительная глава посвящена Москве – прежде всего, возведенным после окончания Смутного времени храмам и дворцам. Кремль тогда представлял собой «невиданно сложное переплетение свежесрубленных хором, малых церковок и великих соборов, расписных беседок, крытых переходов, прудов, водовзводных башенок». И это многообразие купалось в зелени, в цветах, в пении птиц…
Ориентализм vs. ориенталистика. Сб. статей. Отв. ред. и сост. В.О. Бобровников, С.Дж. Мири
Например, — отличия образа Востока в классической и современной ориенталистике, роль самого понятия «чужаков» в империях колониальной эпохи, в том числе инородцев и туземцев в Российской империи. «В российском продвижении в Азию Достоевский видел громадный политический смысл. В «Дневнике писателя» за 1881 г. он писал, что нельзя забывать о том, что «русский не только европеец, но и азиат», обвинял общественность в том, что она до сих пор считает, что «Россия до Урала, а дальше мы ничего знать не хотим», не желает интересоваться азиатскими делами…».
Впрочем, достаточно часто эти самые дела вызывали в российском обществе, наоборот, повышенный интерес. Так, к примеру, «популярные журналисты А.В. Амфитеатров и В.М. Дорошкевич, используя сказочные аллегории о русском мужике и Змее Горыныче (русская транскрипция китайского Дракона!), обвиняли иностранцев в провокации, которая втянула Россию в 1900 г. в китайский конфликт…»
Также рассматриваются малоизвестные аспекты влияния, которое цивилизации Востока оказали на Европу. К началу крестовых походов византиец чувствовал себя гораздо комфортнее в Дамаске, Багдаде и Каире, чем в том же Париже и Риме. В чем же благо крестовых походов? Для европейцев — во многих прогрессивных новшествах, в том числе — в повседневном обиходе. «Европейские рыцари полюбили мягкие и красивые восточные одеяния, сменившие их грубые одежды, ковры, которыми украсили свои жилища, переняли производство многих изящных тканей, которые до сих пор называются по-арабски. На Запад попали восточные геральдические знаки, арабские музыкальные инструменты и другие атрибуты ближневосточной культуры». Заодно можно вспомнить, что к нечаянными последствиям походов относиться то, что в Европе стали использовать почтовых голубей, выращивать новые сельскохозяйственные культуры и носить бороду похожего на восточный фасона.
Более того, отмечается в книге, тема крестоносцев и сейчас способна обретать актуальное обличье: «Неудивительно, что Ван Хельсинг, преследующий Дракулу, похож на рыцаря-крестоносца, поскольку, по сути, это современное прочтение крестовых походов...». Кстати, само название «крестовые походы» появилось не раньше XVIII века и поначалу использовалось очень эпизодически, а широкую известность получило только в конце XIX века.
Уитни Филлипс. Трололо: Нельзя просто так взять и выпустить книгу про троллинг
Касаясь истории термина «тролль», надо подчеркнуть, что представители этой субкультуры считают первым троллем (которому заодно и приписывают первое описание методики троллинга) древнегреческого мудреца Сократа, автора «сократовых парадоксов», проговоренного афинском судом к смерти. В современных исследованиях показано, как образы античности соотносятся с ландшафтом цифровых медиа. В Европе слово «тролль» в современном интернет-значении было в ходу уже в 1992 году, а в 1998 уже появилось первое посвященное им исследование.
Кстати, само понятие «мем» было придумано Ричардом Докинзом еще в далеком 1976 году. Но именно в среде троллей «мемы составляют целостную систему значения: мемы имеют смысл только в привязке с другим мемам и позволяют участникам говорить ясно и последовательно с другими членами группы (отсекая тех, кто не входит в группу)».
Анализируя сообщество троллей с точки зрения этнографа, Филлипс обращает внимание, что большинство из них – мужчины, а среди тех, с кем она общалась, и кто утверждал, что в реальной жизни является женщиной, поведение было таким же сексистским, как и поведение троллей-мужчин. «Желание изобразить поведение троллей в исключительно в черно-белых тонах понятно. Безусловно, будь все так однозначно, нам было бы легче…. Тролли могут быть хорошими, и тролли могут быть плохими». Какое общество – таковы и его тролли. Неслучайно одной из тем книги стали трагедии, а именно – действия троллей, связанные с памятными страницами, и медиабизнес на катастрофах.